– О, я это хорошо помню! – сказала Катриона с презрением.
– И я тоже, – мечтательно заметил Питер. – Многие годы я вспоминал тот случай с наслаждением.
– Тебе следовало бы стыдиться своей неотесанности, а вместо этого ты выставляешь ее напоказ! И еще хвастаешься! Хуже, чем крестьяне в нашей деревне.
– Но ведь легкий шлепок по физиономии не идет ни в какое сравнение с той затрещиной, которой ты наградила меня, унизив мое мужское достоинство. У тебя ведь есть братья, поэтому ты должна понимать, какими ранимыми в этом возрасте бывают мальчишки.
Катриона только пожала плечами.
– Нет, ты этого не знаешь и, похоже, не хочешь знать. Ну, ладно. Тогда давай вернемся к нашей прежней теме. Ты и в самом деле не хочешь научиться любви, синьорина Сильвано? Ну хотя бы на самую малость… Например, узнать, как надо целоваться, – веселая улыбка не сходила с его физиономии. В ответ на нее он получил довольно кислую мину.
Сначала девушка хотела вылить на нахала поток оскорблений, но потом передумала. Она пристально посмотрела на Питера, не произнося ни слова.
«Откуда он узнал? Может быть, просто ляпнул наугад?»
Катрионе никогда не хотелось оказаться рядом с каким-нибудь потным крестьянином из Фридженти. При мысли о том, что кто-нибудь из них может ее хотя бы раз поцеловать, к горлу подкатывала тошнота. Несколько смельчаков, попытавшихся это сделать, получили увесистые оплеухи и были с позором изгнаны. Даже если бы ее тянуло к деревенским парням, она никогда не поддалась бы этой слабости, ведь она отлично знала, что поцелуи при луне и ночные ласки ведут прямо под венец, а она не хотела добровольно заключать себя в темницу семейной жизни. Слишком безотрадными казались ей примеры брачной жизни ее подруг.
Как ни старалась Катриона подавить в себе все чувства, свойственные девушке ее возраста, – природа брала свое.
«Может быть, сейчас и не стоит себя сдерживать? Этот английский лорд наверняка знает о любви гораздо больше простого крестьянина и сможет научить кое-чему и ее. Рано или поздно он уедет к себе в Англию. Они больше никогда не увидятся. И ничто не напомнит ей о совершенном грехе». Придя к такому наивному умозаключению, Катриона неуверенно произнесла:
– Пожалуй, я бы хотела научиться целоваться.
Это очень растрогало Питера, хотя вида он не подал.
– И мне хотелось бы побольше узнать о мужчине. Ну, привыкнуть, что ли.
– Ну и чудесно, – тихо сказал он и снова нежно обнял девушку.
Теперь она сидела к нему спиной, а он целовал ее волосы, шею, мочки ушей…
Катриона замерла от удовольствия. Ей было тепло и очень приятно – совсем не похоже на бурные страсти, о которых ей рассказывали подруги. Она полностью контролировала свои чувства и была этому рада. Питер как будто прочел ее мысли, и его поведение вдруг резко изменилось. Он крепче прижал к себе девушку. Нежные поцелуи становились все более страстными. Питер целовал ее шею, подбородок, губы… Его пальцы скользнули в вырез ее платья. На мгновение Катриона затихла. Питер бережно посадил ее себе на колени.
Девушке не верилось, что это она сидит на коленях у мужчины, и самое удивительное в этом было то, что этим мужчиной оказался Питер Карлэйл. Он жадно целовал ее в губы, ласкал ладонями ее тело. Кончиками пальцев он стал осторожно водить вокруг сосков, которые вдруг стали твердыми.
Катриону охватила паника, и она вся как-то съежилась. Девушке хотелось немедленно прекратить эту игру, неожиданно ставшую такой опасной. Она быстро освободилась из объятий Питера, слезла с его колен и уселась на сидение рядом. Сначала Катриона подумала, что получила все, чего ей не хватало, но вдруг поняла, что ошиблась. Смешно, но она почувствовала себя покинутой и одинокой. Из глаз ее хлынули слезы. Девушка не подозревала, что вслед за одними желаниями придут другие.
– Катриона, я тебя испугал?
Она покачала головой.
– Тогда почему ты плачешь?
– Я не плачу. И вообще я не знаю, – она судорожно сжала руки. – Мне не хотелось, чтобы ты перестал меня ласкать.
– Но ведь ты сопротивлялась.
– Да, но я… – она на минуту замолчала, стараясь разобраться в собственных чувствах. – Я сама не знаю, почему, – сказала она через некоторое время. – У меня было какое-то странное чувство, но это не страх. Нет, правда.
– Может быть, ты испугалась самой себя? – предположил Питер.
– Не говори глупости! – возмутилась Катриона.
– Тогда что ты почувствовала и что чувствуешь сейчас?
– Я… я… – она по-детски облизнула губы и наклонила голову. Золотисто-оливковые щеки залил румянец. Питер нежно погладил ее по лицу.
– Мне очень хотелось…
– Я тоже хочу тебя, Катриона, – прошептал он.
– Ты совсем не так меня понял. Мне… мне хочется продолжить наш урок.
– Так ведь и я о том же, любимая, но ты, должно быть, не заметила, что мы уже приехали. Может, это и к лучшему. Мне кажется, что для первого раза ты узнала достаточно.
– Конечно, – холодно согласилась Катриона. Она накинула на плечи кружевную шаль, и Питер помог ей выйти из кареты.
Девушку переполняло жгучее чувство обиды: она сама предложила лорду Питеру Карлэйлу заняться любовью, а он оттолкнул ее. И не имеет значения, что сделал он это очень любезно и учтиво!
У дверей дома Питер взял ее за руку и повернул к себе.
– Что случилось?
– Ничего. А что, собственно, могло случиться? Благодарю, что проводили, ну и, конечно, за то, что просветили меня, бедную. Прощайте, сэр.
– Все понятно. Мне следовало бы догадаться, что ты обиделась и решила, что я отверг тебя. Но ведь это совсем не так. Я сделал это ради тебя! Не могу же я целовать тебя в остановившейся карете на глазах у кучера. Завтра об этом узнал бы весь Фридженти. По той же причине нельзя целоваться и у тебя дома, так как с минуты на минуту могут вернуться твои родственники.
Питер наклонился и быстро поцеловал Катриону. Так ее мог бы поцеловать брат, а не влюбленный мужчина.
– Ну, улыбнись же, Катриона! Обещаю, что скоро мы сможем целоваться сколько угодно.
ГЛАВА 9
Катриона, которая всегда сразу же засыпала, едва коснувшись головой подушки, этой ночью беспокойно ворочалась и не могла найти себе места.
– Тебе не спится?
Вопрос младшей сестры заставил ее вздрогнуть от неожиданности. Она была уверена, что Бьянка давно уже спит.
– У меня какая-то тяжесть в желудке. Наверное, переела, – солгала девушка, которая за столом едва притронулась к еде.
– Может, принести тебе что-нибудь? – Бьянка попыталась встать с кровати.
– Нет, не надо. Мне скоро станет лучше.
– Праздник удался на славу, правда?
– Да, ничего.
– Как ты можешь так говорить, если ты все время была в центре внимания? Знаешь, сестричка, все только о тебе и говорили, даже этот английский лорд!
– Неужели?
– Ну да. Ему было очень интересно, как ты жила после смерти мамы и не уезжала ли ты куда-нибудь из Фридженти. Он еще спрашивал, собираешься ли ты учиться пению. Он просто прелесть, правда? Никогда бы не подумала, что синьор Питер – настоящий лорд! С виду он совсем простой.
Ответа не последовало.
– Он очень милый, Катриона, так ведь?
– Ну, довольно приятный. Но уж очень самоуверенный! Мужчины все одинаковы, и не имеет значения, итальянцы они или англичане.
– Надеюсь, ты права. Иначе человеческому роду пришел бы конец, – хихикнула Бьянка.
– Бьянка, прекрати!
– Ах, Катриона, не строй из себя ханжу. Я ведь слышала, о чем ты болтаешь с подружками после нескольких стаканчиков вина. Вы можете вогнать в краску кого угодно! Между нами единственная разница – ты хранишь девственность добровольно, а я не собираюсь за это держаться.
– Бьянка Анжелика Сильвано! Твой грязный язык следует вымыть с мылом, а тебе самой задать хорошую трепку!
– Если я сейчас скажу, что нужно тебе, то как бы не пришлось тебе бежать за мылом для себя, – с вызовом в голосе заявила Бьянка.
– Черт побери!
Бьянка немного помолчала, а потом вкрадчиво сказала:
– Ну, не сердись на меня, Катриона.
– Я и не сержусь.
– Я сегодня такая счастливая и хочу, чтобы все вокруг меня были счастливы.
– А что произошло?
– Энрико поговорил с отцом.
– Ну, и?..
– По крайней мере, отец ему не отказал и не выразил никакого недовольства. Папа сказал, что они с Энрико еще поговорят об этом. Энрико надеется, что он согласится. Конечно, у нас есть надежда, правда, Катриона?
– Да. Папа всегда говорит то, что думает. Если бы он был против, то сказал бы об этом прямо. Хочешь, я поговорю с ним?
– Ой, Катриона, ну конечно! Ведь ты хозяйка в доме, и отец считается с тобой, как ни с кем другим.
– Ну, ладно. Я уж постараюсь убедить его.
– Ах, Катриона, ты самая лучшая в мире! – Бьянка восторженно обняла старшую сестру.
– И к тому же, самая нудная, – девушка притворно нахмурилась. – Ты случайно не забыла, что завтра генеральная уборка и стирка? Если ты хочешь, чтобы завтра у меня хватило сил поговорить с отцом, то давай спать.
Бьянка уже давно тихо посапывала во сне, а Катриона по-прежнему лежала на животе и вспоминала волнующие моменты, пережитые ею в карете синьора Креспи.
При воспоминании о нежных руках Питера у нее заныла грудь, и она сильнее прижалась к перине. Сдерживаемые годами чувства неудержимо рвались на волю. Это было прекрасно и в то же время страшно.
Наконец девушка погрузилась в беспокойный сон. Ей снилось, что она, обнаженная, плывет по морю рядом с Питером Карлэйлом. На нем тоже нет одежды, но она никак не может рассмотреть его тело, как ни старается.
– Поцелуй, поцелуй меня, – умоляет она англичанина, но тот только качает головой.
Задыхаясь от рыданий, Катриона плывет к берегу, но тут вдруг кто-то хватает ее сзади и тянет на дно. Девушка начинает брыкаться и бороться изо всех сил. Вдруг она оказывается в объятиях Питера. Их обнаженные тела сплетаются, и он целует ее страстно и неистово.
Наступает истинное блаженство! Поцелуи Питера обжигают ей губы, а их сплетенные тела кружатся в водовороте…
– Просыпайся, Катриона. Сегодня большая стирка, да еще уборка. Вставай, лентяйка!
Девушка открыла глаза. Она лежала в своей постели, а над ней стояла уже одетая Бьянка и брызгала ей в лицо водой.
Блаженство любви в водовороте моря неожиданно сменилось большой стиркой во Фридженти! Это уже было чересчур. К недоумению и испугу Бьянки, Катриона разразилась бурными рыданиями. Опомнившись, она, как обычно, стала утешать младшую сестру.
– Ничего страшного. Мне приснился кошмарный сон. У меня все еще болит желудок, наверное, в этом причина.
– Не вставай сегодня, – великодушно предложила Бьянка. – Я сама все выстираю.
– Нет-нет, – Катриона уже вскочила с кровати, сбросила с себя ночную рубашку и стала одевать нижнюю юбку. – Мне обязательно нужно двигаться. Я уже чувствую себя гораздо лучше.
Вечером после ужина, когда Санти ушел к своей Анне, девушка кивнула Бьянке, чтобы та незаметно ушла. Она собиралась поговорить с отцом по поводу помолвки младшей сестры с Энрико Фонтана.
Отец молча выслушал перечень всех достоинств жениха. Когда красноречие Катрионы истощилось, она вопросительно посмотрела на Винченцо.
– Ну, папа, что ты скажешь?
– Я скажу, – Винченцо медленно зажег трубку и посмотрел на сгоравшую от нетерпения Катриону, – что я согласен с многим из того, что ты сказала. Но с помолвкой придется подождать. Время покажет.
– И что же оно покажет? – с раздражением спросила девушка.
Винченцо, как обычно, спокойно и обстоятельно ответил:
– Время покажет, подходят ли они друг другу. Энрико дождался, пока ему не исполнился тридцать один год, только тогда он, наконец, решился выбрать себе жену. Ничего страшного, если он подождет еще несколько месяцев, до того дня, когда ему стукнет тридцать два… Это им нисколько не повредит, ведь Бьянке всего семнадцать! Помолчи! – он сделал знак рукой, предупреждая слова протеста, готовые сорваться с уст Катрионы. – Кроме того, я не могу отпраздновать две свадьбы одновременно! Санти и Анна Фурилло перенесли день своего венчания на несколько месяцев. Они поженятся раньше, задолго до музыкального фестиваля.
– О Боже! И когда же это было решено?
– Скорее всего, вчера – потому что я впервые услышал об этом сегодня. Санти сказал мне об этом днем, когда мы работали в поле.
– Но к чему такая спешка?! Неужели…
– Нет, не беспокойся, – перебил ее синьор Сильвано. – Я знаю, какая мысль пришла тебе в голову. Но это не так. Санти был просто потрясен, когда и я предположил то же самое – он сказал, что женится только на целомудренной девушке!
– Тогда почему же… – девушка внезапно замолчала, улыбнувшись своей глупости.
«К чему задавать лишние вопросы? Чем скорее Санти женится, тем быстрее отец даст согласие на помолвку Бьянки с Энрико, и тогда, наконец, наступит ее собственная долгожданная свобода!»
Катриона слегка пожала плечами.
– И правда, пусть женятся. Слава Богу, все хлопоты, связанные со свадьбой, лягут на плечи семьи Фурилло. А вот с Бьянкой будет совсем иначе, – заявила она напрямик. – Тут нам потребуется больше времени и снисходительности.
Отец сделал вид, что не понял намека.
– Семья Фурилло очень рада этим заботам, – сухо сказал Винченцо. – И не только потому, что их дочь выходит замуж за такого замечательного парня, как Санти. Синьор Креспи дарит им на свадьбу дом и ферму.
– Что ты сказал?! – воскликнула Катриона. Когда синьор Сильвано хотел повторить свои слова, она энергично затрясла головой.
– Я все прекрасно слышала, папа. Просто не могла поверить своим ушам.
– Отец Анны был сторожем синьора Креспи, и они были дружны с детства. Его отец и дед тоже служили семейству Креспи.
– Все равно слишком уж щедро, – девушка прищурилась. – Но, отец, ведь это значит, что Санти не будет помогать тебе на ферме. Ты останешься один, без сыновей. Тебя все покинут.
Теперь пожал плечами Винченцо.
– Ну что ж, – он спокойно продолжал попыхивать трубкой. – С детьми всегда так. Жизнь идет своим чередом. Я обрабатывал землю один, когда мои сыновья были маленькими. Не могу же я лишить Санти возможности стать богатым и независимым.
«Почему бы и нет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29