Дни проходили один за другим, и срок похищения кинжала неумолимо приближался. Она упорно цеплялась за последнее, что ей осталось, и не могла отказаться от нежности Себастьяна, от тепла его объятий.
Заканчивались последние дни ее счастья.
С того момента как она предаст его и исчезнет, жизнь ее потеряет всякий смысл. У нее не останется ничего, что бы так много для нее значило, и никто на свете не заменит его.
В ее сердце уже был ответ на его вопрос, но она точно знала, что у нее никогда не будет возможности принять его предложение.
Чувство вины и угрызения совести не давали ей покоя даже в те часы, когда она ездила верхом, смеялась, разговаривала, ходила рядом с ним по огромному дому. Она не давала выхода отчаянию, загнала его в маленький уголок своего сознания, но оно всегда было рядом с ней.
Единственное, о чем она сожалела, — это то, что они больше не занимались любовью.
Себастьян вел себя благородно, и у нее хватало совести не давить на него — она не имела на это права. Такое право она получила бы сразу, если бы согласилась стать его женой. Да, его поведение, несомненно, говорило о мудрости.
Хелена только теперь поняла значение слов «интимные отношения». Эти отношения приносили ей ни с чем не сравнимое счастье и связали их нежной любовной цепью. Испытав это счастье однажды, она всегда будет страстно желать испытать его снова.
Но этого больше не будет.
У нее не было выбора. Ариэль была ее сестрой, и она несла за нее ответственность.
Себастьян наблюдал за ней, и его не могли обмануть ее смех и улыбки. Ими она прикрывала тоску, которая терзала ее сердце. Он всеми известными ему способами побуждал доверить ему свой секрет и знал, что она прекрасно это понимает. Но Хелена не могла…
Он не знал, догадывалась ли она, как много он видит каждый раз, когда ее взгляд становится отрешенным, задумчивым, пока она вдруг не спохватится и не обнаружит, что он за ней наблюдает. Тогда она быстро надевала на себя маску или изображала улыбку.
Он был уверен, что все дело в письмах. Они все еще лежали на туалетном столике под футляром для драгоценностей, и он видел их всякий раз, когда входил в ее комнату в ее отсутствие. Вид этих писем свидетельствовал о том, что они были вскрыты и прочитаны бессчетное количество раз. Они искушали его, искушали по-настоящему, но он не прочитал их.
Пока.
Если Хелена в ближайшее время не признается ему, он это сделает.
Он хотел, чтобы она доверяла ему настолько, что без принуждения обо всем бы рассказывала ему, но она упорно молчала. И как он теперь подозревал, будет молчать и дальше. И это заставляло его задаваться вопросом: что — или кто — был настолько могущественным, что оказывал столь сильное давление на нее, заставляя ее быть абсолютно покорной.
Или непоколебимо преданной.
— Вийяр говорит, что его нет в спальне.
Хелена смотрела на зимний ландшафт за окном библиотеки. Луи нашел ее здесь — она сидела одна в этой комнате, чтобы дать Себастьяну возможность закончить работу, которая, как он говорил, была срочной.
Луи слегка встряхнул ее за плечо.
— Я пришел напомнить тебе, чтобы ты поторопилась.
Когда она ничего не ответила, он приблизил свое лицо к ее лицу.
— Ты слышишь меня?
— Отстань. — Ее голос был тихим, ровным, невыразительным.
— Мы зря теряем время. — Он огляделся, желая убедиться, что они все еще одни. — Прошло уже больше оговоренной недели. Я слышал, что через несколько дней здесь соберутся все члены семьи. Кто знает, когда Сент-Ивзу все это надоест и он решит, что мы должны уехать?
— Не надоест.
— Это ты так думаешь. Но как только его семья окажется здесь… — Он посмотрел на Хелену. — Ходят разговоры о свадьбе, но мне это совсем не нравится. Нельзя ежедневно испытывать судьбу. Ты должна найти кинжал как можно скорее. Сегодня.
— Я говорила тебе, что он наверняка в кабинете. — Повернув голову, Хелена холодно посмотрела на Луи. — Почему ты сам не займешься этим?
— Я бы с радостью, но дядя приказал, чтобы это сделала ты. И я его понимаю.
— Понимаешь?
— Если ты похитишь его, Сент-Ивз не будет предавать это дело огласке и не станет думать о мщении, потому что не захочет, чтобы все знали, что его обворовала женщина.
— Понимаю. Поэтому это должна быть я.
— Да, и сделай это как можно скорее.
— Я сделаю это сегодня.
Прежде чем в очередной раз отправиться на поиски, Хелена дождалась, когда часы пробьют полночь, хотя и не была уверена, что Себастьян уже ушел из своего кабинета. Поэтому, спускаясь по лестнице, она перегнулась через перила, чтобы посмотреть, не пробивается ли из-под двери полоска света. Убедившись, что там темно, она спустилась и стала неслышно красться по коридору.
Коридор вел в длинную галерею. Дойдя до конца, Хелена свернула к холлу.
И натолкнулась на стену мышц и костей.
Она вскрикнула. Себастьян поймал ее прежде, чем она успела убежать.
В слабом свете, льющемся из незанавешенных окон, она успела разглядеть, что он был в шелковом халате, под которым, как она подозревала, ничего не было. Ее руки уперлись ему в грудь, когда он привлек ее к себе. Их взгляды скрестились.
— Малышка. — Он удивленно выгнул бровь.
«Куда ты направляешься?» — хотел он спросить, но сдержался.
— Что ты здесь делаешь?
— Я шла повидаться с тобой.
Себастьян промолчал, но было видно, что он теряет терпение. Черты его лица казались высеченными из гранита. Освещенное слабым светом, оно выражало с трудом обузданное желание. Под ее руками его тело говорило о том же: стальные широкие теплые мышцы были напряжены до предела.
— Я… — «Шла повидаться с тобой?» Ложь. Облизнув губы, она посмотрела на него: — Я хотела тебя увидеть.
Едва эти слова сорвались с ее губ, как он закрыл их своими. Поцелуй был диким по своей страстности и ясно говорил, что за ним последует.
Подняв руки, она обвила его шею, принимая его поцелуй и целуя в ответ с такой же силой.
Проклятый план Фабиана можно отложить еще на одну ночь.
Она с радостью отдаст себя в руки Себастьяна ради последней ночи любви.
Она и шла к нему, как ей теперь казалось, именно по этой причине. Это был ее последний шанс показать ему, что он для нее значит, даже если она никогда не сможет сказать ему те слова, которые он так хочет от нее услышать. Она все скажет ему другим способом.
Себастьян прервал поцелуй: он уже выходил из-под его контроля. Контроль — какая шутка! Он думал, несмотря ни на что, что опыт, приобретенный с годами, сделал его хозяином своих желаний.
Две минуты, и она порвала все цепи, которые сдерживали его. Намеренно.
Нежась в его объятиях, она, прижималась к нему, ее тело выгибалось дугой, губы были сочными, грудь вздымалась и опускалась, пальцы путешествовали по его лицу — оглушительный зов сирены, старый как мир.
Ее глаза призывно блестели из-под отяжелевших век.
Так тому и быть.
— Твоя комната. — Его голос охрип от желания. — Идем.
Он обнял ее за талию и быстро повел в спальню, стремясь поскорее уединиться в уютной комнате. Хелена почти бежала рядом с ним, сгорая от нетерпения.
Он широко распахнул перед ней дверь. Они вошли, и дверь за ними захлопнулась.
Он услышал, как щелкнул замок, и в этот момент она повернулась, наградив его улыбкой мадонны. Она протянула к нему руки:
— Иди ко мне. Давай любить друг друга.
На ее туалетном столике слабо горела лампа. Даже при слабом освещении он безошибочно видел, как сияют ее глаза. Не размышляя, он шагнул к ней, больше уже ни о чем не думая и наслаждаясь тем, что она позволила ему увидеть. Он положил ее руки себе на плечи и обнял ее за талию.
— Малышка, ты скажешь мне, если тебе будет больно.
— Не будет.
Их губы встретились, слились — благоразумие и контроль куда-то исчезли. Она втянула его губы в свой горячий рот, настойчиво приглашая действовать смелее. Она следовала за ним шаг в шаг на пути к водовороту желаний, к водовороту физической и эмоциональной близости, которая зажгла их тела, побуждая к действию, увлекла их, поглотила. Унесла в мир, где правит страсть и торжествует желание.
Он давно изголодался по ней — она приглашала его насытиться. Он хотел — она предложила ему брать. Он хотел обладать ею полностью, а она ничуть не сомневалась, что принадлежит ему, и подзадоривала его, бросала ему вызов, хотела, чтобы он утолил ее желание.
Голова у него кружилась, и он, оборвав поцелуй, сорвал с себя халат. Под его кожей обжигающим пламенем разгоралось желание. Она обхватила руками его тело, словно бы почувствовала это пламя и хотела его погасить. Тяжело дыша, он всматривался в ее лицо, радовался ее удивлению, когда она осознала, что ее власть над ним безгранична, наблюдал за завораживающим взглядом, когда она решала, как распорядиться этой властью.
Ее рука начала медленно продвигаться от его груди к паху. Он стиснул зубы и едва сдержал стон, когда она погладила, а затем зажала в руке его плоть.
Ее лицо озарилось улыбкой победительницы.
Себастьян потянулся к ней и внезапно понял, что она все еще одета. Он никогда не получит полного удовлетворения, пока она не будет лежать перед ним обнаженная. Он придавил ее спиной к кровати. Она продолжала его ласкать. Он крепко поцеловал ее, выпуская своих демонов, и, запустив руки в ее кружева, начал срывать с нее одежду. С другой женщиной он делал бы это медленно, растягивая удовольствие. С ней не хотел, не мог ждать. На ней осталась только сорочка — последний барьер между ними.
Он сделал паузу. Только что она стояла перед ним одетая, позже будет лежать обнаженная под ним. А сейчас…
Потакая своим демонам, он огляделся, оценивая возможности, и увидел то, что хотел. В чем они оба нуждались.
Он посмотрел на нее, когда она снова сжала его плоть, закрыл глаза и откинул голову. Застонал.
Хелена, расценила этот стон как побуждение к дальнейшим действиям. В прошлый раз у нее не было возможности исследовать его — теперь она его сжимала, нежно поглаживала, ласкала.
Ощущала, как он напрягался при каждом прикосновении. Чувствовала, как он наливался, становясь все тверже.
Радовалась, что доставляет ему удовольствие.
— Хватит. — Он отвел ее руку. — Идем. Теперь моя очередь доставить тебе удовольствие.
К ее удивлению, он подвел ее к высокому незашторенному окну. За окном морозило, небо было кристально-чистым. Лунный свет, бледно-серебристый, лился в комнату, образуя широкое светлое пятно на темном ковре.
Он поставил ее так, чтобы лунный свет освещал ее. Освещал ее тело, окутанное прозрачным шелком сорочки. На его губах появилось чувственное удовлетворение.
— Прекрасно.
Он встал перед ней на колени. Из-за разницы в росте его голова оказалась на уровне ее груди.
Она закрыла глаза и запустила руку ему в волосы. Он устроился поудобнее на коленях, поднял руки и обхватил ее груди. Ее тело изогнулось, приглашая его ласкать ее.
И он ласкал, сначала нежно, а когда ее груди набухли и затвердели, его ласки стали более настойчивыми. Его пальцы сжали соски, и она задрожала.
Она прижалась к его губам, а ее язык сплелся с его языком, и она начала погружаться в сладкий омут страсти. Она прижала к себе его голову. Он приподнял ее, сомкнув руки на талии, и его губы, такие нежные, начали осыпать поцелуями ее щеки, шею и замерли вдруг на пульсирующей голубой жилке.
Его губы были как пылающий огонь, и он обжигал ее сквозь тонкий шелк сорочки. Хелена застонала, крепче прижав к себе его голову, побуждая к дальнейшим действиям. Его губы скользили, давили и ласкали, и это было мучительно и прекрасно.
Она наблюдала, как его большие ладони легли ей на бедра. Он поднял ее рубашку и начал целовать ее тело: сначала ребра, потом талию, опускаясь все ниже, словно отмечая пределы своих владений. Ее груди болели, а тепло растекалось все ниже и ниже.
Поддерживая ее одной рукой за талию, он прижался ртом к ее животу.
Затем он сел на пол, обхватил ее бедра, туго натянул рубашку и стал водить языком по ее пупку. Такая интимность — горячая, влажная и грубая, хотя и проделанная через шелк, — заставила ее тело содрогнуться.
Его руки сползли с ее бедер, залезли под рубашку и наконец сомкнулись на ее ягодицах.
И вдруг он опустился еще ниже и вобрал в себя аромат ее нежных складок. Она едва не задохнулась и еще крепче вцепилась ему в волосы.
Он снова встал на колени, но теперь поместился между ее ног, чтобы раздвинуть их пошире.
Она посмотрела вниз и увидела его лицо. Он придвинулся ближе и прижался ртом к ее ждущей влажной плоти. Она задергалась в его руках, когда его язык нашел ее самое чувствительное местечко.
И все это было проделано через шелк, и ощущения ее стали острее, и ей пришлось пройти через неведомое испытание, которое принесло наслаждение.
Страсть волнами прокатывалась по ее телу, и, казалось, ничто на свете больше не имеет значения. Он доставлял ей удовольствие — и получал удовольствие сам.
Прежде чем снова закрыть глаза, Хелена, повернувшись, увидела на стекле неясные тени. Вглядевшись, она обнаружила, что видит себя, отраженную в стекле на фоне лунного света. Этот свет проникал сквозь ее отражение, и создавалось странное впечатление, будто она разглядывает себя через шелк своей ночной сорочки. Однако она успела увидеть достаточно: ее ноги были широко раздвинуты, ступни едва касались пола.
А перед ней был Себастьян, обнаженный и прекрасный, тоже залитый призрачным лунным светом, — Себастьян, которого она собиралась предать, но не смогла отказать себе в прощальном удовольствии.
Она услышала сдавленный крик и внезапно поняла, что этот крик издает она сама.
Сквозь восторг, сквозь разлившиеся по телу тепло и невероятное наслаждение она внезапно осознала, что дело движется к концу. Его голова поднялась, губы оторвались от ее плоти. Он расправил ее рубашку и усадил к себе на колени, привлек поближе и жадно впился в ее губы. Этот страстный поцелуй был как обещание — обещание того, что все еще только начинается.
Сгорая от желания, она ответила ему столь же жадным поцелуем. Потянулась рукой к его твердой плоти, которая упиралась ей в живот, но он перехватил ее руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32