Фаустина рассказывала ей о том времени со вздохами и улыбками. Лишь однажды она упомянула о гильотине и временах террора, когда мир обрушился и она оказалась неприкаянной, После этого Фаустина приехала в Англию и встретила человека, который лишил ее всяких надежд, хотя она никогда о нем не говорила. Ни единого раза.
Пока Пьер не передал ей шкатулку из тикового дерева, Кайла ничего не знала о Джеймсе Эдварде Джордже Ривертоне, герцоге Уолвертонском — ее отце. Бедная мама! Сколько же она должна была выстрадать! Сначала из-за того, что ее отвергли, затем из-за предательства. Да, будет вполне справедливо возместить понесенные ею потери, пусть и с опозданием. Пришло время отомстить за Фаустину.
Глава 4
Спустилась ночь, и на Керзон-стрит зажгли фонари. Розовые шары света поблескивали вдоль улицы, напоминая Кайле о более счастливых днях в Индии, когда мать была еще жива, а несчастья случались только с другими людьми.
Сидя у камина и тихонько мурлыкая французскую песню, Селеста задумчиво смотрела на пламя и потягивала чай, который, как подозревала Кайла, был основательно разбавлен бренди. На Селесту иногда находила подобная меланхолия. В такие вечера они оставались дома и не принимали гостей, чтобы не слышать каких-нибудь малоприятных вопросов.
Кайла бесцельно бродила по комнате, брала в руки и тут же откладывала книгу, будучи не в состоянии читать или сосредоточиться на каком-либо одном предмете. Ее одолевали воспоминания, надежды сменялись страхами. Ну почему она считала, что это возможно? Скорее всего ничего не получится. Герцогиня была так холодна и надменна, а герцог — о Боже, этот герцог! Иногда Кайла думала о нем по ночам, когда сон не приходил, вспоминая его враждебный, но в то же время полный восхищения взгляд. Это всего лишь сон или мечта, потому что такие люди не меняют своих убеждений, и он никогда не признает женщину, которую считает авантюристкой.
Подойдя к окну, Кайла отодвинула занавеску и снова выглянула на улицу. Мостовая блестела от дождя. Вокруг уличных фонарей образовались розовые и золотистые нимбы из мелких капель. К дому подъезжала черная карета. Кайла рассеянно наблюдала за тем, как карета замедлила ход и остановилась у дома. Слуга в ливрее открыл дверцу кареты. На дверце даже при тусклом освещении можно было различить герб.
Уолвертон. Это он с ленивой грацией вышел из кареты — его высокую фигуру узнать было нетрудно.
Кайла задернула штору и прижалась спиной к стене. Ею овладела паника. Сердце отчаянно заколотилось. Она взглянула на Селесту, погруженную в мир собственных воспоминаний и мыслей. Ну и выбрала крестная мать время для того, чтобы предаваться размышлениям о прошлом!
«Но почему я так нервничаю? Разве это не то, чего я хочу? Ну конечно же! Если он приехал с визитом, то по меньшей мере рассматривает мои притязания всерьез, а в худшем случае — взбешен».
Но это не ее забота. Она требует лишь того, что заслуживает. Разве не так? И если он позволит себе хотя бы усомниться в благородном происхождении ее матери, она немедленно укажет ему на дверь, как раньше он указал ей.
О Господи, как она выглядит?
Кайла подлетела к зеркалу. Волосы выбились из пучка на макушке и пышным облачком обрамляли лицо, которое было страшно бледно. Кайла ущипнула себя несколько раз за щеки и покусала губы, чтобы заставить их порозоветь. Затем разгладила ладонями складки своего дневного платья. Она не станет переодеваться в более нарядное, чтобы герцог не подумал, будто она придает большое значение его визиту.
«Нет, пусть уж он увидит, как мало меня интересует его мнение, — вдруг подумала Кайла. — Пусть знает, что для меня он лицо малозначительное».
Легкий стук в дверь заставил ее оторваться от зеркала. Повернувшись, она мельком взглянула на Селесту, которая, похоже, даже не обратила внимания на стук. С разрешения Кайлы вошла Сэлли, лицо которой пылало от возбуждения.
— Мисс, к вам гость — герцог! Это Уолвертон. Его светлость велел сказать вам, что просит принять его в гостиной внизу.
— Сообщи герцогу, что я не расположена с ним встречаться и прошу меня не беспокоить.
Сэлли испытала нечто вроде шока.
— О, мисс, вы уверены, что я должна ответить именно так?
— Да, конечно. Именно так ты и должна сказать. Если и после этого он будет настаивать на том, что должен непременно со мной увидеться, ты снова поднимешься, чтобы доложить о его просьбе. А теперь иди. Делай, как я сказала, и ничего не бойся, Он тебя не съест.
Однако полной уверенности в этом у Кайлы не было. Она подошла к гардеробу и достала кашемировую шаль. Шаль была мягкая и теплая. Кайла закуталась в нее от плеч до щиколоток. Она еле заметно улыбнулась. Если она правильно разгадала герцога, он с отказом не смирится. Кайла ждала, что Сэлли вернется и пригласит ее вниз в гостиную.
Не прошло и минуты, как снова раздался стук в дверь — настолько громкий, что Кайла даже нахмурилась, досадуя на столь бурную реакцию Сэлли. Но прежде чем она дала разрешение войти, дверь распахнулась, и в дверях появился герцог. Глаза его сверкали, брови взметнулись вверх, выражение лица при слабом освещении казалось зловещим.
— Вы не выглядите такой уж нерасположенной, мисс Ван Влит!
— Как вы… да как вы смеете, сэр! — Кайла стянула под горлом шаль, глядя на него полными гнева и дурных предчувствий глазами. Позади герцога девушка заметила Сэлли, которая металась по коридору, ломая руки и тихонько постанывая.
Оставив дверь открытой, Уолвертон шагнул в комнату и, глядя на нее в упор, сказал, кривя губы:
— Я не люблю, когда мне лгут, мисс Ван Влит.
— В самом деле? — Кайла вздернула вверх подбородок. — Я тоже. В таком случае объясните мне, пожалуйста, как это может быть, что вы не знаете о ребенке Эдварда Ривертона и Фаустины Оберж.
— Я сказал, что не существует доказательств вашей правоты. Их действительного не существует.
— И вы снова лжете, сэр. Я стою перед вами.
Опасный огонек сверкнул в серых глазах герцога, из дымчатых они превратились в темные и зловещие.
— Если у вас есть доказательства, мисс Ван Влит, предъявите их. Если нет, прекратите свои дерзкие посягательства, иначе вы можете оказаться в весьма затруднительном положении.
Кайла сделала шаг назад — якобы для того, чтобы подрезать фитилек нагоревшей свечи. Тетя Селеста продолжала смотреть в камин, ничем не выказывая того, что она слышит разговор, возможно, все еще погруженная под влиянием бренди в собственные мысли. Очень медленно и спокойно Кайла взяла крошечные ножницы, подрезала фитиль и, когда пламя успокоилось, подняла глаза на герцога.
— Ваша светлость, вы должны простить меня, если ваши угрозы не кажутся мне слишком страшными. Они мне представляются слишком неопределенными, особенно сейчас, когда позади у меня достаточно трудный путь. Я намерена требовать от вас официального признания.
— Слишком неопределенными? — Он подошел к ней настолько близко, что Кайла ощутила тепло, исходящее от его могучего тела, уловила запах кожи и виски. — Позвольте в таком случае пояснить мою мысль: немедленно уезжайте из Лондона, тогда у вас не будет никаких неприятностей, кроме горечи от сознания того, что ваш план провалился и вам не удалось выманить у меня деньги.
— А если я предпочту остаться? — Она улыбнулась, увидев, как сузились его глаза, — гнев взял верх над высокомерием. — У меня появились здесь друзья. — Кайла сделала жест рукой, показывая на улицу. Я уже приглашена в несколько домов. Разумеется, вы можете испортить мою репутацию, если пожелаете это сделать.
— Мадам, это лишь малая толика того, что я сделаю, если вы будете упорствовать.
— В самом деле? — Кайла нервно засмеялась, лицо ее вспыхнуло, однако она небрежно пожала пленами. — В таком случае я окажусь парией в высшем свете. Это ужасно. Однако само собой разумеется, что, если вы поступите столь сурово, я буду вынуждена рассказать некоторым людям, что мой отец герцог Уолвертонский, что он совратил свою жену и бросил вместе с ребенком умирать от голода на лондонских улицах. Бедная мама! У меня имеются доказательства, и вы это знаете. Брак был законным, ваша светлость, хотя вы и не хотите это признавать.
— Брак был аннулирован, как вам хорошо известно. Очевидно, для вашей матери были важнее деньги, чем мой кузен, поскольку она приняла их сразу же, едва ей предложили. Да и что еще можно ожидать от проститутки? Семья благополучно отделалась от нее. Она была нашим позором.
От наглых слов герцога у Кайлы запылали щеки, и ею овладела настоящая ярость, которую она все же сумела обуздать и лишь равнодушно пожала плечами.
— Вы так думаете? Тогда, возможно, вам будет огорчительно узнать, ваша светлость, что дочь вашего кузена вынуждена стать жрицей любви — служительницей Киприды, как говорят здесь, в Англии. Или как там еще — женщиной сомнительного поведения, fille de joie, ночной бабочкой. Да, это урок мне. За мамой гонялись, я понимаю. Что ни говори, а она была французской маркизой, урожденной аристократкой, сбившейся с пути не по своей вине. Какую занимательную историю вы сможете услышать, играя где-нибудь в карты, не правда ли? Дочь покойного герцога Уолвертонского и французской эмигрантки отдается тому, кто может себе это позволить. Возможно, будут заключаться пари, кто будет обладать мною первым. Смею уверить, плату я буду брать баснословно высокую.
Кайла говорила, и глаза Уолвертона все больше темнели, губы все больше сжимались, а щека задергалась. Смех Кайлы быстро сменился криком боли, когда герцог резко схватил ее за запястье. Он подтащил девушку к себе, и она даже не пыталась сопротивляться — это было бы бесполезно. Однако она продолжала высокомерно смотреть на него, чувствуя в то же время тепло его бедер даже через кашемировую шаль и юбки.
— Таких женщин, как вы, уйма. Не надо меня запугивать, мисс Ван Влит. Не следует бросать мне вызов — я не из тех, кто легко отступает.
Кайла смотрела ему в лицо, даже не пытаясь вырвать руку.
— Немедленно отпустите меня или…
— Или что? Вы закричите? — Уголки его напряженного рта дрогнули в полной ненависти усмешке. Герцог держал Кайлу так близко возле себя, что она ощущала жар мужского тела. От него пахло дождем, и крохотные капельки влаги поблескивали в его черных волосах.
— Нет, я не вижу смысла в том, чтобы кричать, ваша светлость. — Кайла произнесла это достаточно спокойным тоном, хотя он мало соответствовал тому, что она переживала на самом деле. — С мужчиной вроде вас бороться приходится другими способами.
— Ага, и вы, конечно, всеми ими владеете. — Его рука скользнула вверх и еще крепче сжала ей плечо. — Я имел дело с женщинами вроде вас.
— Не сомневаюсь, что вы имели дело со многими женщинами, ваша светлость, но не с такими, как я.
— Ну, тут вы ошибаетесь.
Прежде чем Кайла поняла его намерения, герцог наклонил голову и впился ртом в ее губы, как упавший с неба коршун, набросившийся на свою добычу. Свободную руку он погрузил в ее волосы, распустил пучок на макушке, и волосы рассыпались по спине и плечам Кайлы, а шпильки упали на пол. Она попыталась оттолкнуть его, но все усилия были тщетны. Он стоял неколебимо, прижимаясь к ней всем телом, его рот терзал ее губы, и Кайла почувствовала, как всеми ее членами овладевает слабость, лишая способности сопротивляться.
А внутри нее нарастали жар и смятение. Она поняла, что дрожит, ее пальцы сквозь рубашку ощущали стук его сердца, да и стук ее собственного сердца отдавался у нее в ушах. Mon Dieu, что он с ней делает? С ней происходит что-то непонятное… такого никогда не было, ей нечем дышать, ноет под ложечкой и внизу живота, и это создает такие удивительные ощущения, которые и пугают, и интригуют одновременно.
Когда герцог наконец отпустил Кайлу, она вынуждена была ухватиться за его руку, чтобы не упасть. В его глазах зажегся торжествующий огонек, на лице появилась довольная улыбка.
— Вот видите, мисс Ван Влит, я знаю вас лучше, чем вы думаете. Забудьте о ваших необоснованных претензиях и тихонько уезжайте из Англии.
Гнев и замешательство придали ее голосу необычную резкость, когда она, вытерев краем шали рот, сказала:
— В вашей семье не испытывали угрызений совести, когда выставили вон мою мать без единого пенса. Почему я тоже должна пройти через это? Дочь герцога наверняка будет получать хорошие гонорары за свои услуги, не так ли, ваша светлость?
— Проклятие!
Позади герцога Кайла увидела обеспокоенные лица экономки и слуги, заглядывавших в комнату. Должно быть, их позвала Сэлли, опасаясь, что может случиться беда. Уолвертон обернулся, смерил их презрительным взглядом и двинулся к двери. Он остановился на пороге и снова обернулся. Выражение его лица было настолько грозным, что у Кайлы подогнулись колени, и она вынуждена была схватиться за спинку стула.
— Вы еще не знаете окончания всей этой истории, мисс Ван Влит.
— Вы тоже, ваша светлость.
Уолвертон повернулся на каблуках и прошел мимо растерянного слуги. Кайла осталась молча стоять, не в силах пошевелиться, прислушиваясь к звуку шагов герцога. Когда дверь за ним с шумом захлопнулась, она перевела взгляд на миссис Пич, экономку, которая стояла, прислонившись к дверному косяку. В ее глазах застыл ужас.
— С вами все в порядке, мисс?
Господи, что они успели услышать?
— Да, — кивнула она. — Я чувствую себя отлично. Прошу вас, забудьте то, что вы сейчас видели. Боюсь, что герцог принял меня за кого-то другого, и я своими необоснованными угрозами разозлила его.
— Похоже, вы нажили себе врага.
Кайла снова кивнула:
— Да. Но это был его выбор.
Оставаясь сидеть в кресле возле камина, Селеста подняла глаза от пустой чайной чашки и дрожащим голосом сказала:
— Это будет опасный враг, ma petite. Возможно, нам следует отступить.
— Ни в коем случае! Ведь раньше вы говорили, что это право моей матери. Так оно и есть. И я никогда не прощу себе, если позволю похоронить доброе имя матери под покровом гнусной лжи. — Кайла нагнулась, чтобы поднять соскользнувшую с плеч шаль, затем подошла к Селесте и опустилась перед ней на колени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38