– Да, как правило.
– А этот древний клинок – исключение, подтверждающее правило?
Она издала звук, который мог означать все, что угодно. Подняла глаза на Кайла.
– Вы видели этот стенд? Потрясающие образцы работы эпохи Шан. Почти такие же исключительные, как клинок.
Кайл нехотя повернулся к стенду, на который указывала Лайэн. В элегантном стеклянном ящичке на фоне бархата цвета бургунди лежали два нефритовых браслета.
– Обратите внимание на тот, что справа. Когда-то он побывал в пламени. Возможно, горела гробница, а может, пожар произошел позже, во время войны, уже в доме у коллекционера.
– Как вы это определили?
– Китайский нефрит приобретает такой светло-бежевый оттенок – его еще называют «цветом цыплячьих косточек», – если его раскалить. Огонь изменяет химическую структуру нефрита. Камень становится прозрачным, выцветает почти до белизны, но узоры остаются четкими, как если бы только что вышли из-под рук мастера. Под действием времени и огня изменился лишь основной цвет нефрита, а более темные линии, похожие на кровеносные сосуды, остались нетронутыми. Поразительный результат.
– То есть время лишь подчеркнуло его красоту. На лице ее промелькнула улыбка.
– Вы очень способный ученик. Или, может быть, я рассказываю то, что вы уже знаете?
– Я ведь уже предупредил: когда надоест, я вам сразу скажу. Что вы еще видите, глядя на этот браслет цвета цыплячьих косточек?
– По форме он скорее всего слегка изогнутый. Кайл вгляделся внимательнее. Кивнул.
– Изогнутый браслет выточить гораздо труднее, чем украшения правильной геометрической формы. Но этот мастер оказался на удивление искусным и терпеливым: ему удалось сохранить одинаковую толщину камня, несмотря на изгибы.
Кайл наклонился, потом даже присел на корточки, чтобы получше рассмотреть браслет.
– Сейчас, в эпоху машин, нас не удивляет такая точность. Но этому браслету примерно пять тысяч лет.
Кайл внимательно выслушал все, что сказала Лайэн. И то, что не сказала, он тоже услышал. Она по достоинству оценила браслет, она с почтением относится к мастерству древнего резчика, восхищена результатом, но делать заявку на эту вещь не собирается.
– А что делает клинок периода неолита более ценным, чем этот браслет?
– Абсолютно ничего.
– Но вы не собираетесь заявлять о желании приобрести этот браслет?
– Нет, не собираюсь.
– Почему?
– По причинам чисто личным, не связанным с моей профессией.
– То есть, другими словами, это не мое дело.
– Я уже заметила, что вы способный ученик…
Кайл стремительно вскочил, немного напугав ее своей быстротой, говорившей о физической ловкости и силе. Лайэн отступила на шаг.
– …и быстрый к тому же.
– Младшему брату приходится быть быстрым и ловким. Иначе его в порошок сотрут.
Она взглянула на высокого крупного человека, стоявшего перед ней, пытаясь представить его мальчишкой.
– Сколько у вас братьев?
– Трое. Все старше меня. И две младшие сестры. Лайэн мечтательно улыбнулась:
– Шестеро братьев и сестер… Как это, должно быть, весело!
– Это точно, – подтвердил Кайл. – Постоянный цирк из шести участников!
Несмотря на сухой тон, губы его непроизвольно раздвинулись в улыбке. Он постоянно вступал в конфликты с братьями, упрямые и независимые сестры доводили его до белого каления, и все же ни от кого из них он не отказался бы в обмен на тишину и покой.
Правда, время от времени Кайл чувствовал потребность отдохнуть от всех, в том числе и от родни. Так, после поражения в Калининграде и кражи янтаря ему понадобилось удалиться далеко и надолго, чтобы зализать раны и все обдумать. Сколько глупостей он натворил! Никогда больше он не совершит ничего подобного… если только это будет зависеть от него…
– Ваша семья живет здесь? – поинтересовалась Лайэн.
– Кое-кто, но не все время. Вообще мы переезжаем то туда, то сюда. Мы же занимаемся международным импортно-экспортным бизнесом.
– «Донован интернэшнл».
– В моем случае – «Драгоценные камни и минералы Донован». Четыре брата собрались вместе и поделили бизнес между собой. Теперь мы представляем независимые филиалы компании отца.
– Но все еще тесно с ним связанные.
– С этим ничего не поделаешь. От Донована так легко не избавишься.
– От Донована?
– Так мы называем отца между собой. Иногда. Лайэн наморщила лоб.
– Вы разве не ладите между собой?
– Разумеется, ладим. До хрипоты. Пока не вмешивается Сьюза – это наша мать. Льет бальзам, а бывает, всыплет всем как следует, пока снова не восстанавливается мир и спокойствие.
Лайэн попыталась представить себе, каково это – быть членом шумной и любящей семьи. И не смогла. Память рисовала почти сонные картины детства, эпизоды жизни размеренной и спокойной – ни сверстников, ни шумных игр. Мать изо всех сил старалась превратить их дом в оазис уюта для своего любовника. Не то чтобы девочка чувствовала, что ею пренебрегают. Мать никогда ею не пренебрегала. Напротив, всю жизнь они были очень близки – скорее подруги, чем мать и дочь.
Лайэн медленно последовала за Кайлом к другому стенду. Здесь был представлен нефрит эпохи Западная Чжоу. Очень тонкая работа, зеленоватый камень кажется прозрачным, как стекло. Основной мотив гравировки – изображения драконов или птиц. Казалось, эти вещи излучают едва уловимый внутренний свет, характерный лишь для нефрита очень высокого качества.
– Должно быть, чудесно иметь такую семью, – негромко проговорила Лайэн.
– Не всегда. – Мимолетная улыбка Кайла сказала больше, чем его слова. – Думаю, у всех нас бывали моменты, когда каждому хотелось бы быть единственным ребенком в семье. Что вы думаете об этих вещах?
Она нехотя отвернулась от его заразительной улыбки к стенду.
– Если их можно рассматривать как образцы, думаю, «Санко» владеет очень неплохой коллекцией этого периода. Рисунки выполнены весьма четко и тщательно. А знаете, почему в ту эпоху предпочитали изображать птиц и драконов?
Кайл покачал головой:
– Я достаточно долго изучал нефрит эпохи неолита. На другие периоды, увы, не осталось времени.
– Птицы считались символами нежности, драконы олицетворяли умеренность.
Он удивленно вскинул брови:
– Драконы?!
– Китайцы смотрели на драконов по-иному, чем кельты, видевшие в этих сказочных существах лишь злую силу, опасность и неминуемую смерть для человека. На Востоке же драконы – существа бессмертные, терпеливые, мудрые, бесконечно утонченные.
– Для меня в этом тоже кроется опасность. Особенно в бесконечной утонченности. Сатана у христиан тоже бессмертен, достаточно терпелив, а уж утонченности хватает на десять тысяч различных уровней грехопадения!
– Зато умеренным его никак не назовешь, – улыбнулась Лайэн.
– Нет, – согласился Кайл. – Вы будете подавать заявку на эти вещи?
– В настоящий момент ни один из моих клиентов не проявил интереса к экспонатам эпохи Западная Чжоу.
– А кому из ваших клиентов понадобился клинок эпохи неолита?
– С моей стороны было бы неэтично обсуждать это с вами.
– Почему же? Я ведь не клиент и не конкурент. Всего лишь чучело слона.
– Чучело, питающее страсть к нефритовым предметам эпохи неолита.
– В данный момент я являюсь чучелом слона, испытывающим облегчение.
– Облегчение?
– Когда вы сказали, что хотите купить клинок из личного интереса, я побоялся, что вы меня возненавидите, если я тоже приму участие в аукционе и выиграю. Но теперь… если вы собираетесь сделать это для клиента… – Кайл улыбнулся, развел руками. – Бизнес есть бизнес. Побеждает сильнейший.
Лайэн поняла, что сама загнала себя в угол. Крепче сжала рукой тонкий ремешок сумочки. Если сейчас признаться, что никакого клиента нет, Кайл наверняка захочет узнать, почему она решила купить клинок эпохи неолита, если ее личные интересы лежат совсем в другой сфере. Если признаться, что этот клинок как две капли воды похож на хорошо известный ей – из коллекции Вэнь Чжитана, – неминуемо последует поток вопросов, ни на один из которых невозможно дать однозначный ответ.
Чем больше она об этом размышляла, тем больше тревожилась, терялась в догадках. Скорее всего клинок продали компании «Санко», только этим можно объяснить его появление на стенде. Но Лайэн не могла даже представить себе, чтобы лучший из коллекции древних нефритовых клинков ее деда мог быть продан без ее ведома. Хотя официально об этом никогда не говорилось, но с тех пор как зрение и руки Вэня стали слабеть, ответственность за уникальную коллекцию и все заботы о ней перешли к Лайэн. Накануне, отбирая нефрит для сегодняшней выставки, она не заметила в хранилище никаких изменений. Правда, она и не осматривала все вещи обширного собрания – в этом не было необходимости. Обычно такая необходимость возникала в тех редких случаях, когда нефрит брали для каких-либо выставок. В остальное время сокровища, принадлежащие семье Тан, оставались за толстыми стальными дверями со сложной комбинацией замков. Нефрит представлял собой не только значительную часть личного состояния Вэня, но и являлся предметом гордости всего клана.
Простейшее объяснение появления этого клинка на сегодняшней выставке могло состоять в том, что Лайэн ошиблась – он не принадлежит ее деду. Иными словами, память, образование, опыт подвели ее. Сокрушительный провал.
Нет, такое объяснение не устраивало Лайэн. Единственный способ подтвердить или опровергнуть свои подозрения – получить клинок в свое распоряжение, принести в хранилище Танов и посмотреть, есть ли там, в коллекции Вэня, точно такой же. Если его не окажется… возникнет множество новых вопросов. И именно этим может объясняться страх, который она увидела в глазах Джонни Тана.
Лайэн с такой силой сжала ремешок сумочки, что костяшки пальцев побелели. Кайл, разумеется, заметил ее напряжение. Почему этот клинок так много значит для нее и почему один его вид так ее расстроил? Без сомнения, она знает об этом клинке больше, чем рассказала. Пока. Главное сейчас – добиться ее доверия. Он успел узнать, что она не полноправный член семьи Тан, а как бы сама по себе. И очень ранима. Легкая добыча.
Это открытие должно было бы обрадовать Кайла, поскольку значительно облегчало его задачу. Он вспомнил разговор с братом. «Ты хочешь, чтобы я соблазнил незаконнорожденную дочь известного гонконгского торговца и американки и выведал, не замешана ли она в краже сокровищ, принадлежащих Китаю?» – «Ну да. Кстати, соблазнять не обязательно. Это на твое усмотрение».
К несчастью, именно соблазн привлекал его все больше и больше. С каждой минутой, что он вдыхал аромат лилий и дождя. Ее аромат. И ведь для того, чтобы удовлетворить вожделение, надо всего лишь заставить замолчать совесть. Можно, например, постоянно напоминать себе, что именно она начала эту игру. Возможно, тогда он не будет чувствовать себя мерзавцем от того, что использует эту женщину.
– Расслабьтесь, – небрежно произнес он. – Я уверен, ваш клиент готов потратить определенную сумму. Если цена окажется слишком высокой, он не станет вас обвинять.
– Мне нужно записаться на аукцион. А вы что решили?
– Тоже. Вообще-то я не планировал ничего покупать, пока не увидел этот клинок.
Губы ее крепко сжались. Выражение лица Лайэн в этот момент отражало холодную решимость, угнездившуюся, как казалось ей самой, где-то глубоко в желудке. Конечно, с ее деньгами далеко до возможностей Кайла Донована.
Глава 6
В перерыве между второй и третьей частями аукциона публика осталась в зале, где витал аромат дорогих духов, раздавался шепот, шуршание шелковых платьев. Зрители, сидевшие отдельно от участников торгов, наслаждались драматическим зрелищем.
Участники, не имевшие опыта, не расставались с каталогами, открытыми на тех страницах, где значились интересовавшие их вещи. В руках они сжимали карточки, испещренные с обеих сторон крупными цифрами.
Опытные участники выглядели более спокойными, не раскрывали каталоги, карточки держали небрежно. Каждый из них точно знал, какую цену назовет за каждый лот, как знал и ту грань между прибылью и желанием получить приглянувшуюся вещь, которую никогда не позволит себе переступить. Аукционная лихорадка – удел неопытных новичков.
Потому ли, что аукцион считался благотворительным, или из-за растущего интереса к художественным изделиям из Азии, торги шли очень бойко. Пока что ни одна вещь, выставленная на аукцион, не осталась непроданной. Бронзовая статуэтка периода Воюющих Царств, отделанная золотом, серебром и медью, принесла продавцам сто пятнадцать тысяч долларов. Великолепную большую вазу эпохи Мин только что продали за семьсот тысяч.
Гонг возвестил о начале третьей части аукциона. Дружный вздох прокатился по залу. Блеснули глянцевые обложки каталогов, зашуршали переворачиваемые страницы. Торги пошли быстро, как и предыдущие, с бронзой и фарфором.
Лайэн, сидевшая в первых рядах вместе с другими участниками, волновалась все больше по мере того, как один за другим продавались предметы из нефрита. Единственная вещь, с которой Вэнь решился расстаться для благотворительного аукциона, – довольно заурядная статуэтка эпохи Цин, изображавшая старика с палкой, – в конце концов ушла за семь тысяч долларов. Браслеты времен династии Шан купили за шесть тысяч каждый. Пряжка периода Воюющих Царств, которой Лайэн так восхищалась, была продана за пять тысяч.
Следующим в списке стоял клинок эпохи неолита. Моля Бога о том, чтобы цена не поднялась выше четырех тысяч долларов – а еще лучше двух с половиной, – Лайэн откинулась в кресле, пытаясь угадать, кто из участников может быть заинтересован в этой покупке.
Начальная цена по каталогу составляла тысячу долларов. Карточки мгновенно взлетели вверх. Торги начались. Лайэн оказалось достаточно одного взгляда, чтобы определить, что это пока несерьезно. Настоящие покупатели, как и она сама, пока выжидали, смотрели, кто всерьез заинтересован в покупке, а кто просто использует свою карточку вместо веера. Аукционист обвел аудиторию внимательным взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47