Рейли спешился, обратив внимание на ухоженный двор и занесенный снегом сад — впрочем, там был и огород, о чем свидетельствовали засохшие стебли помидоров, грядки с душистыми травами и цветочные клумбы.
Рейли вдруг пришло в голову, что безумие порой принимает причудливые формы, оказывается, и сумасшедший может иметь опрятный двор, а свое безумие скрывать за запертыми дверьми. Правда, ему еще не случалось встречать ни одной сумасшедшей, но Пирсон пользовал итальянскую графиню, имевшую несчастную привычку заманивать голубей на свой чердак, где она их расчленяла на части и съедала сырыми. Пирсон написал статью об этой даме и зачитал ее на заседании научного медицинского общества, где она была принята весьма благосклонно.
Возможно, размышлял Рейли, пока Роб громко стучал в дверь коттеджа, он тоже сможет написать статью о несчастной мисс Доннегал.
Тут дверь коттеджа широко распахнулась, и оказалось, что Рейли смотрит не в тусклые глаза сумасшедшей, а в ясные и весьма враждебные глаза женщины, известной в деревне под именем мисс Бренны.
И только тогда Рейли осознал свое заблуждение.
Глава 6
Бренна не мигая смотрела на высокого мужчину, стоявшего на ее пороге, и думала при этом, что он не терял времени даром. Господи!
Ведь он только что прибыл и вот явился требовать, чтобы она освободила его дом.
Да, вероятно, таким было обычное поведение лондонцев. Они грубый народ, и всем это известно.
— Я постараюсь не задержать вас, — сказала она, понимая, что говорит слишком враждебно и отрывисто, но не могла сдержаться, — хотя я только вчера вечером узнала о вашем прибытии. Прошу вас дать мне пару дней на сборы. У меня даже не было времени упаковать вещи, не говоря уже о том, чтобы найти другое жилье.
Мужчина смотрел на нее с величайшим изумлением… Человек, имевший хоть смутные познания в медицине, определил бы это выражение лица, как выражение человека, близкого к апоплексическому удару. Хотя она не могла представить, почему его так поразило то, что Бренна появилась на пороге собственного коттеджа.
— Я буду рада обсудить ваше вселение сюда в другой раз, — сказала она отрывисто, — но, как вы можете заметить, у меня сейчас пациент.
Она махнула рукой в сторону мальчика, стоявшего рядом с черно-белой собакой и удерживавшего ее в лежачем положении на кухонном столе. Пациентом был, конечно же, пес. Это был колли юного Хемиша Макгрегора по имени Лукас. Собака угодила в волчий капкан, поставленный лордом Гленденингом.
— Поэтому, — заключила Бренна, — вам лучше прийти в другой раз. Всего хорошего.
Она уже потянула на себя створку двери, намереваясь ее захлопнуть и думая при этом с некоторым удовлетворением, что в одежде доктор Стэнтон выглядит не столь опасно, как без нее…
Но дверь почему-то отказалась ей повиноваться и стала распахиваться, несмотря на то что Бренна навалилась на нее всем телом.
— Доктор Стэнтон, — задыхаясь и упираясь пятками в пол, произнесла Бренна. — Право же…
Все еще опираясь спиной о притолоку, она сделала знак Хемишу помочь ей. Мальчик бросился вперед, горя желанием принять участие в том, что он счел игрой, и теперь они навалились на дверь вдвоем и тянули ее на себя изо всех сил.
Однако это не помогло. Рейли легко толкнул створку, вошел в коттедж и остановился, глядя на них обоих сверху низ.
Наконец доктору удалось обрести дар речи, и он воскликнул:
— Господи помилуй! Так это вы! А я не был уверен!
Бренна, не имевшая ни малейшего понятия, о чем он говорит, повернулась к нему спиной и снова занялась своим пациентом, поднявшим косматую голову и теперь взиравшим на вошедшего. Лапа собаки, попавшая в челюсти гнусного капкана, представляла собой прискорбное зрелище, и Бренна пыталась привести ее в порядок с помощью иглы и ниток, когда стук в дверь оторвал ее от этого занятия.
— Располагайтесь, — сказала она кисло и с оскорбленным видом взяла иглу, намереваясь продолжить лечение. — И все же следует ждать, пока предыдущий жилец освободит дом, а потом уж вселяться…
Хемиш, веснушчатый малый лет одиннадцати с блестящими глазами, с любопытством разглядывал Рейли Стэнтона.
— Кто он? — спросил мальчик, не обращаясь ни к кому конкретно.
— Новый врач, — лаконично ответила Бренна. — Он пришел вышвырнуть меня отсюда. А теперь, пожалуйста, подержи-ка ногу Лукаса.
— Он не может этого сделать! — закричал Хемиш, бросив яростный взгляд на доктора Стэнтона.
Этот достойнейший доктор, как заметила Бренна уголком глаза, сорвал с головы шляпу, будто внезапно вспомнив, что он джентльмен. Глядя на Бренну и наблюдая за ее работой, он, по-видимому, совершенно не знал, что сказать.
Но Хемиш знал, что сказать, и постарался за них обоих.
— Мисс Бренна всегда жила здесь, — объявил мальчик, гневно сверкая глазами. — Вы не можете выкинуть ее отсюда. А если… если попытаетесь, я вас ударю!
Бренна, услышав угрозы мальчика, не могла сдержать улыбку.
Хемиш доставал головой доктору всего лишь до пояса.
— А теперь послушайте меня. — Доктор Стэнтон обрел наконец дар речи. — Я не собираюсь никого выкидывать отсюда. Я пришел сюда, потому что лорд Гленденинг сказал мне, что здесь проживает некая мисс Доннегал, женщина, которая… Ну, впрочем, не важно… Он посмотрел на Бренну и добавил: — Он не упомянул, что мисс Доннегал — это вы.
Бренна бросила на него взгляд через плечо.
— Да, — сказала она, хотя и не имела ни малейшего понятия, о чем он толкует. — Думаю, что это было для вас в некоторой степени шоком. Если вы подождете несколько минут, я буду счастлива обсудить это с вами, но, как я уже сказала, сейчас я занята. Ты собираешься стоять в дверях как остолоп, Роб, или все-таки войдешь? Становится довольно холодно.
Роб, никогда не отличавшийся остротой ума, крякнул и закрыл дверь. Бренна кивнула головой, указывая на огонь в камине.
— Там есть чай, — сказала она Робу, — налей себе. Но осторожнее, он горячий.
Роб поспешил к огню. Бренна заметила, что Стэнтон оглядывает комнату, и подумала: «Он уже решает, куда поставить вещи. Наглец!» Но тут джентльмен озадачил ее, галантно обратившись к ней:
— В это время дня свет здесь недостаточен. Разрешите мне подержать для вас лампу.
К ее изумлению, он зажег масляную лампу, которую она держала на каминной полке, и, подняв ее, направил свет прямо на Лукаса, все еще распростертого на столе.
Бренна пробормотала слова благодарности и вновь склонилась над собакой.
Никто не произносил ни слова. Она только слышала, как Роб наливает себе чай, добавляет в него молоко и кладет шесть кусков сахару, маленький обжора. Бренна подумала, что не стоит оставлять сахарницу на виду. Она слышала тяжелое дыхание Лукаса, к счастью, вполне размеренное, а также дыхание его хозяина, чуть-чуть чаше обычного и не такое глубокое, как всегда. По-видимому, мальчик в отличие от собаки не особенно верил в медицинскую сноровку Бренны.
Вдруг послышался мягкий стук четырех кошачьих лап по полу, и Эрик не спеша направился посмотреть, из-за чего все так суетятся. Несколькими секундами позже послышался шорох крыльев Джо, ручной вороны Бренны, усевшейся на балку, чтобы лучше видеть происходящее. Сорча, рыжеватая собачка, уселась под столом, терпеливо ожидая окончания операции, мордочка у нее была встревоженная: Лукас был одним из ее приятелей.
И, несмотря на все это, Бренна не могла не чувствовать присутствия мужчины, стоявшего рядом.
Рейли Стэнтон наклонился над ней, стараясь получше освещать рану, которую она зашивала. Он стоял настолько близко, что она ощущала жар его тела под плащом. Она напрасно вообразила, что одетым он был для нее намного безопаснее, чем без рубашки, каким она увидела его в первый раз. Ее очень смущало, что над ней маячило столь привлекательное мужское тело…
Да что с ней такое? О, пожалуй, она не лучше Мейв, столь плотоядно пялившейся на молодого доктора, как какая-нибудь жаждущая любви школьница. Даже запах мыла, которым утром умылся этот доктор, и то будоражил ее. Это был острый запах свежести и чистоты, и через некоторое время она поняла, что это аромат лавандового мыла миссис Мерфи. Этот дразнящий запах смешивался с ароматом чистой, хорошо отглаженной одежды доктора, и это вызывало у нее какое-то покалывание в руках и плечах.
Бренна убеждала себя, что это происходит только потому, что она просто давно не бывала в обществе мужчин, которые мылись бы регулярно. Однако к тому времени, когда она полностью зашила рану Лукаса, она раскраснелась так, будто стоял жаркий летний день. Извинившись, она скрылась на некоторое время в спальне.
Поспешив к умывальнику, Бренна обтерла лицо мокрым полотенцем. Да что с ней такое творится?
Она была в таком же возбуждении, как всякий раз бывала Флора, когда Йен Маклауд оказывался в проеме ее двери и свет в комнате мерк, потому что его закрывала мощная фигура.
Но почему? Потому что мужчина, от которого пахло чистотой и свежестью, в отличие от всех других мужчин, с которыми она общалась в последнее время, стоял так близко от нее?
Это было смешно! Он был просто доктором, раздражающим, глуповатым малым, которого Йен Маклауд, девятнадцатый граф Гленденинг, нанял для того, чтобы унизить ее.
Лорд Гленденинг назвал его энтузиастом и был прав. Почему бы еще человек, пахнущий так хорошо, решился на такую авантюру и отправился на север? Здесь, на острове Скай, он не мог стяжать славы, не мог нажить богатства. Это она знала наверняка.
Уж об этом она, конечно, позаботится.
К моменту, когда она наконец, собравшись с силами, вышла из комнаты, оказалось, что доктор оживленно беседует с Хемишем, которому, должно быть, удалось побороть неприязнь к Стэнтону до такой степени, что он принялся рассказывать ему подробности происшествия, включавшие нелицеприятные высказывания о лорде Гленденинге, а также о его привычке ставить на своих землях капканы.
— Говорит, будто волки задирают его оленей, — сообщил Хемиш. — Только я ни разу не видел волков. Лисы, может, и встречаются, но не волки.
Сидя за столом и опираясь подбородком на одну руку, в то время как другой он гладил правое ухо Лукаса, доктор Стэнтон серьезно кивнул.
— А тем временем, — продолжал Хемиш, — такие добрые и ни в чем не повинные собаки, как Лукас, ломают ноги.
— Нога не сломана, — возразила Бренна. — Кость, возможно, и ушиблена, но не слишком сильно. Она в основном здорова.
При ее появлении доктор Стэнтон учтиво поднялся с места, как и подобает лондонскому джентльмену, и Бренна невольно отметила про себя, что как только его темные глаза останавливаются на ней, в них загораются искры. Она тотчас же отвела взгляд, потому что ее это выбивало из колеи, и снова почувствовала, будто ее обдало жаром, несмотря на то что она только что освежилась ледяной водой.
— И все же я собираюсь наложить шину, — продолжала она, испытав облегчение, оттого что, как ей показалось, голос ее прозвучал ровно. Присутствие красивого доктора Стэнтона не могло оказать на нее никакого воздействия. Ни малейшего! — Ты должен последить, чтобы Лукас не жевал шину. Понял, Хемиш?
Мальчик пробормотал что-то невразумительное. Возможно, потому, что по примеру Роба он угощался кексом, недавно испеченным и теперь охлаждавшимся на низком буфете, и у обоих мальчиков рты были заняты едой.
— Я хотел вам сказать, — обратился к ней доктор Стэнтон, — что считаю, что вы в совершенстве владеете техникой. — Он указал на собачью лапу. — Это отец научил вас?
— Да, он, — ответила Бренна. Она села, изо всех сил стараясь не показать, как смущает ее присутствие доктора Стэнтона.
Она надеялась, что он не будет пытаться проявить к ней доброе отношение. Как бы ей удалось сохранить ненависть к нему, — а она была уверена, что ненавидит его, — если бы он стал проявлять к ней доброту и любезность?
— Я понял, — продолжал доктор, — что раз ваш отец покинул остров, то это вы лечите здешний народ?
— И народ, — ответила Бренна, и при этом слова ее прозвучали несколько невнятно, потому что она держала во рту кусок деревяшки, пока перевязывала собачью лапу, — и, как вы можете видеть, животных.
— В таком случае, должно быть, вы испытываете облегчение, оттого что я приехал сюда, — сказал доктор.
Бренна подняла на него изумленный взгляд. Ну надо же! Из всех надменных и самоуверенных молодых людей этот… был худшим экземпляром…
— Ну потому что, должно быть, для вас это было лишней нагрузкой, — поспешил он пояснить свои слова, будто испугался, что она неправильно его поймет. — Я хотел сказать, что вам, вероятно, хлопотно быть на побегушках у всех деревенских жителей. Вы могли бы проводить время гораздо веселее.
— Ну не совсем так, — возразила Бренна.
Теперь она могла говорить свободно, потому что вынула деревяшку изо рта и прибинтовала ее к лапе Лукаса.
— Ну я просто подумал… понимаете ли, вы могли бы проводить время в Лондоне, как большинство юных леди, в магазинах, на званых вечерах и приемах на свежем воздухе. Во всяком случае, так развлекаются все известные мне молодые леди…
Он умолк, очевидно, истощив свое красноречие, и посмотрел на нее. Она не представляла, что сейчас выражает ее лицо, но могла предположить, что оно выразило бесконечное изумление, особенно когда она услышала следующие его слова:
— Я не думаю, что здесь, на острове Скай, могут быть какие-нибудь приемы.
— Едва ли, — ответила Бренна, продолжая бинтовать собачью лапу, стараясь сделать многослойную повязку в надежде на то, что тогда Лукас не попытается содрать ее.
— И я не представляю, — продолжал доктор Стэнтон тем же ироничным тоном, — чтобы вы посещали их.
Бренна почувствовала, как кровь прихлынула к ее щекам, но на сей раз по совершенно иной причине. Как он смеет намекать на то, что она, будучи сведущей в медицине, неженственна и не может находить приятности в таком развлечении, как прием на свежем воздухе? Она бывала на десятках таких приемов и прекрасно проводила там время…
Ну, может, и не на десятках, и, возможно, на половине из них ей вовсе не было весело, но он-то не мог об этом знать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41