— Наконец сегодня, миледи, вы научитесь понимать, как я ненавижу и презираю эти женские штучки!
Он схватил ее за запястье и потащил вверх по тропе на скалу. Она задыхалась и уже почти ползла за ним. На вершине, во дворе замка, он потянул ее в сторону от входа в дом, мимо охранников, в кузницу. Табризия умирала от мысли, что все, мимо кого она проходила, знали — у нее под накидкой ничего нет. В кузнице Парис снял со стены наручники.
— Слишком велики моей леди, сделай по размеру!
Тэбби в ужасе смотрела, как кузнец взял щипцы и сунул наручники в печь. Парис снял еще одну пару на длинной цепи. И переломил голыми руками.
— А вот эти пойдут на лодыжку. На этот раз я должен быть уверен, что моя добыча никуда не денется
Тэбби в ужасе замерла, ожидая, что раскаленное железо выжжет на ней клеймо. Но кузнец сунул металл в холодную воду Раздалось жуткое шипение, из ведра поднялся столб пара, кругом разнесся запах горячего металла, от которого Тэбби затошнило Она поняла, что дикий нрав рыжего дьявола не миф. Теперь она жалела о своем поступке, жалела ужасно! Какая она дура, зачем спровоцировала его, ведь могла же предвидеть его реакцию!
Но больше всего Табризию пугала чувственность Париса. Казалось, его гнев и похоть — неразлучные близнецы Разозли — и перед тобой неуправляемый самец, от которого ты никуда не спрячешься.
Кузнец знал свое дело, и когда ее руки оказались в металлических браслетах, железо уже было не горячим, а только тяжелым
— Сколько у нас ключей? — спросил Парис.
— Два, милорд.
— Один расплавь сейчас же, при мне. Будет только один ключ У меня Никто не сможет освободить тебя. — Парис повел Табризию к себе в комнату и приковал к кровати.
— Ты бредила свободой, будто сидела под арестом, а не жила как гостья. А теперь попробуй, что значит оказаться арестованной на самом деле.
За этим грубоватым обращением Парис скрывал истинные чувства — тревогу и беспокойство за Табризию Он хотел обезопасить ее даже от нее самой, не дать ей возможности навредить себе. Он видел, что Табризия хочет освободиться от него и при малейшей возможности снова попытается сделать это Подобная мысль почему-то была невыносима Парису За дверью он увидел Александрию
— Я запрещаю тебе и всем остальным общаться с ней.
Широкими шагами он направился к лестнице.
Табризия понимала: его кровать следует воспринимать как знак того, что он вернется и подчинит ее себе окончательно.
— Александрия! — позвала Табризия Никакого ответа.
— Александрия! Иди сюда! — закричала Табризия.
— Парис запретил, — испуганно прошептала Александрия.
— К черту Париса! — Гнев Тэбби выплеснулся наружу. — Я раздета! Принеси одежду! Туфли и чулки! У меня замерзли ноги.
Александрия незаметно проскользнула в комнату Табризии и через несколько минут вернулась с ее вещами. Но как надеть черные шелковые чулки? С одним проблем не было, а второй пришлось пропускать под железной оковой. Девушки поколдовали и справились — чего не сделаешь ради красоты! Табризия надела красные кожаные туфли и спросила:
— А подвязки?
— Не могу найти, — проговорила Александрия, в который раз обернувшись на дверь.
— Давай твои, — потребовала Табризия Гнев и ярость разгорались в ней с каждой секундой На подвязках Александрии были цветочки розового цвета, но в ослеплении
— Тэбби их даже не заметила
— Боже мой, я ничего не могу надеть! Действительно, как мне просунуть руки и ноги — я же прикована к кровати — Ее глаза горели от гневного разочарования.
— Знаешь, ты сейчас еще красивее, чем всегда, — восхищенно сказала Александрия
— О Господи, ну найди мне что-нибудь, пока он не вернулся! Ведь ты сама виновата, да и я, конечно, тоже.
— Дай подумать, дай подумать . Что-то без рукавов. О, знаю! Черный корсет Шеннон! Мы снимем кружева, обернем его вокруг тебя, а потом прицепим их снова.
— Александрия, принеси маленький кинжал, тот, что купила на ярмарке!
— Что ты собираешься делать? — выпучила глаза Александрия.
— Я собираюсь защищаться любой ценой. Давай быстро, пока он не вернулся.
Закончив манипуляции с одеждой, Табризия в отчаянии осмотрела себя. Корсет еще выше поднял грудь, выставляя ее верхнюю часть напоказ. Александрия окинула подругу удовлетворенным взглядом.
— Так, спереди ты, можно сказать, прикрыта. Но вот сзади… Хм, корсет подрезан так высоко, что сзади довольно сильно, довольно много… на виду.
— Ты хочешь сказать, у меня совершенно голая задница, — сделала вывод Табризия.
— Сейчас подкину поленце в камин, будет потеплее. А если ты все еще мерзнешь, стяни с кровати Париса меховое покрывало и завернись в него А мне пора идти, Тэбби. Он же меня отлупит
— Не надо рассказывать, какой у тебя дикий брат. Сама знаю, — сказала Тэбби, засовывая кинжал между грудей. — Лучше спрячься до вечера, он прекрасно знает, что ты во всем этом участвовала
Оставшись одна, Тэбби стала терзаться злостью и гневом. Она корила себя за трусость на берегу. Надо было ударить его в лицо, выцарапать глаза! Она села на кровать и уставилась на железные наручники, будто от взгляда они могли открыться и выпустить ее на свободу. Ничего подобного, конечно, не случилось. Но внезапно она ощутила прилив ярости и сил. Она не знала, сколько времени он продержит ее прикованной, но чем дольше, тем она станет сильнее. Разбойник Кокберн придет и захочет изнасиловать ее. Но Тэбби поклялась, что скорее умрет, чем позволит взять себя. Она ненавидела его с такой страстью, как никогда и никого в жизни. Ее кровь вскипела, она покажет этому рыжему дьяволу, пусть только попробует прикоснуться к ней!
Тэбби провела рукой по мохнатой волчьей шкуре на кровати. Этот мужчина жил среди настоящей роскоши! Балдахин — из черного бархата с вышитыми золотом драконами. На маленьком столике рядом с украшенным драгоценными камнями золотым кубком валялись изумрудная серьга, бриллиантовый перстень и огромная застежка из дымчатого кварца. Стены увешаны гобеленами, не только сохранявшими тепло, но и украшавшими комнату. Никаких половиков — всюду восточные ковры с длинным ворсом, скорее всего отнятые при налете на бедное, ничего не подозревающее китайское суденышко В оконном проеме лежали мягкие бархатные подушки Тэбби посмотрела поверх них, в прорезь окна, и увидела пурпур холмов Ламмермур.
Стемнело. Пламя камина отбрасывало увеличенные тени на стены, подгоревшее полено с треском упало в топке, и Табризия вздрогнула Сердце оборвалось: шаги! Парис вошел с факелом, закрепил его на стене Табризия замерла.
Он зажег свечи на камине и на столе у дальней стены Комната осветилась, и перед ним предстала не испуганная, несчастная, прикованная цепями девочка, а гневная женщина с горящими глазами, готовая защищаться. Парис заморгал, созерцая эротический наряд, черные шелковые чулки. Страсть охватила его с невероятной силой Да, это уже не ребенок, а женщина, зрелая и цветущая, и она утолит его неутоленную жажду Он решил начать очень мирно.
— Табризия, я приношу извинения за проклятый характер. Когда я остыл и пришел в себя, то осознал: чем дольше продержу тебя на цепи, тем сильнее ты разозлишься.
Она молча выслушала, пытаясь дышать ровно и спокойно.
— Так что давай отомкну наручники Я принес ужин, мы поедим здесь, наедине.
Он опустился на колено и освободил ногу Табризии, потом она подняла запястья, закованные в тяжелое железо, внимательно наблюдая поворот ключа. Едва оказавшись на свободе, она закричала:
— Негодяй! — Затем схватила черный халат Париса, подбежала к камину и бросила его в огонь. — Сукин сын! — выпалила она и, выдернув факел из кронштейна, прижала его к бархату балдахина
Ошеломленный вспышкой темперамента, он спросил
— Ты хочешь сжечь мою кровать?
— Единственное, о чем я жалею, что ты не лежишь на ней! Ты, свинья!
Парис быстро погасил пламя, а она тем временем схватила драгоценности со столика и побежала к окну, собираясь их выкинуть. Однако он оказался достаточно быстрым, чтобы перехватить ее и разжать ей руки. Все, что Тэбби держала, выпало. Он прижал руки девушки к туловищу и ртом нашел ее губы. Впервые его поцелуй не был грубым. Пока Парис впитывал мягкость губ, его руки гладили обнаженные ягодицы, теснее прижимая ту часть ее тела, к которой он больше всего стремился…
Задыхаясь, почти ослепнув от гнева, Табризия выхватила кинжал и собиралась ударить им Париса по руке. Но в этот момент его рука передвинулась по ее бедру, и кинжал угодил ей в ягодицу. Она вскрикнула, оружие упало на пол, по ноге заструилась кровь.
— Что случилось, дорогая? — взволновался Парис, увидев искаженное от боли лицо девушки. Он отстранил ее от себя, заметил рану и быстро осмотрел, с облегчением обнаружив, что ничего серьезного, только царапина.
Рыдая, Тэбби прижалась к нему.
— Парис, помоги мне, я порезалась.
— Тише, дорогая, тише. Не так все страшно, как тебе кажется.
Она отняла руку от ягодицы, пальцы были алыми от крови. Ее лицо побелело, она выдохнула:
— Я умираю.
Парис улыбнулся.
— И ты смеешься, когда я истекаю кровью! — потрясенно воскликнула Тэбби.
— Мой милый ягненочек, мое золотце, мне так жаль! Давай-ка я тебя полечу.
Парис поднял девушку на руки, положил на кровать лицом вниз, из буфета вынул деревянную коробочку с бинтами и мазями, которыми врачевал свои раны многие годы. Он аккуратно промыл порез и приложил к нему чистую салфетку. Слезы Тэбби орошали подушку, он шептал ей ласковые слова, успокаивал. Однако несмотря на все усилия, кровь не унималась. Тогда Парис спросил:
— Как ты думаешь, у тебя хватит смелости разрешить мне зашить твою рану?
— Да… Нет, не смогу! Может, ты лучше… О, я не знаю!
Она застонала от сильной саднящей боли.
— У тебя такая красивая попка, я не переживу, если на ней останется шрам.
— Опять смеешься!
— Нет, я не такой жестокий. Вот, я смешал немного настойки опия с бренди…
Парис поднес к губам Тэбби украшенный драгоценными камнями кубок, и она задохнулась, глотнув обжигающую жидкость. Он подождал некоторое время, пока на Тэбби подействует выпитое, после чего сделал два маленьких шва. Только один раз Тэбби тихонько вскрикнула. Затем Парис перекинул девушку через плечо и понес по ступенькам в ее комнату. Откинув покрывало, он положил Тэбби на кровать лицом вниз.
— Ты скоро заснешь, — нежно успокаивал Парис, убирая волосы с ее лица. — Ну не смешно ли, а? До сих пор я не видел никого, кто бы сам себе порезал задницу!
— Ты проклятое животное, Кокберн! Ты Разбойник! Ни секунды не сомневайся — я отомщу за это!
Глава 7
День был в самом разгаре, когда Табризия проснулась. Она лежала, не в силах повернуться на спину, тело затекло от неудобной позы Тэбби осторожно соскользнула с постели и попыталась сделать несколько шагов. Больно, но вполне терпимо, решила она. Расшнуровала черный корсет, уже совершенно ненужный, сняла черные чулки. Морщась от боли, аккуратно промыла рану и промокнула мягким полотенцем. Потом натянула хлопчатобумажные штанишки.
Неслышно вошла миссис Холл, неся поднос с завтраком.
— Ох, деточка, натворила ты дел! Весь замок гудит — и разговоры только про тебя. — Служанка поставила под нос и открыла шкаф. — Тут твоя нижняя юбка. Да ты садись, поешь, а я тебе платье принесу.
— Я буду стоять, миссис Холл. — Глаза Тэбби наполнились слезами, она передвигалась по комнате очень осторожно.
— Ну и что теперь подумает его светлость, а?
Табризия густо покраснела.
— Я никогда больше не заговорю с его светлостью, пока жива. Сегодня я вообще ни с кем из этих Кокбернов не стану разговаривать. Пойду к Энн, а уж там никого из них днем с огнем не сыщешь.
— Поосторожнее с миссис Синклер, деточка. Ох, что-то нет у меня доверия к этой женщине! — покачала головой горничная.
— Я и сама ей не доверяю Она служит Энн, подчиняется ей, как собака Но вряд ли она для меня опасна.
Энн сидела среди подушек в белоснежной рубашке, украшенной серебристыми лентами. Волосы нимбом сияли вокруг головы, отчего она походила на мадонну. Открытая коробка шоколада лежала на постели Грациозно поведя рукой, Энн предложила угощение гостье Табризия засунула в рот одну конфету и потянулась за другой.
— Вы сегодня очень торжественны, — сделала она комплимент хозяйке.
— А ты — взволнованна, — сказала Энн с непонятной угрозой в голосе. — Мой муж пристает к тебе? Может быть, он хочет тебя, потому что ты похожа на его сестер? К
— кровосмешению здесь относятся спокойно.
Табризию ужаснули слова Энн. Женщина расхохоталась.
— Вот видишь, дорогая, как я тебя шокирую! Ну ладно, не обращай внимания Из-за того, что приходится валяться здесь целыми днями, я делаюсь злой и ехидной. Синклер, неси рисунки! — велела Энн и настояла, чтобы Табризия съела еще шоколада.
Девушка удивилась — портрет готов. Приятно, что Энн изобразила ее без всяких недостатков. В общем-то, подумала Табризия, художник слишком польстил модели. Прямо икона!
Табризия подняла портрет, любуясь, и механически перевернула его На тыльной стороне был другой, ужаснувший ее рисунок Девушка увидела себя мертвой Веревка так крепко сдавливала шею, что глаза вылезли из орбит, а рот открыт в истошном вопле Тэбби быстро положила холст на кровать и молча вышла из комнаты
Сбор урожая всегда считался большим праздником, он исстари отмечался в замке. Все обитатели земель Кокбернов — и арендаторы, и селяне — непременно участвовали в нем. Кокберны, целый день разучивавшие сельские танцы к торжествам, не обратили внимания, что Тэбби нет.
Вечером, когда Парис сел за стол, он первым делом спросил:
— Где Табризия?
Никто не знал. Он поднялся из-за стола и отправился на поиски. Парис обнаружил Тэбби на лестнице между своей спальней и ее комнатой. С побелевшими губами она скрючилась на ступеньках, держась за живот.
— Что? Что случилось?! — встревожился Парис.
Она несчастно покачала головой, не в силах произнести ни слова от страшной боли.
Парис осторожно поднял ее и отнес в постель. Тэбби застонала, у нее началась рвота. Она лежала, свесившись с края кровати, совершенно беспомощная, и ее выворачивало наизнанку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45