– Ну и что с того?
– У меня безупречная репутация, сэр!
– Вы себя переоцениваете, мисс Абигейл, – самодовольно ухмыльнулся Джесси.
Она стояла без движения, и краска постепенно заливала все ее лицо, пока не запылали уши.
– Вы знаете, мне что-то нехорошо, – сказал он.
– Нехорошо? Не смейте больше высовываться наружу в простыне! Возвращайтесь в постель, вы слышите? Я никогда не смогу сдвинуть вас, если вы рухнете на пол!
Он проковылял к дальнему концу гостиной и успешно проделал весь путь до вязаного коврика, лежавшего перед дверью в спальню. Тут один костыль зацепился за него, и Джесси начал раскачиваться. Мисс Абигейл бросилась к нему через всю комнату, схватила за талию и не дала упасть. Когда Джесси обрел равновесие, она опустилась на колено, чтобы убрать коврик, но костыль прижимал его к полу.
– Я не могу его поднять. Вы можете сдвинуть костыль? – спросила она, глядя на Джесси снизу.
Он действительно был очень, очень высоким, и мисс Абигейл предупредила:
– Мистер Камерон, если вы опрокинетесь на меня, я никогда вам этого не прощу.
– Некому будет прощать. Ты будешь... расплющена... колибри.
ОН ПРИСЛОНИЛСЯ к косяку, и один из костылей ударился об пол.
– Быстро отправляйтесь в постель, – приказала она, подставляя ему свое плечо.
Он был высок, как амбарная дверь, и почти так же широк в плечах, но вдвоем они успешно добрались до кровати и сели. Мисс Абигейл быстро сняла его руку со своей шеи и поднялась.
– Я бы была вам очень благодарна, если бы вы с этого момента вели себя благоразумно. Прежде всего, если вы соберетесь выйти на прогулку, вы должны одеть пижаму и халат. Во-вторых, делайте это только по необходимости и не смейте жаловаться, если навлечете на себя беду. Если такая... горилла как вы упадет, как я смогу вас поднять?
Чтобы избавиться от неопределенности, Джесси спросил:
– Вы послали телеграмму, мисс Абигейл?
– Да! – солгала она. – Но они не смогут скоро приехать, чтобы забрать вас.
– Если вы хотите избавиться от меня, вы бы получше кормили меня. Я слаб как комар. Вы купили какого-нибудь приличного мяса?
– Да! Я купила кое-что, как раз для вас!
Джесси проснулся. Ему снилось, как капли дождя стучали по брезенту палатки, на самом деле это кусочки свиной отбивной шипели на плите. Он потянулся, чувствуя, как натянулась кожа на правой ноге, которая болела все меньше и меньше. Из кухни шел такой приятный запах, что его живот свело, рот наполнился слюной, и где-то глубоко внутри раздалось урчание. К тому моменту, как мисс Абигейл внесла поднос, Джесси испытывал волчий аппетит.
– М-м-м... Пахнет, как свиная отбивная. Наконец-то хоть настоящая еда.
Он прямо-таки расцвел, когда мисс Абигейл поставила поднос ему на колени. Она даже предусмотрительно накрыла тарелку перевернутой миской, чтобы не дать ей остыть.
– Да, настоящая еда, – подтвердила мисс Абигейл, улыбаясь.
– Значит, у вас все-таки есть сердце?
– Решайте сами, – ответила она язвительно, подняв миску. На тарелке лежал сырой свиной мочевой пузырь. Лицо Джесси потемнело, затряслось от гнева, он не переставал извергать ругательства:
– Что, черт побери, лежит на тарелке?
– Настоящая еда. Разве вы не этого хотели? – невинно спросила мисс Абигейл, наслаждаясь каждым мгновением происходящего. – Вообще-то, это свинина. Мочевой пузырь поросенка... самое лучшее блюдо для такого козла, как вы.
Джесси ядовито посмотрел на нее и заорал:
– Я слышу запах свиных отбивных, Эбби! И не говорите, что их нет! Немедленно принесите мне их, или я пойду в город в моей простыне и расскажу всем, что дрянная девчонка Абигейл Маккензи отказывается кормить меня, хотя ей за это и платят.
Мисс Абигейл в бешенстве топнула ногой. Маленькие кулачки были крепко сжаты, глаза сверкали праведным негодованием.
– Теперь моя очередь преподать вам урок, сэр\ У меня есть свиная отбивная, картошка; подливка, овощи, все, чтобы насытить ваш аппетит, сделать вас сильным и вышвырнуть отсюда. От вас мне нужно только немного уважения. Отдайте мне этот мерзкий револьвер!
– Принесите свиную отбивную! – прокричал он, сверкая глазами.
– Дайте мне револьвер!
– Черта с два!
– Тогда не получите свиную отбивную! – Пистолет появился так быстро, что мисс Абигейл могла бы поклясться, будто он был у него в руке с самого начала. Пистолет заткнул мисс Абигейл, словно дверь на пружине.
– Дайте... мне... свиную... отбивную, – растягивая слова произнес Джесси.
Мисс Абигейл, заикаясь, проговорила:
– Убери эт... эту мерзкую вещь см... моих глаз долой!
– Я отложу его, когда вы принесете мне свиных отбивных, которые приготовили для меня!
– Пожалуйста! – заорала мисс Абигейл.
– Пожалуйста! – в ответ проорал Джесси. Их окружила тишина, и на какой-то один момент, когда к ним вернулось сознание, они почувствовали себя чистыми идиотами, уставившимися друг на друга.
Он-то получил свои свиные отбивные, но бедная мисс Абигейл! Она радовалась только, что завтра воскресенье. Ей определенно требовалась помощь божественного провидения после всех прегрешений, которые она совершила за последнее время – гнев, ненависть, месть, ложь, даже распущенность. Да, она признавала, что то, что произошло во время того поцелуя, являлось неопровержимой распущенностью. Что ж, в любом случае это позади. Йо если она была виновна во всем этом, то подумать только, за сколько грехов должен просить прощения Джесси – если только он вообще мог просить прощения. Ведь кроме своих собственных грехов он был еще и причиной каждого греха мисс Абигейл.
Мочевой пузырь таинственно исчез. Она не стала спрашивать, куда Джесси его дел. Судя по тому, какой он козел, подумала она, он вполне мог его съесть да еще и насладиться им!
– Я принесла вам некоторые постельные принадлежности моего отца. Оденьте их и оставьте себе. Мне тошно смотреть на ваши волосатые ноги и грудь. Они мне надоели.
– Вот как вы заговорили.
Джесси в ответ выпятил грудь и почесал ее с довольным видом. Мисс Абигейл не стала обращать внимание на его самолюбование и собралась уйти, но заметила, что в тазике для мытья плавает мочевой пузырь. Она нагнулась, чтобы двумя пальцами взять эту гадость и унести прочь, но Джесси приказал:
– Оставьте его.
– Что?!
– Я сказал, оставьте.
– Но он воняет! – Она брезгливо взглянула на отвратительные внутренности, которые оставляли на поверхности воды пенистый след.
– Оставьте! – повторил Джесси. – Давайте пижаму и убирайтесь.
Мисс Абигейл бросила потроха обратно в грязную воду и с облегчением вышла.
Была суббота, и она убирала дом к воскресенью, как делала всю свою жизнь. Она прибралась везде, кроме спальни, и подойдя к двери в нее сперва спросила:
– Вы в приличном виде, мистер Камерон?
– Жди от козла молока, – последовал ответ. Мисс Абигейл схватилась за щеки, чтобы удержаться от смеха. Как этому бесчеловечному созданию удавалось так легко ее рассмешить, хотя она питала к нему отвращение? – Я весь укутан, если вы спрашиваете об этом, но я, надеюсь, никогда не буду в приличном виде.
Она лишь раз взглянула на него и начала усердно работать, чтобы вновь не улыбнуться. Джесси выглядел очень смешно. Штанины пижамы достигали только половины его волосатых икр.
– Эй, над чем это вы посмеиваетесь? – пробурчал он.
– Ни над чем.
– Черта с два я поверил. Попридержите-ка свои смешки, или я сниму эти идиотские вещи. Я чувствую себя в них, как проклятый кули... по крайней мере, чувствовал бы, если штаны были в пору. Старик, наверно, был лилипутом!
– Да, они могли были бы быть подлиннее, но других нет.
Несмотря на все свои усилия, мисс Абигейл открыто улыбалась, глядя на эти густо покрытые волосами икры и голые ступни.
– Хорошо! Занимайтесь уборкой, если вы пришли сюда, а будете ухмыляться, я сниму эти вещи к чертовой бабушке!
– У вас такая грубая речь, меня так и подмывает снова «починить» ее с помощью рогоза.
– А ну кончайте меня изводить.
Их постоянные пререкания проходили по одной и той же схеме. Когда они сердились, то быстро и точно находили слова, которыми они редко пользовались. А когда заходили слишком далеко, возвращались к сарказму и поддразниваниям, устраивая словесные перепалки, которые начинали даже нравиться мисс Абигейл. Пока она убирала комнату, она все время чувствовала на себе взгляд Джесси. На время, когда она меняла его простыни и вытирала пыль под кроватью, он перебрался на сиденье под окном. Встав на колени, она увидела его ботинки, задвинутые далеко под кровать, и какой-то комок, похожий на рубашку, обернутую вокруг револьвера и заткнутую между матрасом и пружинами. Они могли попасть сюда только одним путем: их принес доктор Догерти, но мисс Абигейл не могла допустить, что он мог совершить такой идиотский поступок. Она не стала вновь упоминать о револьвере, а вела себя так, словно не видела его, потом она принялась повсюду смахивать пыль и наконец протерла стол, на котором стояли кувшин и миска.
– Могу я спросить, для каких целей вы собираетесь использовать эту грязную вещь?
Она с отвращением посмотрела на мочевой пузырь.
– Неважно, – вот и все, что Джесси сказал в ответ, – оставим это.
Ужин прошел без всяких происшествий, за исключением того, что Джесси сообщил мисс Абигейл, как он ненавидит эту кроваво-красную свеклу.
Мочевой пузырь по-прежнему лежал в тазике для мытья. И в голове мисс Абигейл зародился план.
Наступил вечер, и Джесси все больше утомлялся и терял внимание. Забавно, но он привык к ее приходам и уходам. В те минуты, когда она уходила и воцарялась тишина, он почти желал, чтобы она вернулась, хотя бы для того, чтобы поспорить с ним. Как ребенок, он не хотел оставаться один и предпочитал, чтобы она была рядом, пусть раздраженная. Он услышал, как мисс Абигейл громко плещется водой, встал на костыли и увидел, что она моет голову, наклонившись на ступеньке у задней двери. Он открыл входную дверь и легонько, дразня, стукнул мисс Абигейл по голове:
– Здесь до черта места, где можно помыть голову, а вы стоите прямо на дороге между спальней и уборной.
– Уберите дверь от моей головы! – воскликнула мисс Абигейл из-под намыленных волос. – Я буду мыться там, где захочу. Я всегда мою их здесь, потому что мне тут удобнее, чем на кухне.
Он смотрел на нее сверху вниз, стоявшую на коленях, наклонив голову над тазом. В углублении на затылке мисс Абигейл скопилась мыльная пена. Джесси не мог оторвать от нее глаз. Он открыл входную дверь, чтобы выйти, и мисс Абигейл пришлось отодвинуться в сторону. Она злилась, зная, что он стоит над ней и рассматривает ее.
Он стоял так, что легко вытянул правую ногу и коснулся большим пальцем впадинки на шее, в которой скопилась пена.
– Отмываетесь от всех отвратительных зловоний, чтобы завтра, надраенной и начищенной, пойти в церковь? – поддел ее Джесси, используя вычурное слово, которое когда-то применила она.
Мисс Абигейл хотела наугад ударить его по ноге, но Джесси выпрыгнул во двор. Одетый в одни штаны от пижамы, он бросил через плечо:
– За искупление чьих грехов вы собираетесь молиться, мисс Абигейл, своих или моих?
Находившийся на соседнем дворе Роб Нельсон слышал и видел это все и бросился в дом, вопя:
– Ма! Ма! Угадай, что я только что видел!
Когда Джесси вернулся в дом, мисс Абигейл ретировалась вместе со своими причиндалами. Он снова ощутил слабость и отправился прямо в постель. Ему надо было привыкать к мысли, что придется упорно работать для возвращения былой силы, для этого нужно подольше ходить на костылях. Он опустился на край кровати и почесал голову. Он подумал, что шампунь ему бы тоже не помешал.
– Мисс Абигейл! – позвал он, но тишина в доме не нарушилась. – Вы слышите меня?
Ответа не было.
– У вас есть шампунь? – Ответа по-прежнему не было, но он услышал над собой скрип половицы. – Я справлюсь сам!
Он в общем-то не ждал ответа, да мисс Абигейл и не собиралась его давать. Про себя Джесси решил:
– Типичная старая дева. Еще нет восьми вечера, а она уже заперлась в своей спальне.
Он смертельно скучал и страшно хотел, чтобы мисс Абигейл спустилась вниз и составила ему компанию. Если бы она попридержала свой острый язычок, он сделал бы то же самое, лишь бы только поговорить с кем-нибудь немного. С улицы доносились звуки города, и Джесси стал мечтать о пиве, компании, о женщине на его коленях.
Мисс Абигейл вытирала волосы у окна наверху, распушив их толстым полотенцем, и пыталась вспомнить, когда нашла у себя первый седой волос. Джесси опять что-то кричал, но она пропустила это мимо ушей и улыбалась, вспоминая, как он коснулся ее шеи своим большим пальцем. Он ее раздражал и в то же время так веселил. Она обдумывала что оденет утром в церковь; на этот раз она забрала из комнаты Джесси все свои вещи. Она вспомнила о револьвере под кроватью. Вспомнила о поцелуе, но отбросила эту мысль, потому что она заставляла все внутри нее трепетать. Воздух был неподвижен, и из салуна доносился каждый звук. Приближался июль, начиналась летняя жара. Сколько раз в субботу вечером она мыла волосы, причесывала их и ложилась спать, хотя мечтала о другом. Быть с мужчиной? Теперь судьба столкнула ее с мужчиной, который мог бы составить ей компанию, если бы не был таким отвратительным. Долго ей еще придется возиться с ним? Она услышала, что он зовет ее, просит шампунь. Нелепость! Он ведь не сможет долго стоять, чтобы вымыть голову. Когда он мыл ее в последний раз? Девять дней назад? Десять? Она вспомнила, как, когда он был без сознания, она собиралась вымыть ему голову. Она должна ухаживать за этим человеком до тех пор, пока его не заберут. Возможно, если он будет чистым, то станет вести себя менее оскорбительно, сказала себе мисс Абигейл, не смея признаться, что ей было одиноко, и компания Джесси была лучше, чем ничего.
Когда она вошла в комнату и увидела, что он держит, она спросила с отвращением:
– Что это вы делаете с этой гадостью? Мочевой пузырь был начисто отмыт, надут и перевязан пряжей из ее вязальной корзины. Джесси держал пузырь в правой руке, сжимая и разжимая его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58