Что это – семейная традиция Каррингтонов? Может, и впрямь все дело в испорченной крови? Черт побери, сейчас Рогану казалось, что это и вправду так. От злости он готов был выбросить в окно стоявший перед ним нелепый старый диван. Правда, никакой пользы это не принесет. Барон сделал глубокий вдох.– Расскажите мне о Джордже.– Он был очень красив – как и вы, – сухим тоном, исключавшим даже намек на комплимент, сказала Сюзанна. – Он был умным. Но иногда он казался мне каким-то растерянным – как будто Джордж пытался предстать в несвойственном ему качестве, не понимая, куда ему идти и что делать. Я знаю, это звучит странно, но он часто производил на меня такое впечатление. Еще он был по-своему преданным.Это был тот Джордж, которого знал Роган. Тихий школяр.– По-своему преданным? Что вы хотите этим сказать?– Он не оставлял тех, кто его любил, тех, перед кем у него были обязательства.– Конечно, нет. А вы не можете рассказать об этом подробнее?– Нет. Еще я скажу вам, что он слишком много пил. Это очень меня беспокоило.– Я вообще не видел, чтобы Джордж когда-нибудь пил. За исключением этого, вы описали мне моего Джорджа, того, которого я знал. Вы уверены, что это был именно Джордж, а не кто-то другой под его именем, немного похожий на него, немного на меня?Сюзанна вскочила.– Минуточку! Я просто не могу поверить, что я правильно вас поняла.С этими словами женщина вышла из гостиной, и на лестнице зашелестели ее легкие шаги. Через несколько минут Сюзанна вернулась, неся в руках альбом для рисования. Пролистав страницы, она подала альбом Рогану. С альбомного листа на него смотрел Джордж.Сходство было изумительным. Несомненно, эта женщина – прекрасная художница. Лицо на рисунке было задумчивым и робким, хотя в глазах, казалось, можно было прочитать вызов. Поразительно, хотя, возможно, художница просто придумала этот смелый взгляд, которого Рогану не довелось видеть в жизни. Барон отдал альбом Сюзанне, сожалея о том, что не может просмотреть другие страницы.– Это Джордж.– Конечно.– Вы знаете, как он умер?– Я знаю только, что он утонул. «Газетт» не сообщила подробностей, а у меня не было возможности их выяснить.– Возможность у вас была. Вам нужно было только написать мне, но вы этого не сделали. Ну хорошо – я смотрю, вы сжали губы так, что их почти не видно…Компания друзей, в которую входил и Джордж, плыла на небольших яхтах из Вентнора в Люси-Пойнт. Они не знали, что поднимается шторм. Яхту Джорджа понесло на скалу, находящуюся неподалеку от Люси-Пойнта. Лодка разбилась. Молодой человек, который плыл вместе с Джорджем, спасся, а Джордж – нет.Его тела так и не нашли. Если он был в это время пьян, я сам тогда придушил бы его. Но, конечно, он не был пьян. Я ведь говорил вам, что Джордж не пил.– Да, говорили, – сказала Сюзанна и замолчала.Она не плакала, но сильно побледнела. Роган молча пил чай. Сюзанна продолжала жевать лимонный кекс. – Вы правы, – наконец сказала она, покончив с последним из них, – они действительно кислые. Нужно над этим поработать.– Попросите миссис Тиммонс вас научить.– Да, наверное, я так и сделаю. Ну а теперь вам совершенно определенно надо уезжать, милорд.Барон пожал плечами. Почему бы и нет? Здесь ему больше нечего делать. Возможно, еще осталось что-то, чего он не знает о Джордже, однако Джордж умер, и теперь это не имеет большого значения. Кроме того, девчонка не собирается больше ничего рассказывать, а заставить ее невозможно. А вот отец… Да, Рогану действительно хотелось узнать, что собирался ему сказать ее проклятый отец.– Где ваш отец?Она замерла.– Его здесь нет.– Я и сам вижу, что его нет. Где я могу его найти?Он что, скрывается от меня, оставив вас встречаться со мной?Барон был настолько близок к истине, что Сюзанну это на мгновение испугало. Откуда он мог это узнать?– Я не скажу вам, где он, – собравшись с силами, процедила она. – Вы можете вызвать его на дуэль или выбить ему пару зубов. Ему нужны все оставшиеся зубы. Лишаться зубов для него теперь непозволительная роскошь.– Я не буду выбивать ему зубы, хотя, вероятно, он это заслужил. Где ваш отец?Сюзанна покачала головой, а губы ее вновь сжались в тонкую линию. Воспоминание о смерти Джорджа вновь вызвало у нее чувство боли; теперь Роган в этом не сомневался. На лбу у Сюзанны осталась полоска грязи, которую она пропустила, когда умывалась.Правда, рядом с густыми и мягкими темно-каштановыми волосами грязь была слабо заметна. А глаза Сюзанны смотрели холодно и отчужденно. Они были серо-голубыми – не таинственно-темными, а загадочно-светлыми, как старинной огранки сапфир, который Роган купил три года назад. Его мать даже не догадывалась, что он вовсе не подарил камень какой-нибудь любовнице, а оставил его у себя.Ничего больше не сказав, барон взял свое пальто и вышел из дома. Сюзанна следовала за ним по пятам.Зачем? Неужели она думает, что он не собирается уезжать? Или, может быть, она полагает, что барон Каррингтон хочет украсть этот нелепый диван? Или спрятаться на конюшне? Повозка стояла перед домом, однако Гулливера не было видно. Барон свернул за угол и увидел Джейми, который чистил коня, во все горло напевая ему песенку – не то чтобы очень поучительную, но забавную и весьма привлекательную:
Вот ведь парень из Лайма старается, С тремя женами он уживается. "Жить с одной – это чушь, – Объясняет сей муж, – Двоеженство ж законом карается".
Роган расхохотался. Из уст конюшего на этот раз звучала правильная английская речь, и он пел этот куплет сочным баритоном – не хуже, чем на музыкальном вечере у какой-нибудь светской дамы.– Джейми, – подойдя, пояснила Сюзанна, – у нас местный мастер лимерика <Лимерик – шуточное стихотворение>. У него очень здорово получается.– Да, это так.Роган наблюдал, как Джейми ведет к нему слегка упирающегося Гулливера. Собственная лошадь не хочет к нему идти?– Иди сюда, бессовестный дьявол, наглец! – закричал Роган. – Если уж ты так хочешь, я разучу несколько лимериков и буду их петь для тебя.Гулливер заржал и забил копытом, навострив уши сначала в сторону Джейми, затем в сторону Рогана.Сюзанна все так же следовала за ним по пятам.Барон забрал поводья у Джейми, кивком отослал парня прочь, затем подвел коня к постромкам.Сюзанна смотрела, как барон пристегивает лошадь к двуколке. Движения его были быстрыми и точными.Но уже через несколько секунд Роган, подняв голову, обнаружил, что женщина, нахмурившись, смотрит на окно третьего этажа.– Так вы меня обманули? Ваш отец скрывается наверху.– Конечно, нет. Вы еще не закончили? Вам нужно было попросить Джейми все сделать. У него больше практики, чем у вас. Он справился бы быстрее.– Я прекрасно могу и сам запрячь Гулливера, – холодно сказал барон. Она что же, считает его совершенно никудышным? Хотя, пожалуй, многие тоже считали его таким и любили за это. Что за странный мир! – Вы опять смотрите на окно третьего этажа. Что там и кто там? Сумасшедший дядька? Посмотрите же на меня. Вы даже сложили руки на груди, как итальянская оперная певица. Что там происходит?И в этот момент раздался детский плач. Глава 3 – Значит, – задумчиво сказал барон, глядя на растерянное лицо женщины, – это действительно был не ваш отец.Ребенок издал еще один жалобный вопль.Женщина исчезла в доме.– Джейми! – крикнул Роган. – Спой ему еще один лимерик и запиши текст, чтобы я сам потом мог спеть, – сказал барон, отдавая поводья конюшему.Ребенок?«Что же теперь делать? – думал барон, поспешно направляясь к открытой входной двери. – Конечно, уехать – вот что! Да, прямо сейчас уехать. Ребенок не имеет ко мне никакого отношения. Скорее всего это ее младший брат или сестра».Было слышно, как перед домом весело напевает Джейми:
Старичок из местечка Блэкхис Сел на челюсть вставную и скис. Причитал он: "О Боже! Ну и жизнь! Это что же – Сам себя укусил я за низ?!"
Громко заржал Гулливер. Подлый предатель!Роган посмотрел на окно. Ребенок больше не плакал. Стояла полная тишина. Повторяя про себя, что это его не касается, Роган стал подниматься вверх по крутым и узким ступенькам. Поднявшись, он повернул направо и пошел вперед по узкому коридору. Миновав две закрытые двери, барон остановился перед третьей, которая была слегка приоткрыта. Напоминая себе, что не должен вмешиваться, Роган приоткрыл ее чуть больше.Молодая леди сидела в кресле-качалке и медленно покачивалась, держа на руках маленькую девочку. Поглаживая ребенка по спине, женщина тихо напевала.Девочка всхлипывала все реже и реже и наконец успокоилась. Раскачиваясь, женщина тихо говорила:– Все хорошо, детка, все хорошо. Это был всего лишь плохой сон. Все хорошо, все хорошо.Должно быть, барон выдал себя каким-то звуком.Хотя он и готов был поклясться, что стоял совершенно неподвижно, но, очевидно, это было не так, если женщина подняла на него взгляд. Лицо ее стало таким же белым, как воротник платья. Ребенок, почувствовав неладное, напрягся и отстранился.– Чш-ш! – прошептала женщина, прижимая к себе дитя. – Нет, милая, все в порядке. Прижмись к мамочке и ни о чем не беспокойся. Все в порядке."К мамочке? Она мать этого ребенка? Нет, не может быть! Наверняка это младшая сестра. Мамочка!Но ведь она клялась, что Джордж ее не совратил!"Роган повернулся и медленно пошел по коридору, затем стал спускаться по лестнице. Ему очень хотелось сесть в свой экипаж и пустить Гулливера во весь опор, чтобы он мчался как вихрь, унося хозяина прочь. Но вместо этого Роган вновь вернулся в скудно обставленную гостиную. Налив себе чаю, он внимательно посмотрел на оставшийся кусочек лимонного кекса, но не смог заставить себя его взять.Прошло довольно много времени, прежде чем в открытых дверях появилась Сюзанна. Она молча стояла и без всякого выражения глядела на гостя.– Вы сказали ребенку, что вы его мама. Это правда?– Нет. Просто нужно было ее успокоить.Барон медленно поднялся.– Сколько лет этой девочке? Я ее видел, – быстро добавил он, заметив, что собеседница собирается соврать. – Я ведь не совсем дурак, так что не думайте, будто сможете меня обмануть.– Хорошо. Ей три года и пять месяцев.– Тогда она не может быть дочерью Джорджа. И вашей тоже. Вы мне сказали, что вам двадцать один.Если девочке три года, то вы родили ее в восемнадцать, а забеременели в семнадцать. Джорджу тогда было всего лишь девятнадцать лет. Нет, это не может быть ребенок Джорджа. Он наверняка сказал бы мне. Она ведь не его дочка, правда?– Нет, – ответила Сюзанна. – Конечно, нет.Она моя младшая сестра.– Что ж, хорошо, – сказал Роган и вышел из гостиной.Через мгновение Сюзанна оказалась рядом.– Что вы собираетесь делать?Взбежав вверх по лестнице, Роган вновь двинулся по узкому коридору. На этот раз он осторожно открывал все двери подряд.– Подождите, не надо! Прекратите, черт возьми!Уезжайте, пожалуйста, поскорее уезжайте.Барон повернулся и посмотрел на Сюзанну. Она задыхалась от волнения.– Где ребенок?– Почему вы не уезжаете? Вы ведь хотите уехать.– Это верно. Хочу, но не могу.О, с какой бы радостью он сейчас бросился вниз по ступенькам, навстречу Гулливеру и певцу-конюшему!Ребенок Джорджа. Незаконнорожденный ребенок Джорджа. Роган никак не мог в это поверить.И все же продолжал идти вперед.Плечи Сюзанны поникли.– Хорошо, идите сюда.На узкой кровати спала укрытая легким одеялом маленькая девочка, одной рукой прижимавшая к груди куклу с очень редкими волосами.Девочка лежала лицом к стене. Видны были лишь ее светлые волосы.– Как ее зовут?– Марианна.Сердце Рогана бешено заколотилось. Он вспомнил Марианну, маленькую дочь сквайра Бетони, которая умерла от кровохарканья в возрасте пяти лет. Девочка была лучшей подругой Джорджа. После того как она умерла, Джордж почти восемь месяцев не разговаривал.– У нее есть второе имя?– Да. Линдсей. Ее зовут Марианна Линдсей.Боль в сердце стала непереносимой. Роган медленно повернул голову и посмотрел на женщину.– Вы знаете, откуда взялось имя Марианна?– Да, знаю.Дитя зашевелилось и, сунув в рот пальцы, зачмокало.– Вы все еще утверждаете, что девочка – ваша младшая сестра?– Я думаю, что теперь это уже ни к чему.– Да, совсем ни к чему. Пожалуйста, разбудите ее. Я хочу видеть дочь Джорджа. Я хочу видеть свою племянницу.Женщина наклонилась и принялась мягко гладить ребенка по спинке. Чмокающие звуки усилились.– Проснись, Марианна. Давай, родная, просыпайся. Тут тебя хочет видеть один приятный джентльмен. Вставай, милая. – Женщина подняла девочку с постели, завернула ее в одеяло и поцеловала в маленькое ушко. Глаза ребенка медленно открылись. Они были такими же зелеными, как и у самого Рогана, как у Джорджа – как почти у всех мужчин в трех последних поколениях рода Каррингтонов.Судорожно сглотнув, барон осторожно дотронулся до щечки девочки. Нахмурившись, она испуганно отпрянула.– Все в порядке, милая.– Да, – сказал Роганом тихим и мягким голосом, напоминавшим о шуме весеннего дождя, – я твой дядя.Маленькая девочка вытащила изо рта пальцы и внимательно посмотрела на гостя изумрудно-зелеными глазами.– Какой еще дядя?– Я брат твоего папы.Маленькая рука с влажными пальцами прикоснулась к его подбородку.– У тебя ямочка на подбородке – такая, какая была у папы.– Да, – дрогнувшим голосом ответил Роган.– А у меня нет. Мама говорит, что Бог не всем их посылает.– Это правда. Тем не менее Бог послал такие ямочки почти всем мальчикам из рода Каррингтонов.– Мама говорила мне, что папа плакал, когда брился, потому что бритье всегда заканчивалось порезами на этой ямочке.– Это опасное место. – Роган не мог припомнить, чтобы Джордж при нем брился. Ему особенно нечего было брить. Ясно одно – в этом доме Джордж останавливался, здесь мылся, здесь брился.– Я бы хотела, чтобы Бог дал мне такую ямочку.А ты знаешь, что мой папа теперь на небесах? – Сказав все это совершенно спокойным тоном, Марианна вновь засунула пальцы в рот и принялась энергично сосать.– У меня нет портретов Джорджа, за исключением того рисунка углем, который я сделала два года назад. Марианна скоро забудет, как он выглядел.– Это не правда. Рисунок очень хорош, так что она не забудет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43