Я была лишь маленьким развлечением, пока он играл в большие игры.— Ради Бога, Эрин!..— Это все, мистер Чен? — спросила Эрин, не дав отцу договорить.— Остается лишь вопрос о передаче вам вашей собственности.— Какой еще собственности? Вы уже возместили мне стоимость уничтоженной в «ровере» фотокамеры. Уезжая с фермы, я забрала с собой все свои пожитки.— Не совсем. В сгоревшем «ровере» кое-что сохранилось.Ловким движением Уинг раскрыл компьютерную распечатку, лежавшую на столе. Внутри стояла коробка. Открыв крышку, Уинг вытащил и разложил на столе множество цветных фотографий.— Мы сделали дубликаты негативов. Один набор находится сейчас в сейфе в казино Дарвина, — пояснил Уинг. — Другой лежал тут, в сейфе. Коул сделал все возможное, чтобы ваша работа не пропала даром.Сменяясь, как в калейдоскопе, на полированном дереве стола замелькали виды Австралии: термитники, скопище которых казалось похожим на поселение инопланетян; хилая, подернутая толстым слоем пыли, но прочно вцепившаяся корнями в каменистый склон акация; молнии, прорезающие небо; земля от края до края пустынная и совсем плоская, похожая на метафору человеческого одиночества, — над этой землей застыло солнце, сверкающий зрак всемогущего Творца.Каждый снимок был отпечатан с тех самых кассет, которые Эрин вынуждена была оставить в изуродованном «ровере».— Хорошие снимки, нечего сказать. — оценил Уиндзор, просматривая фотографии. — Я бы даже сказал, очень хорошие. Думаю, таких тебе еще не удавалось прежде делать. Это лучше, чем даже «Арктическая одиссея». А сама ты как считаешь?— Я думаю… — Голос Эрин оборвался. — Почему вы солгали, говоря о «ровере», мистер Уинг? Мы были вынуждены покинуть машину, и я оставила в ней все свои отснятые кассеты.— «Ровер» и все, что находилось в кабине, сгорело, — возразил Уинг. — Но прежде, чем покинуть машину, Коул запихнул ваши кассеты в рюкзак.— Но как же так? — Эрин принялась лихорадочно перебирать снимки, словно на их глянцевых поверхностях рассчитывала найти ответ на свой невысказанный вопрос. — Когда «ровер» намеренно вывели из строя, мы так расстроились, что, отправляясь дальше пешком, тщательно отобрали все, учитывая вес каждого предмета. Там же было так много кассет… Как же он мог так неразумно растрачивать свои силы? Это ведь сумасшествие, а Коул вовсе не сумасшедший!— Я ему недавно сказал то же самое, — сухо заметил Уинг. — Но он ответил, что выжить — означает не только остаться в живых, но и сохранить вещи, не менее ценные, чем жизнь.Эрин отрешенно перебирала фотографии. Их было несколько сотен. Ее внимание привлек снимок, где был запечатлен идущий по высохшему руслу Коул. Она сделала его перед тем, как они на вертолете отправились в свое путешествие по плато Кимберли. Коул поднял и что-то рассматривал на ладони, и она щелкнула его. За мгновение до того, как Эрин нажала на спуск, Коул поднял голову. Оказавшиеся в тени, отбрасываемой полями шляпы, его глаза сверкали как два драгоценных камня. Взгляд его был выразительным, в нем читалось желание, которого, впрочем, Коул никогда и не пытался скрыть.«Если бы прямо сейчас мне удалось отыскать алмазный рудник Эйба, то не задумываясь обменял бы его на чистую пленку и подарил тебе».Эрин прикрыла глаза, не в состоянии больше смотреть на фотографию. Ей было мучительно сознавать, что Коул пронес ее пленки через весь ад поисков, что он терпел жажду, превозмогал боль и не выбросил ни одной пленки, как бы тяжело ему ни приходилось.— А вы не знали? — спросил ее Уинг, наблюдая за тем, как из глаз Эрин медленно выкатились две слезинки.— Он даже ни разу не намекнул мне, что пытается спасти мои фотографии, — шепотом ответила она.— Дело не в пленках, а в Коуле. Он любит вас.Эрин нервно передернула плечами после слов Уинга, припомнив все несправедливые обвинения, которые она бросала в лицо Коула.Эрин прикрыла глаза, будучи не в состоянии справиться с нахлынувшими слезами.— Прошу меня извинить, мисс Уиндзор, но я вынужден повторить вопрос. Как вы намерены распорядиться вашей половиной рудника «Спящая собака»?Эрин молча встала из-за стола и вышла. Глава 39 Подобно облаку разноцветной пены на столе в конференц-зале лежали алмазы самого различного цвета и формы. От камней исходило восхитительное голубоватое сияние, в них застыли крохотные радуги, перемежавшиеся ярко-желтым или розовым свечением. Сверкали зеленые алмазы, отличавшиеся особым великолепием.Вытряхнув из рюкзака последний алмаз, Коул обошел стол, на котором хрустальные пепельницы, стаканы и вода поджидали участников заседания Алмазного картеля. Походя он кивнул Чену Уингу, который как раз в эту минуту вытаскивал «молитву» компании «Блэк Уинг» из гладкой кожаной папки.Присутствующие в недоумении уставились на середину стола заседаний, где лежало невиданное количество драгоценных камней. Коул подошел к стулу, стоявшему поодаль у стены. Он предпочел сидеть в стороне от стола, за которым должны были собраться представители стран, приглашенные на совещание. Возгласы удивления слились в один негромкий гул. Мистер Фейнберг взял в руку розовый алмаз размером с ноготь большого пальца, вытащил из кармана лупу и принялся разглядывать камень, что-то тихонько бормоча по-голландски.Нэн Фолкнер взглянула на Коула, налила себе воды, выпила ее одним духом и двинулась к нему.— Признаться, я и не знала, что Стрит до такой степени скомпрометировал себя, — без обиняков сказала она.Фолкнер старалась говорить так, чтобы, кроме Коула, ее слов никто не слышал.Коул пристально посмотрел на Фолкнер. Взгляд его был спокойным, уверенным, глаза блестели, как алмазы, что лежали сейчас на столе.— Мэтт уже говорил мне об этом, — произнес он наконец. — А если уж он вам поверил после того, как вы подделали его письмо и организовали его арест, то мне вам верить, что называется, сам Бог велел.— Следует ли понимать ваши слова как согласие продлить соглашение с нами? — тотчас же спросила Фолкнер. — Три года — большой срок для торговли алмазами, и вам как никому другому это должно быть отлично известно.— Это будет зависеть от моего партнера.— Матерь Божья, — пробормотала Фолкнер. — Эрин заперлась в своем номере в отеле. Она наотрез отказывается видеть меня или вообще кого-нибудь.— Вы что же, осуждаете ее? Ведь по вашей милости ее чуть было не отправили на тот свет.Фолкнер помрачнела и отвела взгляд.— Фолкнер!Она устало обернулась к Коулу, настороженная его тоном.— Не суйтесь больше в ее дела. Никогда. Слышите?— Слышу, слышу. — Она поморщилась. — И слышала, что сказал Мэтт. Но вы могли бы сделать жизнь многих людей куда более безопасной. Особенно это касается Эрин. Если бы только вывели ее из игры.Плохо скрывая свое недовольство, Фолкнер прошла в голову стола заседаний, закурила свою любимую сигару и открыла папку из превосходного сафьяна. Мгновенно в конференц-зале установилась тишина. Только слышался шорох передаваемых «молитв», да раздавался чистый звон алмазов, которые участники заседания возвращали в кучу посреди стола. Фолкнер пустила к потолку струю табачного дыма, положила сигару на край пепельницы и принялась складывать «молитвы».— Прежде чем перейти к повестке дня, — сказала Фолкнер, сложив все листки в одну ровную стопку, — скажу, что миссис ван Луйк просила меня передать благодарность всем, выразившим соболезнования в связи с кончиной ее супруга. Именно в такие моменты видишь, кто твой истинный друг.Коул, казалось, не замечал искоса бросаемых Фолкнер в его сторону взглядов. Он сидел и рассматривал зеленый алмаз, тот самый, что Эрин подарила ему по случаю заключения их соглашения. Камень был и вправду великолепен. Ограненный, отполированный, оправленный в платину, бриллиант испускал зеленое сияние необыкновенной красоты.Коул медленно сжал в кулаке кольцо, пока ладони не сделалось больно.— Вам будет наверняка приятно узнать, что в честь покойного мистера ван Луйка учреждена стипендия его имени, — продолжала меж тем Фолкнер. — Деньги пойдут на подготовку студентов-геологов, специализирующихся в открытии и разработке алмазных месторождений.Кон мин — структура, далеко не защищенная от пуль, — продолжала Фолкнер. — Мы скорее напоминаем оживленный перекресток. Причина — вы ее все видите, она лежит на столе, перед вами. Я Приватно переговорила со всеми членами консультативного комитета. Может быть, кто-нибудь хочет еще что-то добавить?На сей раз установилась абсолютная тишина.— В таком случае я хотела бы представить нового члена нашего консультативного комитета. Это мистер Чен Уинг. Мистер Чен представляет интересы фирмы «Блэк Уинг, Инк.». Именно этой фирме принадлежат алмазы, которые вы видите перед собой. Благодаря тому, что мистер Чен сумел найти надлежащие аргументы в разговорах со своим деловым партнером, мы сможем по своим каналам распространять пятьдесят, а не двадцать пять, как предполагалось ранее, процентов всех алмазов, добываемых на руднике «Черная собака».— На какое время заключено соглашение? — поинтересовался представитель России.— На три года, — ответила Фолкнер.Раздались разочарованные восклицания участников совещания.— Слишком малый срок даже при краткосрочной системе экономического планирования, — заметил русский.В этот момент селектор принялся издавать монотонные, одинаковой продолжительности сигналы. Чертыхнувшись, Фолкнер надавила на клавишу.— Только бы не плохие известия, — сказала она.Голос по селектору произнес:— Пришла мисс Уиндзор.— Вот и замечательно. Просите.Большая дверь конференц-зала распахнулась, и на пороге появилась Эрин. Она уверенно прошла в зад, лаже не обратив внимания на одобрительные улыбки и замечания мужчин. Она смотрела только на того, кто сидел у стены, поодаль от стола заседаний. Этот человек тоже не сводил с Эрин глаз. Одет он был так же, как и в тот день, когда Эрин увидела его впервые: черный, спортивного покроя пиджак из тонкой чесучи, серые слаксы, белая рубашка без галстука. Она, впрочем, так же, как при их самой первой встрече, была одета в черную рубашку и слаксы, только недавно извлеченные из дорожной сумки, и изрядно помятые.— Так как же? — спросила Фолкнер, не дождавшись от Эрин ни единого слова.— А что на этот счет говорит Коул? — спросила на ходу Эрин.— Пробный вариант. На три года. Пятьдесят процентов производства.— Нет. На год и все сто процентов.— Два года и сто процентов всех алмазов, — сказал Коул, когда Эрин остановилась напротив.— Хорошо, пусть будет два года и сто процентов, — согласилась она.— Принято, — торопливо произнесла Фолкнер, как бы подводя черту под торгами.Коул восхищенно смотрел на женщину, более прекрасную, чем бриллиант, оправленный в платину, который он сжимал в руках.— Стало быть, два года? — спросил Коул, голос которого прозвучал глухо, почти что свирепо.— Стало быть, — откликнулась Эрин и нежно провела дрожащим от волнения пальцем по его губам. — Но этот срок не для тебя. Ты так просто от меня не отделаешься. И никаких пробных вариантов. На всю жизнь. На все сто процентов.Коул молча разжал кулак и протянул ей ладонь, на которой лежало бриллиантовое кольцо.— А ты сама?— Тоже на сто процентов и на всю жизнь.Коул надел кольцо на палец Эрин и посадил женщину к себе на колени. И прежде чем поцеловать ее, прошептал, обдав ее лицо своим горячим дыханием:— Добро пожаловать! Теперь мы оба сидим на спине Алмазного тигра.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49