Сервис на уровне магазин
Верила – во что хотела верить?
На глаза снова навернулись слезы. Все мечты рухнули, как карточный домик.
Как жить без Рейфа? Мечтая о замужней жизни, представляя свой собственный дом, она видела мужем и отцом семейства только Рейфа. Именно он заставлял кровь в ее жилах бежать быстрее, пробуждал желание одним лишь взглядом, заставлял бороться с недостатками, чтобы понравиться ему. И детей ей хотелось только от него. И научиться всем премудростям любви в его объятиях, в его постели. Теперь же образовалась зияющая пустота и неизбежность тоскливых и долгих лет одиночества.
– Нет, я забуду тебя, Рейф, – поклялась Джилли. – Даже если для этого понадобится умереть. Никогда больше я не буду вспоминать прикосновения твоих ласковых рук, твою улыбку и темно-синие глаза, никогда не услышу звука твоего голоса. Смогу забыть, хотя твой образ преследовал меня всю жизнь. Забуду, но никогда не полюблю другого. – Девушка опустила голову. – Будь ты проклят, Рейф! Ты прекрасно знаешь, что я никогда тебя не забуду, – произнесла она срывающимся голосом.
Опустившись на ковер, Джилли протянула руки к камину. Как быстро прекрасные надежды превратились в пепел!
* * *
Держа в руках серебряный поднос, Нэн постучала в комнату Джорджины Дейсер. Джорджи открыла дверь.
– Нэн, что-нибудь случилось?
Выражение лица служанки подсказывало верность этого предположения.
– Мне кажется, вам стоит сходить к мисс Джилли. Сегодня вечером с ней что-то произошло, и теперь она горько плачет, но не говорит, в чем дело. Я не могу видеть ее такой, у меня сердце кровью обливается.
– Конечно, я зайду к ней, – ответила Джорджи.
Поставив поднос на стол, Нэн вышла из комнаты, оставив девушек одних. По дороге в свою комнату Нэн размышляла о том, что своей подруге мисс Джилли скорее всего поведает о причине плохого настроения.
– Джилли, – мягко начала Джорджи, разливая чай по чашкам.
Когда художница подошла к подруге и протянула ей чашку, та обернулась.
Джорджи потрясла бледность Джиллиан и ее красные заплаканные глаза. Так выглядят опустошенные и убитые горем люди, когда умирает кто-то из близких.
Джилли с благодарностью приняла чай и жадно выпила его. Опустившись рядом, Джорджи отхлебнула из своей чашки. Наступило молчание, нарушаемое лишь негромким тиканьем часов и треском поленьев в камине. Наконец, Джиллиан заговорила.
– О, Джорджи, – произнесла она дрожащим голосом, – он не любит меня.
Джорджи отреагировала мгновенно, приблизившись к подруге и обняв ее за плечи. Она так и держала Джилли, пока та не рассказала всю историю, ничего не утаив.
Сердце молодой художницы разрывалось на части при виде страданий человека, которого она любила больше жизни.
– Мне очень жаль, – вырвалось у нее. Джиллиан, по ее мнению, заслуживала счастья, причем такого, какое встречается только в книгах с хорошим концом. Все должно было произойти так, как того хотела она. Мыслимо ли, что американец не любит ее? Он что, слепой? Или просто недостаточно умен?
Что-то не так. Джорджи видела выражение лица техасца в день их приезда. Вслед за неподдельным удивлением в его взгляде вспыхнула страсть. Не заметить этого было нельзя.
– Почему, потеряв что-то, никогда тебе не принадлежавшее, испытываешь такую боль? – спросила Джилли.
Джорджи, в глазах которой тоже стояли слезы, ответила:
– Не знаю, милая.
– Помнишь, я говорила тебе, – всего несколько дней назад – что уступила бы Рейфа другой, если бы знала, что она любит его сильнее меня, – сказала Джилли, стараясь не расплакаться, – но я не знаю этой женщины. Могу ли я быть уверена, что она любит его так же сильно?
– Конечно, нет, – ответила Джорджи, убирая руки с плеч подруги. – Решение здесь принимаешь не ты, а Рейф.
Джилли вспомнила эти слова позже, когда лежала в постели, не в силах уснуть. Она понимала: Рейф сделал выбор, и ничего не остается, как продолжать безответно любить его. Это будет нелегко, но девушка решила, что счастье любимого для нее превыше всего. Придется призвать на помощь всю гордость, чтобы пережить трудные дни.
* * *
Оставшись в одиночестве, Рейф зажег все свечи и лампы, словно они могли одолеть темноту, проникающую в его душу. Он нежно сжимал в руке фотографию Джилли, осторожно касаясь пальцем изгиба ее щеки и милой припухлости губ. Юноша потерял счет времени, не зная, как долго просидел вот так, глядя на снимок.
Судьба сыграла с ним злую шутку. Пришлось отказаться от Джилли после того, как она призналась ему в любви.
Как трудно было оторваться от сладких и нежных губ девушки! Чувствовать, как тает она в его объятиях! Если бы не сила воли, заставившая остановиться, он овладел бы ею! Но любовь не позволила воспользоваться представившейся возможностью.
Леди Джиллиан Фицджеральд Бьюкенен никогда не узнает, как сильна его любовь.
ГЛАВА 9
– Рейф оказался в неловком положении, – заметил Тони, лениво поглаживая обнаженное бедро Наташи и вспоминая события прошедшего вечера.
Притаившись за окном, они стали невольными свидетелями искреннего признания Джиллиан. Тони не шевелился, стараясь остаться незамеченным, чтобы не вызвать подозрения у находящихся в библиотеке влюбленных, что их подслушивают. Молодой человек не ожидал от красавицы Джиллиан ничего подобного. Ее признание подействовало на него, как удар электрического тока. Женщины его круга никогда не выражали свои чувства так откровенно, это было не принято. Даже испытывая их и имея возможность повлиять на ход событий, они предоставляли мужчинам право признаться первыми.
Другим открытием для Тони стало то, что его друг влюблен в какую-то женщину. Он никогда не говорил о предстоящей свадьбе. Должно быть, избранница – одна из богатых американских наследниц, состоятельная и кроткая.
– Она была бы в отчаянии, узнав, что мы все слышали, – со вздохом произнесла Наташа.
– Да, – согласился Тонн. Он очень любил и Рейфа, и Джилли, и у него не укладывался к голове этот запутанный клубок обстоятельств. – Представляю, как трудно им будет встречаться. Чертовски скверная история.
Она не пройдет бесследно для них обоих, подумал он. Дружба молодых людей, связывавшая их столько лет, скорее всего, отойдет в прошлое. Поэтому гораздо проще и безопаснее держаться практической стороны дела.
– Рейфу нелегко было заявить, что мужчине необязательно любить женщину, чтобы проводить с ней время, – сказал Тони. – А Джилли еще ничего не знает. Но ей не стоило обсуждать такие вещи с мужчиной – любовь все слишком усложняет. Особенно интимные отношения.
– Если бы только леди Джиллиан хоть раз побывала в постели мужчины и испытала на себе это удовольствие, – сладко жмурясь, сказала Наташа, – она не спутала бы любовь с желанием.
Молодой человек почувствовал себя шокированным.
– Неужели ты думаешь, что сестра графа Деррана окажется в постели мужчины, не став его женой? Джилли совсем не женщина легкого поведения, Нат. Несмотря на все ее свободомыслие, она воспитана, как настоящая леди.
– Леди Джиллиан молода, и кровь у нее горяча, мой милый, независимо от положения в обществе. Так почему бы ей не узнать разницу между желанием и любовью? Она что, бережет себя для будущего мужа?
– Конечно, – уверенно ответил Тони.
– Ба! Какая глупость! – протянула Наташа и подошла к столику, чтобы налить себе бокал шампанского. – Мне было четырнадцать, когда я без сожаления рассталась с девственностью.
– Четырнадцать?!
– Да, – с улыбкой ответила женщина, замечая жадный взгляд любовника. – Тем летом мы гостили у друзей моих родителей в деревне, – начала она, зачерпнув ложкой икру. – Однажды днем я увидела крестьянского паренька лет шестнадцати или семнадцати, купавшегося в реке. Я спряталась и наблюдала. – Наташа закрыла глаза, взволнованная воспоминаниями. Последив за ним, я выяснила, что он постоянно купается в этом месте. Через несколько дней, дождавшись, пока парень войдет в воду, я вышла из своего укрытия. Его тело восхищало меня, такое большое, и в то же время гибкое. Увидев меня, мальчишка удивился, но молча смотрел, как я снимаю платье и вхожу в воду. И… я отдалась ему, – буднично закончила Наташа.
– Отдалась?
– Да. – По выражению лица любовника красавица видела, как потрясло его это признание. – Но принято думать, что женщины нашего круга и происхождения отправляются на брачное ложе с чистой совестью.
– А Диллингтон? Ты думаешь, у него до меня никого не было? – спросила Наташа со смехом. – Сомневаюсь. – Допив шампанское, она поставила бокал на стол. – Ты слишком серьезно к этому относишься, мой милый.
– Значит, ты лишила мужа того, что по праву ему принадлежало, – мрачно заметил Тони.
– Ты хочешь сказать, что счел бы себя обманутым, обнаружив, что твоя избранница не девственна?
– Естественно! – с жаром воскликнул молодой человек, – моя жена должна быть леди во всех отношениях!
– А что, если эта образцовая леди начнет изменять тебе после свадьбы?
– Этого никогда не произойдет. Я просто не допущу подобного.
– Ты молод, и поэтому так уверен. – Усмехнувшись, Наташа потянулась к любовнику. Но Тони увернулся от ее рук, направившись к выходу.
– Куда ты? – спросила искусительница. – Еще только начало третьего.
– Хочу немного поспать, – ответил молодой человек и поцеловал надутые губки любовницы, слегка солоноватые от икры. – Утром мы с Рейфом едем в Лондон.
– К чему такая спешка?
– Мы обещали сопровождать Джорджи и леди Джиллиан до города.
– А потом вернетесь обратно?
– Нет, – ответил Тони с легким сожалением. Натянув на плечи легкое одеяло, Наташа поплотнее укуталась в него.
– Скажи, ждать ли тебя на следующей неделе в Лондоне?
– Трудно сказать. Сначала надо убедиться, что на это время у меня не запланировано никаких дел.
Женщина кивнула. По глазам любовника она поняла, что их роман дочитан до последней страницы.
– Да, конечно.
Тони окинул Наташу прощальным взглядом. Он решил, что зайдет на этой неделе к семейному ювелиру и купит какую-нибудь безделушку. Скорее всего, бриллианты, которые останутся у Наташи в знак его признательности. Она заслужила такой подарок.
* * *
Когда Джиллиан, наконец, уснула, Джорджи, уже уставшая ходить взад-вперед по комнате, тихо вышла, осторожно прикрыв за собой дверь, чтобы не потревожить подругу. Вернувшись к себе, девушка попыталась уснуть, но безуспешно. Измученная, она встала и достала из чемодана альбом, где рисовала для себя, не выставляя рисунки на всеобщее обозрение.
Прошел час, и в альбоме появились новые зарисовки. Карандаш художницы изображал боль и торжество, красоту и отчаяние на лицах, окружавших ее в этот уик-энд. Джорджи перелистывала страницы, критически рассматривая свою работу. Большинство рисунков изображали Джиллиан в самые разные моменты.
Девушка улыбнулась, обнаружив набросок портрета Тони, который она сделала несколько месяцев назад, в день его рождения. Ей хорошо удалось передать удивленное выражение лица красавца-кузена, без добрых слов и поддержки которого она вряд ли добилась бы признания в обществе. Публичный отказ родителей одобрить ее занятия искусством явился для Джорджи сильным ударом.
Художница перевернула еще одну страницу и увидела гордое, с точеными чертами, лицо техасца. Она обрадовалась, заметив, что сумела передать глубокий, пристальный взгляд Рейфа. Обратив внимание на его глаза, Джорджи лишь сейчас обнаружила в них то, чего раньше не замечала, хотя непроизвольно отобразила на рисунке: тоску и одиночество.
Взглянув на следующий рисунок, художница вздрогнула. На нее смотрел Джейсон Кинсфорд, начисто лишенный человеческой теплоты и сострадания. Всем ли удавалось увидеть жестокость за мнимым очарованием этого человека?
И, наконец, последний рисунок. Это снова Джилли, но со страдальческим выражением лица – женщина с разбитым сердцем.
Не в силах больше всматриваться в эти лица, Джорджи закрыла альбом. При воспоминании о боли, выпавшей подруге, на глаза девушки навернулись слезы. Она хотела успокоить Джилли, утешить ее лаской, но боялась потерять ее навсегда. Больше всего Джорджи сейчас хотелось крепко прижать ее к себе и не отпускать всю ночь.
Девушка встала, решив заглянуть в библиотеку. Возможно, книга отвлечет от тревожных мыслей. Она никогда не была заядлой читательницей, предпочитая проводить время с карандашом или кистью в руке, однако решила, что попытаться стоит.
* * *
Водрузив очки на изящный носик, Марина Алленвуд читала томик русской любовной лирики. Услышав, что дверь в библиотеку открывается, хозяйка закрыла книгу, заложив страницу, на которой остановилась, расшитой бархатной закладкой. Решив, что вернулась служанка с горячим шоколадом, она несказанно удивилась, когда в библиотеку вошла Джорджина Дейсер. Марина взглянула на часы, стоящие на каминной полке. Было уже два часа ночи.
– Извините, – сказала Джорджи. – Я думала, мне одной не спится. Не стану вам мешать.
– Не говорите глупостей, – ответила хозяйка, обрадовавшись девушке. – Входите и составьте мне компанию. Когда я не могу уснуть, меня выручают только книга и чашка горячего шоколада.
– Вы серьезно?
– Конечно, моя дорогая. – От хозяйки не укрылась подавленность девушки.
Дверь снова открылась. На этот раз вошла служанка с подносом в руках.
– Еще одну чашку для гостьи, – распорядилась Марина.
Служанка кивнула и вышла. Леди Алленвуд налила горячий напиток в чашку, добавив несколько капель из маленькой бутылочки.
– Это ликер Кюрасао, – пояснила она. – Вы когда-нибудь пробовали?
– Нет.
– Напиток из Вест-Индии, по вкусу напоминает апельсины. – Заметив вернувшуюся горничную, Марина протянула чашку Джорджи. – Попробуйте, думаю, вам должно понравиться. Поблагодарив служанку, она отпустила ее спать и, приготовив напиток для себя, с блаженной улыбкой сделала первый глоток.
– Вам не дают уснуть тревожные мысли? – прямо спросила женщина.
Поставив чашку, Джорджи сцепила руки на коленях.
– Меня беспокоит подруга.
Сделав еще один глоток шоколада, Марина задала следующий вопрос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
На глаза снова навернулись слезы. Все мечты рухнули, как карточный домик.
Как жить без Рейфа? Мечтая о замужней жизни, представляя свой собственный дом, она видела мужем и отцом семейства только Рейфа. Именно он заставлял кровь в ее жилах бежать быстрее, пробуждал желание одним лишь взглядом, заставлял бороться с недостатками, чтобы понравиться ему. И детей ей хотелось только от него. И научиться всем премудростям любви в его объятиях, в его постели. Теперь же образовалась зияющая пустота и неизбежность тоскливых и долгих лет одиночества.
– Нет, я забуду тебя, Рейф, – поклялась Джилли. – Даже если для этого понадобится умереть. Никогда больше я не буду вспоминать прикосновения твоих ласковых рук, твою улыбку и темно-синие глаза, никогда не услышу звука твоего голоса. Смогу забыть, хотя твой образ преследовал меня всю жизнь. Забуду, но никогда не полюблю другого. – Девушка опустила голову. – Будь ты проклят, Рейф! Ты прекрасно знаешь, что я никогда тебя не забуду, – произнесла она срывающимся голосом.
Опустившись на ковер, Джилли протянула руки к камину. Как быстро прекрасные надежды превратились в пепел!
* * *
Держа в руках серебряный поднос, Нэн постучала в комнату Джорджины Дейсер. Джорджи открыла дверь.
– Нэн, что-нибудь случилось?
Выражение лица служанки подсказывало верность этого предположения.
– Мне кажется, вам стоит сходить к мисс Джилли. Сегодня вечером с ней что-то произошло, и теперь она горько плачет, но не говорит, в чем дело. Я не могу видеть ее такой, у меня сердце кровью обливается.
– Конечно, я зайду к ней, – ответила Джорджи.
Поставив поднос на стол, Нэн вышла из комнаты, оставив девушек одних. По дороге в свою комнату Нэн размышляла о том, что своей подруге мисс Джилли скорее всего поведает о причине плохого настроения.
– Джилли, – мягко начала Джорджи, разливая чай по чашкам.
Когда художница подошла к подруге и протянула ей чашку, та обернулась.
Джорджи потрясла бледность Джиллиан и ее красные заплаканные глаза. Так выглядят опустошенные и убитые горем люди, когда умирает кто-то из близких.
Джилли с благодарностью приняла чай и жадно выпила его. Опустившись рядом, Джорджи отхлебнула из своей чашки. Наступило молчание, нарушаемое лишь негромким тиканьем часов и треском поленьев в камине. Наконец, Джиллиан заговорила.
– О, Джорджи, – произнесла она дрожащим голосом, – он не любит меня.
Джорджи отреагировала мгновенно, приблизившись к подруге и обняв ее за плечи. Она так и держала Джилли, пока та не рассказала всю историю, ничего не утаив.
Сердце молодой художницы разрывалось на части при виде страданий человека, которого она любила больше жизни.
– Мне очень жаль, – вырвалось у нее. Джиллиан, по ее мнению, заслуживала счастья, причем такого, какое встречается только в книгах с хорошим концом. Все должно было произойти так, как того хотела она. Мыслимо ли, что американец не любит ее? Он что, слепой? Или просто недостаточно умен?
Что-то не так. Джорджи видела выражение лица техасца в день их приезда. Вслед за неподдельным удивлением в его взгляде вспыхнула страсть. Не заметить этого было нельзя.
– Почему, потеряв что-то, никогда тебе не принадлежавшее, испытываешь такую боль? – спросила Джилли.
Джорджи, в глазах которой тоже стояли слезы, ответила:
– Не знаю, милая.
– Помнишь, я говорила тебе, – всего несколько дней назад – что уступила бы Рейфа другой, если бы знала, что она любит его сильнее меня, – сказала Джилли, стараясь не расплакаться, – но я не знаю этой женщины. Могу ли я быть уверена, что она любит его так же сильно?
– Конечно, нет, – ответила Джорджи, убирая руки с плеч подруги. – Решение здесь принимаешь не ты, а Рейф.
Джилли вспомнила эти слова позже, когда лежала в постели, не в силах уснуть. Она понимала: Рейф сделал выбор, и ничего не остается, как продолжать безответно любить его. Это будет нелегко, но девушка решила, что счастье любимого для нее превыше всего. Придется призвать на помощь всю гордость, чтобы пережить трудные дни.
* * *
Оставшись в одиночестве, Рейф зажег все свечи и лампы, словно они могли одолеть темноту, проникающую в его душу. Он нежно сжимал в руке фотографию Джилли, осторожно касаясь пальцем изгиба ее щеки и милой припухлости губ. Юноша потерял счет времени, не зная, как долго просидел вот так, глядя на снимок.
Судьба сыграла с ним злую шутку. Пришлось отказаться от Джилли после того, как она призналась ему в любви.
Как трудно было оторваться от сладких и нежных губ девушки! Чувствовать, как тает она в его объятиях! Если бы не сила воли, заставившая остановиться, он овладел бы ею! Но любовь не позволила воспользоваться представившейся возможностью.
Леди Джиллиан Фицджеральд Бьюкенен никогда не узнает, как сильна его любовь.
ГЛАВА 9
– Рейф оказался в неловком положении, – заметил Тони, лениво поглаживая обнаженное бедро Наташи и вспоминая события прошедшего вечера.
Притаившись за окном, они стали невольными свидетелями искреннего признания Джиллиан. Тони не шевелился, стараясь остаться незамеченным, чтобы не вызвать подозрения у находящихся в библиотеке влюбленных, что их подслушивают. Молодой человек не ожидал от красавицы Джиллиан ничего подобного. Ее признание подействовало на него, как удар электрического тока. Женщины его круга никогда не выражали свои чувства так откровенно, это было не принято. Даже испытывая их и имея возможность повлиять на ход событий, они предоставляли мужчинам право признаться первыми.
Другим открытием для Тони стало то, что его друг влюблен в какую-то женщину. Он никогда не говорил о предстоящей свадьбе. Должно быть, избранница – одна из богатых американских наследниц, состоятельная и кроткая.
– Она была бы в отчаянии, узнав, что мы все слышали, – со вздохом произнесла Наташа.
– Да, – согласился Тонн. Он очень любил и Рейфа, и Джилли, и у него не укладывался к голове этот запутанный клубок обстоятельств. – Представляю, как трудно им будет встречаться. Чертовски скверная история.
Она не пройдет бесследно для них обоих, подумал он. Дружба молодых людей, связывавшая их столько лет, скорее всего, отойдет в прошлое. Поэтому гораздо проще и безопаснее держаться практической стороны дела.
– Рейфу нелегко было заявить, что мужчине необязательно любить женщину, чтобы проводить с ней время, – сказал Тони. – А Джилли еще ничего не знает. Но ей не стоило обсуждать такие вещи с мужчиной – любовь все слишком усложняет. Особенно интимные отношения.
– Если бы только леди Джиллиан хоть раз побывала в постели мужчины и испытала на себе это удовольствие, – сладко жмурясь, сказала Наташа, – она не спутала бы любовь с желанием.
Молодой человек почувствовал себя шокированным.
– Неужели ты думаешь, что сестра графа Деррана окажется в постели мужчины, не став его женой? Джилли совсем не женщина легкого поведения, Нат. Несмотря на все ее свободомыслие, она воспитана, как настоящая леди.
– Леди Джиллиан молода, и кровь у нее горяча, мой милый, независимо от положения в обществе. Так почему бы ей не узнать разницу между желанием и любовью? Она что, бережет себя для будущего мужа?
– Конечно, – уверенно ответил Тони.
– Ба! Какая глупость! – протянула Наташа и подошла к столику, чтобы налить себе бокал шампанского. – Мне было четырнадцать, когда я без сожаления рассталась с девственностью.
– Четырнадцать?!
– Да, – с улыбкой ответила женщина, замечая жадный взгляд любовника. – Тем летом мы гостили у друзей моих родителей в деревне, – начала она, зачерпнув ложкой икру. – Однажды днем я увидела крестьянского паренька лет шестнадцати или семнадцати, купавшегося в реке. Я спряталась и наблюдала. – Наташа закрыла глаза, взволнованная воспоминаниями. Последив за ним, я выяснила, что он постоянно купается в этом месте. Через несколько дней, дождавшись, пока парень войдет в воду, я вышла из своего укрытия. Его тело восхищало меня, такое большое, и в то же время гибкое. Увидев меня, мальчишка удивился, но молча смотрел, как я снимаю платье и вхожу в воду. И… я отдалась ему, – буднично закончила Наташа.
– Отдалась?
– Да. – По выражению лица любовника красавица видела, как потрясло его это признание. – Но принято думать, что женщины нашего круга и происхождения отправляются на брачное ложе с чистой совестью.
– А Диллингтон? Ты думаешь, у него до меня никого не было? – спросила Наташа со смехом. – Сомневаюсь. – Допив шампанское, она поставила бокал на стол. – Ты слишком серьезно к этому относишься, мой милый.
– Значит, ты лишила мужа того, что по праву ему принадлежало, – мрачно заметил Тони.
– Ты хочешь сказать, что счел бы себя обманутым, обнаружив, что твоя избранница не девственна?
– Естественно! – с жаром воскликнул молодой человек, – моя жена должна быть леди во всех отношениях!
– А что, если эта образцовая леди начнет изменять тебе после свадьбы?
– Этого никогда не произойдет. Я просто не допущу подобного.
– Ты молод, и поэтому так уверен. – Усмехнувшись, Наташа потянулась к любовнику. Но Тони увернулся от ее рук, направившись к выходу.
– Куда ты? – спросила искусительница. – Еще только начало третьего.
– Хочу немного поспать, – ответил молодой человек и поцеловал надутые губки любовницы, слегка солоноватые от икры. – Утром мы с Рейфом едем в Лондон.
– К чему такая спешка?
– Мы обещали сопровождать Джорджи и леди Джиллиан до города.
– А потом вернетесь обратно?
– Нет, – ответил Тони с легким сожалением. Натянув на плечи легкое одеяло, Наташа поплотнее укуталась в него.
– Скажи, ждать ли тебя на следующей неделе в Лондоне?
– Трудно сказать. Сначала надо убедиться, что на это время у меня не запланировано никаких дел.
Женщина кивнула. По глазам любовника она поняла, что их роман дочитан до последней страницы.
– Да, конечно.
Тони окинул Наташу прощальным взглядом. Он решил, что зайдет на этой неделе к семейному ювелиру и купит какую-нибудь безделушку. Скорее всего, бриллианты, которые останутся у Наташи в знак его признательности. Она заслужила такой подарок.
* * *
Когда Джиллиан, наконец, уснула, Джорджи, уже уставшая ходить взад-вперед по комнате, тихо вышла, осторожно прикрыв за собой дверь, чтобы не потревожить подругу. Вернувшись к себе, девушка попыталась уснуть, но безуспешно. Измученная, она встала и достала из чемодана альбом, где рисовала для себя, не выставляя рисунки на всеобщее обозрение.
Прошел час, и в альбоме появились новые зарисовки. Карандаш художницы изображал боль и торжество, красоту и отчаяние на лицах, окружавших ее в этот уик-энд. Джорджи перелистывала страницы, критически рассматривая свою работу. Большинство рисунков изображали Джиллиан в самые разные моменты.
Девушка улыбнулась, обнаружив набросок портрета Тони, который она сделала несколько месяцев назад, в день его рождения. Ей хорошо удалось передать удивленное выражение лица красавца-кузена, без добрых слов и поддержки которого она вряд ли добилась бы признания в обществе. Публичный отказ родителей одобрить ее занятия искусством явился для Джорджи сильным ударом.
Художница перевернула еще одну страницу и увидела гордое, с точеными чертами, лицо техасца. Она обрадовалась, заметив, что сумела передать глубокий, пристальный взгляд Рейфа. Обратив внимание на его глаза, Джорджи лишь сейчас обнаружила в них то, чего раньше не замечала, хотя непроизвольно отобразила на рисунке: тоску и одиночество.
Взглянув на следующий рисунок, художница вздрогнула. На нее смотрел Джейсон Кинсфорд, начисто лишенный человеческой теплоты и сострадания. Всем ли удавалось увидеть жестокость за мнимым очарованием этого человека?
И, наконец, последний рисунок. Это снова Джилли, но со страдальческим выражением лица – женщина с разбитым сердцем.
Не в силах больше всматриваться в эти лица, Джорджи закрыла альбом. При воспоминании о боли, выпавшей подруге, на глаза девушки навернулись слезы. Она хотела успокоить Джилли, утешить ее лаской, но боялась потерять ее навсегда. Больше всего Джорджи сейчас хотелось крепко прижать ее к себе и не отпускать всю ночь.
Девушка встала, решив заглянуть в библиотеку. Возможно, книга отвлечет от тревожных мыслей. Она никогда не была заядлой читательницей, предпочитая проводить время с карандашом или кистью в руке, однако решила, что попытаться стоит.
* * *
Водрузив очки на изящный носик, Марина Алленвуд читала томик русской любовной лирики. Услышав, что дверь в библиотеку открывается, хозяйка закрыла книгу, заложив страницу, на которой остановилась, расшитой бархатной закладкой. Решив, что вернулась служанка с горячим шоколадом, она несказанно удивилась, когда в библиотеку вошла Джорджина Дейсер. Марина взглянула на часы, стоящие на каминной полке. Было уже два часа ночи.
– Извините, – сказала Джорджи. – Я думала, мне одной не спится. Не стану вам мешать.
– Не говорите глупостей, – ответила хозяйка, обрадовавшись девушке. – Входите и составьте мне компанию. Когда я не могу уснуть, меня выручают только книга и чашка горячего шоколада.
– Вы серьезно?
– Конечно, моя дорогая. – От хозяйки не укрылась подавленность девушки.
Дверь снова открылась. На этот раз вошла служанка с подносом в руках.
– Еще одну чашку для гостьи, – распорядилась Марина.
Служанка кивнула и вышла. Леди Алленвуд налила горячий напиток в чашку, добавив несколько капель из маленькой бутылочки.
– Это ликер Кюрасао, – пояснила она. – Вы когда-нибудь пробовали?
– Нет.
– Напиток из Вест-Индии, по вкусу напоминает апельсины. – Заметив вернувшуюся горничную, Марина протянула чашку Джорджи. – Попробуйте, думаю, вам должно понравиться. Поблагодарив служанку, она отпустила ее спать и, приготовив напиток для себя, с блаженной улыбкой сделала первый глоток.
– Вам не дают уснуть тревожные мысли? – прямо спросила женщина.
Поставив чашку, Джорджи сцепила руки на коленях.
– Меня беспокоит подруга.
Сделав еще один глоток шоколада, Марина задала следующий вопрос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33