Дверь гаража автоматически открылась и поднялась, пропуская темно-зеленый «БМВ» Кайла. Взглянув на экран «доносчика», он увидел линию нулей. Прекрасно. Никто не появлялся в отсутствие хозяина. Никто не пытался проникнуть в дом. Все замки точно в том же положении, в каком он их оставил.
Кайл убрал прибор.
– Это что, какая-то система безопасности? – спросила Лайэн.
– Да нет, просто приспособление, которое я сам изобрел, и теперь могу потешить собственную лень. Я ведь очень ленив.
Она недоверчиво взглянула на него. Ни сегодня вечером, ни за прошедшие две недели ей ни разу не пришла в голову мысль о том, что этого человека можно назвать ленивым.
– Это правда. – Кайл улыбнулся. Выключил мотор. – За исключением того, что касается рыбной ловли, я не сделаю ни одного лишнего движения, если в этом нет крайней необходимости.
Прежде чем Лайэн успела еще о чем-нибудь спросить, он переменил тему:
– Вы когда-нибудь ловили рыбу?
– Однажды выходила на старой жестянке в сезон лосося.
– Могу себе представить.
– Я поймала одного. – Глаза ее сверкнули. – Они, оказывается, такие сильные! Даже самые маленькие.
– А ваш был какой?
– Шесть фунтов.
– Действительно небольшой.
– Но удовольствия от этого ничуть не меньше. – Она быстро облизнула губы при этом воспоминании. – Сочный, прямо омар. А цвет какой!
Кайл поспешно вышел из машины, боясь поддаться искушению, возникшему при ее непроизвольном движении. По крайней мере ему хотелось надеяться, что это не было следствием холодного расчета. Как она облизнула свои губки…
Кайл наклонился к машине, бросил оценивающий взгляд на свою спутницу. Нет, Лайэн была совсем не похожа на расчетливую соблазнительницу. Юбка не задрана до пупка. Пальто, правда, расстегнуто, но она не играла с бусами, чтобы привлечь внимание мужчины к своей груди. Вообще если она и пыталась его завлечь, то делала это гораздо более утонченно, чем те женщины, к которым он привык.
И пахло от нее… как в раю. Особенно на фоне запахов гаража.
– Вы можете подняться со мной наверх. Если это вас смущает, можете подождать здесь. В любом случае я долго не задержусь.
Лайэн без всякого жеманства взглянула ему в глаза.
– Если бы вы собирались меня трахнуть, то могли бы это сделать во время моего «обморока» или потом, когда мы играли в прятки.
Он улыбнулся:
– Я об этом подумывал.
– Когда? До или после того, как пересчитали все мои позвонки?
Смех Кайла разнесся по всему гаражу. Ему снова пришла в голову мысль о том, что Лайэн очень понравилась бы его острым на язычок сестрам. И братьям, кстати, тоже. Но эта мысль ему отнюдь не доставила удовольствия. Его братья все холостяки и все чертовски хороши собой.
Он обошел вокруг машины, чтобы открыть ей дверцу. Однако Лайэн не стала дожидаться его помощи. Кайлу осталось лишь закрыть автомобиль.
– Сюда, пожалуйста.
Он легонько обнял ее за талию. Кашемир пальто оказался мягким, как сливочное масло, но ему не хватало того ощущения тонкого шелка, сквозь который проникало тепло женского тела. Непроизвольно пальцы его вжались глубже, пытаясь добраться до этого живого тепла.
– Снова считаете мои позвонки?
– Просто хочу удостовериться, что ни одного не пропустил.
– А вы за словом в карман не лезете. Что, без этого в большой семье не обойтись?
– Дело не в семье. Вот вы единственный ребенок у матери, а язычок у вас тоже быстрый. И розовый, и сочный.
Глядя на его озорную усмешку, Лайэн подумала: а не задержаться ли здесь… вместе со своими тревогами, лишь на время загнанными в глубь сознания, отложенными «на потом»?
Сама того не замечая, она покачала головой. Нет, пусть «потом» и будет потом, позже, не сейчас. Сегодня еще предстоит прием у Танов. Она не сможет достойно пройти через это испытание, если будет думать о клинке и нефритовом костюме, которые должны были бы находиться в хранилище Вэня.
Кайл заметил тревожную складку между ее бровями.
– Не беспокойтесь. – Он вставил ключ куда-то в стену рядом с лифтом. – Я не собираюсь разыгрывать из себя Джекилла и Хайда.
Она на мгновение зажмурилась, усилием воли отогнала подальше свои тревоги и сосредоточилась на стоявшем перед ней мужчине. Это оказалось совсем не трудно. Чем больше Лайэн смотрела на Кайла, тем больше ей нравилось то, что она видела. И то, что чувствовала. Как, оказывается, приятно снова ощутить себя женщиной. Женщиной, которая чувствует мужчину.
– Насчет Джекилла и Хайда вы твердо уверены?
– Более-менее. Дверь лифта открылась.
– Какая жалость! Я хотела испробовать свой баллончик с перцем.
– Только не в лифте, дорогая. Здесь ни один из нас не выживет.
Он набрал код из шести цифр. Лайэн в это время рассматривала роскошный лифт. Приглушенное освещение, тибетский ковер изумительной расцветки, напоминающей драгоценные камни, панели вишневого цвета из клена, телефон какой-то невиданной обтекаемой формы, небольшой экран телевизора.
– А где же бар?
Брови Кайла поползли вверх.
– Бар?! В лифте?
– Ну да, здесь ведь есть все, что имеется в первоклассном лимузине! Включая водителя в смокинге.
– Знаете, – негромко проговорил он, – от поцелуя вас отделяет только этот ваш баллончик с перцем.
Лайэн приложила руку к сердцу, изображая скромницу викторианской эпохи. Потом неожиданно для себя засмеялась. Она уже отвыкла от того, что можно просто наслаждаться обществом мужчины, не контролируя каждое свое слово, каждый жест. С Ли Цинь Таном ей приходилось вести себя очень осмотрительно. Он никогда не шутил и не понимал юмора. Вообще их мало что объединяло, за исключением интереса к китайской культуре, международной торговле и семейству Тан.
Последнее их особенно связывало. Оба стремились войти в семью Тан. Ли сумел этого достичь без помощи Лайэн. Женился на внучке одного из двоюродных братьев Вэня, поменял фамилию и стал управляющим сиэтлского отделения консорциума «Тан». Время от времени их пути пересекались, и с каждой встречей боль становилась все меньше. Сейчас, вероятно, осталось лишь уязвленное самолюбие. Похоже, для Ли Циня принадлежность Лайэн – пусть косвенная – к семье Тан значила гораздо больше, чем она сама.
Лифт остановился. К удивлению Лайэн, Кайл нажал еще несколько кнопок на панели, и только после этого дверь открылась.
– Сюда, – пригласил он.
Ковер в холле напоминал тот, что в лифте, только был еще толще. Стены кремового цвета, казалось, светились изнутри. По всему холлу были развешаны китайские узоры по шелку. Хотя Лайэн не считала себя знатоком в этой области, она сразу поняла, что это вещи первоклассной работы и довольно старинные.
– Теперь я понимаю, зачем нужен код, чтобы выйти из лифта, – проговорила она.
Кайл с улыбкой глянул на китайские рисунки.
– Арчер выиграл их в покер.
– Он, должно быть, китаец в душе?
– Вы так решили из-за этих рисунков?
– Нет. Азартные игры. Они пронизывают всю китайскую культуру, все ее периоды. Каждый мальчик, достигший десятилетнего возраста, начинает спорить и держать пари. На что угодно – на лошадей, собак, на то, какой велосипед первым достигнет перекрестка.
– Неплохое средство для тех, у кого в кармане пусто.
– И очень болезненный удар по самолюбию, если не повезет. Тот, кто лишился этих рисунков, наверняка потерял уважение близких. Когда-то они, без сомнения, являлись частью семейного достояния. Любимой его частью.
– Они и теперь семейное достояние. Просто поменялась фамилия хозяев.
– Очень западный взгляд на вещи.
– Ну да, я и сам очень западный парень. – Кайл отворил дверь комнаты. – Проходите, садитесь.
В последние годы, занимаясь оценкой нефрита, Лайэн не раз бывала в богатых домах. Но она не могла припомнить, чтобы хоть одна из комнат, в которых она побывала, понравилась ей так, как эта, с ее высокими потолками, пестрыми коврами на дубовом паркете, огромными окнами во всю стену, смотревшими сейчас на залитый дождем город.
– Как странно… – прошептала она.
– О чем вы?
– Мне здесь очень нравится.
– Это для вас такая неожиданность?
– Мне казалось, у меня более восточный взгляд на вещи. И на интерьеры.
– Красное дерево, низкие столики, подушки, разбросанные по полу, – словом, комнаты, обращенные скорее внутрь себя, чем наружу? Так?
Кайл включил свет.
– Да нет, должна признать, мне больше нравятся стулья. Просто… огромная комната, высокие потолки, масса пространства и стекла… Обычно все это делает помещение безликим. Как дворец или вестибюль в отеле. А здесь так уютно! Комната как будто приветствует, приглашает к себе.
– Для моих родителей это только один из домов. Большую часть времени Донован и Сьюза проводят в Кортезе, штат Колорадо. Когда не путешествуют. Мы сейчас живем затаив дыхание. Мама собирается нарисовать «Шелковую дорогу».
– Нарисовать?!
Вместо ответа Кайл прикоснулся к другому выключателю. На единственной стене, сделанной не из стекла, были развешаны пейзажи в духе импрессионизма, много пейзажей, и все они напоминали приглушенный гром.
У Лайэн перехватило дыхание. Картины словно втягивали в себя. Голова ее закружилась, недавние тревоги улетели прочь, освободив место для невероятной энергии, бьющей из этих гор и пустынь, из этого пространства и тишины, дождя и грома, долготерпения и возрождения.
– Кто? Кто автор?
Кайл смотрел на картины поверх ее головы.
– Сьюза.
– Ваша мать?!
– Да. Хорошо, правда?
– Хорошо? Им место в музее!
– Некоторые есть и в музеях. Но это любимые картины отца. Подойдите, не стесняйтесь. С близкого расстояния они превращаются в чистейшую абстракцию, но силы своей от этого не теряют.
Через некоторое время Лайэн отошла от картин, потрясенная взрывом красок.
– Пойду пороюсь у себя в гардеробе, – сообщил Кайл. – Или, может быть, сначала приготовить вам чего-нибудь выпить?
Не глядя на него, она покачала головой:
– Нет… Этого достаточно. Более чем достаточно. Оставив Лайэн в гостиной, Кайл прошел в коридор, куда выходило шесть больших дверей. Шесть комнат для Донованов. С наружной стороны замков на дверях не было, только изнутри. Если кому-то хотелось уединения, он – или она – мог запереться и наслаждаться покоем, насколько это возможно в большой семье.
Дверь в комнату Арчера оказалось отперта. Видимо, он остался до конца аукциона. Старший сын главы фирмы вообще редко упускал возможность лишний раз проконтролировать свою вотчину – тихоокеанский рынок драгоценных камней.
Кайл запер за собой дверь и направился прямо к сейфу. Старомодному, с тумблером и цифровым кодом. Его легко можно было бы открыть, даже если бы Донован поменял комбинацию цифр, никому об этом не сообщив. А такое уже не раз случалось.
Кайл начал вертеть циферблат.
– Надеюсь, старик не успел поиграть с цифрами, – пробормотал он сквозь зубы.
Он крутанул еще несколько раз, и дверца сейфа распахнулась. Внутри были пачка денег, наплечная кобура, девятимиллиметровый револьвер и четыре коробки с патронами. Арчер следовал примеру Донована-старшего. После Калининграда Кайл тоже осознал мудрость такого подхода к жизни.
Он снял с себя смокинг, надел на плечо кобуру, положил в нее револьвер. Тяжелые холодные коробки с патронами опустил в карман брюк. Снова оделся. Смокинг сидел как влитой – нигде ни морщинки, ни выпуклости.
Как всегда, Арчер оказался прав. Так костюм смотрится даже лучше.
Кайл прошел в гардеробную, остановился перед стройными рядами ботинок. Это, конечно, работа не Арчера, а скорее всего его домоправительницы. Кайл выбрал пару черных, довольно поношенных туфель. Скинул свои, новые, причинившие ему немало страданий за сегодняшний вечер, и без колебаний надел разношенные туфли Арчера. Они оказались не совсем по размеру. Но по крайней мере жали теперь в других местах.
Кайл бесшумно открыл двери холла и так же тихо затворил их за собой.
Лайэн стояла все там же, посредине комнаты, всецело поглощенная пейзажами. Он видел разную реакцию на творчество Сьюзы: от вежливого «очень интересно» до возбужденного жестикулирования и восторгов по поводу красок, энергии, гениальности. Но еще никто на его глазах настолько не отдавался действию этих полотен, как Лайэн.
Кайл почувствовал безумное, непреодолимое желание повалить ее на ковер и выяснить, есть ли в ее душе та же энергия экстаза, какая чувствуется в этих картинах. Нет, нельзя, это глупо… глупее не придумаешь, уговаривал он себя.
В этот момент зазвонил телефон. Вернее, телефоны. Их в комнате было несколько. Лайэн вздрогнула, порывисто обернулась.
Кайл взял трубку ближайшего аппарата.
– Все в порядке? – услышал он голос Арчера.
– Да.
– Ты сбежал с этого аукциона так быстро, как будто страдаешь от недержания мочи.
– Лайэн… стало… плохо.
– Из-за нефритового костюма?
– От этого кому угодно стало бы плохо.
– И что она об этом сказала?
– Ты же слышал фармеровскую лекцию.
В то же мгновение Арчер сообразил, в чем дело.
– Черт! Ты не один?
– Точно.
– Блэкли?
– Ага.
– Молодец.
Кайл издал нечленораздельный звук. Лайэн стояла, отвернувшись к картинам, но всего в десяти футах от него. Наверняка слышит каждое его слово.
– Останешься на ночь?
– Ты угадал наполовину.
– Собираешься спать один?
– Да.
– Это плохо.
– Не все такие умопомрачительные красавцы, как ты.
– Ах-ах-ах! Так почему же ты вернулся домой?
– Я решил, что ты прав насчет смокинга. Теперь он сидит намного лучше.
Короткое молчание.
– Ты так решил до или после того, как Фармер взорвал свою бомбу с нефритовым костюмом?
– До того.
Снова молчание. Наконец Арчер коротко присвистнул, сообразив, что это могло означать. Кайл еще до сенсации с костюмом пожалел о том, что он без оружия. Кайл, который терпеть не может носить с собой пистолет.
– Нужна помощь?
– Да нет, я надеюсь, и это ни к чему. Просто не люблю быть одетым хуже других.
– Так в чем же дело?
– Знаешь поговорку о том, что трое – это уже толпа?
– Кто-то за тобой следит?
– Ты снова угадал наполовину.
– За Лайэн?
– Да.
– Ей об этом известно?
– Да.
– Она узнала преследователя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47