– Думаю, это просто непорядочно.Пруденс втянула в ноздри знакомые запахи имбиря и корицы. Если бы не предстоящий разбор дела, сейчас бы у них было предпраздничное настроение, поскольку Рождество наступает уже через неделю, а свадьба Моуди и Сары состоится еще раньше. Однако предстоящий суд заставлял думать не о веселье.Как Брок и предполагал, судья Купер отказался отложить разбирательство. Пруденс подозревала, что такое упрямство вызвано надеждой, что Брок не успеет достаточно окрепнуть и подготовиться к защите должным образом.– Мы ничего не можем поделать, Элиза, – ответила Пруденс. Она взяла теплый пряник и откусила кусочек. – Ммм. Очень вкусно. – Она откусила еще раз. – Брок пытался убедить судью, но, похоже, у этого человека никогда не было семьи, и ему нет никакого дела даже до дня рождения нашего Господа.– Он нам испортил весь канун Рождества! – Разбив несколько яиц в глиняную миску, Элиза начала с яростью взбивать их.– Вы с Шорти уже назначили дату свадьбы? – спросила Пруденс и чуть не рассмеялась, видя, как разгневалась Элиза.– Этот старый дурак еще не сделал предложения, – ответила она, – хотя, похоже, собирается. Когда речь заходит о подобных вещах, Мортимер медлительнее, чем смола в середине зимы.– Поставь меня в известность, когда вы все же решитесь. Мы все порадуемся за вас.– Если нас до этого не выселят. – Из глаз Элизы внезапно полились слезы, и Пруденс поспешила успокоить ее.– Ты не должна так говорить, Элиза. Ты должна верить в Брока и знать, что он избавит нас от всех неприятностей.Вытерев глаза рукавом, Элиза шмыгнула носом и кивнула:– Извините. Я знаю, что он занимается сейчас этим делом. Но я считаю этот дом и своим. И все так считают.– Тогда ты должна верить в Брока, как и я.– Вы любите его, верно? – вдруг спросила Элиза и, не давая Пруденс ответить, добавила: – Шорти считает, что это так, но я не уверена. Вы всегда скрываете свои чувства.Пруденс вздохнула:– Я действительно люблю Брока. Но от него я не вижу никакого ответного чувства. К тому же сейчас он занят подготовкой к суду и, наверное, вообще забыл, что я существую.Ее замысел вернуть его любовь определенно терпел крах. Чувственный поцелуй, имевший место неделю назад, остался зыбким воспоминанием. Все эти дни Брок был до омерзения учтив и предупредителен, полностью погрузившись в подготовку к предстоящей схватке. О, каким он выглядел нудным, когда начинал рассуждать о юридических особенностях данного дела! Иногда Пруденс хотелось кричать от раздражения, от тоски по тому насмешливому, задиристому ковбою, каким он был раньше.Элиза решительно толкнула Пруденс в плетеное кресло и наставила на нее палец:– Если бы я молча ждала, когда Шорти начнет шевелиться, я бы оставалась в одиночестве до скончания дней. Он думает медленнее, чем слон.Пруденс смущенно опустила глаза, но Элиза не отставала:– Вы должны взять это дело в свои руки, барышня. Сделайте первый шаг. Дайте Броку знать, что он вам небезразличен.– Я не могу. Ты не все знаешь. Когда-то я сильно уязвила его самолюбие, показав ему как раз обратное – что не нуждаюсь в его внимании. – В ответ Элиза разочарованно закатила глаза. – Я знаю, что поступила глупо. Сейчас я это понимаю. Но тогда я еще не знала, что люблю его.Элиза прижала ладонь к щеке, осмысливая эту сложную ситуацию.– Тогда, я думаю, вам нужно подождать, пока закончится дело в суде. Броку нужно сосредоточить на этом все внимание. Если он победит, то наверняка будет намного восприимчивее к вашему вниманию.Надежда заставила Пруденс затаить дыхание.– Ты думаешь, у меня есть шанс?– Как говорит мой Мортимер, нет лошадки, которую нельзя объездить, и нет парня, которого нельзя положить на лопатки. – Элиза передразнила ковбойский говорок Шорти. – Думаю, не существует в природе такого мужчины, которого умная женщина не смогла бы привести к алтарю. – Она похлопала Пруденс по руке. – А вы – самая умная и красивая из всех, кого я знаю.
В тот же день Брок и Моуди появились в гостиной, держа в руках разноцветные свертки. На их лицах играли загадочные ухмылки.– Мы только что одержали главную победу, Рыжая, – объявил Брок, бросая свертки на стул. Добрую часть утра он с Моуди потратили на приобретение рождественских подарков.Пруденс бросила на Сару озадаченный взгляд и отложила в сторону красный бархатный бант, который готовила для свадьбы Сары.– Победа? Не понимаю.Брок подошел к камину, перед которым сидели на полу Пруденс и Сара, и помог Пруденс подняться.– Похоже, что обвинитель, Томас Рид, весьма недолюбливает твоего друга Джекоба Моргана. Морган когда-то разорил его отца, чтобы приобрести его собственность. Я попросил у него разрешить нашим женщинам присутствовать при рассмотрении дела, и Рид согласился. Судья Купер не смог ничего возразить.– Неужели такое возможно? – удивилась Сара. – Я никогда об этом не слышала.– Раньше такого в Колорадо не было, – подтвердил Моуди. – Но Брок оказался очень хитер. Он учел, что на территории Колорадо женщины имеют право голоса.Брок чуть улыбнулся.– Судья Купер, судя по всему, собирается баллотироваться в губернаторы, и голоса избирательниц он терять не хочет. Движение суфражисток здесь сильно, и они могут начать против него кампанию.Брок отвел Пруденс к софе и усадил ее, затем опустился рядом.– Я потратил целый день на разговоры с потенциальными членами суда присяжных и обнаружил, что четыре женщины отнюдь не разделяют точку зрения преподобного Энтвистла. Две из них – жены фермеров. Одна недавно приехала из Денвера, а другую, как я понял из беседы, то ли заставили выйти замуж, то ли она страдала от последствий рождения ребенка вне брака. Не все в городе против нас, Рыжая, я в этом твердо убежден. Присутствие женщин в суде присяжных вообще нам на пользу. Суд мужчин был бы намного суровее, поскольку на них наверняка подействуют угрозы или обещания Моргана.Пруденс ободрили не столько слова, сколько его уверенный тон. Она сжала его руку и заглянула ему в глаза.– Я очень тебе благодарна за то, что ты представляешь мои интересы в этом деле, Брок. Я уверена, что мы победим.Почувствовав, что буквально тонет в ее излучающих тепло изумрудных озерах, Брок отвел глаза и смущенно кашлянул.– Ну, такие лестные слова придется оправдывать. Я должен вернуться к работе.– Должен? – Она взяла его за руки. – Но сколько можно готовиться? К тому же... Сара и я надеялись поговорить с тобой и Моуди о подготовке к свадьбе. – Пруденс беспомощно обернулась к ним за поддержкой. В последние дни она поняла, что ей не хватает не только его подшучивания и самомнения, но даже его упрямства. Было бы жаль, если бы он сейчас ушел из комнаты.Сара поддержала ее:– Да, нам нужно обсудить... – несколько мгновений она лихорадочно подыскивала тему для разговора, – священника. Ты не сказал, как собираешься с ним бороться. Я так боюсь суда...Брок высвободил руки.– Моуди постарается тебя успокоить. Мне же нужно обдумать еще многое. Не ждите меня к ужину. Я буду работать весь вечер.– Но, Брок... – в отчаянии протянула Пруденс, глядя вслед выходящему из комнаты Броку.Моуди и Сара разочарованно переглянулись.Брок быстро поднялся в кабинет и захлопнул за собой дверь.Чертова Рыжая! Она, конечно, знает, что с ним делается от ее взглядов и улыбки. Ему так хотелось впиться в ее губы, что казалось, он их уже ощущает...Но она к нему совершенно равнодушна и дала это понять. Конечно, она сейчас ему благодарна – но только как человеку, который хорошо исполняет свою работу.Крутнувшись в вертящемся кресле, Брок налил себе стакан бренди и уставился на янтарный напиток. Отлично! Просто великолепно! Он поставил стакан на стол. Сейчас надо иметь трезвую голову. Ни бренди, ни мысли о Рыжей не должны затуманить его ум.Но выполнить свое намерение ему не удалось. Лицо Пруденс снова стало перед глазами. И чтобы отогнать это видение, Брок поднял стакан и осушил его одним глотком.
Разбудил Брока сильный шум. Обхватив руками голову, он обругал себя за то, что выпил вчера слишком много. Собравшись с мыслями, Брок сообразил, что звуки доносятся снизу. Не успел он подняться на ноги, как в кабинет ввалился Шорти; на его лице читалось волнение.– Тебе лучше посмотреть на это самому, Брок. Чертовы леди решились на что-то недоброе... Черт! – с изумлением уставился он на Брока. – Ты выглядишь, как хвост у мула.Следуя за Шорти, Брок подумал, что чувствует себя он так же, как выглядит. Когда они добрались до двери в гостиную, за ней довольно отчетливо слышался женский смех.– Узнаю хихиканье Элизы, – удрученно покачал головой Шорти. – От этой женщины я скоро сойду с ума.Брок подумал, что в этом у него с Шорти много общего. Открыв дверь, они увидели Пруденс и остальных женщин, увлеченно рисующих плакаты. Мэри и Лорел размешивали краски, остальные работали кистями.– Могу я спросить, чем вы, леди, занимаетесь? – поинтересовался Брок. Его взгляд остановился на транспаранте «Абсолютен означает прощение», и он тяжело вздохнул.– Разве вы не видите? – ответила Элиза. – Мы рисуем плакаты. Завтра утром мы намереваемся пикетировать церковную службу.– Я говорил тебе, Брок, что они сошли с ума, – буркнул Шорти. – Вы, дамы, совсем спятили.Сжимая в руке кисть, Пруденс решительно повернулась к Броку, готовая защищать идею. Но никакого неодобрения на его лице она не увидела.– Я думаю, замысел Элизы хорош. Не так ли, Брок?Брок посмотрел на другие плакаты, которые гласили: «Справедливость для ВСЕХ женщин» и «Спасите наш дом! «. Задумчиво потерев подбородок, Брок пробурчал:– Наверное, тот плакат, что ты прячешь за спиной, самый интересный?Смущенная Пруденс вытащила из-за спины транспарант, на котором было написано: «Кто сказал, что Бог был мужчиной? «Брови Брока поползли вверх.– Я догадываюсь, кто именно это написал.– Чушь! – вдруг выпалил Шорти. – Конечно, Бог был мужчиной!Элиза переменилась в лице. Заметив это, Брок потянул Шорти из комнаты, чтобы почтенный ковбой не получил сокрушительный отпор.– Шорти, я хотел бы, чтобы ты съездил сегодня в город. Мне надо отправить телеграмму.– Телеграмму? – поднял голову Шорти. – Кому?– В газету «Роки маунтин ньюс». Я уверен, что Уильяму Байерсу будет очень интересно узнать о том, что происходит в нашем маленьком городке.– Ты хочешь сказать, что наша история попадет в газеты?– Именно это я и хочу сказать. Я никогда не сомневался в силе прессы.На следующий день вооруженные плакатами дамы с ранчо для одиноких матерей появились в городе.В высоких ботинках и в куртках с шерстяными подкладками они начали свое шествие по кругу у самого входа в церковь Энтвистла, держа плакаты так, чтобы их мог увидеть каждый прохожий.– Какой срам! – возмутилась одна престарелая дама.– Греховодницы! – выкрикнул ее спутник, задрав свой ястребиный нос.Брок слушал эти ремарки с иронией; его внимание было поглощено репортерами, которые, стоя на ступеньках церкви, поспешно делали записи. Своих репортеров прислала не только та газета, в которую была послана телеграмма; интерес к этому необычному событию проявили еще несколько изданий.Газеты сформируют общественное мнение нужным образом, если репортеры решат, что к молодым женщинам относятся несправедливо, а Брок сделает все возможное, чтобы их в этом убедить.Преподобный Энтвистл, который безуспешно пытался пересидеть осаду в церкви, не выдержал и выбежал на ступеньки, поднимая к небу хилые кулачки.– Лучше убирайтесь отсюда подобру-поздорову, – пригрозил он. – Не мешайте службе!– Дорога не принадлежит церкви, преподобный, – холодно ответила ему Пруденс. – Мы имеем все права здесь находиться. Кроме того, вашу церковь помогал строить мой отец. – И она мило улыбнулась прямо в перекошенное злобой лицо священника.– Я вызову шерифа, – продолжал грозить Энтвистл.– Давайте, – вступил в разговор Брок. – Уверен, что шериф согласится со словами мисс Даниелс. Это все еще свободная страна, Энтвистл, хотя вы и подобные вам, похоже, недовольны этим.– Это возмутительно! Я сообщу об этом в... в...– Мистеру Моргану? – закончила за него Пруденс. – Давайте, это ваша единственная надежда. Ах, да вот и он сам, – вгляделась она в наблюдавшую за пикетчиками толпу.К ним приблизилась пара – Джекоб и держащая его под руку Арабелла. Арабелла глядела на все происходящее с большим интересом.– Думаю, Бог совсем не будет возражать против присутствия этих дам перед его храмом, – громко сказала Арабелла. – Мы же все – Божьи дети, не так ли? – повернулась она к Энтвистлу и с удивлением отметила, что побелевшее лицо священника удивительно походит на лицо ее бывшего мужа, когда он покоился в гробу. – Вас ждет ваша паства. Думаю, вам пора к ней вернуться.Энтвистл только беспомощно посмотрел на Моргана, мрачного как ночь, но не произнесшего ни звука. Не желая ссориться с самой щедрой своей прихожанкой, которая к тому же всегда очень радовала его взор, священник молча кивнул, развернулся и скрылся в церкви.Все так же молча – становиться участником скандала он не желал – Джекоб последовал за священником. Арабелла же осталась с пикетчиками.– Спасибо за помощь, миссис Поттс, – поблагодарила Пруденс. – Я думала, вам не понравится наша акция.Лицо Пруденс было таким одухотворенным и полным решимости, что Арабелла невольно им залюбовалась. С этой женщиной можно иметь дело, решила она. Особенно в том, чтобы защемить юркий хвост Джекоба.– Не все в городе против вас, мисс Пруденс. Я всегда считала вашу деятельность очень полезной. Все женщины в нашем городе когда-то были беременны – хотели они этого или нет. Меня удивляет, что у них оказалась короткая память.– Вы хотите напомнить им об этом, миссис Поттс? – поинтересовался Брок, немало озадаченный тем, что за них вступилась приятельница Моргана.– Это прекрасная мысль, мистер Питерс, – оживилась Арабелла. – Мы слишком часто молчим, когда рядом происходят несправедливости. Кроме того, – она улыбнулась, – мне понравился транспарант мисс Даниелс. – Кивнув на прощание, она повернулась и, приподняв край юбки, проследовала дальше по улице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33