Клара подумала, что самое чудесное в ее лице — глаза. У незнакомки были красивые серые глаза, опушенные густыми ресницами.
Клара протянула гостье регистрационный журнал вместе с пером и сказала:
— Конечно, вы можете его просмотреть — весь журнал за последний год. Я буду счастлива показать вам… — Она осеклась, глядя на женщину.
Та с ужасом смотрела на ее обручальное кольцо. Незнакомка вцепилась в край конторки, чтобы не упасть, и краска на ее лице медленно сменялась мертвенной бледностью.
— Ваше кольцо! — хрипло выдохнула она.
— Это мое обручальное кольцо! — медленно пояснила Клара, пытаясь понять, что за оказия приключилась с гостьей. — Это семейная реликвия, кольцо было заказано еще дедом моего мужа, и его бабушка носила его много лет. После нее кольцо досталось его матери.
Женщина покачала головой:
— Нет-нет, этого не может быть.
— Мэ-эм? Могу я вам чем-нибудь помочь? Может быть, стакан воды?
— Вы не понимаете. Вот взгляните! — Она поспешно сдернула перчатки и протянула Кларе левую руку. — Должно быть, это совпадение, невероятное совпадение.
В свете лампы, стоявшей на конторке, сверкнуло ее обручальное кольцо. Кларе показалось, что кто-то схватил ее за горло, сердце на мгновение перестало биться. На пальце женщины было точно такое же кольцо, как ее собственное: два тонких перекрученных серебряных обруча, а между ними филигранное серебряное сердечко. Жан-Жак говорил, что кольцо сделано в единственном экземпляре по специальному чертежу.
— О! — Этот возглас был похож на крик раненого животного. Клара покачнулась, отказываясь верить в увиденное. — Нет, этого не может быть!
— Пожалуйста, — прошептала незнакомка, — скажите мне, как зовут вашего мужа?
— Жан-Жак Вилетт. — Это имя Клара выговорила с трудом, потому что лицо женщины, и так пепельно-серое, стало просто болезненным.
— Боже мой! Мы замужем за одним и тем же человеком!
В ушах у Клары зазвенело, ноги подкосились. Она почувствовала, что близка к обмороку. Но, к счастью для Клары, это произошло не с ней. Она увидела, как вторая миссис Вилетт рухнула на пол возле ее конторки.
Клара с трудом пережила обед. Когда все ушли, она подумала, что не помнит ни единого слова из того, о чем говорилось за столом. Она заметила, что стоит посреди столовой, бессмысленно глядя на Ганса и Герхарда, накрывавших столы для утреннего завтрака. Время от времени они украдкой поглядывали на хозяйку и обменивались удивленными взглядами, словно та вдруг тронулась умом и они не знали, что делать.
Клара резко повернулась и направилась в холл, где принялась ходить вдоль конторки.
Что же теперь делать? Стоит ли ехать в Сиэтл, как она собиралась? Но и остаться Клара не могла. Завтра новые владельцы гостиницы въедут в хозяйские апартаменты, ее мебель уже сдана на долгосрочное хранение. Оставалось только упаковать часы с кукушкой и мамины крошечные фарфоровые чашечки.
Клара повернула голову и посмотрела на лестничную площадку второго этажа. Она слишком долго откладывала неизбежный разговор! И сейчас, вероятно, мисс Марч уже пришла в себя. Клара наполнила две кружки добрым немецким пивом и направилась в третий номер. Мисс Марч лежала в постели, одетая в простую ночную рубашку без всяких украшений и с высоким воротом. Она расчесала и заплела волосы в косу, готовясь ко сну, но Клара сомневалась, что сегодня им обеим удастся уснуть.
— Вы чувствуете себя получше?
— У меня разрывается сердце. — Лицо второй миссис Вилетт было белым как мел. — Я не могу ни двигаться, ни думать. Никогда в жизни я не испытывала такой боли, мне невыносимо признавать, что тетя Киббл оказалась права.
Джульетта знала, что не следует откровенничать с незнакомыми людьми. Но отчаяние заставило ее отказаться от привычной сдержанности.
— Я принесла вам пива, — сказала Клара.
Она просто не могла называть эту женщину миссис Вилетт и не могла думать о ней как о другой жене Жан-Жака. Это бьшо слишком больно и мучительно. И она решила считать ее мисс Марч.
Брови Джульетты удивленно изогнулись, она с отвращением фыркнула:
— Я не употребляю спиртных напитков.
— Ну так пора начинать, сейчас самое подходящее время. Могу вас заверить, что после пива вы почувствуете себя гораздо лучше, — заявила Клара, глядя на чайник с чаем, принесенный раньше мисс Ривз. Она поставила одну из кружек на край кровати и пододвинула стул поближе к ней. Теперь, оказавшись здесь, Клара не могла вспомнить вопросы, которые собиралась задать, — она сравнивала мисс Марч с собой. Судя по тому, как уставилась на нее Джульетта, она была занята тем же самым.
Насколько могла судить Клара, между ними не было ни малейшего сходства. В то время как Клара была ширококостной и крепко сбитой, мисс Марч была стройной и изящной. Волосы Клары вились и были темно-рыжими, почти цвета красного дерева. Волосы мисс Марч были гладкими и светло-каштановыми. У мисс Марч глаза были серыми, у Клары — светло-карими. Щеки Клары были румяными, как яблочки, и она отличалась смешливостью. Мисс Марч была бледной согласно моде и улыбалась крайне редко и неохотно. Клара сознавала, что ее происхождение и воспитание существенно отличались от происхождения и воспитания мисс Марч, так же как отличалась их внешность.
— Все дело в деньгах, — неожиданно произнесла Джульетта. Едва сдерживая слезы, она сделала маленький глоток из кружки, потом с трудом перевела дух. — Тетя Киббл предупреждала меня, но я не хотела верить.
— Второй глоток пойдет намного легче.
— Он говорил о временных денежных затруднениях, говорил, что ему необходима ссуда. — Джульетта тряхнула головой и проглотила очередную порцию пива. Она снова тяжело вздохнула, но не так шумно, как в первый раз. — Мистер Вилетт взял деньги и у вас?
Клара неохотно кивнула, опустив голову.
— Значит, сначала он женился на вас… не могу поверить.
В глазах Джульетты засверкали слезы, и голова ее поникла над кружкой пива.
— Я думала, он любит меня.
— А я думала, что он любит меня. Я никогда не сомневалась в том, что каждое слово, произнесенное Жан-Жаком, — правда. — Клара, хмурясь, разглядывала свое обручальное кольцо. Жан-Жак утверждал, что это кольцо — семейная реликвия и досталось ему по наследству, однако оно оказалось одним из многих. Ей и в голову не приходило, что он мог лгать. Мерзавец!
— Жан-Жак объяснил мне, что занимается импортом и экспортом, что все деньги его в деле, — сказала Джульетта.
— А мне он заявил, что его бизнес связан с отелями, — откликнулась Клара, — он якобы вложил все деньги в гостиницу в Калифорнии, крторую пытался продать.
— Все это ложь. Но… Я что-то припоминаю… — Щеки Джульетты залил пунцовый румянец. Она беспомощно всплеснула руками. — Не понимаю, как ему удавалось быть таким убедительным? Я должна была догадаться, но надеялась, что он меня любит.
Мысли, обуревавшие Клару, были похожи на размышления Джульетты. Жан-Жак не мог жениться на ней только из-за денег! Он не мог знать о семейных сбережениях, отложенных на старость. И женился он на ней вовсе не для того, чтобы завладеть гостиницей. Ведь Жан-Жак настоятельно предупреждал ее, чтобы она не продавала гостиницу, пока он ей не напишет. Теперь-то Клара понимала, что он и не собирался вызывать ее к себе. Никогда. Он уехал, чтобы не возвращаться. Она попалась на удочку красивому и обаятельному охотнику за женщинами.
Когда Клара подняла глаза, то увидела, что мисс Марч плачет, прикрыв глаза кружевным носовым платочком.
— Я не могу заставить себя обращаться к вам как к миссис Вилетт, — заявила она решительно.
Впервые в жизни Клара испытала жгучую ревность. Острые ядовитые клыки вонзались в ее мозг, отравляя его, когда она представляла, как Жан-Жак занимался любовью с Джульеттой. И ей никак не удавалось отогнать эти ненавистные видения. Джульетта содрогалась от рыданий, но Клара не могла видеть выражения ее лица, спрятанного в ладонях.
— И я тоже не могу называть вас миссис Вилетт!
— Зовите меня Кларой, а я буду звать вас Джульеттой, или, если вам угодно, будем называть друг друга мисс Клаус и мисс Марч.
Джульетта машинально отставила в сторону мизинец, будто собиралась отпить глоток пива из наперстка, а не из кружки. Клара никогда ничего подобного не видела. Как мог Жан-Жак жениться на такой жеманнице? Он не мог ее любить. Просто не мог, и все тут.
— Я первой стала женой мистера Вилетта, — заявила Джульетта после довольно продолжительного молчания. Она вздернула подбородок. — Я рада, что вы это признаете.
Ее тон удивил Клару. Возможно, за хрупкой внешностью скрывалась настоящая женщина.
— Мой брак был таким же законным, как и ваш, — резко возразила Клара.
— Не понимаю, как вам удалось соблазнить его, если он уже был женат на мне?
— Соблазнить? Да Жан-Жаку достаточно было бросить на меня один только взгляд, как он страстно влюбился! И с этой минуты преследовал меня и убеждал выйти за него, пока я не согласилась! Это он оказался соблазнителем, а не я.
— Жан-Жак называл меня своим ангелом. Он говорил, что я сделала его счастливым! Не знаю, к каким чарам вы прибегли, чтобы отнять у меня мужа, но когда он уезжал из Линда-Виста, то выглядел вполне счастливым и довольным своим браком!
— Ну, это счастье продлилось недолго. Спешиваясь с лошади у порога этой гостиницы, Жан-Жак уже начисто забыл о вашем существовании.
Джульетта довольно долго смотрела на Клару, не отводя глаз, потом уставилась в потолок. Клара допила свое пиво и сердито напомнила себе, что ей не за что извиняться. Потом Джульетта извинилась, и от этого Клара почувствовала себя маленькой и жалкой, как старый сморщенный гриб.
— Прошу прощения, — сказала Джульетта, вытирая глаза и нос, — вы, должно быть, подумали обо мне бог знает что. Я вела себя как торговка. Прошу прощения, просто мне хочется, чтобы в этом кошмаре был виноват кто-нибудь другой, а не мой муж. Нам следует сочувствовать друг другу, нас обеих предали.
Клара заметила, что над верхней губой Джульетты образовались усы из пивной пены, но предпочла, чтобы Джульетта обнаружила это значительно позже и почувствовала себя униженной.
Клара привыкла считать себя доброй женщиной, но другая жена Жан-Жака вызывала в ней самые низменные чувства.
— Я тоже сожалею, — сказала она наконец, — думаю, в какой-то момент нам придется обратиться к правосудию, и пусть наши разногласия решит закон.
Джульетту эта мысль привела в ужас.
— Чтобы моего мужа посадили в тюрьму?
— Я начинаю думать, что это самое подходящее место для моего мужа. Я считаю, что он украл мои деньги. Я просто в ярости!
Они молча смотрели друг на друга.
Наконец Джульетта вздохнула:
— Я устала искать объяснения его поступку и продолжаю поиски. Амнезия это или что-то другое, я должна знать, почему он так поступил.
Клара внимательно изучала усы из пивной пены над верхней губой Джульетты, крошечные пузырьки уже начали засыхать.
— Причина одна — деньги. Он украл мои деньги, я знаю, как мне поступить. Я отправляюсь в Сиэтл, чтобы вернуть свои сбережения.
Джульетта протянула ей кружку и вытерла лоб платком.
— Мне бы не хотелось ехать в Сиэтл вместе с вами.
— Потому что мы питаем друг к другу отвращение?
— Скорее мы ничего не желаем знать друг о друге.
— К сожалению, завтра будет всего один дилижанс. Если вы не хотите бессмысленно провести здесь еще день, то он — ваша единственная возможность выбраться на север, в Сиэтл. — Клара направилась к двери. — Лично я уеду этим дилижансом.
У двери она остановилась и обернулась. Джульетта представляла собой печальное зрелище.
— Завтрак в семь утра, — сказала Клара и, тяжело вздохнув, добавила: — У вас над верхней губой усы из пивной пены. Вы выглядите нелепо и смешно.
Закрыв за собой дверь, она спустилась вниз по лестнице и направилась в свои комнаты, чтобы дать волю измученному сердцу.
Глава 3
Городок Ньюкасл приютился на склоне крутого холма, лес на котором был полностью вырублен. Его использовали для строительства маленьких жалких домишек. Теперь склон пестрел пнями, как верфь сваями. Некрашеные изгороди обозначали границы крошечных двориков. Чаще всего они были грязными, покрытыми зарослями сорняков, по ним бродили немногочисленные замученные куры, охраняемые тощими петухами.
Зоя помнила все это, но сажа и угольная пыль по-прежнему ввергали ее в уныние. Если бы кто-нибудь спросил ее, что она помнит из прежней жизни, Зоя назвала бы эту угольную пыль. Она заползала сквозь щели окон и оседала на подоконниках, покрывала полы и мебель толстым слоем, скрипела под ногами. Снаружи угольная пыль пачкала вывешенное свежепостиранное белье и оседала на шляпах и плечах, на листьях растений и крышах.
Прежде чем сесть за стол в доме своей матери, Зоя стряхивала пыль с юбок, остерегаясь чистить их щеткой, потому что пыль могла оставить на ткани пятна. Всего два часа назад она вытерла стол после завтрака, но на его поверхности красовался жирный пыльный слой.
Мать поставила на стол чашку с кофе и посмотрела на часы над печкой.
— Я хочу, чтобы ты как-нибудь погостила подольше.
— Я бы тоже хотела, — ответила Зоя, но она слукавила. Четверо из ее шести братьев еще жили в этом доме, где было всего две спальни. Выделить место для Зои было затруднительно, и потому ее визит ни для кого не был радостью.
Она корила себя за то, что не приезжает домой чаще, но свободная и независимая жизнь в Сиэтле избаловала ее. Там Зоя обрела то, чего у нее никогда не было прежде, — уединение. В двух комнатах, которые она снимала в пансионе, ей не приходилось одеваться и раздеваться за ширмой, она была избавлена от гвалта, который то и дело поднимали ее шестеро братьев, не сражалась за место за столом. Но самым прекрасным было то, что теперь ей не надо было делить жизненное пространство ни с кем, кроме собственного мужа. А против этого Зоя ничего не имела.
— Ты ведь счастлива, правда? — спросила Зою мать, внимательно вглядываясь в ее лицо.
— Да, — тихо ответила Зоя с улыбкой.
Мать подлила ей в кофе остатки сливок, а не снятое молоко, как остальным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39