Погруженная в свои мысли, она не заметила, что ушла очень далеко от дома и, кажется, уже попала во владения Маркуса. Если пройти еще немного, то будет видна крыша его дома. Как долго ждать до вечера, когда он придет!
Она сделала еще несколько шагов, и ее взору открылся небольшой павильон в античном стиле. От павильона немного в гору поднимался подстриженный газон, простиравшийся до самого дома, полускрытого большими деревьями. Девушка остановилась. Не пройдет и года, как она станет здесь хозяйкой…
Поскольку предстоял далекий путь назад, а день становился жарким, Антония решила немного отдохнуть в тени павильона. Она села на чугунную скамейку и стала обмахиваться шляпой. Небо уже не было безоблачным, на горизонте стали стягиваться тучи, предвещавшие приближение грозы. Надо возвращаться домой, пока не начался дождь.
— Что вы здесь делаете? — услышала она за спиной знакомый голос.
Девушка быстро обернулась, обрадовавшись встрече, но не увидела Маркуса. Она обогнула павильон и вышла на небольшую цветущую поляну, окруженную деревьями. Лицом к реке стояла мраморная скульптурная группа: полуобнаженная богиня и фавн, лежащий у ее ног. Пораженная красотой и покоем места, Антония остановилась, и тут она увидела Маркуса. Он лежал в натянутом между деревьев гамаке: без галстука, в расстегнуой рубашке, с книгой в руке и графином на траве.
Но слова Маркуса были обращены не к ней. Он смотрел в глубь павильона, откуда в этот момент кто-то появился.
На какое-то мгновение Антонии показалось, что ожила мраморная статуя, но потом она увидела, что это Клаудиа Рид. Она была в белом платье, показавшемся Антонии верхом неприличия. Солнце освещало молодую женщину спереди, и сквозь прозрачную ткань явственно были видны ее ноги. Антония не могла разобрать, о чем они говорили, но она видела, как Клаудиа поправила прядь волос на лбу Маркуса перед тем, как нагнуться и поцеловать его.
Он наверняка возмутится, оттолкнет ее! Но он обнял Клаудию и прижал к себе. Гамак закачался, и Клаудиа упала ему на грудь.
Через секунду гамак перевернулся, и они оба оказались на траве. Губы их так и не разомкнулись.
Всхлипнув, Антония повернулась и, ничего перед собой не видя, побежала, спотыкаясь о корни деревьев и цепляя юбками за колючки прибрежных кустов.
А за павильоном Маркус отнюдь не галантно оттолкнул умудренную опытом, ненасытную леди Рид.
— Черт побери, женщина! Я же говорил тебе, что надо быть более осторожной. Нас могут увидеть!
— Откуда эта страсть к приличиям, любовь моя? Когда-то тебя ничто не останавливало, — надув губы, сказала Клаудиа, все еще лежа на траве.
— С каких это пор я стал твоей любовью? Признайся, ты любишь только себя.
— А ты, Маркус? Ты хочешь сказать, что любишь эту… Что тебя так в ней привлекает, дорогой? Кожа да кости, да деревенский цвет лица! Ни стиля, ни связей!
— Довольно! — Маркус вскочил на ноги. — Я собираюсь жениться на мисс Дейн. Это совершенно равный брак.
— Что касается земли — несомненно, — согласилась Клаудиа, вставая. — Я вижу преимущества, которые дает объединение двух поместий. А в общем, мне надоело говорить о твоей деревенской мышке. Пойдем домой и выпьем чаю. — И она взяла Маркуса под руку.
Антония между тем добежала до последнего поворота к дому. Но в таком виде — а она плакала всю дорогу — нельзя было появляться. Девушка умылась речной водой и посидела на берегу, пока не пришла в себя.
Однако Донна заметила припухшие глаза Антонии и разгоряченное лицо.
— Ты что-то долго гуляла. Уж не заболела ли?
— Да нет, это погода, — сама удивляясь своему спокойному тону, ответила Антония. — Видишь, какие собираются тучи? Наверно, будет гроза. — Несмотря на жару, что-то в душе Антонии заледенело, а сердце было разбито. Теперь она знала, что он ее не любит, что ему нужна только ее земля, а вовсе не ее любовь.
Надо же быть такой дурой, упрекала она себя, машинально отхлебывая чай. Строить воздушные замки, хотя он ни разу даже не обмолвился, что любит ее. Нечего винить его. Всему виной ее глупость и романтические мечты. Она попала в сети собственной неопытности, веры в то, что только любовь может вызвать у мужчины страсть. Теперь-то ей стало ясно, что мужчина может желать женщину, и не любя ее. Более того, он даже может желать нескольких женщин одновременно.
А лишняя сотня акров земли — это ли не стимул, чтобы в мужчине вспыхнула страсть?
Сидя вечером в саду и поджидая Маркуса, она по-прежнему больше презирала себя, чем сердилась на него. Донна тактично удалилась.
Было душно. Небо покрылось низкими свинцовыми тучами, молнии время от времени озаряли окрестности, раскаты грома раздавались все ближе.
Антония пыталась оставаться спокойной, репетируя холодный отказ, которым она готовилась встретить лорда Эллингтона. Она ни за что не станет упоминать имя Клаудии Рид. Нет, она просто ровным тоном скажет, что передумала, что они не подходят друг другу. Не может же она признаться, что видела их утром!
Было уже семь часов, и чем дольше он не шел, тем труднее было Антонии поддерживать в себе хрупкое состояние равновесия. Ее сердце ёкнуло, когда она услышала стук копыт, а минуту спустя увидела Маркуса, идущего к ней через газон.
Антония чувствовала, что напряжена, и никак не могла изобразить на лице хотя бы подобие улыбки. Выражение ее лица — вернее, отсутствие всякого выражения — не ускользнуло от внимания Маркуса, и его радостная улыбка сразу потухла.
— Антония, что случилось? — Он взял ее руку и поднес к губам. Девушка выдернула руку, ощутив, какой болью в сердце отозвалось его прикосновение. Но она собрала всю свою волю и выпалила:
— Милорд, должна вам сказать, что, сколь ни лестно было предложение, которое вы сделали мне вчера, я чувствую, что поспешила, приняв его. Я все обдумала и взвесила… — Ее голос дрогнул, когда она увидела, что он нахмурился. — Я не могу принять вашего предложения. Милорд, мы с вами разные люди, мы… мы не подходим друг другу…
На этом заготовленная ею речь кончалась. При всем желании она не могла себе представить, какова будет реакция Маркуса.
— Не подходим? — Он явно не поверил своим ушам. — Антония, что это значит?
— А то и значит — мы не подходим друг другу; и все. Остается только радоваться, что мы не объявили о помолвке.
— Может, мы и не объявляли, но наши друзья уже все знают.
— Я не давала им повода, милорд, делать такие выводы. А если это сделали вы, милорд, то это ваши проблемы.
— Черт возьми, женщина, перестань называть меня милордом!
— Как вы смеете говорить со мной в таком тоне! — Тут над ними раздался оглушительный раскат грома, и Антония вздрогнула.
А он, не колеблясь, заключил ее в объятия и прильнул губами к ее закрытому рту, постепенно раскрывавшемуся навстречу его поцелую. Сердце девушки бешено колотилось, она была на грани обморока. Руки Маркуса заскользили по ее телу, остановившись наконец на обнаженных плечах.
Она запустила ему руки в волосы, но в это мгновение перед ее внутренним взором возникла сцена у павильона.
Антония окаменела. Ей показалось, что она ощущает вкус той женщины на его губах. С чувством отвращения она вырвалась из его объятий.
— Бог мой, Антония! Как ты можешь уверять, что мы не подходим друг другу? Я еще не встречал женщины, которая с такой страстью отвечала бы на мои поцелуи.
— А вы многих знали, милорд?
Так, значит, вот в чем дело! Клаудиа, черт бы ее побрал! Именно этого он боялся, когда она явилась к нему в дом без приглашения. Он умолял ее не афишировать их связь. Но ему следовало знать, что малейший намек на соперничество заставит Клаудию выставить напоказ их отношения.
— Если ты о Клаудии…
— О Клаудии? У вас хватило наглости пригласить в дом свою шлюху и в то же время сделать мне предложение! И еще удивляетесь, что я вам отказываю! Я думала, вы более понятливы, милорд!
Они были так заняты выяснением отношений, что не заметили, как начался дождь.
— Шлюху! Неплохое словцо для молодой леди. Если начистоту, Клаудиа Рид вовсе не моя любовница.
— Вы лжете!
— Да как вы смеете!
— Смею, потому что говорю правду. Я все видела своими глазами! — Как только у нее вырвались эти слова, она поняла, что выдала себя.
— Что вы видели? О чем вы говорите? — Дождь уже стекал струйками по его лицу, волосы стали прямыми и прилипли к голове.
— Я видела вас сегодня утром, — закричала Антония. — Я видела вас у павильона с вашей прос… — Она вовремя сдержалась.
— А-а, так вы подсматривали! — Щеки Маркуса горели — то ли от гнева, то ли от стыда.
— Значит, вы не отрицаете?
— Я не собираюсь оправдываться, Антония. Если вы не верите мне на слово, значит, вы правы — мы друг другу не подходим. — Он поклонился, нахлобучил шляпу на мокрые волосы и направился к лошади, стоявшей на привязи под дождем.
Пока был слышен стук копыт, девушка не двинулась с места. Потом, насквозь промокшая, побрела к дому.
Глава девятая
Почти все кусты роз были побиты ночной грозой. Антония едва сумела срезать несколько набухших водой бутонов.
Она твердо решила весь день чем-нибудь заниматься, чтобы отвлечься от мрачных мыслей. Вспоминая вчерашнюю сцену, она вздрагивала, как от боли, как от укола об острый шип. Невыносимо было думать о Маркусе и о том, чего она лишилась, отвергнув его.
Стук копыт за живой изгородью заставил ее поднять голову.
— Маркус! — От волнения она выронила корзинку.
Но когда она разглядела всадника, то заметила, что он ниже ростом, аккуратно подстриженные волосы темнее, да и лошадь другая. Девушка подняла корзинку и попыталась придать лицу безмятежное выражение к тому моменту, когда мистер Блейк спешился.
— Мистер Блейк, рада снова вас видеть! Благодарю за письмо. Мы с нетерпением ждем приезда сэра Джосайи и леди Финч. Могу я вам что-нибудь предложить?
Горничная, услышав голоса, открыла дверь, и Антония распорядилась, чтобы лошадь мистера Блейка отвели на конюшню, а в гостиную принесли чего-нибудь прохладительного. Мисс Доналдсон, как обычно, сидела там, склонившись над шитьем.
— Приехал мистер Блейк, — сообщила Антония.
Донна отложила шитье, а вместе с ним надежду на то, что появится лорд Эллингтон, и пригладила и без того безупречную прическу. Мистера Блейка, конечно, блестящей партией не назовешь, но он весьма благовоспитанный молодой человек. Пожалуй, стоит поощрять это новое знакомство. Лорд Эллингтон, похоже, считает себя единственной достойной партией для ее дорогой Антонии. Пусть немного приревнует к сопернику, ему это пойдет на пользу.
Так что мистер Блейк был принят с исключительной теплотой и вниманием. Однако мисс Дейн показалась ему слишком задумчивой. Что могло ее расстроить? Он был на все готов, лишь бы исчезли глубокая морщинка меж прелестных бровей и тени под выразительными карими глазами.
Мистер Блейк сел на предложенный стул, подняв фалды нового редингота, надетого в первый раз именно сегодня утром. Положив ногу на ногу, он отметил про себя, что сапоги блестят, хоть его слуга и не добавлял в ваксу шампанского.
Осознав, что сегодня предстал перед Антонией в наилучшем виде, он обратился к ней со словами:
— Мой клиент и его досточтимая супруга поручили мне передать вам их благодарность за столь быстрое решение всех вопросов, связанных с арендой поместья. Леди Финч также надеется, что вы и мисс Доналдсон нанесете ей визит в удобное для вас время.
Мисс Доналдсон глядела на мистера Блейка с лучезарной улыбкой. Именно в таком духе и в таких выражениях следовало обращаться к ее обожаемой мисс Дейн. Как это было несправедливо, что ей пришлось испытать нужду и забвение света из-за возмутительного поведения ее отца. Теперь, принятая в двух самых аристократических домах графства, она займет подобающее ей место в здешнем обществе.
Пока мисс Доналдсон перебирала в уме достоинства своей воспитанницы, мистер Блейк перешел к более прозаическим проблемам:
— В конюшне, в самой глубине, я обнаружил двухколесный кабриолет. Это, конечно, всего-навсего одноместный экипаж, но он как нельзя лучше подходит для дамы. По условиям найма средства передвижения не передаются арендатору, поэтому я взял на себя смелость оставить его за вами… Вы, верно, его не заметили, когда осматривали свое хозяйство…
— Замечательно! — воскликнула Антония и осеклась. — Но… у нас нет лошадей, а покупать лошадь просто для развлечения было бы расточительством.
— Мне кажется, я знаю, как можно решить эту проблему. Дядюшка любезно согласился, чтобы я держал своих лошадей здесь, в его конюшне, поскольку я намерен проводить много времени в Рай-Энд-холле. А у меня как раз есть одна лошадка, на которой я не езжу, но мне не хочется ее продавать. Но и держать ее дольше и пасти на ферме сэра Джосайи считаю себя не вправе. Если бы вы согласились, чтобы она паслась на вашем выгоне, я бы отдал ее в полное ваше распоряжение.
Довольный тем, с каким тактом он изложил весьма щекотливый вопрос, мистер Блейк откинулся на стуле и на мгновение задумался. Умеет ли мисс Дейн править лошадьми? Он представил себе, как длинными летними вечерами будет учить ее…
— Как это великодушно с вашей стороны! Но у нас нет конюха.
— Дорогая, мы ведь только на днях это обсуждали, — вмешалась Донна. — Нам же нужен человек на тяжелую работу. Джем слишком молод, а старик Джонсон совсем ослаб. Неужели мы не найдем в деревне какого-нибудь честного, работящего парня?
— Если позволите, мэм, я переговорю с управляющим и попрошу его кого-нибудь порекомендовать.
Уладив таким образом все дела, мистер Блейк собрался уходить. Антония вышла на крыльцо, чтобы проводить его.
— Мистер Блейк, — сказала она, протягивая ему на прощание руку, — благодарю вас за вашу доброту. Просим приезжать к нам, когда захотите, без всяких церемоний. — Антония улыбнулась.
Не успел гость отъехать, как в воротах появился еще один всадник. Это был лорд Эллингтон на своем горячем гнедом жеребце. Увидев мистера Блейка, он круто развернулся и исчез за воротами.
— Его светлость сегодня, кажется, не в настроении, — коротко заметил мистер Блейк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21