Сейчас он с трудом мог вспомнить, кем увлекался в ранней юности. – Однако это чувство редко бывает долговечно. Лишь с возрастом и жизненным опытом приходит умение разбираться в людях и себе самом. Впрочем, должен признать, что я еще не до конца осознал произошедшую со мной перемену. Но могу заверить вас в том, что случайная встреча с Элизой показала мне, насколько я пресытился прежней жизнью.
– И чем же вас так пленила Элиза? – поинтересовалась Аманда.
– Пленила… да, это именно то слово, – Фридрих обольстительно улыбнулся хозяйке, а из его уст легкой рекой потекли слова, которыми он привык сводить с ума женщин: – Ваша дочь взяла меня в плен, опутав своими чарами. Ее красота и обаяние околдовали меня, но… – он выразительно приподнял одну бровь и удивленно поинтересовался: – Где же сама Элиза? Я, честно говоря, приехал, чтобы встретиться с королевой моего сердца…
– Ах, вот как? – ледяным голосом остановила его фрау Розенмильх. Ее презрительный взгляд, брошенный на пустые руки Фридриха, объяснил холодность ее тона: ни цветов, ни подарков. Влюбленный мужчина не удосужился о самом простом знаке внимания. – Элиза сейчас спустится к нам, но вы должны помнить, что моя дочь – юная и неопытная девушка, и эмоции у нее часто берут верх над здравым смыслом. Я обязана оградить девочку от ошибок; надеюсь, вы меня понимаете?
– Я восхищаюсь вами, мадам, – натянуто улыбаясь, ответил барон. Он с трудом удержался от язвительной реплики. Подумать только: содержанка, готовая продать своего ребенка любому мужчине со знатным происхождением и звонкой монетой, уверяет его в том, что искренне заботится о дочери!
Переглянувшись с подругой, фрау Розенмильх принялась осыпать его новыми вопросами. Даму больше всего, конечно, интересовало состояние барона, размеры винных погребов, местоположение родового имения, количество породистых скакунов в конюшнях, имена ювелиров и банкиров, услугами которых он пользуется, и еще очень многое, многое другое. Будь эта дама менее пристойна, то она, наверно, не преминула бы поинтересоваться и его мужскими возможностями. Определенно, гостя оценивали, как породистого жеребца.
Фридриху с большим трудом удалось сохранить самообладание. Никто и никогда так открыто не интересовался его платежеспособностью, но в этом доме, похоже, все перевернуто с ног на голову, и здесь именно женщины выносят приговор мужчинам, подобно тому, как в высшем свете мужчины обсуждают достоинства женщин.
Барон задумчиво разглядывал Аманду. Его весьма задело высокомерное поведение этой дамы. Еще мгновение – и он будет разговаривать с ней на ее языке, что вряд ли понравится этой излишне самоуверенной кокотке.
– А теперь, ваша светлость, ответьте мне честно: что же так привлекло вас в моей Элизе? – Аманда вернулась к вопросу, который ее больше всего беспокоил.
– Она прелестна, – устало проговорил Ауленберг, хватаясь за первое пришедшее ему на ум слово. – И восхитительна…
– Возможно, – с приторно-медовой улыбкой согласилась хозяйка. – Особенно если учесть то, что ночью она предстала перед вами с испорченной прической и в насквозь промокшем платье.
– Но при этом Элиза проявила довольно сильный характер. Кроме того, она оказалась совершенно непредсказуемой, – неожиданно признался Фридрих, вдруг осознав, что именно эта черта девушки заинтересовала его.
– Вас привлекла ее непредсказуемость? – озадаченно уставилась на него Аманда. – Да уж… Только сумасбродное создание способно бродить по ночным улицам под проливным дождем. Но чтобы такое поведение могло нравиться?.. – она пожала плечами.
– Если быть честным, то я и сам не могу понять, что привлекло меня в этой маленькой сумасбродке, – медленно проговорил Ауленберг, пристально глядя в глаза любовнице князя Рудельштайна. – Единственное, что я могу сказать вам наверняка, так это то, что мои руки дрожат, кровь бросается в голову, а внутри все воспламеняется при одном взгляде на Элизу, – его дыхание стало учащенным, а во взгляде заиграл жаркий огонь. – И самое удивительное в этой истории то, что ваша дочь сумела меня остановить. Видит Бог, такого со мной еще никогда не происходило.
Лица женщин вытянулись от удивления и смущения, но через минуту в их глазах забегали веселые искорки. Заметив улыбки, которыми они обменялись, Фридрих понял, что выиграл сражение.
– Обещаю быть щедрым и выполнять любые прихоти Элизы, – торжественно заявил он. – А также обязуюсь расстаться со своей возлюбленной только по ее собственному желанию, – добавил он и увидел, как лицо Аманды расплылось в довольной улыбке.
Хозяйка величественно поднялась и резко дернула шнурок звонка. Седовласый дворецкий с пышными бакенбардами появился незамедлительно.
– Людвиг, пригласи фрейлейн Элизу в гостиную.
В эту ночь девушка так и не смогла уснуть. Тяжелые мысли и мрачные предчувствия не давали ей покоя. Правильно ли она поступила, затеяв эту игру? Хватит ли у барона терпения исполнять роль мнимого любовника до тех пор, пока она не добьется желаемой свободы?..
Проблема заключалась еще и в том, что она не знала, с чего начинать свою независимую жизнь. Быть может, стоит заключить фиктивный брак и, пользуясь именем супруга, открыть музыкальную или художественную школу? Но где найти этого самого мужа, который согласился бы за деньги предоставить ей имя и свободу?.. Лишь под утро, совершенно измученная, девушка упала на кровать и, зарывшись головой в подушку, расплакалась, а затем незаметно уснула.
Мать распорядилась не беспокоить дочь, расстроенную ночными приключениями, поэтому служанка довольно поздно разбудила Элизу, сообщив, что в гостиной находится интересный мужчина, которого она никогда раньше не видела. Элиза взглянула на часы и изумленно ахнула. Оказалось, что недавно пробило пять часов и, разумеется, в их доме с визитом находится не кто иной, как барон фон Ауленберг. Служанка подтвердила ее соображения. Она принесла Элизе любимый чай с жасмином и холодную телятину с горошком и, пока девушка подкрепляла свои силы, успела достать из гардеробной одно из новых платьев. Окутав Элизу облаком нежных оборок, Агнешка быстро привела в порядок ее волосы и, оглядев творение рук своих, удовлетворенно кивнула, довольная своей работой.
– Быть может, этот господин уже откланялся? – неожиданно робко поинтересовалась Элиза. Ей стало страшно от своей собственной затеи, и она уже готова была отказаться от нее.
– Нет, фрейлейн, он все еще в гостиной и беседует с вашей матушкой и фрау Маргаритой, – пожала плечами служанка.
– Так долго? Почему же меня до сих пор не позвали? – поразилась девушка. Она надеялась, что мать, очарованная титулом и манерами барона, немедленно пригласит ее вниз и отпустит на прогулку. Но, похоже, дела пошли иначе.
Нимало не заботясь о платье, Элиза рухнула на диван. Как она могла забыть о невероятной проницательности своей матери?! Уж в чем в чем, а в вопросах любви ее трудно обмануть. Со все возрастающей тревогой девушка думала о том, что происходит внизу в гостиной. Сможет ли барон убедить мать в том, чего на самом деле нет – в своей любви к Элизе?
Отчаяние охватило душу девушки. Оставалось надеяться лишь на то, что Ауленберг знает правила любовной игры и сумеет обмануть Аманду своей ласковой улыбкой, нежными манерами и самоуверенным взглядом коварных темных глаз… Элиза неожиданно вздрогнула, припомнив обольстительные манеры барона, которыми он пытался опутать ее. Этот мужчина определенно знает, как вести себя с женщинами, если сумел воздействовать даже на такую ледышку, какой она считала себя.
Дворецкий появился в дверях как раз в тот момент, когда Элиза окончательно уверилась в том, что ее план провалился.
– Мадам просит вас спуститься вниз, – невозмутимо проговорил он, делая вид, что не заметил тревожного состояние девушки.
Элиза бросилась к зеркалу. Она должна появиться в гостиной с радостной, взволнованной улыбкой на лице, но вместо этого в зеркале отражалась какая-то вымученная усмешка, впрочем, взволнованности было хоть отбавляй.
Заботливая служанка принялась помогать своей хозяйке: она щипала ее за щеки, пытаясь вызвать хотя бы малейшее подобие румянца, и расправляла оборки, которые Элиза успела смять.
– Отстань, Агнешка, – отмахнулась она от служанки, продолжая изучать свое лицо. Она никак не могла решить, каким бывает выражение глаз у девушек, когда им предстоит встреча с любимым мужчиной. На ее лице упрямо отражались только страх и страдание. Устало улыбнувшись своему отражению, Элиза с тревогой в душе поспешила вниз.
– А вот и наша Элиза, – провозгласила Аманда, настороженно глядя на дочь.
Барон тут же вскочил на ноги, пылко повернулся к своей «возлюбленной» и – замер от неожиданности. Стройная, изящно одетая девушка ничуть не походила на ту мокрую замарашку, которую он подобрал вчера на улице.
Элиза бросила в его сторону «восторженный», как ей хотелось думать, взгляд и в свою очередь замерла от удивления. Сейчас, при свете дня, когда она могла спокойно рассмотреть своего нового знакомого, у нее даже дыхание перехватило от его неземной красоты. Высокий, широкоплечий и невероятно элегантный, барон фон Ауленберг был совершенно неотразим. Черные волосы были аккуратно зачесаны назад, а на лице, словно сошедшем с картин старых мастеров, горели огнем бездонные черные глаза. Элиза с трудом приходила в себя. Неужели именно с этим мужчиной она умудрилась заключить авантюрную сделку?..
– Элиза, что ты замерла у двери? Его сиятельство подумает, что ты еще совсем ребенок, – вырвал ее из оцепенения голос матери. – Не смущайся так. Присаживайся к столу рядом с бароном.
Девушка кожей ощущала пристальный взгляд матери. Аманда определенно изучала ее поведение, и Элиза поняла, что вырваться из-под материнской опеки будет очень сложно. Взяв из рук матери чашечку с чаем, девушка сделала маленький глоток, быстро пытаясь сообразить, как лучше себя вести. Пожалуй, следует время от времени бросать на барона томный взгляд и откровенно любоваться его лицом и фигурой. Это легко сделать – ведь Ауленберг был самим совершенством, и потому в него трудно не влюбиться…
Поймав себя на этой крамольной мысли, Элиза испуганно заморгала, стараясь избавиться от наваждения, и неожиданно заметила, что барон разглядывает ее с откровенным любопытством. Покраснев, девушка смущенно опустила взгляд, но тут же разозлилась на себя. С чего бы это ей стыдиться? В конце концов, барон пришел сюда для того, чтобы предложить свои услуги в качестве любовника. И играет он свою роль, в отличие от нее самой, безупречно.
Милое личико девушки порозовело, а в незабудковых глазах сквозила решимость, и Фридрих понял, что не зря пришел в этот дом. Эта девушка восхитительна. Взглядом знатока он скользнул по округлым плечам, высокой груди, тонкой талии, угадывая под облаком нежной ткани соблазнительные изгибы юного тела. При свете дня Элиза еще больше, чем ночью, напоминала распускающийся бутон розы, трогательно-нежный и ароматный.
Хозяйка предложила гостям чай и пирожные, и женщины повели легкий разговор, касающийся новинок сезона. Обаятельно улыбаясь, Фридрих принял участие в этой беседе, но при этом не спускал с Элизы внимательного взгляда. Ему пришлось по душе упорство, с которым девушка боролась со своим смущением.
Когда большие часы над камином пробили семь часов, Аманда выразительно посмотрела на гостя. Барон уловил намек и стал прощаться. Элиза замерла и взглянула на мать глазами, полными отчаяния и надежды.
Аманда медлила. Она оценивающе смотрела на молодую пару, словно решая, достаточно ли хорошо они смотрятся вместе. Элизе показалось, что еще секунда – и она упадет в обморок. Самый настоящий… Она и впрямь стала оседать на пол, но Ауленберг мгновенно подхватил ее и нежно подул в лицо.
Увидев такое, фрау Розенмильх, нервно вздохнув, быстро заморгала, словно стараясь сдержать слезы, и наконец объявила:
– Очень приятно было познакомиться с вами, ваша светлость. Надеюсь, вы навестите нас еще раз? Скажем, завтра часа в три? Мы с Элизой будем рады вас видеть.
– Мне это время прекрасно подойдет, милая фрау Аманда, – с улыбкой ответил Фридрих, не спеша отпускать Элизу. – Но что же мне делать до тех пор? Боюсь, этот день станет для меня самым длинным в жизни.
С этими словами он нежно поцеловал дрожащие пальцы девушки. Элиза понимала, что все это – игра, но не могла сдержать трепета, охватившего все ее тело.
– До завтра, ваша светлость, – вынесла приговор неумолимая Аманда. – Я провожу вас.
– Может, я сама могу это сделать, матушка? – робко попросила Элиза. Мать сердито нахмурилась, но ее подруга укоризненно покачала головой, и Аманда была вынуждена согласиться с просьбой дочери.
Когда они вышли из гостиной, Элиза благодарно прошептала:
– У нас получилось! Теперь она примет вас как моего любовника.
– Ты должна была назвать мне имена своих родителей, – проворчал Фридрих.
– Я вам говорила, что мой отец князь, – тихо ответила девушка. – Но вы не хотели этому верить. Да и чем мне гордиться? Я незаконнорожденная…
Барон смешался. Он и в самом деле ночью не придал значения ее словам, решив, что девушка набивает себе цену.
– Это мало что меняет. Наше соглашение остается в силе. Ведь тебе по-прежнему нужен любовник, а я дал обещание в этом помочь.
Элиза молча кивнула, тяжело вздохнув. Сейчас она была похожа на ребенка, который никак не может решить трудную задачу. Глядя на ее сосредоточенное личико, Фридрих с трудом удержался, чтобы не рассмеяться, и крепко сжал ее руку.
Остановившись в холле возле лестницы, он долго смотрел на нее, любуясь правильными чертами лица и удивительными глазами небесного цвета. То, что Элиза – дочь князя Альберта, делает игру весьма пикантной и еще более интересной. Подумать только: эта девушка, дитя любви и великой страсти, осмеливается утверждать, что не хочет любить! Ну, уж нет, ей определенно нужен опытный наставник.
– Чем мы займемся завтра?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32