Вскоре. Эта новость разрушала все планы. Он постарался отбросить чувства и взвесить возможные варианты ухода. В каком качестве суждено ему уйти? И главное, в каком качестве он вернется обратно? Как дружественный посол или как сбежавший раб, пришедший завоевателем?Чувства, которые он пытался подавить беспокоили его. Но он знал, что людские судьбы подвластны только богам. Когда придет время, боги направят его.Поток его мыслей неожиданно прервался взрывом смеха и голосов с игрового поля. Только теперь это были не беззаботные возгласы игроков и не горячие, но безобидные обвинения в неумелой игре.— Слышали, что он сказал? Он хочет играть!— Играть? Да он даже ходить не может. Смех усилился. Послышались язвительные возгласы и насмешки.— Как же, ты сможешь играть, хромоногий? Чтобы играть, надо бегать. Да, бегать, а не ковылять!— Хромой, хромой, хромой.У Галена внутри все сжалось, когда он увидел, как поодиночке и парами игроки убегали с игрового поля. Он знал, что они нашли себе новую игру. Так было всегда среди мальчиков, становившихся мужчинами. Чтобы почувствовать себя сильными, они выбрали слабейшего, непохожего на них. Сейчас они выбрали его, одиноко стоявшего на дальнем конце поля.Маленькая фигурка прижимала к груди жалкое подобие искривленной палки для игры. Он не хотел ничего плохого, просто хотел поиграть, повеселиться вместе с другими. Но Дафидд забыл, кто он. И теперь жестокие оскорбления были ему наказанием за забывчивость и глупую надежду, что его примут в игру.Гален нахмурился. Ему это было знакомо. Только его выделяли из-за темной кожи и более низкого положения его отца. И он, несомненно, страдал бы еще сильнее, если бы не рост и сила. Но Дафидд не обладал этими достоинствами. Зато он обладал другими.Эта мысль мгновенно возникла у Галена при виде мальчиков, надвигающихся на маленького Дафидда. Несмотря на тревогу и испуг Дафидд несомненно решил не уступать. Сердце Галена наполнилось гордостью. Хладнокровие и отчужденность, которые он напустил на себя в последние дни, куда-то исчезли, и он неосознанно шептал ободряющие слова: «Да, Дафидд. Не беги. Встреть их!»В клубах пыли, поднятой во время игры и все еще висящей в неподвижном воздухе, растущая толпа бесчинствующих юнцов окружила свою жертву.— Уходи прочь, калека! — выкрикнул один из вожаков. — Ты здесь не нужен.Его товарищи тотчас присоединились к нему и начали скандировать злобными голосами: Хромой, калека, калека. Прочь! Прочь!»Гален так сжал челюсти, что у него заболели мышцы. Все это просто издевательство, они хотят прежде всего оскорбить, а не причинить вред. Но это не делало зрелище более привлекательным.Из середины круга послышались удары, ворчание, а затем крик боли. Затем очередная волна смеха, и мальчики отступили. В юности все надоедает быстро, и развлечение уже потеряло новизну. Плотная толпа рассыпалась, оставив на земле одинокую скорчившуюся фигурку.Галену очень хотелось сразу же подойти, но он оставался на месте, с облегчением видя, как Дафидд сел. Подождав, пока игра возобновилась, он обогнул игровое поле и тихо подошел к ребенку.Весь в пыли, в разорванной тунике, Дафидд сидел на грязной земле и вытирал рукавом кровоточащий нос.— Ты хорошо сделал, что встретил их. Теперь тебе надо научиться драться с ними.Светлая головка медленно поднялась. Крупные слезы стекали по грязным щекам. Дафидд пытался сжать дрожащие губы, но худенькое тельце ходило ходуном от напряжения и эмоций, и он тяжело дышал.— Я н… н… не могу, — наконец выдавил он, всхлипнул и опустил от стыда голову. Гален присел рядом с ним на корточки.— Если человек не учится стоять, он всю жизнь будет ползать.— Хромые так и делают — ползают! Быстрый ответ Дафидда был достаточно сердит, и Гален понял, что желание драться все еще оставалось у него.— Нет, — быстро ответил он. — Это делают трусы.Дафидд покачал головой.— Ты не понимаешь, — прошептал он почти про себя. — Тебе легко быть храбрым. Ты сильный, а у меня это! — Сжатым кулаком он ударил по своей уродливой ноге. Потом, будто вынуждая Галена отвергнуть правду, он, подняв голову, взглянул ему в глаза.Гален схватил мальчика за запястье. Глядя прямо в голубые глаза, он прижал его кулак к груди. Сквозь одежду ощущалось биение его сердца.— Но у тебя есть еще и это — сердце, которое не обращает внимания на недостаток. — Он положил свободную руку на больную ногу. — Выбирай, Дафидд. Если хочешь, я научу тебя драться.Он отпустил мальчика и встал, ожидая ответа. Но Дафидд не поднимал головы и смотрел перед собой невидящим взглядом.— Хорошо. — Гален пожал плечами и повернулся, чтобы уйти. Сделав несколько шагов, он услышал тихий голос.У него возникло то же чувство, которое он испытал ранее, когда Сита сказал ему, сколько времени осталось. Гален глубоко вздохнул и вновь постарался отбросить чувства.— Завтра. — И не оборачиваясь, ушел. Глава 15 Рику разбудили не звуки, а их отсутствие. Она так привыкла к ритмичному дыханию римлянина, что проснулась, не услышав его. Сев, оглядела темную хижину. После той грозовой ночи и просьбы остаться Гален устроил себе постель здесь, перед дверью.Сначала это переселение оправдывалось целесообразностью — он должен быть близко, если понадобится его помощь. Но когда Рика оправилась после родов, Гален не вернулся в стойло. Может быть, просто оставил за ней право принять решение, или, как и она, понимал: он имел право быть здесь, право, которое пересиливало все неприличие проживания под одной крышей. Слишком многое связывало их, чтобы отношения оставались прежними.Рика приподнялась и замерла, услышав не стук топора, а глухие ритмичные удары. Любопытствуя, она приподнялась, машинально сняла свою полосатую накидку с колышка и пошла к выходу. В дверях остановилась и накинула ее на плечи.Прозрачный туман окутывал двор, делая еще более темными и загадочными эти короткие минуты между концом ночи и восходом солнца. Рика поежилась и взглянула налево в направлении звуков, поднявших ее с теплой постели.Между хижиной и участком, который Гален расчистил от наступающего подлеска и где она собиралась весной разбить огород, он копал землю лопатой и киркой. Но копал не грядки для будущего огорода, а яму, назначение которой она не могла понять — яма была слишком мала для хранения урожая.Рика постояла в дверях, наблюдая. Несмотря на пронизывающий, холодный и влажный воздух, Гален работал, раздетый до пояса. Или ему жарко от работы, или он вообще не мерзнет. Рика вспомнила другую, недавно вырытую им яму. Действительно недавно, если измерять время днями, и целую жизнь назад, если мерило — события и перемены.Наконец она тронулась с места и подошла к Галену, который, присев на корточки, измерял глубину ямы.— Я хотела спросить, что ты делаешь, — начала она, объявляя о своем присутствии, — но теперь ответ мне ясен. Вместо этого спрошу — зачем?Он повернул голову и посмотрел на нее. И Рика снова удивилась напряженному выражению его лица. Вчера, после возвращения с рынка, его поведение изменилось, стало странным, отстраненным, будто он целиком был поглощен своими мыслями. Сейчас, не ответив, он снова посмотрел на яму и, видимо, удовлетворенный, выпрямился.— Яму для столба, который послужит мишенью для обучения бою.— Мишень? Обучение? Я не понимаю. Он глубоко вздохнул и нетерпеливым жестом провел рукой по волосам.— Все очень просто. Я хочу научить Дафидда искусству обращения с оружием, чего он лишен по ордовикским законам из-за своего изъяна.Резкость ответа и его смысл заставили Рику отшатнуться. Она смогла только выдавить:— Зачем?Гален нахмурился. Казалось, он вообще откажется от объяснений. Но все же он кратко объяснил:— Вчера Дафидда побила группа старших мальчиков. У него хватило смелости не убежать, даже когда они расправились с ним, но это повторится. Он должен научиться драться и защищать себя.Рика не расслышала и половины сказанного. В ее воображении сразу возникли ужасные сцены, как маленький мальчик противостоит огромной толпе.— Ты говоришь, что видел нападение и не сделал ничего, чтобы остановить его? Лицо Галена напряглось.— Это не мое дело.Месяц назад после таких слов она, не раздумывая, бросилась бы на него в ярости. Но не сейчас. Он выиграл битву за веру в него. Рика уже знала его способность к состраданию и неподдельность чувств к мальчику, поэтому ее гнев гасила неуверенность.— С тех пор как я тебя узнала, этот железный ошейник не означал для тебя ничего более чем неудобство. Не могу поверить, что положение раба помешало тебе прийти ему на помощь.Гален позволил себе слегка улыбнуться.— Конечно, я имел в виду совсем другое. — Он снова стал серьезным. — Это не мое дело потому, что вмешательство покрыло бы его еще большим позором, чем избиение.— Лучше опозориться, чем быть избить™!— Это женский ответ. Мужчины думают иначе. Первый порыв был возмутиться. Но потом она поняла, что в этих словах нет ничего унизительного.— Какое это имеет значение, — холодно возразила Рика, — женский или мужской мир. Дафидд — это ни то, ни другое. Он мальчик, хромой мальчик.Лицо Галена исказила внезапная вспышка гнева.— Если его и дальше будут считать таким, он никогда и не станет другим.Рика вздрогнула от резкости его голоса. Что же все-таки случилось, что нарушило, казалось, непроницаемый заслон, скрывавший его чувства.— Зачем ты это делаешь? — спросила она снова.— Потому что это должно быть сделано. — Вдруг он схватил ее за кисть и притянул к себе. Взгляд был почти умоляющим. — Послушай меня, Рика, и постарайся понять. Ему нельзя больше держаться за твою юбку. И ты не должна следить за ним и защищать его. Да, он еще мальчик. Но когда-нибудь он станет мужчиной. Он должен научиться сражаться… и он должен научиться убивать.— Нет! — Крик вырвался невольно. Рика была настолько поражена, что упала бы, если бы он не держал ее. Но сколько ни старайся сопротивляться, эти слова справедливы. Она беспомощно встретила его твердый взгляд. — Но по какому праву ты решаешь за него?Он покачал головой.— Я не решаю. Выбор был за ним. Когда он сделал его, я просто предложил научить его.— Но по какому праву? — снова спросила она, внезапно задрожав, но так и не почувствовав, что накидка соскользнула с плеч и лежала у ее ног на холодной, мокрой земле.— По собственному. — Гален нагнулся и поднял накидку. Выпрямившись, он опять взглянул ей в глаза. В темном взгляде было все то же странное выражение невысказанной уверенности, смягченной безмолвной просьбой о понимании. — У него нет отца, и ни один воин племени не предъявляет своих прав на него. Пока я здесь, это сделаю я. Предъявляю свое право и использую его, чтобы научить Дафид да всему, что необходимо для мужчины.Рика заморгала, стараясь удержать непрошеные слезы.— Ты не ордовикский воин, римлянин. И сознаешь ты это или нет, но рабский ошейник все еще сковывает твою шею. Ты не можешь претендовать на Дафидда.В его темных глазах зажегся огонь.— Я уже говорил тебе… я не раб. Будучи солдатом, я предъявляю права на то, чем хочу обладать. А как мужчина, я смогу удержать то, что мне дорого и что я решил защищать.У Рики пересохло в горле. Это было сказано с несомненным пылом. Но что ей почудилось в его взгляде и словах?— Не думаю, что «защита» есть способ обладания, — строго произнесла Рика, пытаясь успокоиться.Гален подошел сзади, чтобы набросить накидку ей на плечи. Она почувствовала тепло его дыхания у себя на щеке.— Значит, об армии ты знаешь не больше, чем о мужчинах, домина.Ее щеки запылали, и она обернулась, но вопрос застыл на устах. Что страшнее, свои вопросы или его ответы? Или же ей мешали говорить вопросы, на которые она сама себе должна дать ответ? Этот римлянин задевал что-то, чего раньше не касался ни один мужчина, о существовании чего Рика даже не подозревала. И все же оно жило в ней, где-то в самой глубине. Когда он поцеловал ее, она это почувствовала — на миг, но несомненно почувствовала — ощущение чего-то большего, чем просто желание. Рика отказывалась называть это чувство, но, несомненно, знала, что это такое.Она отвернулась, испуганная и смущенная этими сумасшедшими мыслями.— Скажи, — наконец прошептала она, нервно отведя распущенные волосы от лица и твердо глядя на него. Если она правильно поняла его слова, то хотела понять и его поступки. — Какой смысл или ценность в обладании без права на собственность?Римлянин слегка приподнял брови.— Кое-кто сказал бы, что это одно и то же. Рика покачала головой.— Так может полагать мужчина. Женщины совсем другие.Его слова вернулись обратно и, казалось, это позабавило его. Но улыбка сменилась напряженным вниманием.— В чем же?Не задумываясь, она ответила:— Обладание — это все лишь захват.— А право на собственность?— Право должно быть… — и внезапно замолкла, осознав, что собиралась сказать. Нет, еще нет. Она еще не готова признаться даже самой себе.— Чем же должно быть право на собственность? — настаивал он.Рика снова покачала головой, отказываясь говорить.— Не важно… не сейчас.Гален смотрел так напряженно, будто хотел заставить ее ответить. Но вместо этого спросил:— Так что же с Дафиддом?Так вот его цена. Она постаралась принять безразлично-спокойный вид, глядя мимо него на светлый ореол над горизонтом. Как только встанет солнце, откроются ворота крепости, и Дафидд начнет свой спуск по крутой глинистой тропинке.— Ты знаешь, — медленно произнесла она, — если ему что-то придет в голову или захочется что-то сделать… Он не умеет ждать. Если он чего-либо хочет, ему нужно получить сразу все.Внезапно она поняла, что уже приняла решение. У нее еще меньше прав отказать Дафидду, чем у Галена. Рика подобрала свою накидку, направляясь в хижину.— Ты должен продолжать работу, — тихо сказала она. — Закончи к его приходу.— Значит, ты согласна?Она остановилась, обернувшись, и почувствовала слезы на глазах.— Нет. Но я не могу отказать. Дафидд сделал выбор, и я приму его. Попрошу тебя только об одном.Черная голова склонилась в уважительном поклоне.— Если это будет в моих силах…— Это в твоих силах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39