— Вы попали в беду?
Руки Джулии взлетели в воздух.
— Вы видите ребенка у моей груди? Да, я в большой беде.
Витторио, услышав ее, рванулся вперед:
— Довольно, Джулия!
Рен, казалось, прочитал мысли Изабел, которая как раз думала о необходимости разделять и властвовать. Едва Изабел обняла за плечи Джулию, он заступил дорогу Витторио:
— Почему бы нам не потолковать?
Изабел поскорее повела Джулию за угол дома, к своей машине:
— Давайте немного проедемся!
Джулия покорно влезла в «панду». Изабел развернулась и направилась к дороге. Несколько минут обе молчали.
— Думаю, у вас веская причина не говорить нам правду, — заметила наконец Изабел.
Джулия устало потерла глаза.
— Откуда вы знаете, что я не говорю правду?
— Потому что ваша история слишком походила на киношные сценарии Рена. Кроме того, вряд ли вы бы так переживали по поводу украденных денег.
— Вы очень умны, — вздохнула Джулия, приглаживая волосы и заправляя их за уши. — Никому не хочется выглядеть дураком.
— И этого вы боитесь? Что правда выставит вас всех дураками? Или Витторио просто запретил вам откровенничать?
— Думаете, это я из-за Витторио? — устало рассмеялась Джулия. — Ошибаетесь.
— Тогда почему? Вы явно нуждаетесь в помощи. Может, мы с Реном сумеем взглянуть на вещи с другой точки зрения?
— А может, и нет. — Джулия скрестила ноги. — Вы были так добры ко мне.
— А на что тогда друзья?
— Вы были мне лучшим другом, чем я вам.
Изабел вдруг осознала, какую внутреннюю битву приходится выдерживать Джулии. Осознала и ужаснулась.
— Это секрет не только мой, — призналась наконец Джулия, — а всего города, и они на меня рассердятся. — Выхватив бумажный платок из оставленного Изабел на сиденье рюкзака, Джулия громко высморкалась. — А я все равно расскажу! И если посчитаете это глупым, что ж, трудно вас осуждать.
Изабел терпеливо выжидала. Джулия, тяжело вздохнула.
— Мы ищем «Ombre della Matina».Изабел не сразу вспомнила культовую статую этрусского мальчика из музея Гуарначчи. Та называлась «Вечерняя тень». Она сбросила скорость, пропуская грузовик.
— А что это означает?
— «Утренняя тень».
— А статуя в Вольтерре называется «Вечерняя тень». Это не совпадение, верно?
— Они парные. Но «Утренняя тень» — фигурка женщины. Тридцать лет назад священник нашел ее, когда сажал розовые кусты у ворот кладбища.
В точности как подозревал Рен.
— И жители Касалеоне не хотят отдавать ее правительству.
— Не думайте, что это случай обычной человеческой жадности. Если бы все было так просто!
— Но это очень ценный экспонат.
— Да, но только вы не знаете его истинной ценности.
— Не понимаю.
Джулия нервно дернула маленькую жемчужную сережку. Изабел заметила, что ее лицо на глазах осунулось.
— «Утренняя тень» обладает особой силой, но об этом мы с чужаками не говорим.
— Какой силой?
— Трудно нас понять, если не родился в Касалеоне. Да и здешние уроженцы не все в это верят.
Она подкрепила свои слова грациозным жестом.
— Мы смеялись, когда наши родители рассказывали истории о статуе. Но больше не смеемся. Три года назад статуя исчезла, и с тех пор ни одна женщина в радиусе тридцати километров от нашего города не смогла зачать.
— И никто не забеременел?
— Только те, кто смог уехать подальше отсюда.
— И вы действительно верите, что дело в исчезновении статуи?
— Мы с Витторио учились в университете. Простая логика говорит, что это вздор. Но факт… факт остается фактом. Те, у кого за это время родились дети, смогли забеременеть, только уехав подальше от Касалеоне. А это не всегда легко.
До Изабел наконец дошло.
— Так вы поэтому встречаетесь с мужем в других городах? Пытаетесь завести ребенка?
Джулия в отчаянии заломила руки:
— И поэтому наши друзья, Кристина и Энрико, которые хотят второго ребенка, должны по ночам оставлять свою дочь с бабушкой, чтобы выбраться из города. Поэтому Сауро и Tea Грифацци уезжают в сельскую глушь, чтобы заняться любовью в машине. В прошлом месяце Сауро уволили, потому что он по утрам не слышал звонка будильника и опаздывал на работу. Поэтому Анна такая грустная. Бернардо и Фабиола никак не подарят ей внука.
— Но фармацевт беременна! Я сама видела!
— Она шесть месяцев жила в Ливорно вместе со своей сварливой сестрой. Муж каждую ночь ездил к ней. Теперь они разводятся.
— Но какое отношение все это имеет к дому и Паоло? Джулия потерла глаза.
— Это Паоло украл статую.
— Очевидно, у Паоло была репутация детоненавистника, — рассказывала Изабел Рену вечером за чисткой грибов. — Он терпеть не мог шума и все время твердил, что иметь много детей означает все деньги тратить на школу.
— Мой человек. Итак, он решил снизить цифры деторождения, украв статую. И какую часть разума ты потеряла, поверив в эту историю?
— Джулия говорила правду.
— Не сомневаюсь. Но вот никак не могу взять в толк, с чего это ты всерьез воспринимаешь предполагаемые силы статуи?
— Пути Господни неисповедимы.
Рен, как всегда, успел захламить кухню, и Изабел принялась наводить порядок.
— Ах, оставь свои нравоучения.
— С тех пор как статую украли, никто в Касалеоне не смог зачать ребенка.
— Однако я почему-то не чувствую потребности выбросить презервативы. Это тебя не шокирует?
— Нисколько, — отмахнулась Изабел, ставя в раковину грязные тарелки. — Пойми, это только подтверждает то, что знаю я. Разум — мощное оружие.
— Хочешь сказать, что здесь царит нечто вроде массовой истерии? И женщины не беременеют, поскольку верят, что не могут забеременеть?
— Такие случаи бывали.
— Мафиозная сказка мне понравилась больше.
— Только потому, что там фигурировали пистолеты. Рен, улыбнувшись, нагнулся, чтобы чмокнуть ее в нос.
Потом в губы, потом незаметно перешел к груди, так что прошло несколько минут, прежде чем они вынырнули на поверхность глотнуть воздуха.
— Начинай готовить, — попросила она неубедительно. — Я целый день ждала этих грибов.
Рен застонал и схватился за нож.
— Должен признать, ты вытянула из Джулии куда больше, чем я из Витторио. Но статуя исчезла три года назад. Почему им пришлось ждать столько времени, чтобы начать поиски?
— Местные священники держали статую в ризнице…
— Ну не очаровательно ли, что язычество и христианство способны так мирно сосуществовать?
— Все знали, где она, — продолжала Изабел, моя тарелку, — но здешние власти не хотели свар и беспорядков. И поэтому смотрели на все происходившее сквозь пальцы. Паоло много лет выполнял поденную работу для церкви, но никто не заподозрил его в исчезновении статуи, пока несколько месяцев назад он не умер. И тогда люди вспомнили, что он не любил детей.
Рен закатил глаза:
— Крайне подозрительно.
— Марта всегда защищала брата. Говорила, что он не ненавидел детей, просто был imbronciato из-за своего артрита. — А что это означает?
— Ворчливый.
— Она клялась, что он всегда был хорошим отцом для своей дочери. Даже летал в Штаты посмотреть на новорожденную внучку. Поэтому люди отступились и стали распространять другие слухи. Наконец разразилось нечто вроде скандала.
— С применением оружия?
— Сожалею.
Она вытерла край разделочного стола.
— За день до моего приезда Анна послала Джанкарло сюда — вывезти мусор. И угадай, что он нашел в трещине ограды, когда случайно выбил один из камней?
— Я весь внимание.
— Мраморное основание, на котором всегда стояла статуя. Основание, исчезнувшее в тот день, когда статую украли.
— Так вот чем объясняется внезапный интерес к ограде. Изабел вытерла руки.
— В городе все словно помешались. Решили разбирать стену, но тут появилась ложка дегтя в бочке меда.
— Ты.
— Совершенно верно.
— Все было бы куда проще, если бы они с самого начала сказали правду, — заметил Рен.
— Мы чужаки, а у них нет причин доверять кому-то из нас. Особенно тебе.
— Спасибо.
— Представляешь, вдруг они найдут статую, а мы раззвоним об этом по всему миру? Для них это настоящая трагедия. Одно дело, когда местные политики предпочитают не видеть, что бесценный этрусский экспонат хранится в ризнице, но чиновники остальной части страны вряд ли будут столь великодушны. Здешние боятся, что статую попросту запрут в стеклянном шкафу музея рядом с «Вечерней тенью».
— Где ей самое место, — кивнул Рен, кроша дольки чеснока.
— Пока ты работал, я тут пошарила немного, и посмотри, что нашла.
Она притащила пожелтевший конверт, обнаруженный в гостиной, и разложила содержимое на кухонном столе: несколько дюжин фотографий внучки Паоло, все тщательно надписанные с оборотной стороны.
Рен вытер руки и подошел к столу посмотреть. Она показала на цветной снимок пожилого человека, державшего младенца, на крыльце маленького белого домика.
— Это самое старое фото. Должно быть, снято, когда Паоло ездил в Бостон сразу после рождения внучки. Ее зовут Джози, сокращенное от Джозефины.
На всех снимках была Джози: с друзьями в лагере, на каникулах с родителями, в Большом каньоне или просто одна. Изабел выбрала два последних:
— Это Джози в день свадьбы шесть лет назад.
У девушки были вьющиеся черные волосы и широкая улыбка.
— А этот, с мужем, был сделан незадолго до смерти Паоло. Она перевернула фото, чтобы показать надпись на обороте.
— Не похоже на коллекцию детоненавистника, — покачал головой Рен. — Так что, может, Паоло и не крал статую.
— Именно он сложил ограду и накопил ту мусорную кучу.
— Вряд ли это можно назвать неопровержимым доказательством. Но если статуя не замурована в ограде, где же она?
— Только не в доме, — заверила Изабел. — Анна и Марта обыскали каждую щель. Вроде бы собирались перекопать сад, но Марта поклялась, что заметила бы, если бы Паоло спрятал там что-нибудь. Кроме того, она не позволила бы портить посадки. Понимаешь, существует тысяча мест около ограды или в оливковой роще, а может, даже в винограднике, где он мог выкопать яму и зарыть статую. Я предложила Джулии привезти несколько металлоискателей.
— Верно! Мне это начинает нравиться.
— Вот и хорошо.
Изабел сняла обвязанное вокруг талии кухонное полотенце.
— Довольно разговоров. Выключай плиту и раздевайся. Рен взвыл и уронил нож.
— Из-за тебя я чуть не отрезал палец!
— Хорошо, что только палец! — ухмыльнулась она, принимаясь расстегивать блузку. — Кто говорит, что я не могу быть импульсивной?
— Только не я. Ладно, кажется, отдышался, — буркнул Рен, жадно следя за каждой пуговицей. — Который час?
— Почти восемь.
— Черт. В любую минуту могут явиться гости.
Он потянулся к ней, но она нахмурилась и отступила.
— Я думала, Джулия и Витторио отменили визит.
— Я пригласил Гарри.
— Ты ведь не любишь Гарри.
Она снова отступила и стала застегиваться. Рен вздохнул.
— Кто тебе это сказал? Прекрасный парень. Не хочешь оставить расстегнутыми пару верхних? Кстати, Трейси тоже придет.
— Удивительно, что она согласилась. Сегодня отказывалась даже взглянуть в его сторону.
— Собственно говоря… я… вроде как не сказал ей, что пригласил его.
— Кажется, нас ожидает приятный вечерок.
— Ничего не поделать. Утром они окончательно рассорились, и с тех пор Трейси его избегает. Гарри ужасно расстроен.
— И все это рассказал тебе?
— Парни, бывает, делятся друг с другом. У нас тоже есть чувства, знаете ли.
Изабел вскинула брови.
— О'кей, может, Гарри немного отчаялся, и я тут единственный, с кем он может потолковать по душам. Поверь, этот парень — просто беспомощный хлюпик, когда речь идет о женщинах, и, если я не помогу, он будет торчать тут целую вечность.
— Однако этот беспомощный хлюпик умудрился прожить в браке одиннадцать лет и завести пятерых детей, тогда как ты…
— Тогда как у меня появилась идея, которая, думаю, тебе понравится. Идея, кстати говоря, не имеющая ничего общего с воюющими Бриггсами, если не считать того обстоятельства, что для ее осуществления нужно прежде избавиться от них.
— Что за идея?
Она наклонилась, чтобы подобрать пару грибных ножек, которые он уронил на пол.
— Небольшая сексуально-костюмная драма. Но для постановки необходима вилла, а это означает, что всю семейку плюс нянек нужно убрать оттуда.
— Костюмная драма?
Ножки вывалились из ослабевшей руки.
— Сексуально-костюмная драма. Думаю, постановку лучше осуществить в ночное время. При свечах. И если повезет, во время грозы.
Он взял бокал и задумчиво повертел в руках.
— Получилось так, что распутный принц Лоренцо случайно увидел в деревне одну вздорную крестьянку, далеко не первой свежести…
— Эй!
— Что делает ее еще более привлекательной.
— Чертовски правильно.
— Крестьянка известна в стране своей добродетелью и работой на благо человечества, поэтому отвергает его ухаживания, несмотря на тот факт, что он один из самых смазливых пижонов во всей округе. Черт, во всей Италии.
— Только Италии? Все же всегда следует ставить на добродетельных женщин. У него нет ни малейшего шанса.
— А я упоминал, что принц Лоренцо еще и самый умный тип во всей округе?
— О, это определенно осложняет дело.
— Поэтому он и грозится сжечь деревню, если она не покорится.
— Подлец! Она, естественно, клянется, что прежде убьет себя.
— Чему он ни на минуту не верит, поскольку добрые католички не кончают с собой.
— Тут ты прав.
Рен картинно взмахнул ножом:
— Первое действие начинается той ночью, когда она крадется на уединенную, освещенную сиянием свечей виллу. По странному совпадению именно ту, которая высится на вершине холма.
— Поразительно.
— Она приходит в платье, которое он прислал ей днем.
— Так и вижу это платье. Простое и белое.
— Ярко-красное и потаскушное.
— Что только подчеркивает ее добродетель.
— Он не тратит времени на прелюдию и сразу тащит ее наверх…
— Подхватывает ее на руки и несет наверх.
— Несмотря на то что пушинкой ее не назовешь, но, к счастью, он каждое утро качает мускулы.
Оказавшись в спальне, он заставляет ее снимать одежду… медленно… под его неотступным взглядом.
— А сам он уже обнажен, потому что на вилле очень жарко.
— В спальне еще жарче.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44