https://wodolei.ru/catalog/unitazy/deshevie/
Тут неподалеку как раз есть трактир — только пройти переулок.
Отлично, подумал Джорди, сдерживая усмешку. Ночь выдалась темная, и серебристый свет тонкого месяца почти не рассеивал бархатистый мрак. Лучшего не пожелаешь!
Они дошли до поворота, и Шоотер, болтая с человеком, который, как он был уверен, не отличался особой сообразительностью, был застигнут врасплох, когда Джорди резко схватил его за плечо и развернул, так что на мгновение они оказались лицом к лицу. Не успел Амос сообразить, что происходит, как Джорди вонзил кинжал ему в грудь, пробормотав:
— Вот тебе за хозяйку!
Шоотер осел на землю, а Джорди превратился в легконогого эльфа и во все лопатки поспешил в домик на Коб-Лейн, где его ждал заслуженный ужин. С местью было покончено.
— Где это тебя носило? — спросила Кэтрин, впустив его в дом. — Надо думать, проказничал вместе со своим хозяином.
Роб недавно вернулся с занятий и поведал ей, что прохожие на улицах и завсегдатаи кофеен только о том и говорят, что сэр Алистэр Кеймерон и сэр Фрэнсис Херролд дрались на дуэли на Лестерском поле и что сэр Фрэнсис, похоже, навсегда охромел.
Радуясь, что у Кэтрин хорошее настроение, Джорди мастерски разыграл смущение. Она укоризненно покачала головой.
— Не обманывай меня — я уже знаю, что твой хозяин рисковал жизнью, чтобы наказать сэра Фрэнсиса за предательство. Уверена, ты праздновал его победу!
Что-то в лице Джорди заставило ее насторожиться.
— Нет, — поспешно проговорила она. — Ничего мне не рассказывай. Не хочу знать, чем ты там занимался!
Махнув рукой, Кэтрин рассмеялась про себя. Одно ясно — когда она станет леди Кеймерон, скучать ей не придется!
Эпилог
Два кавалера из числа придворных Карла II сидели возле самой сцены в театре герцога Йоркского летом 1667 года. На голове одного из них, низенького и коренастого, красовался чудовищной величины парик с черными завитыми локонами. Другой был высоким и мускулистым, и его голубые глаза казались еще ярче на фоне золотисто-рыжих волос. Оба были без масок.
Они смотрели пьесу под названием «Хвастун, или Простак женится» Уилла Уэгстэффа. Представление близилось к концу. Мистрис Клеон Дюбуа, исполнявшая роль красотки Белинды, изображала пылкое примирение со своим мужем, неотразимым Аморосо. Беттертон, игравший Простака, лежал в глубине сцены, громко издавая жалобные стоны, ибо был поражен коварной Белиндой в немаловажную часть своей анатомии.
Через несколько минут пьеса закончится и они, взявшись за руки, выйдут к рампе, раскланиваясь перед зрителями… Полный искрящегося остроумия и смелых шуток, «Простак» имел шумный и заслуженный успех, и многие гадали, кто же скрывается за псевдонимом «Уилл Уэгстэфф».
— Ну что, Стэр, неужели ты до сих пор без ума от ее ножек? Как-никак теперь ты их законный обладатель… Кстати, не собираешься поучаствовать в представлении? — прошептал Брюнет, обращаясь к своему спутнику.
— «Да» — на первый вопрос и «может быть» — на второй, — прошептал Стэр.
— Жаль, если только «может быть», — протянул Арлингтон. — Неужели твое остроумие притупилось?
— Ни в коем случае, — отозвался Стэр. — Подожди — и сам все увидишь.
— И узнаю, кто такой Уилл Уэгстэфф?
— Терпение, дружище, терпение. Арлингтон умолк. Пьеса закончилась. Зрители хлопали долго, добросовестно отбивая ладони, — премьера удалась. Кэтрин, стоявшая между Беттертоном и Джеком Хайнсом, игравшим Аморосо, почувствовала, что на глаза ее наворачиваются слезы.
— Нет, никаких сожалений, — заверила Кэтрин накануне в ответ на его опасения, как бы она не пожалела, что ей приходится расстаться со сценой.
Беттертон выпустил руку стоявшей справа от него актрисы, Кэтрин отпустила руку Джека. Вместе с Беттертоном они вышли на авансцену, и аплодисменты загремели с новой силой.
Наконец Беттертон поднял руку и провозгласил:
— Друзья мои, мистрис Дюбуа желает вам кое-что сказать, но прежде я хотел бы поделиться с вами одним секретом. Меня часто спрашивали, кто же на самом деле достопочтенный мистер Уилл Уэгстэфф, и я всякий раз отвечал, что автор запретил мне открывать кому-либо его подлинное имя. Однако сегодня я уже не связан обещанием и с радостью объявляю вам, что мистер Уэгстэфф — не кто иной, как мистрис Клеон Дюбуа, и она обещает написать еще немало славных пьес, ни в чем не уступающих «Простаку».
Едва он замолк, как аплодисменты грянули снова. Стэр бросил Кэтрин букет еще влажных цветов, который она ловко поймала. Те немногие, кому, как Арлингтону, было известно, что утром этого дня Стэр и Кэтрин тайно обвенчались, хлопали с особым воодушевлением, делясь со своими соседями необычайной новостью.
Беттертон вновь поднял руку.
— Прошу вас, позвольте мистрис Дюбуа произнести «Эпилог», который, как и вся пьеса, принадлежит ее блистательному перу.
Впервые в жизни Кэтрин испытала страх на театральной сцене.
Голос Стэра нарушил молчание.
— Смелей! — негромко приободрил он, и этого было достаточно, чтобы охватившее Кэтрин оцепенение отступило. Она низко поклонилась зрителям и продекламировала «Эпилог», который они со Стэром сочинили сегодня утром.
Друзья, я вам сказать хочу:
Пришел разлуки час;
В душе моей всего властней
Звучит Гимена глас;
Но я клянусь не забывать
Встреч наших никогда;
Итак, звезда моя Любовь,
Веди меня всегда!
Котурны с маской отложив,
Я очиню перо:
Уилл Уэгстэфф готов писать -
И едко, и остро!
На несколько секунд в зале повисла тишина, а затем зрители опять принялись аплодировать. Стэр шагнул на сцену и увидел, что глаза его возлюбленной полны слез.
— Не плачь, моя хорошая, — пробормотал он. — У нас с тобой вся жизнь впереди!
Он поцеловал ей руку, а Кэтрин в последний раз поклонилась зрителям, с которыми расставалась навсегда.
— Друзья, — неожиданно объявил Стэр звучным, как у настоящего актера, голосом. — Клянусь, моя жена сдержит данное вам обещание. Уилл Уэгстэфф еще возьмется за перо, и не раз. А теперь я хочу добавить к его великолепной пьесе мой собственный эпилог.
Перекрывая приветственные возгласы, он продекламировал:
Букет, перчатку, апельсин я милой подарил -
Но, град насмешек пережив, отвергнут ею был.
Актрисой околдован, я в блаженную страну
Спешу похитить навсегда красавицу жену!
Он поклонился в ответ на аплодисменты, которыми его наградили, и вместе с Кэтрин удалился за кулисы.
Крепко держа Кэтрин за руку, Стэр вышел вместе с ней на улицу, где возле украшенной гербом кареты их встретил Джорди, нарядившийся по случаю столь торжественного события в роскошную новую ливрею.
— Ну что, ты не жалеешь? — спросил Стэр, когда карета тронулась.
— Нисколько, — ответила Кэтрин. Сегодня сбылись все ее мечты, стали явью все прекрасные сны. Она жена мужчины, о котором мечтала — пусть даже втайне от самой себя! — со дня их первой встречи.
— Чудесно! — отозвался Стэр и наклонился, целуя ее, пока карета увозила их в ночь и в будущее, где их ожидало безоблачное счастье — то самое, о котором мечтают все, но которое обретают немногие. То самое счастье, к которому влечет нас манящая мечта о разделенной любви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Отлично, подумал Джорди, сдерживая усмешку. Ночь выдалась темная, и серебристый свет тонкого месяца почти не рассеивал бархатистый мрак. Лучшего не пожелаешь!
Они дошли до поворота, и Шоотер, болтая с человеком, который, как он был уверен, не отличался особой сообразительностью, был застигнут врасплох, когда Джорди резко схватил его за плечо и развернул, так что на мгновение они оказались лицом к лицу. Не успел Амос сообразить, что происходит, как Джорди вонзил кинжал ему в грудь, пробормотав:
— Вот тебе за хозяйку!
Шоотер осел на землю, а Джорди превратился в легконогого эльфа и во все лопатки поспешил в домик на Коб-Лейн, где его ждал заслуженный ужин. С местью было покончено.
— Где это тебя носило? — спросила Кэтрин, впустив его в дом. — Надо думать, проказничал вместе со своим хозяином.
Роб недавно вернулся с занятий и поведал ей, что прохожие на улицах и завсегдатаи кофеен только о том и говорят, что сэр Алистэр Кеймерон и сэр Фрэнсис Херролд дрались на дуэли на Лестерском поле и что сэр Фрэнсис, похоже, навсегда охромел.
Радуясь, что у Кэтрин хорошее настроение, Джорди мастерски разыграл смущение. Она укоризненно покачала головой.
— Не обманывай меня — я уже знаю, что твой хозяин рисковал жизнью, чтобы наказать сэра Фрэнсиса за предательство. Уверена, ты праздновал его победу!
Что-то в лице Джорди заставило ее насторожиться.
— Нет, — поспешно проговорила она. — Ничего мне не рассказывай. Не хочу знать, чем ты там занимался!
Махнув рукой, Кэтрин рассмеялась про себя. Одно ясно — когда она станет леди Кеймерон, скучать ей не придется!
Эпилог
Два кавалера из числа придворных Карла II сидели возле самой сцены в театре герцога Йоркского летом 1667 года. На голове одного из них, низенького и коренастого, красовался чудовищной величины парик с черными завитыми локонами. Другой был высоким и мускулистым, и его голубые глаза казались еще ярче на фоне золотисто-рыжих волос. Оба были без масок.
Они смотрели пьесу под названием «Хвастун, или Простак женится» Уилла Уэгстэффа. Представление близилось к концу. Мистрис Клеон Дюбуа, исполнявшая роль красотки Белинды, изображала пылкое примирение со своим мужем, неотразимым Аморосо. Беттертон, игравший Простака, лежал в глубине сцены, громко издавая жалобные стоны, ибо был поражен коварной Белиндой в немаловажную часть своей анатомии.
Через несколько минут пьеса закончится и они, взявшись за руки, выйдут к рампе, раскланиваясь перед зрителями… Полный искрящегося остроумия и смелых шуток, «Простак» имел шумный и заслуженный успех, и многие гадали, кто же скрывается за псевдонимом «Уилл Уэгстэфф».
— Ну что, Стэр, неужели ты до сих пор без ума от ее ножек? Как-никак теперь ты их законный обладатель… Кстати, не собираешься поучаствовать в представлении? — прошептал Брюнет, обращаясь к своему спутнику.
— «Да» — на первый вопрос и «может быть» — на второй, — прошептал Стэр.
— Жаль, если только «может быть», — протянул Арлингтон. — Неужели твое остроумие притупилось?
— Ни в коем случае, — отозвался Стэр. — Подожди — и сам все увидишь.
— И узнаю, кто такой Уилл Уэгстэфф?
— Терпение, дружище, терпение. Арлингтон умолк. Пьеса закончилась. Зрители хлопали долго, добросовестно отбивая ладони, — премьера удалась. Кэтрин, стоявшая между Беттертоном и Джеком Хайнсом, игравшим Аморосо, почувствовала, что на глаза ее наворачиваются слезы.
— Нет, никаких сожалений, — заверила Кэтрин накануне в ответ на его опасения, как бы она не пожалела, что ей приходится расстаться со сценой.
Беттертон выпустил руку стоявшей справа от него актрисы, Кэтрин отпустила руку Джека. Вместе с Беттертоном они вышли на авансцену, и аплодисменты загремели с новой силой.
Наконец Беттертон поднял руку и провозгласил:
— Друзья мои, мистрис Дюбуа желает вам кое-что сказать, но прежде я хотел бы поделиться с вами одним секретом. Меня часто спрашивали, кто же на самом деле достопочтенный мистер Уилл Уэгстэфф, и я всякий раз отвечал, что автор запретил мне открывать кому-либо его подлинное имя. Однако сегодня я уже не связан обещанием и с радостью объявляю вам, что мистер Уэгстэфф — не кто иной, как мистрис Клеон Дюбуа, и она обещает написать еще немало славных пьес, ни в чем не уступающих «Простаку».
Едва он замолк, как аплодисменты грянули снова. Стэр бросил Кэтрин букет еще влажных цветов, который она ловко поймала. Те немногие, кому, как Арлингтону, было известно, что утром этого дня Стэр и Кэтрин тайно обвенчались, хлопали с особым воодушевлением, делясь со своими соседями необычайной новостью.
Беттертон вновь поднял руку.
— Прошу вас, позвольте мистрис Дюбуа произнести «Эпилог», который, как и вся пьеса, принадлежит ее блистательному перу.
Впервые в жизни Кэтрин испытала страх на театральной сцене.
Голос Стэра нарушил молчание.
— Смелей! — негромко приободрил он, и этого было достаточно, чтобы охватившее Кэтрин оцепенение отступило. Она низко поклонилась зрителям и продекламировала «Эпилог», который они со Стэром сочинили сегодня утром.
Друзья, я вам сказать хочу:
Пришел разлуки час;
В душе моей всего властней
Звучит Гимена глас;
Но я клянусь не забывать
Встреч наших никогда;
Итак, звезда моя Любовь,
Веди меня всегда!
Котурны с маской отложив,
Я очиню перо:
Уилл Уэгстэфф готов писать -
И едко, и остро!
На несколько секунд в зале повисла тишина, а затем зрители опять принялись аплодировать. Стэр шагнул на сцену и увидел, что глаза его возлюбленной полны слез.
— Не плачь, моя хорошая, — пробормотал он. — У нас с тобой вся жизнь впереди!
Он поцеловал ей руку, а Кэтрин в последний раз поклонилась зрителям, с которыми расставалась навсегда.
— Друзья, — неожиданно объявил Стэр звучным, как у настоящего актера, голосом. — Клянусь, моя жена сдержит данное вам обещание. Уилл Уэгстэфф еще возьмется за перо, и не раз. А теперь я хочу добавить к его великолепной пьесе мой собственный эпилог.
Перекрывая приветственные возгласы, он продекламировал:
Букет, перчатку, апельсин я милой подарил -
Но, град насмешек пережив, отвергнут ею был.
Актрисой околдован, я в блаженную страну
Спешу похитить навсегда красавицу жену!
Он поклонился в ответ на аплодисменты, которыми его наградили, и вместе с Кэтрин удалился за кулисы.
Крепко держа Кэтрин за руку, Стэр вышел вместе с ней на улицу, где возле украшенной гербом кареты их встретил Джорди, нарядившийся по случаю столь торжественного события в роскошную новую ливрею.
— Ну что, ты не жалеешь? — спросил Стэр, когда карета тронулась.
— Нисколько, — ответила Кэтрин. Сегодня сбылись все ее мечты, стали явью все прекрасные сны. Она жена мужчины, о котором мечтала — пусть даже втайне от самой себя! — со дня их первой встречи.
— Чудесно! — отозвался Стэр и наклонился, целуя ее, пока карета увозила их в ночь и в будущее, где их ожидало безоблачное счастье — то самое, о котором мечтают все, но которое обретают немногие. То самое счастье, к которому влечет нас манящая мечта о разделенной любви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21