* * *
Тони однако ошибся.
В тот день в Брайбери оказались по меньшей мере две невинные молодые девушки.
Джилли все же волновалась, когда они с Джорджи и служанкой Нэн поднимались по широким ступеням крыльца загородного дома леди Алленвуд. Старый камень дома, оплетенный буйным плющом, блестел в лучах полуденного солнца.
Девушек поприветствовал невысокий лысый мужчина в черном, похожий на несчастного пингвина.
– Добрый день, леди. Мы ждали вас, – произнес мужчина монотонным басом, словно на панихиде. – Полчаса назад со станции прибыл посыльный с известием о вашем приезде. Меня зовут Троубридж, – представился он. – Будьте настолько добры, передайте мне верхнюю одежду. Я провожу вас к леди Алленвуд. – Он щелкнул пальцами, и, словно по мановению волшебной палочки, появились две молоденькие служанки. Подруги сняли плащи, шляпки и перчатки.
Лакеи внесли в дом вещи девушек, а Нэн в сопровождении служанок хозяйки дома поспешила по винтовой лестнице в подготовленные для гостей комнаты.
Не отставая от дворецкого, Джилли с трудом удерживалась, чтобы не засмеяться. Она прошептала шутливо-торжественным тоном:
– Здравствуй, Цезарь! Идущие на смерть приветствуют тебя.
Как ни старалась Джорджи, ей не удалось сдержать смех.
Троубридж опешил, не разделяя веселья гостей. Убедившись, что леди приняли подобающий вид, дворецкий, распахнув дверь, объявил:
– Леди Джиллиан Фицджеральд Бьюкенен и почтенная Джорджина Дейсер.
Женщина, игравшая на фортепиано и певшая для какого-то джентльмена, сразу оборвала свои упражнения. Повернувшись к вошедшим, она одарила их приветливой улыбкой и, грациозно поднявшись с мягкого пуфика, произнесла:
– Как мило, что вы приняли мое приглашение. Очень, очень рада.
Теплый голос хозяйки дома приятно контрастировал с тоном се дворецкого.
– Меня зовут Марина Алленвуд, – представилась женщина, расцеловав девушек в обе щеки. – Добро пожаловать в Брайбери. Надеюсь, вы не пожалеете о днях, проведенных здесь.
– Я готов служить вам во всем, – заявил мужчина, всего несколько минут назад с благоговейным вниманием слушавший леди Алленвуд. Он осторожно взял руки Джилли и Джорджи и церемонно их поцеловал. – Ваш покорный слуга, леди. Перед красотой не устоит ни один из нас.
Джилли оценивающе взглянула на краснобая.
– Если не ошибаюсь, эту фразу говорит один из героев вашей последней книги – «Укрощение Хелен» – так, кажется, она называется, мистер Кинсфорд?
– Да, – признался он. Я приятно удивлен: вы познакомились с моими скромными трудами.
Джилли выдержала взгляд гостя леди Алленвуд.
– Я в самом деле прочла вашу книгу и нашла ее интересной.
– Простите? – спросил Кинсфорд, польщенный.
– Может быть, не стоит обсуждать это? – вопросом на вопрос ответила девушка.
– Пустяки, моя дорогая леди Джиллиан, – произнес Кинсфорд с большим апломбом. – Как-никак, я мужчина, а потому готов выслушать все, что бы ни говорил прелестный пол.
– Очень хорошо, – согласилась Джилли. По установившейся тишине нетрудно было понять, что всем присутствующим не терпится услышать ее точку зрения. – Мне показалось, книга написана в несколько холодном тоне. Что касается вашей героини, то, простите за откровенность, она настолько черства и лишена каких бы то ни было добродетелей, что у меня, как у читательницы, не вызывает никакой симпатии. Вы утверждаете, что она погрязла в разврате, поглощена страстью. Согласитесь, это типичная точка зрения мужчины.
Джорджи улыбнулась, соглашаясь с подругой.
Джейсон Кинсфорд, казалось, пребывал в легком трансе, не ожидая от какой-то пигалицы такой критики.
Марина Алленвуд рассмеялась.
– Замечательно, моя дорогая. Просто замечательно! – повторила она и с улыбкой обратилась к своему гостю. – А вы, Джейсон, должны взять это на заметку.
Кинсфорд отступил назад.
– В таком случае, вы должны поделиться со мной точкой зрения женщины, леди Джиллиан.
– Прежде чем начинать увлекательные занятия, – вступила в разговор Марина Алленвуд, – давайте дадим возможность уставшим в пути леди немного отдохнуть. – Она потянула за красивый плетеный шнурок с кисточкой на конце. – Я распоряжусь, чтобы вам принесли что-нибудь перекусить.
– Спасибо, – дружно поблагодарили хозяйку дома девушки.
– И если вас не очень затруднит, – сказала Джорджина, – мне хочется принять ванну.
– Мне тоже, – присоединилась Джилли.
– Конечно, конечно, – защебетала леди Алленвуд. – А после небольшого отдыха, думаю, не откажетесь прогуляться с нами верхом по поместью.
– Это было бы просто чудесно, – ответила Джилли. – Я успею приготовить свою амазонку.
– Вот и прекрасно, – воскликнула Марина. Дверь распахнулась, на пороге стояла румяная служанка, готовая проводить Джилли и Джорджину в их комнаты.
Выйдя в коридор, они услышали доносившиеся голоса мужчин.
Джилли похолодела.
Рейф, узнав девушку, стоящую в нескольких шагах от него, остановился, как вкопанный, отказываясь верить своим глазам.
– Джилли, – прошептал он, наконец.
ГЛАВА 4
Невозможно было понять, кто удивился больше.
Джилли понимала, что встреча неизбежна, но не ожидала, что она произойдет так скоро.
Рейф, совершенно ошеломленный, крепко держал старую и очень дорогую бутылку бренди, которую поначалу чуть не выронил. Где-где, но встретить Джилли здесь он никак не предполагал, и все же, перед ним стояла именно она, в шелковом дорожном костюме, выглядевшем так, словно его только что отутюжили. Как, интересно, она здесь оказалась?
– Рейф, – позвала девушка, направляясь к нему.
– Леди Джиллиан, – ответил он холодным, официальным тоном. Сбитая с толку, она остановилась.
– Джилли! – воскликнул Тони, забыв всякие формальности. Он крепко обнял девушку, потом, заметив рядом с ней кузину, набросился на нее. – Джорджи, что-то я ничего не понимаю. Когда я сказал тебе, что еду сюда на уик-энд вместе с Рейфом, ты словом не обмолвилась, что тоже получила приглашение.
Джорджи обняла кузена. Она видела, в какой гордой позе застыла подруга, и понимала, что та ожидает хоть какого-нибудь внимания со стороны техасца.
– Тогда я еще не знала, поеду ли, – объяснила Джорджи брату.
В разговор вмешалась Марина Алленвуд, от которой по-прежнему не отставал Джейсон Кинсфорд:
– Леди согласились совершить верховую прогулку, а сейчас, джентльмены, вы должны отпустить их.
Улыбнувшись, Джорджи потянула Джилли за рукав.
– Мы и в самом деле должны спешить, иначе вода в наших ваннах совсем остынет.
Джилли, все так же не отрывая взгляда от Рейфа, согласилась с подругой:
– Да, пойдем. До скорого, Рейф!
– Вы знакомы с леди Джиллиан? – спросил Рейфа Кинсфорд, когда девушки ушли.
Смерив мужчину холодным взглядом, американец ответил:
– Да.
Тони принялся объяснять хозяйке дома и ее гостю:
– Рейф – приемный сын брата леди Джиллиан, графа Деррана. Они выросли практически вместе. А Джорджи – моя кузина.
Кинсфорд щелкнул пальцами.
– Теперь понятно. Вот почему имя Джорджины Дейсер показалось мне знакомым. Она – та самая художница?
– Именно так, – с гордостью ответил Тони.
– Моя сестра уверяет, что ее работы поистине великолепны, – заговорила Марина Алленвуд, и мне захотелось убедиться в этом. Поэтому я и пригласила Джорджину.
– Ее работа, действительно, великолепна, – заметил Рейф, имея в виду одно конкретное полотно.
Тотчас на Рейфа устремились три пары глаз.
– Ты видел картины Джорджи? – спросил друга удивленный Тони. Рейф едва заметно улыбнулся.
– На днях я был в Кэвендиш Гэлери.
– В таком случае, ты видел это? – не отступал Тони.
– Что еще за это? – поинтересовался Джейсон Кинсфорд скучающим тоном.
– Моя кузина недавно закончила одно довольно оригинальное полотно, для которого ей позировала леди Джиллиан.
Рейф язвительно заметил:
– Словом «оригинальный» пользуются, как правило, или критики, или идиоты, Тони. А на этом полотне запечатлена такая красота, какую нечасто удается увидеть.
– Наташа рассказывала мне об этой картине, – снова вступила в разговор леди Алленвуд. – И после этого я решила во что бы то ни стало познакомиться с художницей, заставившей опуститься на колени всю лондонскую богему.
– В таком случае, и мне не помешает взглянуть на это чудо, – отозвался Кинсфорд.
Прищурившись, Рейф смерил его уничтожающим взглядом. Низкий баритон американца разрезал затянувшуюся паузу, словно острый нож.
– Советую вам поторопиться. – Американец повернулся к леди Алленвуд. – Простите, моя леди, но Тони говорил мне, что у вас есть какая-то необычная баня. Нельзя ли посмотреть на нее?
– Да, конечно. Почти такая же баня была у моей матери в Санкт-Петербурге, однако наша несколько усовершенствована. С удовольствием покажу ее вам. – Она легко коснулась руки Кинсфорда. – Вы извините нас, Джейсон? Тот кивнул, соглашаясь. – Прекрасно. В таком случае, джентльмены, следуйте за мной.
Проходя мимо Кинсфорда, Рейф вручил ему бутылку бренди и сказал, стараясь придать голосу британскую учтивость:
– Проследите, пожалуйста, чтобы с ней ничего не случилось, хорошо? – Ему пришлось наклониться к тщедушному писателю. – Вот и ладно.
Американец ушел, оставив собеседника с пыльной бутылкой в руках.
* * *
Нэн, успевшая распаковать вещи леди Джиллиан, тихо сидела в углу комнаты и читала.
Джилли добавила в горячую воду немного духов. Как ни старалась она думать о чем-то постороннем, ее мысли неизменно возвращались к встрече с Рейфом. Если бы только она могла выбросить это из головы, занять себя каким-нибудь романом или сборником стихов. Чем угодно, чтобы уберечь себя от того опасного огня, к которому она с готовностью направляется.
Джилли забралась в ванну. Направляется? Она мысленно перечеркнула это слово. Бросается – это больше подойдет для ее нынешнего состояния. С ноющим сердцем девушка была вынуждена признать: ее только что отвергли, поставили на место, как маленького беспородного щенка, без разрешения забравшегося на постель, и сделали это с такой холодностью, что ей стало не по себе. Но почему? Чем заслужила она такое отношение?
Какой грех она совершила, что Рейф смотрит на нее глазами чужого человека? Ведь они всегда были вместе. Джилли привыкла к этому еще в детстве – она принадлежит Рейфу, а он – ей.
Почему же сейчас так холодно, словно Джилли стоит на улице, прижавшись носом к оконному стеклу, и украдкой наблюдает за жизнью в теплом и уютном доме?
Скорее всего, ее приезд явился для Рейфа полной неожиданностью.
Но вспомнив теплое приветствие Тони, Джилли отказалась от этой мысли. Он, конечно, был удивлен, но сумел почти сразу взять себя в руки.
Неожиданно девушка вспомнила о хозяйке дома, и ее мысли потекли в другом направлении. Холодная, спокойная красота леди Алленвуд порождала непонятное беспокойство.
Связан ли Рейф с этой женщиной? Случайно ли она вышла вслед за ней и Джорджи?
Припоминая мельчайшие детали своего знакомства с безмятежной, несколько экзотичной Мариной Алленвуд, Джилли решила, что, скорее всего, ошибается. Замужняя женщина, принимая в своем доме любовника, вряд ли будет выставлять его напоказ перед незнакомой гостьей.
Любовники. Это слово вонзилось в сердце девушки с остротой кинжала. А если они и в самом деле любовники? Что ей тогда делать?
* * *
От воды, выплеснутой на раскаленные камни, мощным потоком разлился горячий жар. Рейф оценил достоинство русской бани, напоминающей снаружи обычную крестьянскую избу. Раздевшись и обмотав вокруг бедер полотенце, он опустился на горячую деревянную лавку, наслаждаясь раскаленным воздухом бани. Раскрасневшееся тело техасца блестело, по его красивой мускулистой груди сбегали ручейки пота.
Взмахом головы он отбросил назад пряди влажных черных волос, прилипших к лицу и плечам. Здесь в бане, такой экзотической для цивилизованной Англии, Рейф чувствовал духовное и физическое очищение, мечтая, чтобы с потом улетучились все его проблемы. Но это не так просто.
Молодой человек криво усмехнулся. Ему не удавалось забыть то потрясение, которое он испытал при виде Джилли, стоящей в холле. Внезапное появление девушки подействовало на него, как удар хлыста, с которым Рейф был хорошо знаком: еще мальчиком пришлось испытать многочисленные побои жестокого отчима. Тогда он выносил эти издевательства стоически, молча ожидая следующего удара. То же самое произошло и сегодня утром, когда Джилли сделала шаг ему навстречу.
Боже, как хотелось сжать ее в объятиях, окружить любовью и целовать пухлые губки!
Она никогда не узнает, чего ему стоило сыграть роль спокойного, невозмутимого истукана.
На самом деле, нервы Рейфа натянулись, как струны, ему с трудом удавалось держать себя в руках. Выдержка – защитная реакция Рейфа, именно она помогла выжить, не сойти с ума в годы отчаяния и одиночества, когда брак его матери с подлым и низким человеком превратил жизнь мальчика в сущий ад. Жестокость тех лет научила его не обращать внимания на ежедневные многочисленные оскорбления отчима. Обычным предметом глумления была смешанная кровь мальчика. По этой причине он вообще не считал пасынка человеком. На протяжении этих кошмарных лет отчим называл Рейфа не иначе, как «ублюдок».
Каким-то чудом юноше все же удалось сохранить достоинство, пережить годы унижений и оскорблений, а вот сегодня самообладание едва не изменило ему при встрече с совсем еще девочкой – очаровательной, с сияющими глазами, способной с необыкновенной легкостью кружить головы. Джиллиан Фицджеральд Бьюкенен была таким сладким искушением!
Рейф встал со скамьи, вышел в соседнюю комнату и решительно захлопнул за собой дверь. Почти все помещение занимал большой деревянный ящик, в котором свободно могли разместиться три человека. Молодой человек окунулся в холодную воду, которая обожгла, как внезапный порыв ледяного ветра после нескольких часов теплого дождя.
Баня освежила его тело, но не голову. Сможет ли он и дальше игнорировать женщину, которую любил больше всего на свете?
* * *
Джилли все еще нежилась в ванне, когда раздался стук в дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33