Девушка сурово посмотрела на лорда. Да, сегодня они были одеты одинаково непрезентабельно, но вместо того, чтобы почувствовать по этому поводу облегчение, Катриона пришла в ярость.
Ходить в потрепанной одежде было для нее делом привычным, но он… Он опустился до того, что вырядился, как простой крестьянин, и выставил напоказ свою волосатую грудь. Катриона сразу же заметила, что волосы на груди у Питера были не пшеничного цвета, а рыжего. Неожиданно для себя она почувствовала непреодолимое желание прижаться лицом к этим рыжим завиткам и забыть обо всем на свете.
«Будь он проклят! Проклят!»
– Добрый день Катриона.
– Добрый день, милорд, – процедила она сквозь зубы.
– Я вижу, ты снова не в духе, – сказал Питер, широко улыбаясь, будто она оказала ему самый сердечный прием. – Что стряслось на сей раз?
Гордость не позволяла Катрионе признаться, что у нее нет настроения по причине долгого ожидания своего возлюбленного: прошло уже два дня, как он вернулся из Рима, но удосужился ее навестить только сейчас. Девушка бросила на него презрительный взгляд и равнодушно ответила:
– Просто у меня плохое настроение, вот и все.
– Ты хочешь сказать, что плохое настроение – твое обычное состояние? – с любопытством спросил Питер. – Ты всегда бываешь такая угрюмая и ворчливая по утрам?
Чтобы не наговорить гадостей, Катриона стала мысленно считать до десяти, но не успела она дойти и до семи, как Питер добродушно улыбнулся, показывая два ряда белых зубов, и любезно поинтересовался:
– Не продолжить ли нам уроки с поцелуями?
– Прощайте, сэр, – сказала девушка, бросив на него испепеляющий взгляд, затем она демонстративно повернулась и пошла прочь.
Питера нисколько не обескуражило поведение Катрионы, он догнал ее и пошел рядом.
– Вижу, ты совсем не настроена заниматься любовью. Некоторые женщины, а иногда и мужчины, – многозначительно заметил он, – стесняются предаваться любовным утехам при свете солнца. Что до меня, то я не вижу ничего постыдного в отношениях между мужчиной и женщиной при свете дня.
– Ну, ну, – он схватил Катриону за руку, безошибочно угадав ее намерения.
И стал ее спокойно убеждать:
– Ты должна сдерживать свою склонность к насилию. Конечно, наши взгляды на многие вопросы расходятся, но это не повод для того, чтобы тузить друг друга. Ты никогда не думала, что все разногласия можно разрешить мирной беседой?
– Я обо всем подумала, – ответила Катриона, ускоряя шаг, – и решила, что больше вообще не стану с тобой разговаривать и тем более встречаться! Никогда!
– Ну и что? Ты станешь от этого счастливее? – спросил Питер. – А вот мне это совсем не нравится. В последние недели, когда мне особенно много нужно думать о делах, все мои мысли занимаешь только ты… – Неожиданно он схватил Катриону за руку и, прежде чем она успела что-либо ответить, закрыл ей рот страстным поцелуем.
Весь мир для Катрионы вдруг закружился в безумном водовороте – слова были уже ни к чему, остались только чувства. Девушка обвила руками молодого человека и прижалась к нему так сильно, будто хотела слиться с ним в одно целое. Их тела сплелись в страстном Порыве, а сердца бились в унисон. Не ослабляя объятий, Катриона приподняла испачканную грязью босую ногу и скользнула ею по одетой в светлый чулок ноге Питера.
Он страстно целовал ее шею. Стоя на одной ноге, она чувствовала его горячее дыхание. Катриона нежно провела пальцами по рыжим завиткам волос на груди молодого человека, а потом стала гладить его грудь, желая познать каждый дюйм его тела. Рука ее, как бы нечаянно, скользнула ниже…
Глухо застонав, Питер оттолкнул девушку.
– Перестань, Катриона.
– Почему?
– Ты, испорченная маленькая плутовка, ты прекрасно знаешь, почему…
– Понятия не имею.
– Лгунья!
– Трус!
– Ты считаешь трусостью то, что я еще тебя не соблазнил?
– А ты и правда собираешься меня соблазнять? – с надеждой в голосе спросила она.
– Ну, если это обвинение, то оно сделано не по адресу, ведь это ты сейчас пыталась меня соблазнить.
– Прости, я тебя не поняла! Я понятия не имею, как это делается, – с видом великосветской дамы Катриона гордо отвернулась.
Питер усмехнулся в ответ на надменный тон девушки: ей очень подошла бы роль хозяйки салона, которая может одним жестом поставить на место зарвавшегося нахала. Нет, несмотря на крестьянское платье и грязные босые ноги, она – удивительная девушка!
– Ты все отлично знаешь, дорогая. Ведь ты родилась в деревне и не раз видела, как это бывает у животных, хотя, весьма возможно, и не отдаешь себе в этом отчета. – Заметив сжатые губы Катрионы, Питер понял, что она снова собирается сказать какую-нибудь дерзость.
– Конечно, видела. Ты хочешь сказать, – от ее высокомерия не осталось и следа, а уголки губ разочарованно опустились, как у наивного ребенка, – ты хочешь сказать, что между людьми происходит то же самое?
– Н-н-у, не совсем так. Это зависит от обстоятельств, от настроения, – молодой человек с трудом оправился от смущения.
«Нет, эта дерзкая девчонка положительно ставит меня в тупик!»
– Это еще зависит от того, как ты смотришь на это, – Питер пытался сохранить спокойствие и серьезный вид.
– Ну, тут все ясно, – пожав плечами, сказала Катриона – и стала подробно описывать процесс случки животных. – Хоть этого и не видно, но мне думается, что самец оставляет в теле самки свое семя, а она при этом очень ритмично движется. Ну что, я ничего не пропустила? – спросила она озабоченно.
Во время этого объяснения лицо Питера краснело все больше и больше, пока наконец не сделалось совсем багровым. После бесхитростного вопроса Катрионы он был уже не в состоянии что-либо сказать и, бессильно опустившись на измятую траву, уткнул лицо в колени. Вся округа наполнилась громогласными взрывами его хохота.
Когда Питер наконец взглянул на девушку, то увидел, что по ее щекам ручьем катятся слезы от смеха.
– Сядь со мной рядом, – сказал он, указывая на место рядом с собой.
– Ну нет; благодарю, – сладким голосом произнесла она. – На этом месте обычно пасут овец.
– Боже правый! – молодой человек быстро вскочил на ноги и повернул голову, чтобы рассмотреть свои штаны. – Так я уселся на овечий помет?
– Ты на редкость догадлив, – язвительно заметила Катриона. – У тебя есть носовой платок?
Питер подал ей платок из тонкого льна, украшенный искусной вышивкой.
– Стой спокойно, – приказала Катриона и, намотав на руку платок, начала отскребать грязь. – На твое счастье, помет совсем сухой, – сказала она, утешая Питера. – Ну вот, почти все чисто, и запах скоро исчезнет.
Карлэйл быстро повернулся и, прежде чем девушка успела спрятать ехидную усмешку, легонько шлепнул ее пониже спины.
– Вот тебе, чтобы впредь не слишком радовалась моим несчастьям!
Катриона напустила на себя свирепый вид, а затем протянула ему грязный платок, на который тот посмотрел с отвращением.
– Мне он не нужен, выброси его немедленно!
– Еще чего! Разве можно выбрасывать такую красивую вещь? – она свернула платок и положила в карман юбки.
Питер обнял девушку и снова притянул ее к себе.
– А теперь, давай поцелуемся стоя.
– Нам вообще нет нужды целоваться.
– Говори за себя, – сказал он и поцеловал ее в губы.
Они шли вместе по дороге, когда повстречали молодого крестьянина, ведущего мула. Катриона тут же выпустила руку Питера и быстро отскочила в сторону.
– За чью репутацию ты опасаешься – за свою или мою? – спросил он насмешливо.
– И за твою, и за свою, – ответила девушка. – И ты должен быть мне за это благодарен.
– Интересно, почему?
– Это Фридженти, а не Лондон! Встречи на людях всегда ведут к помолвке.
– Ну, в этом отношении Лондон отличается от Фридженти гораздо меньше, чем ты думаешь, – серьезно заметил Питер.
– Тогда тем более надо быть благоразумными.
– А если я не хочу быть благоразумным?
– А если ты однажды утром проснешься и увидишь направленное на тебя дуло ружья, под которым тебя поведут к алтарю? Многие итальянские девушки, у которых есть отец и братья, приобрели таким образом себе мужей.
К изумлению Катрионы, Питер и не думал смеяться над ее шуткой и, казалось, совершенно не обратил внимания на прозрачный намек. Вместо этого, когда они поравнялись с крестьянином, он снова взял девушку за руку и притянул к себе.
– Добрый день, – вежливо поприветствовал он молодого человека.
– А может быть, мне хочется однажды проснуться и увидеть все то, что ты так красочно сейчас описала. Вот только, пожалуй, без ружья, – обратился он к Катрионе.
Катриона снова выдернула руку и отступила на несколько шагов.
– Ты просто сумасшедший! – сказала она, не понимая, куда он клонит.
– Меня совсем не пугает мысль о женитьбе на тебе!
Катриона остановилась посреди дороги и сердито топнула ногой.
– Конечно, я простая крестьянская девушка, – яростно набросилась она на Питера. – Но я не какая-нибудь дурочка, за которую ты меня принимаешь. Если я с тобой и целуюсь, то только потому, что мне этого хочется. И если я тебе уступлю, то по той же причине. И незачем нести всякую чушь о женитьбе и манить меня фальшивой монеткой, как неразумное дитя!
– А почему ты решила, что я маню тебя фальшивой монеткой и хочу обмануть?
– Английские лорды не женятся на итальянских крестьянках!
– Значит, мы с тобой положим начало новой традиции, – сказал Питер, улыбаясь.
– Ты сумасшедший! – повторила Катриона.
– Потому, что хочу на тебе жениться? Или потому, что был настолько глуп или самоуверен и мечтал, что ты полюбишь и выйдешь за меня замуж?
– Мы договаривались только о поцелуях! О замужестве не было и речи! – задыхаясь, выдавила она из себя.
– Так давай поговорим о замужестве.
– Я не только говорить, но и думать об этом не желаю!
– Но почему?
– Замужество – это… Да будь оно проклято! – закричала Катриона с возмущением. – Я ничего не собираюсь тебе объяснять. Я не хочу замуж, вот и все!
– Тогда зачем же ты играешь со мной? Ведь тебе нравится быть со мной? – спросил Питер беззлобно, как бы пытаясь найти объяснение ее негодованию.
Девушка неуверенно ответила:
– Потому что… Мама мне говорила…
– Что же она говорила?
– Когда я сказала маме, что не хочу замуж, она мне ответила, что сначала я должна узнать то, от чего хочу добровольно отказаться. А тут подвернулся ты… Но я и не думала, не хотела… Почему ты так на меня смотришь? – накинулась она опять на Питера. – Нам обоим нравились эти уроки, и никому от них не было плохо, ведь так?
– Мне плохо, – ответил он. – Эти уроки привели к тому, что я страстно захотел на тебе жениться, и мне больно слышать твой отказ.
– В жизни не слышала большей глупости! Ведь ты шутишь, правда?
Карлэйл пристально посмотрел на нее.
– Нет, Катриона, не шучу.
Она облизнула пересыхающие от волнения губы и отошла еще на несколько шагов.
– Я тебе не верю.
– Ну, это твое дело, – серьезно сказал он. – При первой возможности я поговорю об этом с твоим отцом.
– Ты не посмеешь этого сделать! – взвилась девушка. – Не трать понапрасну Время. Мне не нужен муж!
– Ну и что, – пожал плечами Питер. – Он у тебя все равно будет. И им буду я.
– Нет! – закричала охваченная ужасом Катриона. – Я не хочу замуж!
Она отступала все дальше и дальше, а Питер следовал за ней.
– Ты подло меня обманул! Я думала, ты просто хочешь заняться со мной любовью, а ты… – Катриона вдруг разрыдалась.
Питер не мог удержаться от нового приступа хохота, а она повернулась и изо всех сил пустилась наутек.
ГЛАВА 12
Когда Анна и Санти стали на колени перед алтарем, чтобы произнести клятву супружеской верности, Катриона еще раз украдкой осмотрелась вокруг в поисках Питера.
Последний из ее четырех братьев покидал родительский дом. Теперь оставалось выдать Бьянку замуж за Энрико, и ее долг перед семьей будет выполнен.
Этого часа Катриона ждала целых десять лет и, казалось, сейчас должна была бы чувствовать огромное облегчение. Вместо этого всю неделю перед свадьбой ее не покидала злость, разгоравшаяся с каждым днем все сильнее и сильнее.
Питер сделал ей предложение и исчез, словно в воду канул. Их «уроки» прекратились, обещанная беседа с отцом не состоялась. Не то, чтобы ей этого очень хотелось. Упаси Бог, нет! Просто после того, что между ними произошло, она расценивала этот поступок как пренебрежительный по отношению к ней.
Когда венчание закончилось, Катриона вручила Анне букет и, натянуто улыбаясь, так как внутри у нее все кипело от возмущения, пошла к выходу вслед за счастливой парой.
Вдруг она увидела Питера, сидящего в последнем ряду. Он был великолепно одет и выглядел удивительно по-английски: под элегантным темным сюртуком виднелся вышитый жилет, а на коленях лежал нелепый цилиндр. Костюмом и манерами он ничем не напоминал того Питера, с которым девушка виделась неделю назад. Когда она проходила мимо него, он отвесил ей официальный поклон и вежливо улыбнулся.
Свадьбу решено было отпраздновать в большом пустом амбаре синьора Креспи, так как дом отца Анны был слишком мал для такого торжества.
За несколько дней до венчания, пока Катриона пекла свои знаменитые на весь Фридженти пирожки и печенье, Бьянка, Анна, ее сестра София и многочисленные кузины переделывали амбар в лесную поляну. Девушки украшали стены ветками, перевязанными цветными ленточками. В каждом углу ветки были сложены грудой, а на них стояли корзины с цветами.
К одной из стен прибили деревянные скобы, на которых был закреплен балдахин, усыпанный цветами. Под балдахином три музыканта-любителя настраивали свои инструменты: Энрико Фонтана сидел за небольшим фортепьяно, взятым у синьора Креспи, Тонио Эскуччи держал в руках аккордеон, а Тито Гуччи натягивал струны на старенькой скрипке своего дедушки, которая, как говорили, представляла большую ценность.
Для танцев была подготовлена деревянная площадка. В центре амбара стояло множество маленьких круглых столиков и стульев, предназначенных для тех, кому захочется присесть и перекусить или просто поболтать и полюбоваться на танцующих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29