!
— Лучше, если бы ты рыдала весь сегодняшний вечер в палаццо вместо того, чтобы танцевать Жизель? Известия о твоем триумфе помогут ей быстрее поправиться, я уверен в этом. Я отправил телеграмму в ее больницу как раз тогда, когда ты в глупой спешке сбегала из театра.
— О, — проговорила Лаури, уставившись на него широко распахнутыми глазами. Максим же положил руку на ее влажные волосы и пригладил их.
— Ты еще совсем ребенок, — вздохнул он, обнимая девушку, и ей сразу стало легко и уютно. — Я видел огни кафе на другом берегу. Выпьем горячего кофе?
— Это будет кстати. — Они пошли через мост навстречу музыке и мягкому свету фонарей кафе. Его рука казалась теплой и сильной, и Лаури впервые за долгое время почувствовала себя в полной безопасности. — Спасибо, что вы послали телеграмму тете Пэт, синьор. Вы очень любезны.
— Я могу быть очень добрым. — Лаури ощутила ироническую нотку в его тоне. — Венетта действительно была поражена, когда узнала, что ты считаешь меня бессердечным тираном.
— Не таким уж бессердечным, если точно. — Лаури истерически засмеялась, чтобы скрыть слезы. — Но Венетта знает Максима ди Корте лучше, чем я, — она видела вас с любящей стороны.
— Я не вполне понимаю ход твоих мыслей. — Он остановился и резко повернул Лаури к себе лицом. — Почему Венетта должна знать меня с этой стороны больше, чем кто бы то ни было другой?
— Потому что вы любите ее, — грустно ответила Лаури.
Она слышала, как он судорожно перевел дыхание, и тут же чуть не задохнулась сама, так как он до боли сжал ее руки:
— Я давно знаю Венетту, она мой очень близкий друг, но с чего ты взяла, будто я люблю ее?
— Вы признались в этом в тот день, что мы провели на вилле «Нора». — Лаури била нервная дрожь — от боли, от холода, от близости Максима и от страха потерять его. Девушка пыталась высвободить руки, но чем отчаяннее она вырывала пальцы, тем сильнее он притягивал ее — до тех пор, пока она не оказалась совсем рядом. — Тогда вы объявили, что женщина, которую вы любите, сейчас на острове. — Ее сердце заколотилось, когда сильная рука обвила ее талию. — Синьор — пожалуйста…
— Пожалуйста — что? — подначивал он. — Значит, ты ревновала, когда я сказал, что женщина, которую я люблю, находится на этом острове? Я надеюсь на это, дорогая, поскольку сам я просто сходил с ума от ревности.
— Вы? — выдохнула она, и завеса ее волос накрыла его руку, когда он прижал маленькую англичанку к себе. Сверкнула ослепительная улыбка, так долго заставлявшая страдать ее сердце.
— Я могу ревновать, беситься и испытывать любые другие эмоции, которые переживает любящий мужчина. — Замерев, они стояли на мосту, скрытые от нескромных глаз туманом, и все вокруг хранило тишину, если не считать их дыхания.
Сердце Максима, бившееся теперь в унисон с ее сердцем, разрывалось от нежности и волнения, пока его уста отвечали на вопрос, застывший в глазах Лаури.
— Ты тоже была на острове, разве нет? — горячо шептал он. — Я хотел тогда поцеловать тебя, как страстно любимую женщину, но сначала ты должна была избавиться от своих детских страхов. Вот почему я был безжалостен к тебе, заставив танцевать этим вечером. Я больше никогда не прикажу тебе танцевать, любовь моя, если ты не захочешь этого.
Лаури улыбнулась, прижавшись к плечу Максима, и почувствовала его губы на своем лбу.
— Я обещала танцевать в Лондоне для тети Пэт, — тихо возразила она. — Ничего, Максим, если я поеду к ней завтра?
— Я поеду с тобой, — быстро ответил он.
— А как же труппа? — Лаури посмотрела на него с таким изумлением, что он чуть не упал от хохота.
— Бруно обо всем позаботится. Дело в том, любовь моя, что ты для меня важнее всего. Теперь так будет всегда.
— Всегда? — Эти слова звучали так искренне, так нежно, так многообещающе, что Лаури вновь прослезилась. — О, Максим!
— Ты хочешь принадлежать мне вечно?
Лаури кивнула и, смущенная его серьезным мужским взглядом, опустила трепещущие ресницы.
— Неужели это правда — ты действительно любишь меня? — прошептала она. — Я так наивна, а ты так мудр, ты знаешь так много. Тебе не станет скучно со мной?
— Наивность — всего лишь слово, — тихонько посмеивался он. — Как я просил тебя раньше, не пытайся перемениться, дорогая. Я люблю тебя такой, какая ты есть, люблю всем сердцем, мою неразумную, импульсивную и невинную девочку. Слишком невинную, чтобы понять: я ждал этой минуты с того самого момента, когда впервые увидел тебя.
Его брови лукаво приподнялись над темными, загадочными глазами.
— Ты бы не сбежала из театра, если бы знала это, а?
— А что, если бы я влюбилась в другого? — парировала она.
— Боги не могли так жестоко посмеяться надо мной, ведь я так долго ждал тебя, свою половинку. Ты для меня все, Лаурина. Каждое твое движение, каждая улыбка, каждый твой шаг дороги мне.
И там, на древнем венецианском мосту, где на протяжении многих веков целовались страстные парочки, Лаури и ее возлюбленный скрепили свои чувства этим старым, испытанным способом.
Под мостом проплыла гондола, и голос молодого гребца донесся до них сквозь туман: «Венчайся юной, девушка. Венчайся, пока листья еще зелены…»

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22