стойка для полотенец в ванную напольная
Джулиан почувствовал, как учащается его сердцебиение, будто он мог завернуть за угол и неожиданно увидеть Кейли или ее призрак.
«Господи, – подумал он, – не дай ей умереть. А если ей суждено умереть, избавь ее от страданий».
– Кейли? – позвал Джулиан.
Ответа не последовало. Джулиан начал планомерно, это было свойственно ему во всем, исследовать дом. Он осмотрел каждую комнату от погреба до чердака, но не обнаружил никаких следов Кейли, хотя ее вещи висели в шкафу спальни на втором этаже. В рабочем кабинете стоял какой-то сундук, полный старья. Каминную полку украшала величественная скульптура – всадник на коне. Джулиан был потрясен, увидев ее. Кейли опять занималась ваянием, он мог безошибочно определить, что это был ее стиль. Каждый изгиб фигуры, каждый штрих дышал любовью. Только когда Джулиан ближе подошел к скульптуре, прикоснулся к ней, он понял, что это не могла быть работа Кейли. Время наложило на нее заметный отпечаток, должно быть, ей было очень много лет.
Нахмурившись, Джулиан отвернулся от скульптуры и наткнулся невидящим взглядом на сундук. Ему показалось, что из бального зала – комнаты, которую он уже детально обследовал, – доносился едва слышимый звук – слабое колебание струн арфы и позвякивание хрусталя, вероятно, сквозняк раскачивал подвески люстры.
– Кейли? – крикнул он, наверное, уже в десятый раз, хотя знал наверняка, что не услышит ответа, и с несвойственной ему неуклюжестью бросился в бальный зал.
Джулиан увидел ее, как только добежал до двери, он видел и в то же время не видел ее.
Кейли. Она стояла посреди зала рядом со старой арфой. На ней было платье викторианского стиля, ситцевое, полагал Джулиан, а поверх него – накидка. Кейли была такая мокрая, словно ее только что крестили в реке. Джулиан мог видеть сквозь нее, будто она была изображением на фотонегативе. Кейли, казалось, не видела его; она стояла с высоко поднятым подбородком, ее глаза сверкали гневом, несмотря на плачевное состояние одежды и растрепанные волосы. Кейли смотрела на кого-то с нескрываемой ненавистью, хотя в комнате больше никого не было видно.
– Кейли, – прошептал Джулиан.
Она не отвечала. Ее волосы стали длиннее с тех пор, как он видел ее в последний раз, влажные локоны ниспадали на прямую спину.
– Кейли, – повторил Джулиан и почувствовал, что у него по щекам текут слезы.
Он не сомневался в том, что действительно видел ее, он не мог не верить своим глазам, они еще ни разу не подводили его. Джулиан не был склонен к галлюцинациям или обморокам, он также не относился и к тем, кто в каждом темном углу видит привидений. Во всяком случае, до этого момента.
Его худшие опасения подтвердились. Джулиан долго стоял без движения, пытаясь осознать увиденное. Кейли была мертва, и по какой-то причине ее призрак обитал в этом доме. Или в его воображении?
– О Господи, – рыдал Джулиан, тщетно пытаясь овладеть собой. Он приблизился к ней. – Кейли, – снова взмолился он, но она не видела и не слышала его.
Джулиан просто стоял, глядя на нее, и вдруг Кейли исчезла, как говорится, в мгновение ока.
Джулиан пришел в себя, поплелся в ванную и умылся холодной водой. Затем он вернулся к машине, чтобы забрать из нее аптечку и чемодан, и вернулся в дом. Он побрился, принял душ и почувствовал себя значительно лучше. Теперь Джулиан был как всегда спокоен, рассудителен, благоразумен. Он заказал по телефону пиццу, затем принес в зал удобное кресло и сел, как в карауле, решив не сходить с места до тех пор, пока не поймет, что случилось с Кейли.
В «Голубой повязке» было темно и мрачно как в гробу. Кейли пыталась унять дрожь, пока разбойник одну за другой зажигал лампы.
– Где все? – спросила она, подняв глаза на темный второй этаж, где обычно занимались своим ремеслом проститутки.
Дюк усмехнулся. Кейли заметила, что он хорош собой; она не предполагала, что человек с такой черной душой, как у него, может иметь внешность милого юноши из церковного хора.
– О, девочки здесь, те, кто не разбежались после того, как Дерби продал это заведение. Только они знают, что лучше не вмешиваться.
У Кейли сдавило горло. А что, если Дюк Шинглер принудил девушек к молчанию каким-нибудь жестоким способом?
Он прошел за барную стойку и налил себе выпить, выбрав одну из многочисленных бутылок, выставленных в ряд на полке за стойкой.
– Кажется, я предложил вам снять мокрую одежду, миссис Элдер. – Его голос звучал повелительно.
До этого момента Кейли ни к кому не испытывала ненависти, но сейчас она действительно всеми фибрами души ненавидела Дюка Шинглера. Он стрелял в Саймона и замышлял убить Дерби. Будь он проклят, если ему доставляло удовольствие унижать ее.
– Идите вы к черту, мистер Шинглер! – воскликнула Кейли, делая ударение на слове «мистер».
Наверху хлопнула дверь; Кейли и Дюк одновременно подняли головы.
– Пусть только кто-нибудь попробует сунуть сюда нос, – заорал Дюк, – и я убью всех до одной.
Тишина. Кейли на мгновение закрыла глаза, молясь о том, чтобы тот, кто был наверху, оказался достаточно смелым, чтобы помочь ей. Если бы Шинглера отвлекли на какое-то время, она могла спрятаться или ускользнуть из салуна. Дюк сделал несколько глотков, по его задумчивому лицу было видно, что он размышлял. Его пистолет сорок пятого калибра – само зло, воплощенное в изящную форму, лежало на барной стойке. Больше всего Кейли хотелось сейчас, чтобы он оказался у нее в руках; она была неплохим стрелком, благодаря упорным тренировкам. Разве Дерби не говорил, что у нее талант?
– Пораскинув умом, – закричал Дюк женщинам наверху, – я решил – пусть одна из вас бросит вниз платье. Я не хочу, чтобы моя приманка умерла от простуды прежде, чем я успел ее использовать.
Прошло менее минуты – Кейли отмеряла время громкими ударами своего сердца – и, раздувшись как парашют, вниз полетело голубое шелковое платье, состоявшее, казалось, из одних рюшек и оборок. Шинглер взял пистолет и указал длинным стволом на платье, упавшее на бильярдный стол.
– Надевай, – рявкнул он. – Сейчас же.
– Сначала вам придется застрелить меня, – ответила Кейли. Она вовсе не была уверена, что он не сделает этого, но это не пугало ее. У нее за спиной было зеркало, тонкая завеса между веками, но Кейли и не думала использовать такую возможность побега.
Разбойник усмехнулся, поставил стакан, громко ударив им по столу, и налил еще виски.
– Если ты думаешь, что я не смогу всадить пулю в женщину, то ты знаешь меня хуже, чем я предполагал. Отойди за рояль, если хочешь, только переодевайся. Живо!
Кейли подумала, что возможность переодеться за прикрытием, вероятно, была единственным подарком судьбы в эту ночь, и она должна была использовать такую возможность. Она сделала, что велел ей Дюк, ужасно боясь, что он может подойти и вытащить ее из-за укрытия совершенно нагую, но Дюк спокойно стоял за стойкой бара, пока она снимала с себя мокрую одежду и надевала голубое платье.
Корсаж платья оказался слишком узким, к тому же оно было грязным в подмышках, а юбками с обтрепанными рюшками как будто мели пол. Но Дюк, казалось, был доволен представшей перед ним картиной.
– Нужно отдать должное Дерби – он знает толк в бабах. О да, он придет за тобой, это точно.
Кейли сделала глубокий вдох и медленно выпустила воздух эффективный способ овладения собой в стрессовой ситуации.
– Он не придет, – заявила она. – Он, вероятно, за много миль отсюда, ищет тебя.
Дюк засмеялся и покачал головой.
– Нет, миссис Элдер. Дерби преследовал меня день или два, но когда след потерялся, он отправился в обратный путь. – Шинглер помолчал немного, налил себе еще виски. – Нет, мэм. Он придет сюда. Возможно, еще до рассвета.
– Он сначала отправится на ранчо. – Шинглер снисходительно ухмыльнулся.
– Ошибаетесь, – изрек он доверительным тоном. – Игра началась здесь, в этом салуне, здесь она и закончится. И Дерби знает это не хуже меня.
– Вы полагаете, что он настолько глуп, чтобы приехать сюда и дать застрелить себя? – возразила Кейли, положив руки на бедра. В этом платье ей было не намного теплее, чем в мокрой одежде, но она знала, что ее знобит не от холода, а от страха.
– Я думаю, он пойдет на все, чтобы спасти тебе жизнь, – глумливо ответил Шинглер. – Почему бы тебе не выпить со мной? Это поможет согреться.
– Спасибо, – бросила Кейли с бравадой и отчаянием в голосе. – Это вы ранили брата Дерби, Саймона, или ваш брат?
Упоминание о погибшем Джарвисе Шинглере было ошибкой. Лицо Дюка на мгновение исказилось, а рука конвульсивно сжала ствол пистолета.
– Это был я, – прошипел он с ухмылкой. – Я целился в Элдера, но промахнулся.
У Кейли кровь застучала в ушах. Она знала, что было не безопасно будить в Шинглере зверя, но какой-то необоримый инстинкт подталкивал ее на это.
– А Дерби не промахнулся, не так ли? – тихо спросила она. – Он попал Джарвису в самое сердце.
Жуткий, нечеловеческий рев ярости и скорби вырвался из глотки Дюка.
– Заткнись! – заорал он, наставив на Кейли пистолет.
Из ствола вырвалось пламя, а грохот был таким оглушительным, что напугал бы и мертвеца. Кейли ждала толчка, но вместо этого разлетелась на мелкие осколки бутылка на столе для покера, рядом с которым стояла Кейли, темное пятно медленно расползалось по выцветшему войлоку. Зеркало не было задето.
Кейли молчала, Шинглер не дал бы ей раскрыть рта, даже если бы она осмелилась.
– Будешь пить со мной, – неожиданно спокойным тоном заявил Дюк. Он спрятал пистолет в кобуру, поставил перед Кейли стакан и бутылку с оставшимся виски. – Садись за стол, сюда, – указал он на место рядом с ним. – Нет, подожди. Можешь сесть мне на колени.
Кейли на мгновение закрыла глаза. Страх охватил все ее существо, но одновременно с этим в ней возрастало ощущение силы, которое пришло к ней, когда она впервые осознала, что она, Дерби и их, не родившийся ребенок в опасности.
У нее был шанс, даже меньше чем шанс – всего лишь маловероятная возможность, что если она сделает то, что велит ей Шинглер, то сможет выхватить из кобуры его пистолет. Чем пьянее он становился, тем больше шансов появлялось у Кейли.
Дюк притащил кресло, сел в него и с усмешкой посмотрел на Кейли. Она колебалась. Дюк похлопал себя по бедру, подзывая ее. Кейли облизнула губы кончиком языка, она едва могла дышать от переполнявшего ее отвращения. Наконец она подошла и остановилась у кресла. Шинглер больно схватил ее за запястье и рывком усадил к себе на колени.
– Дерби не рассказывал тебе, моя прелесть, что мы познакомились с ним здесь, в этом салуне? О, его мамочке это не нравилось. Она говорила, что мы для него не подходящая компания. Представляешь? Шлюхин сын слишком хорош для нас? Черт, она даже никогда не была замужем, Хармони Элдер – было ее не настоящее имя.
Кейли хотела, чтобы Дерби был сейчас далеко, как можно дальше отсюда, но какое-то чутье подсказывало ей, что он рядом и с каждым моментом все приближался к западне.
– Я тебе точно говорю, – распалялся Дюк.
– Да, – тихо, но с достоинством ответила Кейли. Фамилия «Элдер» могла быть вымышленной, но это была ее фамилия, и она гордилась ею. – Дерби говорил мне, что познакомился с вами здесь.
Дюк снова наполнил свой стакан. Сколько он уже выпил? Пять, шесть стаканов? Кейли сбилась со счета и надеялась, что его реакция потеряла остроту.
– Я доверился этому ублюдку, и это была самая большая ошибка в моей жизни. Пару лет назад старина Дерби продал нас. После всего, что мы для него сделали, он решил упрятать нас за решетку. – Остекленевшие глаза Дюка горели злобой, его взгляд зафиксировался на чем-то далеком и страшном. Потом он вдруг улыбнулся, и новое выражение его лица было еще более пугающим. – Конечно, у нас с Джарвисом были друзья, они спасли нас на пути в тюрьму Виргиния-сити. С тех пор мы на свободе.
– Они убили людей, которые вас сопровождали, – спокойно произнесла Кейли.
Дюк кивнул и откупорил новую бутылку. На этот раз он поднес стакан к губам Кейли.
– Пей, – приказал он.
– Прошу прощения, – мягко возразила Кейли. Краешком глаза она заметила промелькнувшую тень, и у нее мурашки пробежали по телу. – Я дала зарок.
– Ты упрямая стерва. – Дюк засмеялся жутким, омерзительным смехом. – Кто-нибудь научит тебя уму-разуму.
В этот момент Кейли рванула револьвер, но Дюк оказался более ловким и трезвым, чем она смеяла надеяться. Резким движением руки он швырнул Кейли на пол и почти в тот же момент вскочил на ноги, крепко держа в руке револьвер.
Дерби, по-видимому, вошел в салун через черный ход и стоял сейчас в нескольких футах от зеркала.
– Это ошибка, – сказал он бандиту. Его голос был холоден, как надгробный камень зимой.
Все трое понимали, что он имеет в виду. Кейли не, пыталась подняться. Она сидела на грязном, покрытом опилками полу, как неудачно приземлившийся прыгун, ее взгляд был прикован к мужу. Его револьвер был все еще в кобуре, висевшей на бедре, а в руках он держал винтовку, и указательный палец его левой руки уже лежал на курке.
– Нет, – с жаром выдохнула Кейли. Слово, казалось, отдалось эхом, как будто она прокричала его в туннеле.
Дюк пнул ее, и мир словно взорвался, разлетаясь на куски. Кейли подалась вперед, раскинув руки, пытаясь не дать Шинглеру попасть в Дерби. В тот же миг Дерби выстрелил, но Дюк Шинглер, падая, успел нажать на курок.
Еще ничего не увидев, Кейли уже знала, что произошло – пуля настигла Дерби.
Кейли вскрикнула и бросилась к мужу. Дерби запрокинулся назад, пошатнулся и упал в зеркало – исчез в мутной темноте стекла.
– Дерби! – пронзительно закричала Кейли и кинулась за ним, но стело было твердым и непроницаемым, хотя и сильно треснуло.
Прижав ладони к холодной неровной поверхности, Кейли медленно опустилась на колени, задыхаясь от слез и крика.
Отказываясь верить своим глазам, Джулиан Друри наблюдал, как зеркало, которое лишь несколько мгновений назад представило перед ним живую картину жестокого старого Запада, вдруг покоробилось, выгнулось, как жидкий хрусталь у стеклодува, и посыпалось внутрь дождем звякающих осколков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
«Господи, – подумал он, – не дай ей умереть. А если ей суждено умереть, избавь ее от страданий».
– Кейли? – позвал Джулиан.
Ответа не последовало. Джулиан начал планомерно, это было свойственно ему во всем, исследовать дом. Он осмотрел каждую комнату от погреба до чердака, но не обнаружил никаких следов Кейли, хотя ее вещи висели в шкафу спальни на втором этаже. В рабочем кабинете стоял какой-то сундук, полный старья. Каминную полку украшала величественная скульптура – всадник на коне. Джулиан был потрясен, увидев ее. Кейли опять занималась ваянием, он мог безошибочно определить, что это был ее стиль. Каждый изгиб фигуры, каждый штрих дышал любовью. Только когда Джулиан ближе подошел к скульптуре, прикоснулся к ней, он понял, что это не могла быть работа Кейли. Время наложило на нее заметный отпечаток, должно быть, ей было очень много лет.
Нахмурившись, Джулиан отвернулся от скульптуры и наткнулся невидящим взглядом на сундук. Ему показалось, что из бального зала – комнаты, которую он уже детально обследовал, – доносился едва слышимый звук – слабое колебание струн арфы и позвякивание хрусталя, вероятно, сквозняк раскачивал подвески люстры.
– Кейли? – крикнул он, наверное, уже в десятый раз, хотя знал наверняка, что не услышит ответа, и с несвойственной ему неуклюжестью бросился в бальный зал.
Джулиан увидел ее, как только добежал до двери, он видел и в то же время не видел ее.
Кейли. Она стояла посреди зала рядом со старой арфой. На ней было платье викторианского стиля, ситцевое, полагал Джулиан, а поверх него – накидка. Кейли была такая мокрая, словно ее только что крестили в реке. Джулиан мог видеть сквозь нее, будто она была изображением на фотонегативе. Кейли, казалось, не видела его; она стояла с высоко поднятым подбородком, ее глаза сверкали гневом, несмотря на плачевное состояние одежды и растрепанные волосы. Кейли смотрела на кого-то с нескрываемой ненавистью, хотя в комнате больше никого не было видно.
– Кейли, – прошептал Джулиан.
Она не отвечала. Ее волосы стали длиннее с тех пор, как он видел ее в последний раз, влажные локоны ниспадали на прямую спину.
– Кейли, – повторил Джулиан и почувствовал, что у него по щекам текут слезы.
Он не сомневался в том, что действительно видел ее, он не мог не верить своим глазам, они еще ни разу не подводили его. Джулиан не был склонен к галлюцинациям или обморокам, он также не относился и к тем, кто в каждом темном углу видит привидений. Во всяком случае, до этого момента.
Его худшие опасения подтвердились. Джулиан долго стоял без движения, пытаясь осознать увиденное. Кейли была мертва, и по какой-то причине ее призрак обитал в этом доме. Или в его воображении?
– О Господи, – рыдал Джулиан, тщетно пытаясь овладеть собой. Он приблизился к ней. – Кейли, – снова взмолился он, но она не видела и не слышала его.
Джулиан просто стоял, глядя на нее, и вдруг Кейли исчезла, как говорится, в мгновение ока.
Джулиан пришел в себя, поплелся в ванную и умылся холодной водой. Затем он вернулся к машине, чтобы забрать из нее аптечку и чемодан, и вернулся в дом. Он побрился, принял душ и почувствовал себя значительно лучше. Теперь Джулиан был как всегда спокоен, рассудителен, благоразумен. Он заказал по телефону пиццу, затем принес в зал удобное кресло и сел, как в карауле, решив не сходить с места до тех пор, пока не поймет, что случилось с Кейли.
В «Голубой повязке» было темно и мрачно как в гробу. Кейли пыталась унять дрожь, пока разбойник одну за другой зажигал лампы.
– Где все? – спросила она, подняв глаза на темный второй этаж, где обычно занимались своим ремеслом проститутки.
Дюк усмехнулся. Кейли заметила, что он хорош собой; она не предполагала, что человек с такой черной душой, как у него, может иметь внешность милого юноши из церковного хора.
– О, девочки здесь, те, кто не разбежались после того, как Дерби продал это заведение. Только они знают, что лучше не вмешиваться.
У Кейли сдавило горло. А что, если Дюк Шинглер принудил девушек к молчанию каким-нибудь жестоким способом?
Он прошел за барную стойку и налил себе выпить, выбрав одну из многочисленных бутылок, выставленных в ряд на полке за стойкой.
– Кажется, я предложил вам снять мокрую одежду, миссис Элдер. – Его голос звучал повелительно.
До этого момента Кейли ни к кому не испытывала ненависти, но сейчас она действительно всеми фибрами души ненавидела Дюка Шинглера. Он стрелял в Саймона и замышлял убить Дерби. Будь он проклят, если ему доставляло удовольствие унижать ее.
– Идите вы к черту, мистер Шинглер! – воскликнула Кейли, делая ударение на слове «мистер».
Наверху хлопнула дверь; Кейли и Дюк одновременно подняли головы.
– Пусть только кто-нибудь попробует сунуть сюда нос, – заорал Дюк, – и я убью всех до одной.
Тишина. Кейли на мгновение закрыла глаза, молясь о том, чтобы тот, кто был наверху, оказался достаточно смелым, чтобы помочь ей. Если бы Шинглера отвлекли на какое-то время, она могла спрятаться или ускользнуть из салуна. Дюк сделал несколько глотков, по его задумчивому лицу было видно, что он размышлял. Его пистолет сорок пятого калибра – само зло, воплощенное в изящную форму, лежало на барной стойке. Больше всего Кейли хотелось сейчас, чтобы он оказался у нее в руках; она была неплохим стрелком, благодаря упорным тренировкам. Разве Дерби не говорил, что у нее талант?
– Пораскинув умом, – закричал Дюк женщинам наверху, – я решил – пусть одна из вас бросит вниз платье. Я не хочу, чтобы моя приманка умерла от простуды прежде, чем я успел ее использовать.
Прошло менее минуты – Кейли отмеряла время громкими ударами своего сердца – и, раздувшись как парашют, вниз полетело голубое шелковое платье, состоявшее, казалось, из одних рюшек и оборок. Шинглер взял пистолет и указал длинным стволом на платье, упавшее на бильярдный стол.
– Надевай, – рявкнул он. – Сейчас же.
– Сначала вам придется застрелить меня, – ответила Кейли. Она вовсе не была уверена, что он не сделает этого, но это не пугало ее. У нее за спиной было зеркало, тонкая завеса между веками, но Кейли и не думала использовать такую возможность побега.
Разбойник усмехнулся, поставил стакан, громко ударив им по столу, и налил еще виски.
– Если ты думаешь, что я не смогу всадить пулю в женщину, то ты знаешь меня хуже, чем я предполагал. Отойди за рояль, если хочешь, только переодевайся. Живо!
Кейли подумала, что возможность переодеться за прикрытием, вероятно, была единственным подарком судьбы в эту ночь, и она должна была использовать такую возможность. Она сделала, что велел ей Дюк, ужасно боясь, что он может подойти и вытащить ее из-за укрытия совершенно нагую, но Дюк спокойно стоял за стойкой бара, пока она снимала с себя мокрую одежду и надевала голубое платье.
Корсаж платья оказался слишком узким, к тому же оно было грязным в подмышках, а юбками с обтрепанными рюшками как будто мели пол. Но Дюк, казалось, был доволен представшей перед ним картиной.
– Нужно отдать должное Дерби – он знает толк в бабах. О да, он придет за тобой, это точно.
Кейли сделала глубокий вдох и медленно выпустила воздух эффективный способ овладения собой в стрессовой ситуации.
– Он не придет, – заявила она. – Он, вероятно, за много миль отсюда, ищет тебя.
Дюк засмеялся и покачал головой.
– Нет, миссис Элдер. Дерби преследовал меня день или два, но когда след потерялся, он отправился в обратный путь. – Шинглер помолчал немного, налил себе еще виски. – Нет, мэм. Он придет сюда. Возможно, еще до рассвета.
– Он сначала отправится на ранчо. – Шинглер снисходительно ухмыльнулся.
– Ошибаетесь, – изрек он доверительным тоном. – Игра началась здесь, в этом салуне, здесь она и закончится. И Дерби знает это не хуже меня.
– Вы полагаете, что он настолько глуп, чтобы приехать сюда и дать застрелить себя? – возразила Кейли, положив руки на бедра. В этом платье ей было не намного теплее, чем в мокрой одежде, но она знала, что ее знобит не от холода, а от страха.
– Я думаю, он пойдет на все, чтобы спасти тебе жизнь, – глумливо ответил Шинглер. – Почему бы тебе не выпить со мной? Это поможет согреться.
– Спасибо, – бросила Кейли с бравадой и отчаянием в голосе. – Это вы ранили брата Дерби, Саймона, или ваш брат?
Упоминание о погибшем Джарвисе Шинглере было ошибкой. Лицо Дюка на мгновение исказилось, а рука конвульсивно сжала ствол пистолета.
– Это был я, – прошипел он с ухмылкой. – Я целился в Элдера, но промахнулся.
У Кейли кровь застучала в ушах. Она знала, что было не безопасно будить в Шинглере зверя, но какой-то необоримый инстинкт подталкивал ее на это.
– А Дерби не промахнулся, не так ли? – тихо спросила она. – Он попал Джарвису в самое сердце.
Жуткий, нечеловеческий рев ярости и скорби вырвался из глотки Дюка.
– Заткнись! – заорал он, наставив на Кейли пистолет.
Из ствола вырвалось пламя, а грохот был таким оглушительным, что напугал бы и мертвеца. Кейли ждала толчка, но вместо этого разлетелась на мелкие осколки бутылка на столе для покера, рядом с которым стояла Кейли, темное пятно медленно расползалось по выцветшему войлоку. Зеркало не было задето.
Кейли молчала, Шинглер не дал бы ей раскрыть рта, даже если бы она осмелилась.
– Будешь пить со мной, – неожиданно спокойным тоном заявил Дюк. Он спрятал пистолет в кобуру, поставил перед Кейли стакан и бутылку с оставшимся виски. – Садись за стол, сюда, – указал он на место рядом с ним. – Нет, подожди. Можешь сесть мне на колени.
Кейли на мгновение закрыла глаза. Страх охватил все ее существо, но одновременно с этим в ней возрастало ощущение силы, которое пришло к ней, когда она впервые осознала, что она, Дерби и их, не родившийся ребенок в опасности.
У нее был шанс, даже меньше чем шанс – всего лишь маловероятная возможность, что если она сделает то, что велит ей Шинглер, то сможет выхватить из кобуры его пистолет. Чем пьянее он становился, тем больше шансов появлялось у Кейли.
Дюк притащил кресло, сел в него и с усмешкой посмотрел на Кейли. Она колебалась. Дюк похлопал себя по бедру, подзывая ее. Кейли облизнула губы кончиком языка, она едва могла дышать от переполнявшего ее отвращения. Наконец она подошла и остановилась у кресла. Шинглер больно схватил ее за запястье и рывком усадил к себе на колени.
– Дерби не рассказывал тебе, моя прелесть, что мы познакомились с ним здесь, в этом салуне? О, его мамочке это не нравилось. Она говорила, что мы для него не подходящая компания. Представляешь? Шлюхин сын слишком хорош для нас? Черт, она даже никогда не была замужем, Хармони Элдер – было ее не настоящее имя.
Кейли хотела, чтобы Дерби был сейчас далеко, как можно дальше отсюда, но какое-то чутье подсказывало ей, что он рядом и с каждым моментом все приближался к западне.
– Я тебе точно говорю, – распалялся Дюк.
– Да, – тихо, но с достоинством ответила Кейли. Фамилия «Элдер» могла быть вымышленной, но это была ее фамилия, и она гордилась ею. – Дерби говорил мне, что познакомился с вами здесь.
Дюк снова наполнил свой стакан. Сколько он уже выпил? Пять, шесть стаканов? Кейли сбилась со счета и надеялась, что его реакция потеряла остроту.
– Я доверился этому ублюдку, и это была самая большая ошибка в моей жизни. Пару лет назад старина Дерби продал нас. После всего, что мы для него сделали, он решил упрятать нас за решетку. – Остекленевшие глаза Дюка горели злобой, его взгляд зафиксировался на чем-то далеком и страшном. Потом он вдруг улыбнулся, и новое выражение его лица было еще более пугающим. – Конечно, у нас с Джарвисом были друзья, они спасли нас на пути в тюрьму Виргиния-сити. С тех пор мы на свободе.
– Они убили людей, которые вас сопровождали, – спокойно произнесла Кейли.
Дюк кивнул и откупорил новую бутылку. На этот раз он поднес стакан к губам Кейли.
– Пей, – приказал он.
– Прошу прощения, – мягко возразила Кейли. Краешком глаза она заметила промелькнувшую тень, и у нее мурашки пробежали по телу. – Я дала зарок.
– Ты упрямая стерва. – Дюк засмеялся жутким, омерзительным смехом. – Кто-нибудь научит тебя уму-разуму.
В этот момент Кейли рванула револьвер, но Дюк оказался более ловким и трезвым, чем она смеяла надеяться. Резким движением руки он швырнул Кейли на пол и почти в тот же момент вскочил на ноги, крепко держа в руке револьвер.
Дерби, по-видимому, вошел в салун через черный ход и стоял сейчас в нескольких футах от зеркала.
– Это ошибка, – сказал он бандиту. Его голос был холоден, как надгробный камень зимой.
Все трое понимали, что он имеет в виду. Кейли не, пыталась подняться. Она сидела на грязном, покрытом опилками полу, как неудачно приземлившийся прыгун, ее взгляд был прикован к мужу. Его револьвер был все еще в кобуре, висевшей на бедре, а в руках он держал винтовку, и указательный палец его левой руки уже лежал на курке.
– Нет, – с жаром выдохнула Кейли. Слово, казалось, отдалось эхом, как будто она прокричала его в туннеле.
Дюк пнул ее, и мир словно взорвался, разлетаясь на куски. Кейли подалась вперед, раскинув руки, пытаясь не дать Шинглеру попасть в Дерби. В тот же миг Дерби выстрелил, но Дюк Шинглер, падая, успел нажать на курок.
Еще ничего не увидев, Кейли уже знала, что произошло – пуля настигла Дерби.
Кейли вскрикнула и бросилась к мужу. Дерби запрокинулся назад, пошатнулся и упал в зеркало – исчез в мутной темноте стекла.
– Дерби! – пронзительно закричала Кейли и кинулась за ним, но стело было твердым и непроницаемым, хотя и сильно треснуло.
Прижав ладони к холодной неровной поверхности, Кейли медленно опустилась на колени, задыхаясь от слез и крика.
Отказываясь верить своим глазам, Джулиан Друри наблюдал, как зеркало, которое лишь несколько мгновений назад представило перед ним живую картину жестокого старого Запада, вдруг покоробилось, выгнулось, как жидкий хрусталь у стеклодува, и посыпалось внутрь дождем звякающих осколков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37