— И все же мы не можем с абсолютной уверенностью считать, что маркиз — тот человек, который лишил ее невинности, — резонно заметил Хорнбакл.— Да, без тщательного расследования не можем, да и у нас нет на это времени.— Так что ты предлагаешь? — спросил Осгуд.— Мы устроим им проверку. Каким бы ни было его происхождение, Грэвенвольд отличный малый. Если он и впрямь тот проклятый цыган, то мы заставим его жениться на Кэтрин.— Десять к одному, Кэтрин эта затея не понравится.— Кэтрин собирается замуж за Литчфилда. Ни за что не отдам ему мою девочку. Кэтрин нужен мужчина умный и сильный, мужчина, который мог бы держать ее в руках, кто способен обуздать ее норовистый характер и в то же время не сломать ее.— Не могу утверждать на все сто, но Грэвенвольд тоже с характером. Боюсь, что, если его припрут к стене, он может обойтись с Кэтрин не слишком хорошо.Герцог усмехнулся. Он-то получше других знал характер своей племянницы.— Кэтрин сумеет за себя постоять.Старики рассмеялись.— Она молодец, Осгуд. Воля у нее есть и настойчивость тоже. И хитрости ей не занимать. Я хочу, чтобы она была счастлива, и, видит Бог, ради этого пойду на что угодно.Хорнбакл сел в кресло.— Ну давай, выкладывай, что ты задумал.
— Что там, моя госпожа?Кэтрин несколько раз перечитала записку. Проснувшись, она нашла ее под дверью спальни.— «Должен увидеть тебя. Отстань от других и скачи к старому каменному коттеджу в лесу возле восточного озера». И подпись: «Д.»— Это от его чести?— Я не знаю почерка Доминика.— Тогда почему вы уверены, что это написал он, а не те, что напали на вас? Это очень опасно. Вы не должны ехать.— Сзади будут ехать охранники дяди. Они придут мне на помощь в случае опасности.— Не нравится мне все это.— Так ведь и мне не нравится, но Доминик не стал бы просить меня о встрече, если бы не что-то важное.Кроме того, он сегодня уедет, и они даже не попрощаются. Если верить его обещанию, он больше не встанет у нее на пути.— Может быть, он не может решиться расстаться с вами.— Может быть, он хочет попрощаться. — В ту ночь после бала прощальных слов не было. В сердце Кэтрин проснулась надежда. — Как бы там ни было, я пойду.— Тогда нам нужно торопиться, — вздохнула Гэбби. — Вот-вот окончательно рассветет. Если вы хотите успеть, пора одеваться.Кэтрин кивнула. Она, Джорджия и еще несколько дам решили поехать с мужчинами на охоту на лис. Девушки — страстные поклонницы верховой езды — не могли пропустить такое приятное событие. Умения большинства дам хватало ровно настолько, чтобы прокатиться неторопливым галопом по аллее парка. Кэтрин гордилась своим мастерством, И сегодня она собиралась воспользоваться этим, чтобы исчезнуть, — быть может, даже для охранников дядюшки Гила.Кэтрин решила, что перед тем, как зайти в дом, она сможет из леса понаблюдать за домиком, и если она увидит, что Доминик там, она войдет, а если нет — легко догонит остальных. Если же Доминик будет ждать ее в доме, беспокоиться нечего — лучшей охраны ей не найти.Подумала и тут же усмехнулась про себя. Когда это она чувствовала себя спокойно в его присутствии?Гэбби помогла хозяйке завершить утренний туалет. Кэтрин надела бархатный костюм для верховой езды, с высокой талией, белым жабо из кружев на лифе, такими же манжетами и воротником. Гэбби убрала хозяйке волосы в тугой пучок на затылке и закрепила миниатюрную шляпку из бархата, с небольшими полями и плоским верхом и тонкой черной вуалеткой.— Как я выгляжу?— Отлично, — заверила Гэбби.Сердце Кэтрин колотилось как бешеное. В тысячный раз она задавала себе вопрос, чего же она ждет от этого свидания — и не могла ответить.Сказав себе, что скоро ее мучительное неведение развеется само собой, Кэтрин решительно направилась к выходу.Позади особняка уже собрались охотники. Псы лаяли, лошади от нетерпения били копытами землю. Кэтрин пропустила завтрак, сказав, что у нее нет аппетита, но остальные перекусили бисквитами с горячим шоколадом или кофе. Впереди их ждал охотничий завтрак. Охотники должны были поймать лисий след, потом слуги погонят зверьков вниз с горы. Там их будут ждать мужчины с ружьями.Кэтрин нервничала все сильнее. Сев на мэйфилдского охотничьего жеребца, она огляделась, надеясь найти в толпе Доминика. Узнать его среди пестрой толпы оказалось легко: осанкой, легкостью движений, особым шиком, с которым ои держался в седле, Доминик сильно отличался от остальных. Черный скакун переступал с ноги на ногу. Доминик, смуглый, черноволосый и черноглазый, словно сросся с конем. Доминик заметил ее, и во взгляде его читалось неодобрение. Быть может, он написал ей записку для того, чтобы оградить от опасности, спрятать в коттедже? Как бы там ни было, если записка действительно от него, это скоро выяснится.Они долго смотрели друг на друга. Потом Доминик кивнул, будто делал знак, что он готов встретить ее в условленном месте.Кэтрин немного успокоилась. Значит, записку прислал Доминик. И теперь можно было отдаться быстрой езде и тому непередаваемому возбуждению, что дарит охота. Она, конечно, приедет в коттедж, но только после того, как насладится охотой, и ничто не подарит ей больше радости, чем оставить далеко позади этого самонадеянного Доминика Эджемонта.— Может быть, не поедешь? — услышала Кэтрин встревоженный голос дяди. Гил стоял рядом, поглаживая норовистого коня по крутой шее. — Тех, кто напал на тебя в саду, еще не схватили, и тебе угрожает опасность.Кэтрин рассказала дяде о нападении, изменив лишь время — на час раньше, и даже назвала Доминика своим спасителем.— На охоту едут человек тридцать. Кто будет нападать на меня, когда вокруг столько народу? Я уже не говорю про то, что охранников тут чуть ли не пруд пруди.— И все же не нравится мне это, — проворчал Гил.— Дядя, я не хочу, чтобы ты так волновался. Со мной ничего не случится.Гил кивнул и пошел в дом. Кэтрин смотрела вслед дяде. Гил был прекрасным наездником, но сейчас немного прихворнул: ныли суставы — возраст давал о себе знать. Гил и Осгуд решили остаться дома.Кэтрин глубоко вздохнула, наслаждаясь ароматом сыромятной кожи упряжи, скошенной травы, конского пота. Лошади тронулись. У Кэтрин сильнее забилось сердце. Зазвучал охотничий рог, засвистела плеть. Псарь спустил собак, и свора длинношеих широкогрудых гончих яростно залаяла.Через несколько минут настигли первую жертву. Крохотный рыжий зверек метнулся из-за ограждения, и началась гонка. Пока остальные поскакали в объезд по открытому полю, Кэтрин, пригнувшись к лошадиной шее, легко преодолела каменную ограду. Кэтрин чувствовала, что Доминик где-то рядом.Вскоре Кэтрин обогнала Джорджию. Сразу после второй каменной насыпи образовался небольшой прудик, поросший ряской, — и верный конь не подвел. Один из ездоков упал.Потом кавалькада рассеялась. Кэтрин легко оставила позади менее опытных наездников и сейчас скакала впереди. Краем глаза она видела, как Доминик догоняет ее. На лице его было неодобрительное выражение.Кэтрин легко перемахнула через высокую живую изгородь, аккуратно, не задев ни листочка. Доминик проделал тот же маневр.— Если уж у тебя хватило безрассудства и спеси поехать сюда, держись по крайней мере рядом с остальными. Ты не представляешь, какая ты сейчас хорошая мишень.— В чем дело? — усмехнулась Кэтрин. — Не можешь держаться наравне, так не придумывай отговорки.Кэтрин пришпорила лошадь, разогналась и взяла водную преграду, которую большинство мужчин предпочли объехать стороной.Под удивленным (или восхищенным? Она не вполне разобралась) взглядом Доминика Кэтрин рассмеялась и снова натянула поводья.Когда Доминик вновь поравнялся с ней, она быстро сказала:— Старый каменный дом. Дай мне минут пятнадцать.— Постарайся за это время не сломать себе шею, — крикнул вслед Доминик, глядя, как она, повернув коня, скачет к остальным.Через пятнадцать минут Кэтрин, отстав от остальных, свернула в лесок и поскакала на восток, к озеру. Она быстро отыскала маленький каменный дом.Кэтрин вздохнула с облегчением, заметив черного жеребца Доминика, привязанного у ограды.Доминик ждал ее в маленькой гостиной, необыкновенно мужественный в своей темно-синей с едва заметной полоской куртке, облегающих бриджах и высоких черных ботфортах. Плечи его казались такими широкими, что им было тесно в комнате. Сердце Кэтрин забилось чаще, и даже хмурое выражение его лица не испортило ей настроения.— Ах ты, маленькая разбойница, — сказал он, подходя к ней, — что это ты вытворяешь?— Могу я позволить себе маленькое удовольствие? — улыбнулась Кэтрин.— Ты могла сломать себе шею или, того хуже, тебя могли убить.— Ну что же, — пожала плечами Кэтрин, — ни того, ни другого, к счастью, не произошло. Кроме того, какое тебе до этого дело?— Никакого, Кэтрин, — вздохнул Доминик. — Тут ты очень даже права.Кэтрин ждала, что он начнет разговор сам. Но Доминик молчал, и она хотела было спросить его, зачем он послал записку, но передумала. Она подождет. Спешить им некуда. Охота только началась. Кэтрин не собирается показывать Доминику, что ей чрезвычайно любопытно, зачем он ее позвал.— Нам не надо было встречаться, — неожиданно заявил Доминик.— Не надо, — согласилась Кэтрин. — Тогда почему мы оба здесь?Доминик улыбнулся. У Кэтрин душа перевернулась, как он был в тот момент хорош собой.— Тоже верно.Но он не делал ни одного движения к ней навстречу. И Кэтрин стояла неподвижно.— Твой дядя поблагодарил меня за то, что я вмешался тогда, в саду. Поскольку он не вызвал меня на дуэль, значит, он не знал, чем мы там, с тобой занимались.— Я просто поменяла местами день и ночь.— Очень умно, — сказал Доминик. — Честно говоря, моя сладкая, у тебя просто талант на всякого рода выдумки. Особенно я был тронут твоей историей о помолвке. Могу я спросить, зачем было идти на такие крайности?Кэтрин не нравился его тон — мягкий, вкрадчивый. А в глазах почему-то была злость. Предположение Гэбби о том, что он не мог перенести разлуки, видимо, оказалось неверным.— Ну что же, сам напросился. Я не хотела, чтобы ты затащил меня в постель, и делала для этого все возможное. Я наивно верила, что если ты будешь думать, что я люблю другого, то не станешь меня принуждать.— Так я принудил тебя, Катрина?Кэтрин опустила голову.— Нет, — медленно проговорила она. — Я знаю, что могла остановить тебя, даже тогда, у самого края. Но тогда я этого не хотела. Не хочу этого и сейчас.Доминик молчал. Еще мгновение он продолжал неподвижно смотреть на нее, но потом шагнул навстречу, взял ее руку и поднес к губам.— Я никогда не встречал таких женщин, как ты, и, боюсь, не встречу никогда.Кэтрин смотрела ему и лицо, лаская взглядом каждую складочку, каждую черточку, морщинки в уголках глаз, чувственную линию губ. В глазах его горело желание. Но было в его взгляде и нечто другое — мучительная и горькая решимость, и Кэтрин мысленно содрогнулась, понимая, куда может завести его такое фанатичное упорство.И ей стало жаль его, жаль искренне. Кэтрин погладила его по щеке. Приподнялась на цыпочки и поцеловала его, нежно, так, будто могла испить до дна его горечь, освободить его душу.— Кэтрин, — так шептала его мука, боль, что камнем давила на сердце.Доминик подхватил ее на руки, прижался губами к ее губам, отнес на диван, с судорожной торопливостью стал расстегивать ее наряд. Минута — и платье соскользнуло с плеч и в тот же миг горячие губы его стали жечь ее тело: он целовал ей шею, дюйм за дюймом, прокладывая путь к груди. Язык его коснулся соска. Он нежно обнял его губами, чуть втянул и рот медленным дразнящим движением, от которого все существо се пронзила сладкая мука.— Я хочу тебя, — прошептал он. — Я знаю, что не должен этого делать, но, видит Бог, я не могу остановиться.Кэтрин обняла руками его черную голову и притянула к себе. Доминик понимал, как сильно она его хочет, и сдержал себя. Она заслуживала большего, чем торопливое соитие.— Если этому свиданию суждено стать последним, давай возьмем от него как можно больше. У нас впереди часы. Позволь мне любить тебя так, как я делал это раньше, медленно и полно. Позволь показать мне то, что я к тебе чувствую.Ободренный нежной улыбкой Кэтрин, Доминик приник губами к ее груди, лаская ее, пока последние пуговицы ее наряда не оказались расстегнутыми.
— Осгуд, ты жив?Гилфорд Лэвенхэм склонился над сэром Осгудом Хорнбаклом, сидящим на траве у поросшей мхом каменной ограды и потирающим шишку на голове.— Надо было поехать в обход, слишком стар я стал для подобных трюков.Гил с улыбкой помог другу подняться на ноги.Когда конь отказался брать препятствие, Осгуд натянул поводья так, что жеребец встал на дыбы, а Осгуд полетел вверх тормашками.— Не пеняй на возраст, старина, — сказал Гил, — ты никогда не был особенно хорошим наездником.Осгуд рассмеялся;— Да уж, не то что твоя племянница. Девчонка держится в седле не хуже мужчины.Герцог хмыкнул.— Она умеет ездить, это точно. Но только ее маленький задик слишком привлекает внимание, и не только, как я заметил, маркиза Грэвенвольда. Из-за твоей неуклюжести мы можем опоздать.Осгуд вскарабкался в седло.— Ты прав, старик. Поспешим. Она и так порядком себя скомпрометировала, и нет нужды смущать ее больше, чем мы задумали.Гил вскочил в седло. Черт побери, только бы они с Оззи не натворили беды. А если парочка поняла, что их надули? Тогда в доме никого нет. А на Кэтрин могли снова напасть. Гил долго прикидывал и решил, что игра стоит свеч,— Быстрее, Осгуд, нельзя терять ни минуты!Джентльмены, пришпорив коней, стремительно приближались к старому дому на поляне. Глава 18 Издали маленький каменный домик выглядел заброшенным и пустынным. Неужели опоздали? Гил не смог сдержать возгласа разочарования. Но тут он заметил черного жеребца Доминика, а чуть поодаль и коня Кэтрин.— Они здесь, — воскликнул Гил.— Должно быть, целуются, — пробормотал Осгуд. — Чертовски жаль парня. Не хотел бы я оказаться на его месте.— Что бы они там ни делали, мы должны довести дело до конца. Я должен войти туда ради Кэтрин, и не беда, если она не поблагодарит меня.Гил спешился, стараясь производить как можно больше шума, громогласно вопя об опасности, которой подвергала себя Кэтрин, а затем яростно затарабанил в дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41