Об этом знала только Мэри. Но Мэри, считавшая все это интересным приключением, никогда бы не проболталась.
Она со свойственной ей обязательностью отправляла все письма, приходившие на имя Бренны в дом Бартлеттов в Бате, скрывая от родителей правду о местонахождении своей подруги. Встретились Бренна и Мэри на лондонском семинаре мисс Лэйвср для юных леди, в школе, к которой обе девушки питали искреннее отвращение.
Бренну мало интересовали предметы, которые мисс Лэйвер считала весьма важными для современной молодой леди: живопись и танцы. Бренна хорошо ладила с другими девушками. Это были славные юные леди, лелеявшие одну мечту — заполучить богатого и, что было гораздо менее важно, красивого мужа. В одной только Мэри Бренна разглядела искру оригинальности и страсть к проказам.
Именно это объединило их, и потому они поладили. Почему же Бренне приснился именно бал? Размышления Бренны прервал грохот, который во сне она приняла за тот самый звук, когда ее колени столкнулись с коленями нового врача: кто-то стучал в дверь коттеджа.
Она посмотрела на часы: восемь утра! Было всего восемь утра, но кто-то уже барабанил в ее дверь.
С сожалением выныривая из теплых перин и одеял, Бренна крикнула хриплым со сна голосом:
— Минутку!
* * *
Ранний визитер, по-видимому, не услышал ее, потому что стук стал громче, и Сорча, лежавшая между Бренной и сонно щурившим глаза Эриком, спрыгнула на пол и принялась лаять.
Невыспавшаяся Бренна застонала и потянулась за шалью. Почему эти люди вновь обращаются к ней, а не к молодому доктору Стэнтону? Ведь уже все знают о его прибытии. Он же не провел, как она, всю ночь на ногах.
Стук становился все громче.
— Иду! — крикнула Бренна, набрасывая шаль на плечи. — Господи, — пробормотала она, — никак кто-то умирает!
Она распахнула дверь и с изумлением увидела не одного из жителей деревни, а Рейли Стэнтона.
— Вы! — закричала она, и при воспоминании об идиотском сне щеки ее вспыхнули румянцем. — Что вы…
Но прежде чем она закончила вопрос, он довольно бесцеремонно прошел в комнату.
— Не играйте со мной в игры.
Рейли Стэнтон круто обернулся, добравшись до двери в ту самую комнату коттеджа, которую отец Бренны именовал кабинетом.
— Я не смыкал глаз всю ночь и все думал об этой комнате. Но, как я ни ломал голову, не мог найти рационального ответа на вопрос, почему вы гуляете по ночам, изучаете могильные плиты и собираете комки грязи с дворов своих соседей. Гленденинг считает вас сумасшедшей, и я склонен согласиться с ним.
Брови Бренны поползли вверх. Она закрыла дверь коттеджа и прислонилась к ней спиной, скрестив руки на груди.
— Итак, — сказала она наконец, — доброе утро, доктор Стэнтон.
— Я ведь просил вас не играть в игры, мисс Доннегал, — повторил Рейли. — Вам это, возможно, и кажется забавным, но мне после того, как я полночи просидел на кладбище и отморозил… — Он бросил на нее сердитый взгляд. — Я чуть не отморозил ноги.
— Но ведь не я заставила вас там сидеть, — возразила Бренна. — Почему вы на меня кричите?
— Потому что, как вам известно, Гленденинг по уши влюблен в вас. Он только о вас и думает. Он потащил меня на кладбище и заставил сидеть там и любоваться вашим маленьким представлением.
Рейли теперь расхаживал взад-вперед по комнате. Ворона, сидевшая над его головой, следила за каждым его шагом и перепрыгивала с одной балки на другую, распушив свои черные перья.
— И я всю ночь просидел там, чтобы убедиться, что вы безумны, что он прав и что это единственно правильное объяснение всему. Если… — внезапно сказал он, посмотрев ей в лицо через длинный стол, разделявший их, — если не считать того, что вы не безумны. Безумная женщина не смогла бы принять младенца, как сделали это вчера вы. И все же, мисс Доннегал, что, черт возьми, вы делали на кладбище прошлой ночью?
Бренна склонила голову набок, и ее золотисто-рыжие волосы, которые нынче утром она еще не имела возможности причесать, закрыли ее щеку.
— Хотите чаю, мистер Стэнтон?
Рейли чуть не задохнулся от ярости.
— Чаю? Вы предлагаете мне выпить чаю?
Жилка посреди его лба, которой она никогда не замечала прежде, пульсировала, а в обычно мягких карих глазах зажегся весьма недобрый огонь.
— Чаю? Я спросил вас вполне официально, что вы делали, а вы в ответ предложили мне выпить чаю?
Бренна подошла к камину, в котором дрова за ночь выгорели почти дотла.
— Должно быть, вы промерзли до костей, — сказала она, беря в руки железную кочергу и вороша угли. — Я думаю, чай пойдет вам на пользу.
— Что пойдет мне на пользу? — спросил Рейли, раздраженный до крайности. — Это и есть ваше объяснение?
— Ну, — начала Бренна, проверив, есть ли вода в чайнике, — так как я понятия не имею, о чем вы толкуете, а похоже, и вы тоже не имеете об этом понятия, то я считаю, что лучше вам было бы выпить чаю.
Рейли Стэнтон резко отодвинул стул от стола и упал на него.
— Зачем, — спросил он вслух самого себя, — зачем я явился сюда?
Бренна не поняла, что он имеет в виду — ее коттедж или Лайминг.
— Вы завтракали? — спросила Бренна сочувственно. — Я думаю, у меня найдется яйцо или даже пара яиц…
— Я не хочу яиц! — возмутился Рейли, с силой ударив кулаком по столу. — Я хочу знать, чем вы занимаетесь. Вы пытаетесь убедить графа, что спятили? Если я прав, то знайте, что это не сработает. Он в любом случае готов жениться на вас.
Огонь занялся, и чайник запел. Бренна подошла к чулану.
— Просто потому, — бросила она через плечо, — что я единственная женщина на острове…
— Которой он еще не обладал, — закончил за нее Рейли. — Да, да, вы мне уже излагали свою теорию на этот счет. Но неужели, мисс Доннегал, вы думаете, что стоит разыгрывать здесь пьесу в жанре плаща и шпаги? Не хочу вас пугать, но бродить среди могил людей, умерших от холеры, — опасное занятие. Знаете, инфекция легко может снова попасть в воздух.
Она даже не взглянула на него, закрывая ногой дверь чулана, из которого извлекла каравай хлеба, горшочек с маслом и горшочек с джемом, лишь ответила:
— Не смешите меня.
— Я и не думаю этого делать. Не хочу вас обижать, но, каким бы медиком вы ни воображали себя, вы все же не получили такого образования, как я. И говорю вам, мисс Доннегал, что вы можете не только серьезно пострадать сами, но и поставить под угрозу жизни обитателей деревни.
Бренна почувствовала, как к щекам ее прилила кровь.
Что было в этом человеке, что так быстро приводило ее в ярость?
Подавив свое возмущение, она поставила на стол все необходимое для завтрака и ответила:
— Знаю, что вы считаете себя большим авторитетом в вопросе холеры. Я прекрасно сознаю, что вы проделали долгий путь из Лондона, чтобы поразить нас всех своими знаниями, и как местная сельская жительница я должна быть благодарна вам за ваше просвещенное мнение и совет. Но считаю своим долгом сообщить вам, что я представляю исключение из вашей теории и не могу принести инфекцию в деревню с кладбища. Боюсь, что не могу согласиться с мнением ваших коллег о том, что холеру якобы вызывают миазмы, как, например, тиф или скарлатину.
Но Рейли, казалось, не слышал ее. Он с раздражением оглядывал коттедж.
— Это неправильно, — заявил он наконец.
Она кивнула, отрезая ломоть хлеба.
— Знаю. С моей стороны дерзко возражать всему медицинскому сообществу. Но я думаю…
— Да не в этом дело, — оборвал он ее. — Вы не должны жить здесь совсем одна. Это неправильно.
Бренна тоже оглядела свой коттедж.
— Да, я не пользуюсь комнатой своих родителей или той, что принадлежала моим братьям, но не думаю, что меня стоит заклеймить за то, что эти комнаты пропадают зря…
Он в негодовании уставился на нее.
— Да вы ведь понимаете, о чем я говорю, мисс Доннегал. Такой молодой женщине, как вы, не следует жить одной, как не следует принимать визитеров мужского пола в отсутствие дамы старшего возраста. Не думаю, чтобы вашим родителям это понравилось.
Бренна тоже не думала, что им бы это понравилось. Однако на первом месте для нее была работа, и ее радовала мысль, что когда они узнают, чем она занимается, то поймут, что она делала все, чтобы подтвердить свою теорию…
— Граф говорит, у вас есть дядя, — продолжал Рейли Стэнтон. — И ваши родители оставили вас на его попечение, когда отправлялись в Индию.
Бренна подумала, что новый врач собирается вмешаться в ее деятельность гораздо энергичнее, чем она предполагала, и что ей придется прибегнуть к хитрости. Она принялась намазывать маслом отрезанный для него ломоть хлеба.
— О, — ответила она со вздохом, — так оно и было.
— Ну? — Голос доктора был полон негодования. — И что же сказал ваш дядя о вашем возвращении на остров Скай?
— Ему это совсем не понравилось, — ответила Бренна. — Но, видите ли, я не могу вернуться к нему.
Рейли взял намазанный маслом хлеб и принялся накладывать на него джем.
— Почему же не можете? — поинтересовался он. — Не пытайтесь убедить меня, что вы сбежали от него, потому что он бил вас. Я не так легковерен, каким кажусь на первый взгляд.
Бренна хмуро смотрела на кусок хлеба, лежавший перед ней, потому что как раз намеревалась бессовестно опорочить своего дядю, наговорив доктору о нем всевозможных небылиц.
— Почему вы не скажете мне, что привело вас снова на остров Скай? — продолжал допытываться доктор Стэнтон.
— Зачем? Чтобы дать вам повод еще больше опекать меня?
— Опекать вас? Ну и ну! Я просто разговариваю с вами как одно мыслящее существо с другим таким же. Неужели это называется «опекать»?
— У вас нет никакого права, — возразила она, все больше распаляясь, — совать нос в мои дела.
— Вот тут вы заблуждаетесь. Если ваши дела пересекаются с моими, то я имею право вмешиваться в них. Кажется, вода готова.
Действительно, чайник, висевший над огнем, уже громко запел, и Бренна была вынуждена заняться чаем.
Право же, он был самым несносным человеком из всех, кого ей доводилось встречать в жизни. Вот он явился к ней после бессонной ночи с небритым лицом, синим от проступившей щетины, с глазами, обведенными фиолетовыми тенями, и его полное фиаско, которым окончилась попытка объясниться с ней, было очевидно. И все же он пытался вмешаться в ее жизнь. А она почти не сомневалась, что он не действовал исключительно из чувства профессиональной ревности и зависти. Похоже, он искренне хотел помочь ей. А учитывая все то, что она знала о лондонских врачах, это было чрезвычайно странно и необычно.
— Вот, — сказала она любезно, подавая ему чашку чаю, — хотите сахару?
— Нет, только молока, если оно у вас есть.
— Конечно.
Он пил чай мелкими глотками и, по-видимому, совершенно не чувствовал вкуса напитка.
— Ну уж если вы отказываетесь поступить разумно и вернуться к вашим родственникам, нам придется приложить все усилия к тому, чтобы найти какую-нибудь приличную вдову и попросить ее поселиться с вами.
Бренна, наливавшая себе в чашку молоко, была так изумлена этим замечанием, что пролила на стол половину того, что собиралась налить в чай.
— Думаю, вдова будет для вас хорошей компаньонкой, — продолжал доктор Стэнтон. — Сначала я было подумал, что подойдет одна из девушек, работающих у миссис Мерфи, но, как вы сами знаете, они не отличаются безупречным поведением и незапятнанной репутацией. И тогда я подумал, что какая-нибудь вдова или пара вдовых матрон могли бы поселиться с вами, чтобы вы не оставались в полном одиночестве.
Ну это уж слишком, решила Бренна.
— Вдова? — переспросила она. — Чтобы стать моей компаньонкой? Дуэньей? О, доктор Стэнтон, едва ли это возможно… Мне не нужна компаньонка. Я вполне способна сама позаботиться о себе…
— Как вы убедительно и доказали. И все же не могу не заметить, что граф Гленденинг питает на ваш счет не самые достойные чувства. Вы уже имели случай поставить ему синяк под глазом. Я бы не хотел, чтобы это произошло снова.
— Но, — возразила Бренна, — право же, компаньонка не сможет предотвратить…
— А я думаю, что сможет. Мисс Доннегал, это действительно наилучший способ уладить дело.
— Я на это не соглашусь, — сказала она. — Это мне вовсе не подходит, и я не хочу этого.
— Вы не можете, — возразил спокойно доктор, — продолжать делать то, что делали. Это неприлично. Вы здесь живете в изоляции, отрезанная от остального острова ручьем. С вами может случиться что угодно. У вас есть приходящая служанка? Кто-нибудь, кто хотя бы занимался стиркой?
Бренна ответила запинаясь:
— Ну да, но я не думаю, что это вас касается.
— Кто вам носит воду?
— Я сама ее ношу из…
— Конечно, из ручья. А дрова?
— Я их собираю…
— Вы их собираете. Возможно, это вполне подходящее занятие для жителей Лайминга, но, по мне, не слишком удобное.
Его темные глаза засверкали. Вид у Рейли Стэнтона был решительный. К несчастью, решительность была ему к лицу.
— Но так обстоят дела и так будет продолжаться, — заявила Бренна. — Не думайте, доктор Стэнтон, что, если вы заняли место моего отца, вы можете заменить мне его. Вы мне не отец и не можете указывать, как мне жить и каким образом мне следует вести свои исследования…
— Я это знал! — вскричал он, вскакивая на ноги и тыча в нее пальцем. — Вы именно этим и занимались. Бродили ночью по кладбищу. Исследования!
Бренна почувствовала, как жаркая кровь вновь прихлынула к ее щекам.
— Конечно, нет. Я хотела сказать совсем не это. Я имела в виду…
— И эти глина и грязь…
Он выглядел таким довольным, будто только что набрел на гусыню, несущую золотые яйца.
— Образцы почвы! Конечно! Как это я сразу не догадался!
Рейли Стэнтон снова поднялся с места и начал расхаживать по комнате, а бдительная Джо следовала за ним, перепрыгивая с балки на балку.
— Когда Гленденинг повел меня в амбулаторию, я заметил, что микроскопа вашего отца нет на месте. Граф подумал, что его украл кто-то из местных: времена-то ведь тяжелые. Но это не был местный житель. Это были вы. Вы взяли микроскоп и заперли его вон в той комнате, той самой, в которой, по мнению Гленденинга, вы творите свои бесовские мессы. Теперь остается единственный вопрос. Зачем вы это делаете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41