– Соответствующий уход, ха! Может, вы нас просветите? Мы с женой дилетанты. Как-то на приеме она увидела у одной французской актрисы особенный черный жемчуг и с тех пор не дает мне покоя.
Глаза у месье блеснули. Платить знаменитостям и фотомоделям за прокат жемчуга – эффективный метод привлечения американских и европейских покупателей, которые отдавали предпочтение бриллиантам и изумрудам.
– Всегда храните жемчуг в мягком футляре, – произнес он менторским тоном, – отдельно от твердых драгоценных камней. Как вы понимаете, никакой синтетики. Жемчугу нужно дышать, он создан живым существом. Чтобы он не терял своей красоты, необходима определенная влажность.
– Прекрасно, детка, – сказал Арчер. – Ты сможешь надевать их на занятия аэробикой.
– Ни в коем случае. – Месье Поль даже побледнел. – Я имел в виду влажность воздуха. Пот самого изысканного женского тела противопоказан жемчугу, так как содержит кислоту и может повлиять на его цвет.
– Обращаться, как с новорожденным младенцем, и никакого пота. Что-нибудь еще? – раздраженно спросил Арчер.
Не обращая внимания на мужчин, Ханна бочком стала пробираться к длинному ожерелью.
– Мадам, конечно, знает, что возбраняется надевать жемчуг прежде, чем она воспользовалась духами и лаком для волос, – сказал Поль, глядя на Ханну с притворным ужасом.
– Молчите, позвольте мне самому отгадать, – буркнул Арчер. – Духи, спрей и прочая косметика плохо влияют на цвет жемчуга.
– А-ах, вы правильно все поняли.
– А как чертовы горошины переносят купание?
– В океане превосходно. Бассейн им противопоказан. Хлор…
– Понятно. Хлор уничтожает перламутр. Интересно, как вы умудряетесь содержать их в чистоте? Они столь деликатны, что, видимо, не переносят никакой обработки.
– Используйте мыло, только не дезинфицирующее, затем промойте большим количеством чистой воды и просушите жемчуг на воздухе. – Месье поглядел на Ханну. – Никогда не пользуйтесь нашатырным спиртом или уксусом, они быстро разрушают жемчуг. Секундочку, мадам, я сам покажу вам это ожерелье.
Но Арчер не собирался отпускать его.
– Кажется, проще запереть жемчуг в банковском сейфе и не доставать.
Ханна улыбнулась, когда он пробормотал себе под нос одно из любимых ругательств Коко, непристойное и богопротивное.
– В банковских подвалах обычно чересчур сухо, – терпеливо объяснял француз. – Это плохо для жемчуга. Если вы соберетесь поместить его в железный сейф, тогда заверните во влажную ткань.
– Дорогая, – позвал Арчер.
– Да. – Она протянула руку к другому ожерелью.
– По-моему, тебе лучше носить бриллианты.
Ханна презрительно взглянула на мужчин.
– Мне нужен черный жемчуг.
– О'кей, детка. Если не найдется здесь, полетим дальше.
В награду за свою покладистость Арчер был награжден воздушным поцелуем.
Оскорбленное самолюбие Поля боролось с алчностью. В конце концов он бизнесмен, и его задача – продать жемчуг. Кому угодно. Даже свиньям.
Глава 15
– Что вы скажете об этом? – спросила Ханна, пропуская между пальцами сверкающее ожерелье стоимостью триста пятьдесят тысяч американских долларов.
Француз видел только блеск прекрасных бриллиантов на руке женщины, поэтому не обратил внимания на ее профессиональные движения.
– Почему? – Она взглянула на ценник.
– Простите?
– Почему такая цена? С бриллиантами все понятно. Окрас, караты, огранка. А откуда берется цена на жемчуг? Из воздуха?
– Это очень сложный процесс.
– Да ну? – презрительно скривилась Ханна.
– Цвет, форма, размер, наличие или отсутствие дефектов – все это учитывается в цене.
– Как у бриллиантов?
– Не совсем. Люди не причастны к созданию жемчуга, его качество естественно, как блеск воды. Жемчуг рождает океан.
«А поросята летают», – со злостью подумала Ханна. Есть много способов, чтобы улучшить вид плохих жемчужин. Но по роли ей не полагается этого знать, у нее один критерий – нравится или не нравится.
– В отличие от бриллиантов, которые могут быть распилены и огранены как угодно, форма жемчужины определяется только взрастившим ее моллюском. Это живые драгоценные камни, очень редкие и очень дорогие. Особенно сферические жемчужины.
– Вы хотите сказать, что они не круглые? – равнодушно спросила Ханна.
– У каждой формы своя красота, своя тайна и свои почитатели… – начал Поль.
– Круглые, – прервала она..
– Простите?
– Я хочу, чтобы мои жемчужины были круглые. У той актрисы были круглые, черные, но не совсем. Много цветов.
– Сферические являются сами ценными. Те, что вы сейчас держите, как раз сферические. У них павлиний блеск, который делает их очень привлекательными.
– Не для меня, – ответила Ханна, возвращая ему ожерелье. – Я хочу, чтобы в блеске наряду с синим присутствовали красные, зеленые, розовые цвета. У вас есть что-нибудь подобное?
– Это прекрасная вещь, – процедил сквозь зубы француз.
– Я уже говорил, – проворчал Арчер, – что мы несколько лет искали серебристо-голубой бриллиант нужного ей оттенка. Моя жена дьявольски разборчива насчет цвета. Вы знаете, сколько оттенков у голубых бриллиантов?
Поль с трудом выдавил улыбку. Он не мог назвать число оттенков, зато отлично представлял цену ее безупречного камня весом в три карата и лишь поэтому не указывал невеждам на дверь.
– Что ты скажешь по поводу того маленького колье, дорогая? – спросил Арчер.
– Нет, спасибо. Некоторые жемчужины не слишком хорошо подобраны.
Вздрогнув, Поль начал протирать ожерелье, которое она только что вернула на место.
– Мадам, уверяю вас, подбор жемчуга для наших украшений выполнен по самым высоким стандартам.
– Да? В таком случае они не так высоки, как мои.
– Ну? Я же говорил, – усмехнулся Арчер. – У моей крошки необыкновенное восприятие цвета.
Поль не ответил.
Ханна остановилась у третьей подставки и замерла. Она готова была поклясться, что в этом ожерелье были жемчужины, привезенные из «Жемчужной бухты». Не экспериментальные, а обычные черные жемчужины, которые приносили основной доход.
– Значит, ваши жемчужины местные? Или это просто рекламная болтовня?
Ее вопрос нажал на клавишу внутри Поля, отмеченную надписью «продажа», и слова буквально полились из него:
– Если вы говорите о черном жемчуге, то это, конечно же, таитянский. Каждая ферма на Таити выращивает жемчуг изумительного качества, в своем роде уникальный. Вам нет нужды продолжать поиски. Самый чудесный в мире жемчуг вырастает в прекрасных лагунах моей страны.
– А-а. – Ее тон давал понять, что она приняла этот поток красноречия за рекламную чепуху.
Арчер в упор смотрел на нее. Он не знал, что она там увидела, но, судя по ее взгляду и позе, нечто весьма неожиданное. Он подошел ближе, чтобы успеть вмешаться, если Ханна вдруг забудет свою роль и начнет задавать профессиональные вопросы.
– Дорогой, давай поедем на западное побережье, это в Австралии, там целые мили жемчужных ферм.
– Если ты найдешь там ожерелье, которое хочешь, мы непременно съездим. – Арчер улыбнулся ювелиру. – Хорошо, что жемчуга нет на Луне, иначе мне пришлось бы слетать и туда.
Улыбка француза не могла скрыть его горячего желания отправить обоих посетителей куда подальше и как можно скорее.
– По мне хоть на Луну, – пожала плечами Ханна. – Если хозяева магазина не в состоянии отличить настоящий цветовой подбор, это еще не повод для того, чтобы я надела выставленную у них гадость.
– Ты имеешь в виду черное колье? – спросил Арчер. – Которое мне понравилось?
– Да. Я с закрытыми глазами могла бы сделать лучше.
У Поля язык прилип к гортани, а лицо покрылось красными пятнами.
– Детка, ты излишне строга с этим милым человеком. – Однако сияющий взгляд Арчера свидетельствовал о том, что его восхищают слова и действия жены.
– А как не быть строгой, если цена каждой жемчужины в этом ожерелье более пятнадцати тысяч долларов?
– Цена любого ожерелья больше зависит от сложности подбора жемчужин, чем от их стоимости, – выдавил Поль.
– Да, подбор – дело не из легких, – равнодушно согласилась Ханна. – Возможно, когда-нибудь вы справитесь с этой задачей.
– Не покажет ли мадам жемчужины, которые не подходят под ее стандарт? – Надменность тона доказывала, что Поль уверен в ее неспособности сделать это.
Ханна искоса взглянула на Арчера, и тот кивнул.
– Вы правда этого хотите?
– Разумеется, – процедил сквозь зубы француз.
Не обращая на него внимания, Ханна взяла в руки дорогое ожерелье, поискала глазами, на чем бы его разложить, и направилась к обтянутому кремовым атласом лотку на столе Поля. Она сложила украшение пополам, чтобы жемчужины оказались вплотную друг к другу.
Арчер молча склонился над ее плечом, гордый, как родитель на первом школьном спектакле, и непроизвольно погладил ее нежную кожу.
– Тебе нравится, лютик? – пробормотала она.
– Великолепно! Просто великолепно!
Обернувшись, Ханна посмотрела ему в глаза, увидела в них смех и нечто большее. Она медленно провела языком по губам и опять склонилась над жемчугом, как бы случайно прижавшись ягодицами к его бедрам. Арчер тихо засмеялся.
– Обратите внимание на эту жемчужину, – начала Ханна. – В ее цвете нет теплоты, как у соседней.
– Обратите внимание на застежку, мадам. Когда вы наденете ожерелье, жемчужины не будут соприкасаться друг с другом.
– По-вашему, подбор состоит в том, чтобы сочетались по цвету только соседние жемчужины? Значит, бриллиантовые прокладки между ними должны отвлечь внимание от неважного подбора?
Поль скрипнул зубами. У этой взбалмошной стервы действительно острый глаз на цвет. Спору нет, жемчужины подобраны не лучшим образом, но столь незначительный дефект способен заметить лишь один из ста клиентов. К несчастью, им оказалась невежественная мадам.
– Жемчужины индивидуальны, как люди, – с трудом выдавил Поль. – Даже близнецы не совсем одинаковы.
– Ну да, только ведь я покупаю ожерелье не из людей. Это ожерелье у вас лучшее по качеству подбора?
– Серебристо-голубое… – забормотал француз.
– Нет, – отрезала Ханна. – Повторяю, мне нужны большие, круглые, черные жемчужины, переливающиеся всеми цветами радуги. Итак, лучше этого у вас нет?
– Черный жемчуг подбирать сложнее всего. Различия в цвете гораздо больше, чем, например…
– Понятно, идем, дорогой. Не забудь сказать Ротенбергам, что они были не правы. Этот магазин совсем не лучший из лучших.
– Недавно мы получили тройное ожерелье из крупного, черного круглого жемчуга, – заторопился француз.. – Жемчужины очень яркие, исключительно подобранные.
Ханна замерла. Неужели это..
– В самом деле? – громко спросил Арчер, отвлекая от нее внимание Поля. – И где же оно?
– В подвале.
– Что там делает жемчуг? – Ханна снова вошла в роль. – Вряд ли вы сможете продать товар, запертый в подвале. Господи, эти французы ни о чем понятия, не имеют, кроме еды и тряпок!
– Пардон, мадам, – едва сдерживаясь, ответил Поль и гордо прошествовал в заднюю комнату. – Мне потребуется ассистент.
– Почему, второе ожерелье так взволновало тебя? – прошептал Арчер, целуя ее шею.
– Жемчужины очень похожи на выращенные у нас.
– Ты уверена? Оно без единой черной радуги.
– Я не в состоянии помнить каждую жемчужину, но запоминаю особенности. Могу поклясться, что сортировала такую же комбинацию от глубокого черного фона с розовато-оранжевым отблеском и слабыми параллельными линиями на поверхности. Все жемчужины были правильной формы, однако хорошего цветового сочетания добиться не удалось.
– Возможно, это таитянский жемчуг, а не продукция «Жемчужной бухты»?
– Возможно. Но не весь.
– Так, так. Сбывать через вас таитянский жемчуг Чана – прекрасный способ ухода от налогов. – Арчер секунду колебался, потом не устоял и лизнул Ханну за ухом. – Кроме того, жемчуг могли украсть и продать Лэну или, наоборот, украсть у Лэна, а продать Чану. Хотя вряд ли. По-моему, таитянский жемчуг более качественный, чем австралийский.
– Ты прав. – Ханна дрожала, застигнутая врасплох его страстной лаской. – Янь мог знать об этом?
– Не исключено.
– Если Янь был в доле и Лэн прятал украденный для него жемчуг…
– Тогда есть мотив для убийства?
Она кивнула, хотя мысль о том, что Янь Чан нанял киллера, заставила ее похолодеть. Он не интересовал ее как мужчина, но она всегда считала его другом.
Ханна повернулась, уткнувшись в шею Арчера. Кожа там оказалась грубой от успевшей вырасти жесткой щетины.
– Почему говорят, что борода колется, если у меня сейчас то же ощущение? – пробормотала она.
– Намекаешь, что мне нужно бриться дважды в день? – засмеялся он.
– Я намекаю, что мне не хватает твоей бороды.
– Тогда я непременно выкину бритву.
– Прекрасно.
– Посмотрим, что ты скажешь через неделю.
– Идет.
– Ты необыкновенная женщина, Ханна.
– Потому что мне нравятся бороды?
– И поэтому тоже.
– А еще в чем я необыкновенна?
Ответить Арчер не успел, ибо в этот момент появился гордый Поль.
– Мадам и месье, если вы последуете за мной, то увидите поистине чудесные образцы жемчуга.
– Подобранные по цвету? – недоверчиво осведомилась Ханна.
– О да! – Француз что-то сказал по-китайски. Немедленно возник второй мужчина, такой же худощавый и в таком же дорогом костюме, и застыл возле двери в угодливой позе.
– Пожалуйста, идите за мной, – сказал Поль.
Ханна не торопилась следовать его приглашению. Сердце у нее колотилось, а тело еще помнило ласки Арчера.
Хранилище оказалось большим, тоже разделенным на секции, как и сам магазин, зато охранники сразу бросались в глаза, несмотря на их дорогие шелковые костюмы. Любой попытавшийся что-либо украсть и скрыться не успел бы добежать до выхода.
Слева двое китайцев спорили о достоинствах огромных серебристых жемчужин, рядом с ними величественная престарелая китаянка примеряла ожерелье из белого жемчуга, тоже очень крупного. Немец в спортивной куртке и широких брюках поставил на место один лоток и потребовал другой. На столе перед ним лежали украшения из золотистого жемчуга.
Поль сделал приглашающий жест в сторону покрытого бархатом стола в правой части хранилища, сразу за входной дверью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40