Слышно было, как в прихожей стучит хвостом Сэнсей.
Надо подумать. Немного времени... Связать. Осознать. Дайте мне подумать...
Модель. Это все - МОДЕЛЬ?!
Она потянулась к телефону. По памяти набрала номер долговязого профессора восточной литературы. Ожидая связи, усмехалась про себя. Надо же... Сейчас проверим...
- Ирена?! Вы уже вернулись, вот здорово! Она села на диване, бездумно кутаясь в плед.
- Как я рад вас слышать! Ваши студенты вас ждут... В то время как Карательница стоит на ушах, потому что триместр уже пять недель как начался... Ирена, как съездили?
- Хорошо, - сказала она удивленно. - Спасибо...
- Когда вас ждать? С впечатлениями, с сувенирами? - Голос профессора сделался игривым.
Ирена сглотнула:
- Собственно... а когда удобнее?
- Завтра, конечно, сразу же приходите в институт, не стоит давать Карательнице лишнего повода... Возможно, лучше ей прямо сейчас позвонить...
- Да-да... - пробормотала Ирена по инерции. - Да... я тоже рада... вас слышать.
- Может быть, расскажете вкратце? - Профессор заулыбался в трубку.
- Нет... извините, я очень устала... Завтра.
- Хорошо... Тогда до завтра. Всего хорошего...
- Всего... и вам... тоже... того же... Она перевела дыхание.
Это уже интереснее. Это по-прежнему - МОДЕЛЬ? Смоделированный профессор?
Она опять-таки по памяти набрала старый телефон Анджея. Вот поди ты, и забыть-то не удалось...
Никто не брал трубку. Ирена призадумалась - и вспомнила еще два телефона, по которым Анджей когда-то обретался.
Тот же результат. Длинные гудки.
Через несколько часов стемнеет. Да, стемнеет, потому что... как там говорил профессор? Триместр уже пять недель как начался? Октябрь...
Страх был ледяным и внезапным. Рубашка мгновенно прилипла к спине - как она позволила себя втянуть... почему она просто не отказалась сразу же?! Теперь... это галлюцинация - или она «в ткани модели»? Над кем здесь проводят эксперимент?!
Из-под дивана выползла черепаха. Покосилась на Ирену бессмысленным блестящим глазом; Ирена автоматически включила настольную лампу, уложила черепаху на подушку...
Время начала эксперимента - декабрь. Правильно, и календарь в спальне говорит о том же... Эксперимент длится ТАМ месяц, а ЗДЕСЬ - десять. Все сходится...
А кто, спрашивается, все это время кормил Сэнсея и черепаху?!
Когда стемнеет, идти к воротцам на холме нет резона - можно с легкостью сломать шею. Значит, за оставшиеся несколько светлых часов просто необходимо отыскать Анджея... Почему он сбежал при ее приближении? Играет в кошки-мышки?!
Ирена прошлась по кабинету. Ты дома, говорили глаза, но все остальные чувства не особенно этому верили. Следовало бы пойти на кухню и открыть банку каких-нибудь консервов - но мешала мысль об учиненном чужими руками беспорядке. О разбросанной утвари, о грязной посуде, о каких-то тряпках в углу...
Тряпки. Она почесала кончик носа.... Содержимое камина в гостиной представляло собой груду пепла с непрогоревшими кусочками ткани. Что это была за ткань и почему Анджей ее жег? И был ли это Анджей?!
Она прокляла свою заторможенность. «Тетя Ирена, а разве это были не вы?»
В тот момент она решила, что маленький соседский Валька балуется, либо фантазирует, либо видел что-то не то... Что он видел?! Что, если в этой... модели живет смоделированная Анджеем Ирена?..
Она перевела дыхание. Прошла в кухню; в дальнем углу имела место куча неопределенного назначения лохмотьев. Впрочем, у Ирены не было охоты особенно их разглядывать...
Морщась от отвращения, она выгребла тряпки во двор и сбросила в мусорную яму. Пусть этот дом смоделирован, пусть он ненастоящий - но допускать в свою кухню неаппетитный хлам Ирена не желала.
Посреди двора она остановилась, раздумчиво уставилась на тополь.
Ладно, если допустить на минутку, что никакой МОДЕЛИ нету и господин Петер попросту оглушил ее на десять месяцев и она только теперь пришла в себя... Если допустить, что это возможно, тогда почему тополь растет не справа от ворот, а слева?!
Насколько МОДЕЛЬ реальна? Где ее границы? Профессор, например, существует? Или существует только его голос в телефонной трубке?
В задумчивости она вернулась в дом, подошла к телефону и набрала номер Карательницы.
- Наконец-то, госпожа писательница, вы соизволили объявиться...
Из трубки, казалось, вытекали ледяные сквозняки. Карательница даже не считала нужным язвить; равнодушная холодность в ее голосе предвещала самые большие из всех возможных неприятностей.
Ирена отстраненно выслушала пассаж о недобросовестности и безответственности и сообщение о том, что ее, госпожи Хмель, увольнение есть вопрос почти решенный. Интересно - сама ли Карательница дышит сейчас в трубку или презрительный голос ее моделируется на уровне электронных импульсов?..
- ... за версту не подпускать к педагогике. И это все, госпожа Хмель, вам ясно?..
- Хотите, расскажу анекдот? - предложила Ирена задумчиво. - Прибегает студент в медпункт: скорее! Там госпожу Карательницу укусила гадюка!.. А медсестра ему эдак флегматично: я этой гадюке уже ничем помочь не смогу...
Короткие гудки. Оказывается, в трубке вот уже минут пять никого нет - она говорит в пустое пространство...
Ирена аккуратно положила трубку на рычаг.
Во время так называемого инструктажа она не раз и не два спрашивала у господина Петера: насколько МОДЕЛЬ реальна? И всякий раз получала один и тот же невразумительный ответ: не более чем всякая модель... хотя гениальность господина Анджея заключается именно в том, что модель, как бы это сказать точнее... многофункциональна, внутренне непротиворечива и в некотором роде самодостаточна... Современное состояние науки, говорил, маясь, господин Петер, не позволяет полноценно работать с таким уровнем моделирования. Господин моделятор, воз можно, сам не осознает... что этот колоссальный успех равносилен сокрушительному поражению...
Закурлыкал телефон. Ирена машинально подняла трубку:
- Алло!
Молчание. Тишина.
- Алло, я слушаю!
Короткие гудки.
* * *
Было время - она как раз училась в аспирантуре, - когда Анджею вдруг наперебой стали звонить молоденькие девушки. И в комплекте с ними молоденькие ребята; Ирена несколько раз пошутила на эту тему, но Анджей шутки не понял. В тот период он вообще не понимал шуток; Ирена не знала, что ей делать - ревновать, или насмехаться, или сделать вид, что ничего не происходит?..
Потом эти девочки-мальчики разом объявились у супругов в доме - их было десять человек. Ирена оставила всякие попытки напоить гостей чаем и только удивленно наблюдала, как юнцы волнуются, будто перед экзаменом, медитируют по углам и передают друг другу какие-то скверно изданные брошюры...
Потом она ненадолго уединилась на кухне - и, вернувшись, застала среди гостей живописную свару. Двое парней удерживали третьего, но это не была обычная драка - рядом прыгала девчонка с веревочным хлыстом в руке, нещадно хлестала кресло, орала, требуя от парня каких-то признаний, выкрикивала непонятные вопросы; еще две девчонки застыли по обе стороны двери, сжимая пластмассовые пистолеты, а прочая компания забилась под стол и оттуда напряженно наблюдала за происходящим...
Анджей стоял, скрестив руки на груди, и казался довольным.
Сумасшедшее действо продолжалось часа три; наконец юнцы и юницы выдохлись и, опять-таки отказавшись от чая, разошлись.
- Ты бы мог хоть раз смоделировать что-нибудь полезное? - спросила она, когда закрылась дверь за последним гостем.
Он поднял бровь:
- Что, например?
- Спокойную жизнь, - сказала она устало. - Хоть месяц. На море. В уединенном месте, в домике на берегу, и чтобы орали одни только чайки...
- Хм...
Он собрался и ушел, и она решила, что он обиделся. Но уже назавтра был поезд, а еще через день она потрясенно бродила по маленькому домику, проверяла ногой температуру морской воды и придирчиво изучала содержимое холодильника:
- Анджей... Видишь ли... Зачем же воспринимать все так прямолинейно?!
Он кидал в море камушки - и не замечал ее благодарной улыбки.
Думал о своем.
* * *
На журнальном столе она обнаружила декабрьскую газету. Просмотрела - и, потрясенная, едва не села на черепаху.
Газета «Вечерний город», знакомая до последней рамочки, спокойная консервативная газета показалась ей развернутым заключением судебно-медицинской экспертизы.
«Извлеченное из колодца тело находилось в четвертой стадии разложения и носило на себе следы...»
«...Новые жертвы. Их приметы: мальчик около десяти лет, с признаками насильственной смерти, блондин, был одет...»
«Мы не должны отворачиваться. Ни брезгливость, ни страх, ни равнодушие... каждый, хоть раз преступивший проведенную обществом черту, будет настигнут правосудием при активной помощи... Ты и твой сосед - никто не останется в стороне, и только тогда...»
И наконец:
«Вчера в Ратуше состоялось заседание городского совета.
Рассматривались вопросы финансирования правоохранительных структур... новых источников пополнения городской казны... утвержден законопроект, согласно которому будет налажена целевая продажа осужденных предприятиям и организациям для соответствующих целей, в том числе... расширены мотивационные списки к передаче приговоренных к смерти граждан в пользование гражданам с гемоглобиновой зависимостью... при условии соблюдения... рассмотрению в каждом отдельном случае».
Ирена отложила газету. Взяла снова, посмотрела на число, изучила состав редколлегии, прочитала адрес редакции и типографии, многочисленные технические данные...
Если модель носит на себе отпечаток личности моделятора, то что же случилось с Анджеем в последние перед экспериментом месяцы?..
Она спохватилась. Глянула на часы: скоро стемнеет. Моделятор не появился, ее миссия на грани провала, и все сильнее болит голова...
Затявкал во дворе Сэнсей. Не залаял - именно затявкал, как распоследняя болонка...
Интересно, измененный характер Сэнсея - тоже отпечаток неясных желаний ее бывшего мужа?!
Посреди двора соседский Валька пытался отобрать у Сэнсея палку. Пес мотал головой, Валька азартно сопел; секунда - и палка полетела далеко в кусты, а за нею с тявканьем погнался довольный волкодав...
При виде Ирены Валька смутился. Сунул руки в карманы, принялся ковырять землю носком кроссовки.
- Валечка, - сказала она как можно спокойнее. - Скажи, пожалуйста... Вы газеты получаете?
Пацан кивнул.
- А ты не мог бы... принести мне на минутку какой-нибудь последний номер? Я только посмотрю...
Сэнсей в кустах орудовал палкой, как бульдозер ковшом.
- Я подожду, - сказала Ирена мягко. - Поиграю пока... с собачкой. Да?
Валька метнулся за калитку. Минут пять Ирена думала, что он не вернется, но одновременно с визгом Валькиной сестры и звуком разбитой бутылки из соседского двора выскочила маленькая вертлявая тень.
Вечерело. Ирена с трудом разбирала текст; газета была спортивная, но всю последнюю страницу занимали сообщения в плотных рамочках: приговоры, приговоры, приговоры...
- Спасибо, Валечка, - сказала Ирена каким-то не своим, противно-елейным голосом. - А скажи - ты в школу ходишь?
Валька кивнул.
- А Сэнсея, когда меня не было, кто кормил?
Валька застенчиво улыбнулся.
- Ты?
Кивок.
- А кто в моем доме был, ты не видел? Тетя? Или дядя? Пацаненок помрачнел. Принялся ковырять кроссовкой, провел в пыли перед собой неровную черту.
- И ты будешь жить в этом ненормальном мире? - шепотом спросила Ирена, обращаясь не столько к мальчику, сколько к себе. - Моделька...
Валька быстро стрельнул глазами. Опустил голову.
- Ну, ты заходи как-нибудь, - деревянным голосом предложила Ирена. - Заходи... с собакой поиграешь... чаем угощу...
Валька кивнул, не поднимая глаз.
- Ну, беги...
Пацаненка словно ветром сдуло. Спортивная газета так и осталась у Ирены в руках.
Неудобно...
Она положила газету на лавочку перед соседскими воротами.
Анджей, Анджей...
Преодолевая внезапно навалившуюся усталость, Ирена переступила порог как бы своего дома. Побрела в как бы свой кабинет, опустилась на как бы знакомый диван...
Все, господин Петер. С меня хватит.
А нечего было заваривать всю эту кашу. «Возникают проблемы, в том числе этические... Модель многофункциональна, внутренне непротиворечива и в некотором роде самодостаточна...»
Без меня.
Ирена потянулась к телефону. В последний раз - наугад - набрала один из номеров господина Кромара: пусто. Возможно, он специально заманил ее в свой сумасшедший мир - и теперь злорадно наблюдает?..
«К сожалению, господин Петер, выполнить ваше задание не представляется возможным... Что, попробовать еще раз? Нет. Ни второй, ни третьей попытки не будет. У меня другая специальность... Я не секретный агент, я преподаю Литературу. На новую повесть материалов мне достаточно, а роман пишите сами, господин Петер, пишите в соавторстве с сумасшедшим Анджеем Кромаром, я даже готова уступить вам свой Серебряный Вулкан...»
Вечерело. Еще полчаса - и она не отыщет в темноте два прутика с навязанными на них красными тряпочками...
Сколько времени прошло ТАМ? Час? И эксперты все так же переглядываются, и все так же нервничает господин Петер...
Она поднялась. Включила свет в прихожей, отыскала на вешалке свою старую спортивную куртку - на холмах сейчас холодно...
«Ни в коем случае не пытайтесь пронести обратно любые предметы из смоделированной среды...»
Куртку она потом выбросит.
А черепаху жалко. Прихватила бы с собой... А Сэнсея не взяла бы в любом случае. Это совсем другой пес, чужой пес, ему и здесь неплохо...
Все.
Ирена поправила на боку сумку и распахнула входную дверь.
Сразу несколько фонариков ударили лучами ей в лицо, ослепили, заставили споткнуться на пороге.
- Не сопротивляйтесь... Это полиция. Поднимите руки.
* * *
Так, ослепленную и растерянную, ее доставили в тесное помещеньице с жесткой койкой и оставили на ночь. Давая себя обыскать - непривычная, невероятная процедура, - она отрешенно думала, что сейчас все равно темно. И прутиков на вершине холма не отыскать без прожектора...
Сквозь зарешеченное окошко машины она мельком разглядела город.
Совершенно привычный.
1 2 3 4 5 6 7 8