Однажды он не сможет понять разницу между долиной и перевалом, между теплом и холодом. Он видел таких людей.
Они сгорели в огне постоянных схваток.
Как и другие мужчины, Корд всегда клялся, что с ним такого не произойдет. Как и другие мужчины, он считал, что умрет раньше, чем такое случится.
Но подобно многим мужчинам, он ошибался.
Теперь пришло время подвести итоги, увидеть, осталось ли что-то и впрямь стоящее спасения.
На ремне Корда раздался сигнал. Он тотчас вернулся на грешную землю и нажал кнопку.
Потом быстро направился к огромному «дому на колесах», который был припаркован с внутренней стороны забора, ограждающего конюшню. Он не видел ни цветов, ни золотых потоков солнечного света, заливавшего все окрест, не чувствовал легкого дуновения ветерка. Он видел только холодные пики горы и думал о предстоящей схватке с врагом.
Пыльный «дом на колесах» несколькими проводами был подсоединен к сети Санта-Аниты. Но только один из них снабжал электричеством. Остальные – секретные телефонные линии, замаскированные под обычные. Если бы не множество антенн, то ничего примечательного в этом «доме на колесах» не было. Многие люди, связанные с Олимпийскими играми, предпочитали жить в таких машинах, нежели в спальных кварталах Лос-Анджелеса. По крайней мере они не теряли время в автомобильных пробках на городских и загородных дорогах.
На лужайке перед «домом на колесах», расположившись в легком кресле. Корда ожидал Тори. Это имя ему дали в целях конспирации. Казалось, он прекрасно проводит время, нежась на солнышке. Но при всей внешней расслабленности его взгляд был проницательным и настороженным.
– Доброе утро, мистер Эллиот, – певуче произнес Торн.
– Доброе утро, Торн, – откликнулся Корд. – Кто-нибудь появлялся?
– Нет, сэр. Даже любопытствующих нет.
– Хорошо.
Корд набрал код, открыл дверь «дома на колесах» и вошел внутрь передвижного командного поста.
Внутри «дом» был оформлен в желтовато-коричневых тонах, этакая смесь золота и буйволовой кожи, полированного каштана с редкими вкраплениями зеленовато-черного цвета. Кушетка размером с королевское ложе занимала стену напротив двери, рядом с ней стоял карточный стол, за которым могли разместиться четверо. Телевизор, стереосистема, несколько книг и географических карт составляли все убранство комнаты.
Впрочем, от взгляда стороннего наблюдателя не укрылось бы, что стены в этом «доме» чрезвычайно толсты, а замки на шкафах – сверхнадежные.
Внутренняя дверь, ведущая в заднюю часть «дома», была открыта. По сторонам узкой прихожей располагались ванная, кухня и спальня. В последний отсек «дома» вела еще одна внутренняя дверь. Она была заперта на электронный и механический замки.
На всем западном побережье Корд Эллиот был единственным человеком, знающим все комбинации. Он быстро отпер дверь, вошел и запер ее за собой.
Большая комната была уставлена электронным оборудованием и напоминала кабину самолета-истребителя или современную студию звукозаписи, а не спальню хозяина роскошного «дома на колесах». Отдельный кондиционер без устали работал, поддерживая температуру, необходимую для наиболее чувствительного оборудования. Правда, здесь еще поместились кровать и стол с настольной лампой.
Компьютерный терминал занимал целый угол, на экране ничего не было. Корд отодвинул вертящийся стул подальше от приемника и уселся перед клавиатурой. Он набрал длинный, сложный код и застыл. Через несколько секунд экран загорелся.
СИНЯЯ ЛУНА ВЫЗЫВАЕТ СИНЮЮ СЕЛЕДКУ.
Корд внутренне подобрался. В этой операции Боннер был Синей Селедкой и охотился за Барракудой.
Корд нажал на клавиши, подтверждая прием, крутанулся на стуле к радиотелефону, оснащенному шифратором, набрал цифровой код и стал ждать.
Через нескольких минут телефон зазвонил.
Он снял трубку. Несмотря на то что разговор был защищен от прослушивания, они с Боннером на всякий случай пользовались эзоповым языком.
– Как рыбалка? Каков улов? – спросил Корд.
– Неплохо, приятель. – Голос невидимого абонента звучал мягко и спокойно.
Корд мрачно улыбнулся. Боннер все еще жил исключительно ради гор, перевалов и новых сражений.
– Вот как? – удивился Корд. – И какая рыба сегодня клюет лучше всех?
– Барракуда.
Он поерзал на стуле.
– Ты уверен?
– На восемьдесят шесть процентов. В рыбном отделе подтвердили по фотографии, сделанной в специальном диапазоне электромагнитного излучения. Мне известно, как ты относишься к фотографии, но я не стал бы придираться.
– Где снято? – требовательно осведомился Корд.
– В ЛАКС, вчера вечером.
Корд сразу смекнул, что убийца по кличке Барракуда обнаружен в международном аэропорту Лос-Анджелеса представителями иммиграционных властей. А если точнее, человек, похожий на Барракуду с единственной имеющейся фотографии. Если здесь нет никакой ошибки, то это огромный шаг к поимке террориста Корд был одним из немногих, кто видел Барракуду вблизи и остался жив, поэтому он мог его опознать. Но Корд не доверял фотографии на удостоверении личности, особенно когда дело касалось Барракуды. У них есть одна фотография этого типа, но он снят с большого расстояния.
И что еще хуже – это снимок в профиль. На нем невозможно увидеть особую примету террориста – близко посаженные глаза, которые и натолкнули Корда на мысль о сходстве террориста с хищной рыбой барракудой.
– Кто узнал его? – спросил Корд.
– Старина Орлиный Глаз.
Корд рассеянно погладил подбородок, переваривая информацию и составляя план дальнейших действий. Прищурив глаза, он погрузился в мир насилия и жестокости.
Раз Митчелл – Орлиный Глаз – узнал Барракуду, то Корд склонен ему верить. У Митчелла был необыкновенный дар соотносить двухмерные снимки с предполагаемым оригиналом Вот почему он был назначен в таможенный и иммиграционный контроль в лос-анджелесский аэропорт на время Олимпийских игр, когда иностранцы со всего света устремятся туда.
Включая террористов.
– Вероятная цель? – бросил Корд в трубку.
Ты, – рассмеялся Боннер.
– Разумеется. – В голосе Корда послышалось нетерпение. Барракуда давно хочет его убить. Но пока ему это не удается. – Он знает, что я здесь?
Повисла пауза.
– Сомнительно. Мальчики наверху полагают, что основная цель – Старый Блю. А запасная – Малышка Блю.
Корд шумно выдохнул. Убийца охотится на Рейн.
Он злобно и неслышно выругался. Ни для кого не секрет, чти у гордого Чандлер-Смита есть младшая дочь.
И он поклялся увидеть ее выступление на Олимпийских играх во что бы то ни стало.
Вот там-то и может случиться непоправимое.
Желание отца увидеть дочь на Олимпийских играх столь же предсказуемо, как восход солнца. Вот почему Корда выдернули из секретной антитеррористической операции и назначили связным олимпийской службы безопасности.
Босс Блю желал обеспечить самую лучшую защиту для своего подчиненного и, будучи президентом Соединенных Штатов Америки, мог это позволить.
– Ты уверен насчет первичной и вторичной целей? – отрывисто проговорил Корд.
– Хорошая наживка – залог успешной рыбалки. У нас на крючке очень сочная гусеница.
– Понятно… – Корд спрашивал себя: кто из членов террористической группы Барракуды может испугаться и броситься в руки врага?
– Поверь, дружище. Блю кого-нибудь пристрелит, когда выяснит, что Малышка вписана в меню.
– Блю будет подсекать.
Голос Корда звучал холодно и безжизненно. Нежная, грациозная и пылкая Рейн Чандлер-Смит в опасности. Он всю свою жизнь защищал совершенно незнакомых людей.
Рейн он знал.
Она ясно дала ему понять, что у него нет шансов ее заполучить. Перед разговором с Боннером он готов был поспорить с этим. Но теперь Корд возвращался в старый, хорошо знакомый мир, и этот мир принимал его в свои ледяные объятия.
Пусть ему никогда не быть с Рейн, но он может помочь ей выжить.
– – Сообщи Блю, что Барракуда может добраться до Малышки только одним способом, – сказал он. – Это – через Корда Эллиота.
– Но Блю не знает никакого Корда Эллиота, – со смехом ответил Боннер.
– Как и ты. Но послание передай.
– Непременно. – После небольшой паузы Боннер небрежно спросил:
– Все еще играешь в шахматы, приятель?
– Так же часто, как ты, компадре.
Тихий смех поглотила тишина.
Корд положил трубку. И долго сидел неподвижно, уставившись в пространство, одолеваемый мрачными мыслями. Смерть дышит прямо в затылок. Как много нечетких фотографий и преступников! Как много атак! Как много оружия!
И так хрупка жизнь.
Вернувшись к реальности, Корд обнаружил, что вынул из кармана старую золотую монету. Он потер отполированное теплое золото между пальцами, как талисман.
– Плохи дела, да? – тихо спросил он и перевернул монетку на ту сторону, где сияло лицо госпожи Удачи. – Ты со мной, госпожа Удача? Или ты, госпожа Смерть?
Женщина молча смотрела на него, скосив глаза. На заднем плане виднелся иностранный город с островерхими крышами, словно о чем-то просившими неизвестных богов.
Другая культура, другая действительность, другая жизнь.
Но тот же самый мир.
Он был частью гигантской мозаики, в которой сплетались языки и культуры, люди и страсти, что и составляло человечество. Смесь опыта, воспоминаний и снов.., дым походных костров… Элегантный восьмирукий танцующий бог, рисовые поля, приглушенный орудийный огонь, брошенный на тебя украдкой взгляд женщины, устрашающая тишина зеленых джунглей, в которых прятались партизаны.
И золотая монета, подаренная Корду человеком, которого он вынес на себе из джунглей. Но не вовремя.
Зеленое безмолвие и смерть.
Он смотрел на иностранную монету и задавался вопросом: кто следующий? Впрочем, ответ был ему уже известен.
Он умрет, но не позволит Барракуде добраться до Рейн.
* * *
Остаток дня Рейн всячески избегала Корда. Даже ночью он не давал ей покоя – она часто видела его во сне.
Ночные кошмары наваливались на нее, вселяя тоску и страх.
Она бежали сложи голову, но цель постоянно ускользала от нее.
Это было ужасно. Она не знала, куда "идет, но знала, что не может туда попасть.
Глядя в зеркало заднего вида всю дорогу от мотеля до скакового круга, Рейн немного успокоилась. Сначала она подумала, что за ней едет Корд, но когда оба автомобиля остановились на светофоре, она обнаружила, что это была женщина.
Рейн облегченно вздохнула и подумала, что сейчас припаркуется возле конюшни. Еще очень рано, и никого там не будет. Едва она вышла из машины и стала закрывать дверцу, как сразу поняла, что за ней наблюдают. Через секунду дверь большого «дома на колесах» распахнулась и в предутреннюю прохладу Санта-Аниты вышел Корд Эллиот.
Рейн узнала бы его даже с закрытыми глазами. Только у него такая походка, в которой сочетаются сила и мужская грация. С нарастающим гневом она ждала, когда Корд подойдет к ней.
Но он даже не взглянул в ее сторону.
Разочарованная и раздраженная, Рейн направилась к деннику Дева. Да что же с ней такое? Разум твердил ей, что Корд не ее мужчина. Ей нужен не такой. Но инстинкты подсказывали совсем другое.
День вступал в свои права, и теперь Рейн отчетливо видела, что это Корд.
Дев сегодня был само упрямство. Не раз ей хотелось на него крикнуть. Однако она сдерживалась. Она положила ему на спину небольшое Легкое английское седло и поехала, мечтая оставить у себя за спиной все неприятности:
Но не тут-то было, хотя Корд не подходил к ней на пушечный выстрел. Была ли она одна или в компании других членов команды, выслушивала ли наказы капитана Джона или лениво вела Дева по двору, Корд всегда был рядышком. Стоило Рейн выехать в манеж, он уже был там. И наблюдал за ней. Если она направлялась к конюшне, то и он туда же. Если она шла в уборную, он разве что не подавал ей туалетную бумагу.
Но ни разу не заговорил с ней. Он просто постоянно был рядом, бесшумный и бессловесный, как тень.
К концу дня Рейн была вне себя от ярости. В какой-то миг, ведя только что вычищенного Дева по проходу конюшни, она направила жеребца прямо на Корда. Он не обернулся на топот копыт и, казалось, даже не заметил ее.
– Сколько можно валять дурака? – начала она горячо. – Ты преследуешь…
Внезапно он обернулся и посмотрел на нее. В его глазах стыло безразличие.
– Я к вашим услугам, мисс Чандлер-Смит.
Она попробовала заговорить. Но слова не шли с языка. Корд был далек от нее сейчас, как если бы находился на другом конце планеты.
Через секунду он вежливо кивнул и продолжил наблюдать за двором. Его глаза не упускали самой мельчайшей детали.
Корд больше не смотрел на Рейн. Он так и не нашел способа соединить приятное с полезным. Если бы Барракуда был пойман, то тогда Корд стал бы свободен. Останься он в живых, конечно. А до тех пор Рейн – королева, а он – ее телохранитель.
Всему свое время.
Рейн неподвижно сидела на Деве, не в силах поверить своим глазам. Корд смотрит на нее как на пустое место! А потом он вообще отвернулся. Ей надо сделать то же самое.
Немедленно отвернуться.
Но Рейн не могла.
Когда он очень вежливо поздоровался с ней, она увидела, как блеснули его зубы, и тотчас вспомнила о поцелуях, от которых у нее подкашивались ноги.
Рейн словно наяву ощутила его жгучие ласки, и ее груди сладко заныли. А теперь он даже не смотрит в ее сторону!
Глядя на Корда, ей хотелось запустить руки ему в волосы, прикоснуться к его упругому телу, услышать его стоны. Ей безумно хотелось заняться с ним любовью, три дня и три ночи не вылезая из постели.
Рейн бросило в жар. Внезапно она поняла, почему люди уступают предстартовому безумию. Когда она смотрела на Корда, ей хотелось только одного: быть с ним. И больше она не могла ни о чем думать.
Глубоко вздохнув, Рейн попыталась взять себя в руки.
Она была не столь искушенной, чтобы поцеловать и забыть. Наутро после свидания ее бросало то в жар, то в холод, ей хотелось кричать от ярости и тоски.
Впрочем, все было бы гораздо хуже, если бы они стали любовниками.
Рейн беспомощно наблюдала за Кордом, пойманная в сети собственной страсти, о существовании которой даже не подозревала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30