И еще есть английский герцог, с ним-то ты что собираешься делать, позволь спросить?Леди Аделла дернула бровью.— Что я собираюсь делать? Я отравлю его, так же как это сделали с Боргиасом. Ты ведь знаешь, что для меня не было ничего невозможного, даже когда Ангус был жив. После его смерти я могу еще больше, но не стоит торопиться. Герцог собирается вложить сюда деньги, так зачем останавливать его раньше времени. Поживем — увидим. Ты, Бертран и Перси, посмотрим, как вы будете грызть друг другу глотки, течет ли в ваших жилах кровь старинного шотландского рода.В горле у Клода что-то булькнуло.— Вы связываете мне руки, леди. И я так понимаю, что дальше кончика своего носа ты не способна видеть. Как только герцог станет законным владельцем имущества, никого из нас тут и близко не будет. Англичане станут хозяевами Пендерлига, и мы потеряем его. Наверное, ты представляешь себе, каково было мое состояние, когда Берти пел дифирамбы этому герцогу. Почему ты так поступаешь с нами, ведь мы законные наследники. Надо сказать, что теперь ты под пятой герцога, впрочем, так же как и я, так что умерь свой пыл.Леди Аделла наклонилась вперед и мягко сказала:— Да, ты прав, Клод. Но помни, что у герцога нет прямого права на наследство. Сейчас он просто наш английский родственник. Ты же понимаешь, что в случае разбирательства вряд ли суд будет на стороне какого-то англичанина, который мало какое отношение имеет к семье Робертсонов.Она подняла руку, предупреждая возражения Клода.— Ладно, мальчик мой: я сделаю все, что смогу для тебя, Бертрана, и для Перси тоже, разумеется. Дальше все будет зависеть от вас. И ни слова больше на эту тему.— Я просто хочу получить то, что принадлежит мне по закону, — воскликнул в гневе Клод, — а ты мне даешь седло без лошади.Подлый огонек зажегся в его глазах.— А что, если я поведаю миру о причине, по которой был лишен наследства мой отец? А что, если вы, леди…Леди Аделла громко, каркающе рассмеялась.— Дуглас не был таким идиотом, как ты. Я скажу, что все это вранье, и отправлю тебя в Высокогорье. Твой отец держал язык за зубами до смертного одра. Он совершил всего одну ошибку, рассказав все тебе. Если бы у тебя были мозги, ты бы не сказал Бертрану. Он сейчас словно бы потерял хребет и попал под пяту герцога.— Я бы не стал так говорить о Берти. Мне кажется, тебе просто больше нравятся такие мужчины, как Перси, а не джентльмены, каким является Берти. Леди Аделла подняла руку в примирительном жесте.— Успокойся, Клод, пока не схлопотал сердечный приступ.Она глотнула чаю и переменила тему разговора.— Я еще не говорила тебе, но мне кажется, что Бертран и Констанция будут неплохой парой. Разумеется, надо бы еще подождать несколько лет, но девочка быстро растет, а Бертран, похоже, положил на нее глаз.Клод повернул голову, словно сомневался в ее словах.— Конни? Почему, ведь Берти даже никогда и не думал о бабах, к сожалению и к счастью для деревенских шлюх.— Меня окружают слепые дураки. Раскрой глаза, мальчик. Конни не Брэнди, она воображает себя взрослой женщиной. И если Бертран будет дальше строить из себя джентльмена, то скоро сядет в лужу, и будет сам виноват.Клод задумчиво поскреб подбородок.— Берти сказал мне, что герцог собирается дать девочкам приданое.— Да, но ты можешь не волноваться за Конни. Герцог не приглашал ее в Лондон, как Брэнди. Господи, нам придется ждать еще два года. Я опасаюсь, что она за это время станет женщиной.Клод с трудом приподнялся на стуле. Чертовы его ноги опять болели сегодня.— Хорошо, леди, я поговорю с Берти, но не думаю, что он будет охмурять девочку.Леди Аделла предполагала, что ответ Клода будет именно таким.— Да, не представляю себе Берти в постели, — сказала она, — скорее Констанция соблазнит его, чем он ее. Глава 13 За последние две недели Брэнди поняла, что не может больше жить так, как жила раньше. Все чаще и чаще размышляла о герцоге: о чем он думает и какое место она занимает в его жизни. Она представляла себе, как стоит в элегантном платье среди разодетых джентльменов и лопочет по-английски без малейшего акцента, а рядом — сходящий с ума от ревности Ян.«Нет, — подумала Брэнди, — он никогда бы не стал ревновать. К кому? Ян знает себе цену».Она как раз думала о том, какой купит себе веер, когда услышала скрип повозки. Скорее всего, это Макферсон. Бабушка говорила, что он должен заехать.Брэнди пошла к замку через цветочную поляну. Мечты рассеялись. Возле парадного входа стояла повозка герцога.Неожиданно Брэнди подумала, как жалко она сейчас выглядит. Мокрые пряди волос прилипли ко лбу, платье висит словно на вешалке. Она решила не идти в парадную дверь, а тихонько проскользнуть через черный ход, но тут услышала:— Брэнди!Герцог и Бертран стояли перед повозкой и глядели прямо на нее. Девушка сжала зубы и заставила себя помахать им рукой, но решила не подходить близко.— Она всегда немного похожа на русалку, — услышала Брэнди голос Бертрана.«Скорее на нищенку», — подумала она и заставила себя пойти к ним, с каждым шагом чувствуя, как ей становится больнее и больнее.— Да, — с улыбкой сказал герцог и глубоко вдохнул чистый морской воздух. По всему было видно, что он рад возвращению в Пендерлиг. Замок больше не казался герцогу старой развалиной, прогнившей до фундамента. Теперь он больше походил на символ славного прошлого Шотландии.— Иди к нам, Брэнди, — сказал Бертран, — не топчись. Нам надо много тебе рассказать, просто не терпится поскорее выговориться.Да, деваться было некуда.— Добрый день, Бертран, Ян. Надеюсь, ваша поездка была удачной.Ее реплика прозвучала ненавязчиво и мило. Девушка надеялась, что они не будут разглядывать ее.— Господи, — воскликнул Бертран, — девочка моя, ты пахнешь морем.Брэнди после этих слов на секунду возненавидела море. Она посмотрела на герцога и увидела, что в его глазах зажегся лукавый огонек. Ей захотелось закричать на него, но сердце ушло в пятки, девушка почувствовала себя неуклюжим, грязным ребенком. Проклятье! Но вслух она произнесла лишь:— Извините меня, я должна переодеться.— Да перестань ты, — хлопнул ее по плечу Бертран, — ничего страшного, если у нас в замке какое-то время поживет русалка.Да, это было хорошо сказано! Тем временем и герцог обратился к девушке:— Пойдем, Брэнди, я привез тебе из Эдинбурга подарок и хочу поскорее его вручить.«Подарок? Интересно, должно быть это кукла», — подумала Брэнди и тряхнула головой, отгоняя прекрасное видение: она — элегантная леди в окружении знатных джентльменов.Когда Брэнди подошла к герцогу поближе, ему захотелось потрогать ее мокрые от морской воды волосы, но он быстро подавил в себе это желание и задумался о другом.Ян ломал голову над тем, что еще придумает леди Аделла в борьбе с ним. И с удовольствием подумал: «Я все-таки поставил спесивую старуху на место».
Леди Аделла, Клод и Констанция пили в гостиной чай. Последние были единственными сторонниками леди Аделлы.— Итак, вы вернулись из своей экспедиции за овцами, — сказала старуха и поставила чашку на блюдце.— Совершенно верно, леди, — ответил Ян, и понял, что ошибся, не отреагировав на ее шутку, — рад видеть вас в добром здравии.— Не благодарю вас. Берти, твое присутствие, надеюсь, меня приободрит. Когда тебя нет, Клод становится таким занудой. Нет уж, лучше ты живи с ним.Она увидела, что Бертран беседует с Констанцией, и сказала:— Я вижу, ты соскучился по своей маленькой кузине больше, чем по отцу. Зная Клода, не виню тебя.— Ничего я не соскучился, — ответил Бертран, — просто я рассказывал Конни, как мы с Яном ездили в Эдинбург, как проводили там время, любовались пейзажами, но не забывали и о делах. Посетили банк, разговаривали с бизнесменами.— Интересно, какими пейзажами вы там любовались?— Например, видели замок. Да и не только замок, еще многое другое…— Не думала никогда, Берти, что ты интересуешься публичными домами, — мрачно заметила леди Аделла и постучала пальцами по краю стола.Ян засмеялся.— Ничего такого я за ним не замечал, уверяю вас. Эдинбург — красивый город, совсем не похожий на Лондон, кроме того, там отличные магазины.— И, конечно же, Ян потащил меня туда, — сказал Бертран, не отводя взгляда от Констанции, а затем кивнул на дверь, где стоял Краббс со свертками и коробками в руках.— Ты привез мне подарок! — закричала Констанция и вскочила с места.— Мы привезли подарки всем женщинам, — сказал Ян, глядя, как на это отреагирует леди Аделла.Старуха не разочаровала его.Она фыркнула, но все-таки подарок взяла.— Что это, саван, прикрыть мои старые кости? — равнодушно спросила она.— Нет, леди. Я думал об этом, но Бертран не захотел поехать в магазин, где продают саваны. Он сказал, что вы не примете его. Поэтому пришлось подумать о другом подарке.— Ты не дурак.Леди Аделла фыркнула, а затем быстро начала сдирать обертку.— Ох!Старуха вытащила отличную шелковую шаль, которая отбрасывала голубые тени, похожие по цвету на чистое небо.— Это не для такой старухи, как я. Сразу проявятся все морщины на лице, я буду синяя, как покойник.Но глаза леди Аделлы говорили совершенно обратное.— Я пытался объяснить это владельцу магазина, — сказал Ян, — просил совершенно черную, без всяких оттенков, но он дал мне такую, — герцог вздохнул, — наверное, придется возвращать.Леди Аделла грустно посмотрела на герцога и накинула шаль.Ян вручил подарок Брэнди, а Бертран осчастливил сгорающую от нетерпения Констанцию. Герцог думал о том, как воспримет Брэнди его подарок, более подходящий взрослой женщине.Брэнди дрожащими руками открыла коробку и долго смотрела и ощупывала платье, лежащее перед ней. Оно было прямое, без пояса, и девушка недоуменно посмотрела на герцога.— Это императорский стиль, законодателем которого является наполеоновская Жозефина, — объяснил Ян с улыбкой.Он хотел добавить, что такое платье поддерживает и делает более округлой грудь и все мужчины вокруг падают к ногам женщины, надевшей его, но промолчал. Ян молил Бога, чтобы платье подошло. И ему очень хотелось обнять девушку.— Оно такое красивое, очень красивое, и мягкое, я никогда раньше не видела таких мягких и дорогих вещей. Но я не понимаю, Ян, а где же пояс? Боюсь, я буду выглядеть в нем смешно.— И не надо пояса, — сказал герцог, глядя ей в лицо, — так задумано, чтобы платье свободно облегало тело. Этот стиль сейчас моден в Лондоне.Брэнди посмотрела на складочки на корсете и поняла, что они должны находиться где-то на уровне груди, и побледнела от этой мысли. Ей хотелось закричать и затопать ногами. Почему природа создала ее такой коровой? И почему мода отвела всего два дюйма ткани для того, чтобы прикрыть грудь женщины?Ян с удивлением наблюдал, как меняется выражение ее лица. Она была ошарашена, платье ей определенно не нравилось. Не нужно было покупать его ей. Черт!— Брэнди, если вам не нравится покрой платья, мы можем нанять портниху, которая все переделает, это легко сделать.Она прижала платье к груди.— О нет, это самое замечательное платье, которое у меня когда-либо было. Спасибо вам огромное, Ян!— Не стоит. Просто мне хотелось сделать вам приятное.Он сказал это мрачным голосом, что было необычно для него, затем повернулся к Констанции, которая любовалась своим подарком. Герцог улыбнулся про себя. Бертран сам выбирал ей платье. Зеленый муслин с оборочками из тесьмы, подчеркивающими грудь шестнадцатилетней девушки.Брэнди аккуратно завернула платье и положила его обратно в коробку:— Ваша светлость, а Фиона?— Что вы, разве я мог забыть маленькую дикарку? — сказал герцог и указал пальцем на большой деревянный ящик, стоящий у двери.Брэнди посмотрела на него глазами, полными любви. Герцога передернуло. «Нет, это она не мне, это ребенку. Сей взгляд предназначен девочке, а вовсе не мне. Черт побери, почему это так меня задевает?» — подумал про себя Ян.— Позвольте, я приведу ее, — сказала Брэнди и выбежала из комнаты.Бертран объяснял Констанции:— Зеленый цвет — это цвет твоих глаз, и никакой другой не может сравниться с ним по яркости и мягкости.Леди Аделла и Клод посмотрели на него многозначительно.— О Берти, ты увлекся поэзией? — спросил Клод. — А что ты привез своему отцу?— Ничего, папа, только для дам, — ответил Бертран и быстро отвел взгляд от Констанции, которая смотрела на Клода, словно он был ее учителем.Неожиданно в дверях появилась копна рыжих волос. Девочка подошла к огромному ящику и от удивления даже раскрыла ротик.— Давай, малышка, я помогу тебе, — предложила Брэнди, — может, попробуешь угадать, что там лежит? Благодари Яна, он вез этот ящик из самого Эдинбурга.— Позвольте мне, — сказал Ян и немного оттеснил девочку от ящика.Затем герцог отодрал несколько досок, и Брэнди осторожно заглянула внутрь.— О Господи, о Господи…— Это лошадь! — завизжала Фиона и стала выплясывать.— Минуточку, дорогая, — улыбнулся Ян, — позволь, я достану ее. Видишь, у нее есть седло и уздечка, и она качается, видишь?— О Господи, — снова воскликнула Брэнди и опустилась на колени возле сестры. А затем взглянула на Яна и голосом, настолько теплым, что он мог бы, наверное, растопить лед, сказала:— Это лучший подарок, Ян. Вам не стоило бы баловать ребенка, но я все равно рада, что вы подарили ей это. Фиона редко получала подарки, ведь у нас так мало денег. Спасибо вам.Господи, она была так красива, когда глядела на него, этот ласковый голос, льющийся, словно мед. «Фелисити», — подумал он и как ножом отрезал.— Не за что благодарить меня, — сказал Ян и не узнал своего голоса. Это был голос мужчины, не способного чувствовать к ней ничего, кроме братской любви.— Ян, — обратился к нему Бертран, — а вам не кажется, что надо рассказать о других покупках?— Да, это очень большой подарок для Пендерлига. Мы купили овец у одного старика в Шевиоте, возле Форт Давида.— Его звали Хескет, — продолжил Бертран. — Вы не слышали о нем, леди Аделла? У него огромный дом, такой же большой и древний, как Пендерлиг. У старика длинный нос, и он все время чешет уши.— Хескет, — повторила старуха и покачала головой. Затем грустно посмотрела на скачущую Фиону и обратилась к Брэнди:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34