Если я живу здесь, почему я не могу их тратить?– О нет, вы должны только получать содержание.Наследство будет выплачиваться небольшими долями каждый квартал даже тогда, когда вы станете очень старой леди.– Очень странное завещание. К тому же я вдова, вдова Джорджа. Ваша тетушка наверняка не предусматривала появление вдовы. Должна ли вдова получать содержание?Роган пожал плечами и медленно прожевал кусочек ветчины. Ветчина была поджаристой – такой, как он любил. Почва слегка колебалась под ногами Рогана, но он продолжал стоять на своем.– Прошу прощения, – сказал он, – но тут ничего не поделаешь. Вы носите фамилию Каррингтон. В завещании сказано, что я должен о вас заботиться. Тем не менее это не означает, что вы обязательно должны жить здесь. Вы можете жить у Тибольта, это в двадцати милях к востоку отсюда, в Эджтон-он-Хаф. Но там очень тесно. Я сомневаюсь, что вам там будет хорошо. Кроме того, Тибольт собирается скоро жениться. Вы же не хотите нарушать покой новобрачных?– Получается, что вы единственный Каррингтон?– Единственный представитель Каррингтонов.Нет, еще есть моя мать. Она любит путешествовать и проводит в Англии не так уж много времени. Но когда она приедет, то, возможно, захочет взглянуть на свою внучку, а взглянув, может прийти в такое умиление, что решит пустить корни. Однако на это полагаться не следует. По правде говоря, я с трудом могу себе представить такую перспективу. Знаете, моя мать не склонна к любви с первого взгляда.– Похоже, ваша мать весьма оригинальная женщина, – сказала Сюзанна.– О да! Я очень ее люблю. Да, насчет ваших новых платьев…– Нет, давайте о другом. Когда вы мне дадите мое содержание? Я хочу отложить эти деньги.Черт возьми! Однако как завещание может запретить откладывать деньги? Роган знал, что сейчас главное – это не выпустить ее из Маунтвейла. Почему?Здравый смысл здесь не советчик. Она не должна уехать – и все.– Я думаю, вы можете кое-что отложить. Но знаете, я собираюсь устроить небольшой прием, и вы будете на нем хозяйкой. А в любом из таких платьев, как у вас, это невозможно.Сюзанна внимательно смотрела в свою тарелку.– Я подумаю, – наконец сказала она, не глядя на Рогана. * * * Была темная, ветреная ночь. В такие ночи Роган всегда становился беспокойным. Вот и сейчас он, не находя себе места, ходил из угла в угол по библиотеке.– Милорд!Едва не споткнувшись, Роган быстро обернулся. В дверях стояла Сюзанна. Густые волосы свободно спадали ей на спину. На Сюзанне были надеты вылинявшая голубая ночная рубашка и синий халат, очень подходившие для старой девы неопределенного возраста.Вероятно, и то и другое принадлежало еще ее матери, если не бабушке. Но, несмотря на это, Сюзанна выглядела восхитительно. Еще вчера или позавчера эта мысль не приходила Рогану в голову, а сейчас пришла.Пришла абсолютно не вовремя.Роган очень хотел, чтобы его голос звучал бесстрастно, и это ему удалось.– Уже за полночь. Что вы хотите?– Я вспомнила кое-что, что может оказаться полезным. Я увидела под дверью Полосу света и решила вам это рассказать.Роган жестом указал ей на стул. Когда Сюзанна подошла поближе к камину, угли внезапно вспыхнули, и стало видно все, что находится у нее под пеньюаром.Роган замер. Нет, надо уезжать в Лондон. Нужно держаться от нее подальше. Тогда они оба вернутся к норме. И почему он только не погасил камин?– Садитесь, – погромче сказал Роган. Если она так и будет стоять перед огнем, ему придется поскорее сесть за стол. Тогда она сразу догадается, в чем тут дело.Сюзанна облокотилась на спинку стула и слегка наклонилась вперед. Волосы каскадом обрушились на ее левую грудь. Какая соблазнительная поза! Неужели она этого не понимает? Или, может быть, она специально так поступает?– Что, как вы считаете, может оказаться важным?Сюзанна вскинула голову. Роган не улыбался, голос его звучал резко.– У вас сегодня странное настроение, милорд.– У меня вообще нет никакого настроения, и я запрещаю вам об этом говорить.Сюзанна не удержалась от улыбки. Он упрямится, но даже это ему идет. Пожалуй, у него обеспокоенный вид. Ее улыбка исчезла. Это потому, что она принесла барону кучу неприятностей. И все началось с письма, которое написал ее отец. Сюзанна молила Бога, чтобы миссис Хэрон обыграла отца в карты, отобрав у него все до последнего пенса. Если отцу не на что будет делать ставку, ему придется остаться в Малберри-Хаусе. Господи! Барон, должно быть, сейчас клянет ее вместе с отцом за то, что они поставили его в затруднительное положение.– Я прошу прощения за те неприятности, что я вам принесла, – опустив глаза, сказала Сюзанна. – Я хорошо понимаю, что это моя вина.– Но ведь вы должны были понимать, что злоумышленник может последовать за вами, разве нет?– Ну, не совсем. Я надеялась, что он отстанет, когда увидит, куда мы направляемся. Ведь здесь настоящий дом, не то что Малберри-Хаус. – Не поднимая глаз, она принялась гладить мягкую обивку стула, словно любимую кошку. Роган тут же представил, как руки Сюзанны ласкают его тело, и внутренне застонал. Так он скоро станет пациентом сумасшедшего дома.– Но все же это было вполне возможно, – виноватым тоном говорила Сюзанна. – Наверное, я плохая.– Да, видимо так.Боль оказалась неожиданно острой. Сюзанна подняла взгляд.– Все из-за детей. Я не могла оставить детей в опасности.– Похоже, что они и сейчас подвергаются опасности.Эти слова ее совсем добили. Барон был прав. Сюзанна попыталась выпрямить плечи, но ничего не получилось.– Может быть, – очень тихо сказала она, – этого квартального содержания хватит на то, чтобы снять маленький коттедж вблизи Маунтвейл-Хауса – раз уж я должна быть поблизости от вас? Я бы взяла детей и уехала. Ваша жизнь вновь стала бы прежней.Роган посмотрел на нее с неприязнью.– Что вы хотите этим сказать? «Ваша жизнь вновь стала бы прежней»! – с сарказмом процитировал он.Сюзанна вздернула подбородок. Барон смотрел на нее так, как будто собирался выбросить из окна библиотеки. Здесь большие окна, к тому же он вполне на такое способен.– Вы не женаты, – сказала Сюзанна, стараясь, чтобы ее голос звучал умиротворяюще. – У вас репутация джентльмена, который живет в свое удовольствие, ради исполнения своих прихотей, ради…– Достаточно! – Роган провел рукой по взъерошенным волосам. У него очень красивые волосы, подумала Сюзанна, хотя и стоят сейчас дыбом. – Послушайте, это ведь была моя идея – привезти вас сюда.Разговоры о домике просто смешны. Злоумышленник проникнет туда с той же легкостью, что и в Малберри-Хаусе. Здесь, в Маунтвейле, вы все же в большей безопасности, и дети тоже. В общем, все это чепуха.Зачем вы пришли? Что за тайна, которой вы хотели поделиться?– Когда я два года назад была с Джорджем в Оксфорде. – сказала Сюзанна, – в гостиницу, где мы останавливались, приходили его друзья, и он их мне представил.– Как они с вами обращались? – Этот вопрос вырвался у Рогана непроизвольно.– Странно, что вы об этом спрашиваете.Боже праведный, ее наивность просто пугает! Она попросту не понимает своего реального положения.– Пожалуй, они обращались со мной хорошо, – подумав, ответила Сюзанна. – Только вот, на мой взгляд, они были чересчур возбуждены – все время хлопали по спине Джорджа и делали какие-то непонятные жесты. Когда они ушли, Джордж казался немного смущенным, и лицо у него было красное. Ему сразу захотелось увезти меня домой, и мы уехали. Больше он меня в Оксфорд не привозил.– Как звали его друзей?– ; – Я запомнила только одно имя, и то лишь потому, что оно показалось мне необычным, – Теодор Мика. Другого, кажется, звали – это только догадка – Ламберт. Я не могу вспомнить его фамилию, а может, это и была его фамилия.– Они были так же молоды, как Джордж?– Нет, они были старше, вероятно, лет на шесть или семь. Когда я спросила, кто они такие, Джордж сказал, что они воспитатели. Но эти люди не были похожи на воспитателей и вообще вряд ли имели отношение к Оксфорду. Они выглядели.., ну, если хотите, они были чересчур крикливо одеты. Вот почему мне следует об этом рассказать. Видите ли, я подумала, что они могут иметь какое-то отношение к набегам на Малберри-Хаус. Это были не студенты и не джентльмены.Ни о чем подобном Роган не желал знать. Он хотел, чтобы в его памяти все осталось по-прежнему, чтобы он мог вспоминать Джорджа без горького ощущения, что тот его предал. Кто, черт побери, были эти люди?Они определенно знали, что к чему.– Спасибо, – холодно сказал Роган. На душе было так же тяжело, как в тот момент, когда он узнал о смерти Джорджа. – Вряд ли они имеют отношение к проникновению в Малберри-Хаус или сюда. Вероятно, это была просто дурная компания. Большинство молодых людей хотя бы раз в жизни попадает в дурную компанию. Но я подумаю об этом. А сейчас уже поздно, причем Марианна завтра в шесть часов вас разбудит. Идите спать.Роган больше не хотел видеть Сюзанну на фоне камина. Повернувшись, он подошел к столику, где стоял графин с бренди. Правда, пить барон не стал, хотя человек с его репутацией должен хлестать бренди стаканами.– Спокойной ночи, милорд.Роган ничего не ответил и даже не обернулся. Он был не в состоянии это сделать. * * * Когда Роган подошел к конюшне, только-только рассвело. Царила благословенная тишина, даже птицы еще спали в своих гнездах. Воздух был прохладным, дул легкий ветерок.Да, благословенная тишина. Лучший из охотников за мышами, Галахад, – за ним присматривал Том Харкер – задрав хвост, с довольным видом пробирался вдоль стены сарая. Даже кот вел себя тихо. Дойдя до входа в конюшню, Роган, однако, услышал, как Джейми тонким голоском что-то напевает.Раздался дружный смех, и в следующее мгновение, как бы выражая свое удовольствие, заржал Гулливер.В ответ подала голос еще какая-то лошадь, затем откликнулась кобыла Сюзанны Гера.В полутьме конюшни можно было увидеть, что Джейми чистит Гулливера, в то время как трое других конюших, побросав свои дела, сгрудились вокруг него.Глядя на Джейми едва ли не с благоговением, они хором принялись просить его спеть еще один лимерик. Джейми покачал головой:– Извиняйте, ребята – только одна такая песенка в день. Я ж не могу развращать своих лошадок!В этот момент конюшие заметили стоявшего у входа барона и в замешательстве замолчали.– Эй, Конченый, оседлай для меня Гулливера! – нарочито небрежным тоном сказал Роган. – И побыстрее. Стоит такой прекрасный день, что не хочется зря терять время.Конченый – худой, никогда не улыбающийся мальчик лет четырнадцати – тут же принялся за дело.Ни одна лошадь ни разу еще не попыталась лягнуть или укусить этого парня, и все считали, что лошади его просто жалеют. Конченым его прозвали за крайнюю несообразительность.– Могу поспорить, милорд, – сказал Джейми, обращаясь к Рогану, – что он у меня заулыбается. Да, к пятнице!– На фунт, – сказал Роган, и они пожали руки.– Он уже как-то странно смотрел на меня, когда я пел песенки. К пятнице, милорд. Что чудно, отец его не бьет и вообще ничего такого. У него просто рожа такая.Роган катался верхом до полудня. Потный, разгоряченный, он возвращался в Маунтвейл-Хаус, чувствуя себя гораздо лучше. Перед домом стояла большая карета, запряженная четверкой белых лошадей. Вокруг экипажа гарцевали трое верховых в просторных черных плащах, на облучке восседал кучер, одетый в серебристую с черным ливрею. Широкие парадные двери Маунтвейла были распахнуты настежь.– Боже мой! Я дома! – громко заявил знакомый голос. Глава 8 Шарлотта Дульсина Карринггон, леди Маунтвейл, приняла из рук сына бокал шампанского.– Видишь ли, мой дорогой, я была как раз в Париже, когда почувствовала это. Нет, Роган, не смотри на меня так, как будто у меня в голове опилки. У меня правда было некое видение, и очень странное. Я видела девушку – собственно, молодую женщину, – которая была очень испугана. А рядом с ней стоял ты и выглядел при этом совершенно беспомощно. Что должна была сделать твоя бедная мать? Я поняла, что во мне нуждаются. Естественно, я без колебаний отправилась к тебе.Она расправила красивые плечи, выставляя напоказ восхитительную грудь, и самоотверженно заявила:– Я приехала сюда, чтобы привести дела в порядок, сын мой. Что бы это ни было, я все улажу.– Спасибо, мама, – сказал Роган.Чокнувшись с матерью, он с трудом заставил себя сделать глоток. Роган ненавидел шампанское. Какая дрянь! Барон практически вообще не пил, правда, об этом никто не знал. Никто этому и не поверил бы, тем более что речь идет о человеке с такой скандальной репутацией.Леди Маунтвейл выглядела как всегда прекрасно.На ней было изящное зеленое платье, естественно, с глубоким вырезом, что, однако, не казалось вульгарным. Мать Рогана счастливо избегала вульгарности.– Вы неплохо выглядите, мама.– Да, мой милый, я знаю. Прекрасно, что ты это заметил, но я не удивляюсь, поскольку у тебя такая же чрезвычайно влюбчивая натура, как и у твоего дорогого отца. Так кто же эта испуганная молодая леди?Около двери послышались быстрые шаги и громкое, учащенное дыхание.– Это вы, Тоби? – спросил Роган. – Входите, познакомьтесь с моей матерью, леди Маунтвейл.Войдя, Тоби сделал два шага и замер в восхищении.Перед ним было изумительное создание, равного которому по красоте мальчик не мог себе представить. Густые светлые волосы были аккуратно уложены, но концы их свисали на плечи, а некоторые локоны небрежно спадали на шею. Сверкали и переливались бриллиантовые булавки. Глаза леди были голубыми, как небо в середине лета, когда жарко и нет дождя.Правильной формы нос, узкий и прямой, как у Рогана, ярко-красные губы, как будто леди только что поела клубники. С трудом оторвав взгляд от прекрасного видения, мальчик посмотрел на барона.– Вы шутите, Роган? – спросил он, все еще недоверчиво покачивая головой.– Почему шучу?Тоби украдкой бросил взгляд на богиню.– Эта леди не может быть вашей матерью. Она молода и красива, хотя и вправду на вас похожа. Но у нее глаза голубые, а не зеленые. Да, это так. Должно быть, она ваша сестра. Это ваша старшая сестра или младшая?– У меня нет сестер, Тоби. И перестань на нее смотреть – тебе всего восемь лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43