Теперь у него появились свои, лучшие намерения в жизни…
В представлениях же Онории Стерлинг он оставался всего лишь вором, но она поздравляла себя, что сумела найти такого благовоспитанного. Она считала, что это благодаря ее усилиям он превратился из отщепенца в джентльмена. На самом же деле такое превращение было просто невозможно.
Уступая, он подыгрывал ей, но как можно оставаться такой слепой! Разве она не видела, что он всегда являлся большим, чем обыкновенный заурядный вор! Как глупо! Она ждала от него, что он окажется таким, каким его желала видеть она. Также, как и его отец.
Джек застыл при этом ненавистном ему воспоминании. «Джек, я разочаровался в тебе, ты плохо занимаешься. Я принял решение относительно твоего будущего. Джек, ты поступишь так, как тебе велено!» Но Джек не желал быть ничьей марионеткой. Ни отца, ни, тем более, Онории. Если это ей не по вкусу, пусть поищет себе другого компаньона.
Скинув туфли и сюртук, он прилег на кровать, но оставался в каком-то тревожном беспокойном состоянии еще некоторое время.
В коридоре стало шумно, гости расходились по комнатам. Пришло время, чтобы осмотреть дом.
Он подождал, пока улегся шум, затем приоткрыл дверь и выглянул. Только свеча на подставке и конце коридора, зажигаемая на ночь, слабо светилась в кромешной тьме. Выскользнув, он прошел на лестничную площадку и стал осматривать коридор, где находились спальни.
Джек уже собирался спуститься вниз по лестнице, как вдруг услышал легкий щелчок дверного замка. Он отступил в тень, увидев, как Эдмонд вышел из своей комнаты и, крадучись, двинулся по коридору. Он слегка дотронулся до ручки какой-то двери, та приоткрылась, и Эдмонд проскользнул внутрь.
К кому он мог пойти в столь поздний час? Совершенно ясно, что ни к леди Болтон, ни к миссис Мэйфлауер. Джек посчитал двери, затем нырнул в свою комнату и достал план, начерченный Онорией.
Найдя нужную комнату на плане, он удивленно поднял брови. Онория. Но они же двоюродные брат и сестра, вероятно, они о чем-нибудь договаривались, так как днем не представилось такой возможности. Наверно, они решали какие-нибудь финансовые дела, Онория же сказала ему, что потратила все деньги, которые занимала у Эдмонда.
Да можно найти сколько угодно причин для свидания наедине.
Но по опыту Джек знал, что существует лишь одна причина для ночных визитов к молодой девушке. И это объясняло, почему Эдмонд так желал помочь Онории. Все становилось совершенно ясно. Вероятно, их связывало еще что-то, помимо родственных обязательств.
Джеку не понравилось, что Эдмонд находился наедине с Онорией в ее комнате. И еще меньше ему нравилась мысль, что они, скорей всего, любовники. И не потому, что Джеку самому нравилась Онория. Это могло навлечь всевозможные неприятности на него самого. Он оказался третьим лишним. Если все провалится, то Джек не сомневался, что всю вину переложат на него, и его шея снова окажется в петле.
ГЛАВА 8
Джек проснулся рано, чего обычно с ним" не случалось в прежние дни, а стало привычкой лишь в тюрьме. Сколько времени пройдет, прежде чем он сможет снова спать беспробудно до полудня, как раньше?
Когда он спустился в обеденный зал, там никого не оказалось, но стол уже сервировали. Джек угостился толстым ломтем хлеба с несколькими кусочками холодного телячьего языка, запив желанной поутру чашечкой кофе. Он поднял глаза, когда скрипнула дверь, и улыбнулся вошедшей в комнату Онории.
— Доброе утро, — сказал он, вставая, чтобы предложить ей стул.
— Чай или кофе?
— Чай, пожалуйста.
— Хорошо ли вы спали?
— Я думала, что почувствую себя спокойно в своей комнате, но мне вдруг стало неуютно в ней. Я поняла, что этот дом больше не принадлежит мне.
Джек пристально на нее посмотрел.
— Эдмонд скоро спустится сюда?
— Он, вероятно, еще спит. Обычно он поздно истает.
— Жаль. Я думал, он сможет показать мне имение.
Лицо Онории просветлело.
— Не хотели бы вы прогуляться верхом? У дяди прекрасные лошади.
— Я подожду Эдмонда.
— А когда мы с вами осмотрим дом?
— Можно сейчас, какая разница, . — пожал плечами Джек.
— Может, захватите с собой ваш план?
— Зачем? Вы же все мне покажете.
— Я думала, вы захотите отметить на плане все, что покажется вам подозрительным или заинтересует вас. Для того, чтобы потом более тщательно осмотреть эти места.
— У меня отличная память. — Джек постучал пальцем по голове.
Онория быстро закончила завтрак.
— Два наиболее вероятных места, где может храниться ожерелье, — кабинет или дядина комната, но мы не можем зайти туда сейчас. Обе комнаты закрываются.
— Это не проблема, — сказал Джек, — если только вы найдете подходящие инструменты.
— Вы знаете, как вскрывать замки?
— У меня есть кое-какие навыки в этом деле, — скромно кивнул головой Джек.
— Хорошо. Мы сможем попробовать пробраться в кабинет сегодня вечером, когда дядя отправится спать.
Онория повела его через холл в библиотеку, но Джек вдруг остановился.
— Не торопитесь. — Он встал на колени и принялся ощупывать деревянные панели, которые покрывали стены холла. — Ожерелье могли спрятать под одной из этих панелей.
Онория метнула на него неодобрительный взгляд.
— Не позволяйте вашему воображению завладеть вами. — Она толкнула дверь в библиотеку, Джек прошел за ней. — Эта комната не такая уединенная, как кабинет, но здесь легко спрятать вещь между книг.
Джек посмотрел на переполненные книжице стеллажи, заполнявшие простенки между окнами.
— Понадобится уйма времени, чтобы просмотреть все книги.
— Вы считаете маловероятным, что он спрягал ожерелье здесь?
— Он мог спрятать его где угодно. — Джек взял с полки толстый том и сдул с него пыль. Он мог вскрыть переплет и спрятать все, что захочет, между корочками.
На лице Онории отразился испуг.
— Не хотите ли вы сказать, что нам придется просмотреть все книги до единой?
. — Не думаю, более вероятно, что он спрятал драгоценность где-нибудь в другом месте. Я не собираюсь тратить тут понапрасну время, пока мы не проверим все другие возможные варианты.
— Я хочу начать прямо сейчас. Мне необходимо как можно быстрее найти ожерелье.
— Вы же знаете «всех слуг в доме. Попробуйте достать ключи от кабинета и спальни вашего дяди. Мы сэкономим время, и мне не придется возиться с замками. Попытайтесь выманить дядю из дома под каким-нибудь предлогом, чтобы я смог обыскать эти две комнаты.
— Постараюсь.
; Джек провел пальцем по корешкам книг и скорчил гримасу, наткнувшись на латинские названия. Господи, как он ненавидел латынь! Однажды она отравила ему существование, а последующие годы лишь доказали ее бесполезность.
Повернувшись, он увидел Онорию, стоящую посреди комнаты с задумчивым видом. Он обезоруживающе улыбнулся.
— Вы уверены, что в доме под лестницей нет потайной комнаты, а за камином — потайного хода? Тогда все станет намного яснее.
— Здесь ничего подобного нет. Джек направился к выходу.
— Куда теперь, дорогая?
Онория пропустила мимо ушей это обращение
— Мы можем осмотреть весь первый этаж, если, конечно, вы не хотите спуститься в подвал.
— Оставим это на потом. — Он повернулся к ней. — Не забыли ли вы сообщить мне что-либо важное?
Онория остановилась в дверях.
— Что такое?
— Как выглядит это чертово ожерелье?
Она уставилась на него немигающим взглядом.
— Вы хотите сказать, что вы не заметили его вчера?
— Кто-то надевал его? Кто? Онория гневно всплеснула руками.
— 'Я начинаю понимать, почему вас поймали и почему вы оказались в тюрьме. Вы не так наблюдательны, как мне показалось.
Она снова прошла через холл и распахнула дверь в гостиную. Джек прошел вслед 'за ней по пятам к камину.
— Посмотрите, — показала она на картину, висящую над камином.
С потемневшего от времени портрета смотрела дама, одетая по моде семнадцатого века с маленькой плешивой собачонкой на руках. Джек вспомнил, что вчера он мимоходом посмотрел на эту картину, но почти сразу отвернулся, увидев эту собаку.
Сейчас он внимательнее рассмотрел картину, и у него перехватило дыхание.
Джек не был ювелиром, но видел, что Онория Стерлинг не солгала ему — ожерелье на шее женщины на портрете стоило целого состояния. Оно состояло из такого количества бриллиантов и рубинов, что на них можно было купить пол-Европы. Один из центральных камней позволил бы человеку безбедно жить не одно десятилетие.
— Как оно досталось вашей семье?
— Насколько мне известно, его выиграли в карты. Первоначально оно принадлежало жене какого-то герцога королевской крови. — Она встрево-женно посмотрела на него. — Получится ли продать его?
Джек сомневался, что в стране найдется скупщик краденого, который рискнул бы взять это ожерелье. Оно слишком примечательно, его легко опознать. Если только разделить ожерелье на части и продать по камешку. А это еще большее преступление, чем просто украсть его.
Он отвернулся от картины. Да, это не какая-нибудь дамская безделушка. Джек еще никогда в жизни не видел более ценной вещи, а он-то разбирается в драгоценностях. Никто, а тем более такой надменный высокомерный человек, как сэр Ричард, не закроет глаза на эту кражу, позволив ей пройти безнаказанно.
— Давайте осмотрим остальную часть дома, — цредложил Джек.
В то время как они бродили по этажам, осматривая все закоулки в доме, Джек вновь и вновь удивлялся целеустремленности Онории во что бы то ни стало добыть это ожерелье. Эта решимость и восхищала, и пугала его, потому что, если бы дело дошло до выбора между ожерельем и собственной безопасностью, он знал, что выберет. Но он также знал, что Онория сделает другой выбор. И ему следовало об этом помнить. Девушке необходимы деньги, чтобы устроить свою жизнь, она реально смотрит на вещи. Онория может оставаться мягкосердечной и уступчивой в одном, но Джек уже знал, что она также может проявить бульдожью хватку, если дело касалось чего-то важного.
Ожерелье, конечно, являлось фамильной драгоценностью, но ей оно необходимо только ради денег.
А денег оно могло принести море. Столько, что он начал подумывать, что его вознаграждение в шестьсот фунтов слишком мало. Он мог бы и пересмотреть свой договор с Онорией.
Во время ленча Джек чувствовал, что его силы истощились, а нервы на пределе. Он увидел в Норкроссе столько всего, что от впечатлений кружилась голова. Он осмотрел каждый уголок — от винного погреба до чердака. Онория оказалась добросовестным гидом, такая же скрупулезная, как и старая миссис Бенсон.
Миссис Бенсон. Джек все еще вздрагивал, вспоминая ее. Она служила экономкой в доме отца во времена его детства. «Ярость богов» — так он ее часто называл. Может быть, она до сих пор терроризирует маленьких детей в доме, бесшумно подкрадываясь и жестоко наказывая их за маленькие
Шалости. Казалось, она предвидела все их проказы и поэтому ей удавалось их поймать. Джек нахмурился. Почему он так часто стал вспоминать прошлое? Он провел несколько месяцев в тюрьме, был на шаг от смерти, ни разу не разбередив душу воспоминаниями прошлого.
Зато теперь эти воспоминания, казалось, преследовали его. Хотя он всеми силами старался все забыть.
С тех пор, как Онория спасла ему жизнь, он не мог избавиться от картин прошлого. Казалось, чем дольше он разыгрывал роль Джентльмена Джека, тем настойчивей его настоящее «я» пыталось прорваться наружу. Этого нельзя допускать. Он не являлся тем, кем его видела Онория, но и не стал Джеком прежних дней. Этот Джек давно умер в нем. Он хотел, чтобы все оставалось так, как есть, иначе эта боль его не отпустит.
Судорожно впиваясь ногтями в ладони, он проклинал Онорию за то, что она втянула его в это дело, разбередив тем самым воспоминания, которые он так долго пытался заглушить. За несколько дней она свела на нет все то, чего он добивался многие годы. Лучше бы она позволила ему умереть.
Бр-р! Джек посмеялся над собой за свои глупые мысли. Лучше жить с тяжким грузом воспоминаний, чем умереть. Ощутив дыхание смерти, Джек теперь ценил жизнь, как никогда. Ему только не нравились все эти сложности. Онория хотела, чтобы он думал только о ее проблемах, тогда как он желал думать только о себе. И чем дольше он находился в этом доме, тем труднее становилось освободиться от чувства долга перед Онорией, тем больше он боялся обмануть ее ожидания. Он
почти ощущал, как невидимые нити обязательств опутывали его, и от страха по спине ползли мурашки.
— Я недолго посижу с тетей Софией, — прошептала ему Онория, когда они вышли из комнаты после ленча. — Когда она заснет, я приду за вами. Вам нужны вещи моего отца, которые я обещала принести?
Джек кивнул. Он предпочел бы укрыться в своей комнате, чем провести час-другой с гостями дяди Ричарда. Кроме того, что они все были, по крайней мере, лет на тридцать его старше, они, к тому же, просто помешались на разговорах об охоте. Он мог обсуждать все, что угодно, касающееся лошадей, но охота, охотничьи собаки, разные там фазаны не являлись его излюбленной темой.
Ожидая Онорию, Джек еще раз просмотрел ее тщательно вычерченный план дома. На текущий момент гости занимали меньшую часть комнат, хотя еще не все приехали. Прежде чем в дом прибудет принц, должны приехать еще несколько человек.
Выглянув в окно, он увидел Онорию, возвращающуюся из сада. Может, она снова встречалась со своим кузеном? Джеку все еще не верилось в это, несмотря на то, что он собственными глазами видел ночную вылазку Эдмонда.
Но, насколько он мог судить, Онория даже толком не знала, как реагировать на ухаживания мужчин. Джек не мог понять, почему он не представляет Онорию и Эдмонда вместе. Ничто не указывало на их близость, хотя, бог его знает, Онория — прирожденная актриса. Он не сомневался в ее таланте и в том, что она могла изобразить полное безразличие к Эдмонду на публике, в то же время развлекаясь с ним в своей спальне по ночам. Ему нужно хорошенько понаблюдать за ними. Он должен быть в курсе всех событий, от этого зависела его жизнь.
Послышался легкий стук в дверь.
— Да?
— Пойдемте со мной, чемодан в моей комнате, — прошипела Онория, просунув голову в дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38