Теперь ему придется вести себя с ней сдержанно и отстраненно. А ведь она по-настоящему любит его, хотя он недостоин ее любви и преданности… Дайрмиду вспомнилось, как она призналась в своих чувствах – сколько искренности и самозабвения было в ее словах! Редкий, ускользающий отблеск несостоявшейся любви, несбыточных надежд – о большем он не должен был и мечтать.
Нет, не стоит себя обманывать, ему этого мало! После возвращения в Даншен он то и дело с мучительно-сладкой тоской вспоминал лицо Микаэлы, ее страстный шепот и изнемогающее от желания тело. Ему хотелось бросить братьев, забыть о делах и тайном поручении короля и на всех парусах умчаться обратно в Глас-Эйлин, к Микаэле, чтобы в своих объятиях укрыть ее от всех невзгод и страхов на свете, всласть насладиться ее любовью… Увы, это было невозможно. По крайней мере, до тех пор, пока он не освободится от прошлого.
Прежде, сознавая свое безвыходное положение, он не мог признаться в своих чувствах Микаэле, опасаясь, что этим уронит ее достоинство, но теперь, в разлуке, перебирая в памяти их встречи, он вдруг понял, что ответное признание нисколько не унизит Микаэлу, а только возвысит ее в собственных глазах. Она должна наконец узнать, что он любит ее без памяти, больше жизни! При одной мысли о ней у него светлело на душе – так солнце вдруг пробивается сквозь грозовые облака в темный пасмурный день. Он должен был отблагодарить ее за такой щедрый дар!
Но достоин ли он ее преданности? Великодушная, благородная женщина, она продолжала его любить, несмотря на то что он пренебрег ею, причинил ей боль! Бедная, ей и невдомек, как много она для него значит! Если бы она только знала! Теперь, вдали от нее, он грезил о ней, как умирающий от жажды грезит о глотке воды, но его жажду могла утолить только Микаэла…
Дайрмид вздохнул и потер глаза. Он сознавал, что без Микаэлы у него нет будущего, но для того, чтобы попросить ее руки, нужно сначала уговорить Анабел согласиться на развод. При мысли о жене у него упало сердце – нет, Анабел никогда не пойдет ему навстречу, как бы отчаянно он ее ни умолял, что бы он ни делал… И поэтому его мечтам сбыться не суждено.
– Ты слушаешь меня, Дайрмид? – прервал его размышления Артур. – Говорят, король собирается на острова, чтобы провести Рождество с Макдональдами! В Эре мне рассказали, что он отправится в путь не позже следующей недели – ведь сейчас уже конец ноября, и до праздника осталось не так уж много времени.
Дайрмид поднял голову.
– Ранальд тоже слышал эту новость? – с тревогой спросил он.
– К сожалению, слышал, – нахмурился Артур.
– Тогда у нас и в самом деле совсем мало времени! Думаю, наш зять припрятал свои новенькие галеры с определенной целью…
– Неужели он задумал помешать королю поехать на острова?! – воскликнул Гилкрист, ошеломленный собственной догадкой.
– Скорее всего он хочет помочь англичанам вообще убрать Роберта Брюса, – мрачно заметил Дайрмид.
– Что же нам делать?
Дайрмид молчал, перебирая в уме возможные варианты.
– Артур, – через несколько мгновений сказал он, – возьми Гилкриста, Ангуса, соберите наших арендаторов и рыцарей, погрузите как можно больше оружия на «Королеву озерного края». Наш боевой корабль вскоре понадобится королю! Мы пошлем гонца к Роберту или Гэвину Фолкенеру – надеюсь, он сможет застать кого-нибудь из них до отъезда. А я верхом поеду известить лохавского Кемпбелла, он верный вассал короля.
– И что потом? Мы отправимся в Глас-Эйлин? – поинтересовался Артур.
– Сначала я съезжу туда один, посмотрю, в безопасности ли Сорча. А главное, постараюсь спасти Максуина от последнего рокового шага! – Дайрмид повернулся к самому младшему брату. – Ты ведь знаешь несколько военных маршей, Гилкрист? Вспомни их, порепетируй, потому что скоро они нам пригодятся.
Поднимаясь по винтовой лестнице к себе в спальню, Дайрмид остановился возле залитого янтарным светом узкого стрельчатого окна и взглянул на небо, золотившееся в лучах предзакатного солнца. Он думал о Микаэле. Интересно, что она делает в этот миг? Может быть, тоже стоит у окна в Глас-Эйлине и думает о нем?.. От этой мысли у него потеплело на душе, как будто Микаэла была здесь, рядом с ним.
Улыбнувшись, лэрд пошел дальше. Вот и дверь Бригит, должно быть, малышка уже спит… После возвращения он перекинулся с ней всего несколькими словами, но успел заметить, что девочка выглядела гораздо лучше и бодрее, чем раньше. Видимо, лечение, предписанное Микаэлой, помогало – Бригит с шинами на ногах довольно уверенно ковыляла вокруг стола в большой зале. Правда, она не могла обойтись без помощи Подрэга и Колумбы, но собаки, казалось, все понимали и покорно ходили вместе с ней, позволяя держаться за их густую черную шерсть.
Лэрд осторожно приоткрыл дверь, чтобы посмотреть на Бригит.
– Дядя Дайрмид! – послышался радостный голосок: девочка лежала в постели, но не спала. – Посиди со мной, пожалуйста!
– Почему ты до сих пор не спишь? – с беспокойством спросил он, подходя к ней. – У тебя что-нибудь болит?
– Нет, что ты! С тех пор как Иона стала растирать мне ноги, болит все меньше и меньше. Просто мне что-то не спится… – Бригит погладила свою тряпичную куклу, лежавшую рядом на подушке. – Микаэла тоже не может заснуть…
– Откуда ты знаешь? Ведь она осталась в Глас-Эйлине. – Дайрмид присел на краешек кровати. – Должно быть, леди Микаэла уже давно спит. Постарайся заснуть и ты.
– Я говорю о своей кукле Микаэле! – засмеялась девочка. – Бедненькая, она тоже скучает по миледи и не может заснуть.
– Вот как? – улыбнулся Дайрмид и осторожно взял в руки левую ножку девочки. Она показалась ему не такой безжизненной, как раньше, и когда он согнул ее, то явственно ощутил напряжение мышц. Значит, они стали сильнее! Едва сдерживая радость, Дайрмид негромко добавил: – Открою тебе маленькую тайну: я тоже очень скучаю по миледи.
– Тогда поезжай в Глас-Эйлин и привези ее обратно! – серьезно сказала девочка, глядя на него блестящими темными глазами. – Она должна жить с нами – ведь мы ее очень любим.
– Ты и твоя кукла? – удивленно переспросил Дайрмид.
– Нет, ты и я!
– С чего ты решила, что я люблю леди Микаэлу, маленькая проказница?
Девочка загадочно улыбнулась, сделавшись похожей на маленького эльфа.
– Разве есть на свете тайны для чародеев, дядя? – проговорила она. – Ты забыл, что мы с тобой из их племени? И леди Микаэла – тоже волшебница!
– Если бы так, милое дитя… – вздохнул лэрд. – Но увы, волшебницы и феи – всего лишь глупые россказни старой Мораг Маклахлен.
– Нет, не россказни! – воскликнула девочка. – Когда леди Микаэла прикасается к моим ногам, я чувствую ее волшебную силу!
– Что-что ты чувствуешь? – взволнованно переспросил Дайрмид.
– Ее волшебную силу, – повторила девочка. – Когда она растирает мне ноги, им становится тепло-тепло, а потом их начинает покалывать, как будто у нее в руках много-много маленьких иголочек. В мое тело возвращается жизнь! Это то самое чудо, которое ты мне обещал, да?
– Я и правда просил леди Микаэлу о чуде для тебя, малышка, но… – Дайрмид нахмурился. – Скажи, когда тебя растирает кто-нибудь другой, например Иона, ты чувствуешь то же самое?
– Нет, – покачала головой девочка. – У миледи руки горячие, как уголья. Однажды мне приснилось, что она положила их на меня и сказала: «Не бойся, дитя, ты обязательно исцелишься, но не сразу, а постепенно, шаг за шагом. Ты увидишь много маленьких чудес, и после каждого из них тебе будет все лучше и лучше!»
– Она так сказала тебе в твоем сне? – изумился Дайрмид.
– Да, так и сказала, – кивнула девочка. – Но сны часто не сбываются…
Дайрмид взъерошил свою каштановую шевелюру, улыбнулся и покачал головой:
– Надеюсь, что этот сбудется. Наверное, мне действительно надо поскорее привезти Микаэлу обратно в Даншен…
Бригит расплылась в улыбке:
– Обещай, что обязательно это сделаешь!
– Обещаю.
Девочка залилась радостным смехом.
– Ох, сколько чудес у нас тогда будет! – воскликнула она, поцеловала свою куклу и откинулась на подушку.
– Да, мой ангел, чудес будет много-много, – тихо проговорил Дайрмид и поцеловал девочку в лоб. Потом он заботливо подоткнул ей одеяло и вышел из комнаты.
Ложась спать, Дайрмид вспоминал слова Бригит и удивлялся их мудрости. Эти слова помогли ему понять, к чему же в действительности стремилась его душа. А стремилась она к одному: чтобы Микаэла всегда была рядом, независимо от того, какие препятствия их разделяли. Эта леди умела творить чудеса, но пришло время и ему сотворить чудо для нее!
19
Любуясь золотом и пурпуром морского заката, Микаэла стояла над обрывом и с наслаждением вдыхала холодный солоноватый воздух. Сорча наконец уснула, измученная продолжавшимися весь день схватками, которые Микаэле с трудом удалось остановить. Она попросила Мунго посидеть у порога комнаты на случай, если Сорча проснется, и вышла из замка, радуясь нечастой возможности побыть наедине с собой и своими мыслями.
Солнце медленно опускалось за горизонт, заливая небо и море золотом своих лучей. Молодая женщина осторожно приблизилась к самому краю утеса и застыла над бездной. Страха не было: она вспомнила, как стояла здесь с Дайрмидом несколько дней назад, и это воспоминание придало ей сил и отваги.
Постепенно море стало напоминать расплавленное золото. Микаэла, прищурившись, посмотрела вдаль – где-то там, под этим великолепным золотисто-пурпурным сводом, высилась громада Даншенского замка… Дайрмид сейчас так далеко отсюда! Больше всего Микаэле хотелось быть рядом с ним, не видеть этого мерзкого Ранальда Максуина, вокруг которого тотчас создавалось какое-то странное напряжение, где бы он ни появлялся. Микаэла представила, как Дайрмид обнимет ее, коснется ее губ… Может быть, он сейчас тоже смотрит на закат и думает о ней? От этой мысли Микаэле стало немного легче. Она вздохнула и обхватила себя руками за плечи.
– Здесь и правда холодно! – раздался за ее спиной знакомый голос. Молодая женщина вздрогнула и обернулась: к ней подходил тот, кого она хотела бы видеть меньше всего. – Что вы здесь делаете, миледи, хотел бы я знать? – проговорил Ранальд Максуин на хорошем английском, к которому часто прибегал, пренебрегая родным гэльским языком.
– Пришла полюбоваться закатом, – сухо ответила она тоже по-английски. – Других целей у меня нет, поверьте.
– Вы выбрали для этого чертовски опасное место, – заметил он, останавливаясь возле нее. – Отсюда можно запросто свалиться в пропасть, и никто даже не узнает об этом! Спохватятся, только когда найдут внизу бездыханное тело.
Странный тон Ранальда заставил Микаэлу поежиться: уж не угрожает ли он ей? Она повернулась и хотела было отойти назад, но Максуин взял ее за руку.
– Подождите немного, миледи! Давайте полюбуемся закатом вместе. Он действительно прекрасен. Только здесь, на наших островах, бывает такое золотое море. Эх, если бы все это золото можно было перевести в звонкую монету!
– Зачем же портить впечатление такими низменными мыслями! – пробормотала Микаэла, пытаясь вырвать свою руку, но Ранальд держал ее крепко.
– Вы слишком романтичны, – ответил он. – А я человек практичный, не склонный к сантиментам, так уж воспитал меня мой батюшка. Он был хороший учитель, и я отлично усвоил его уроки. И главный из них тот, что надо заботиться только о себе и своих удовольствиях!
– А как же те, кого мы любим, наши родные и близкие?
Ранальд усмехнулся:
– Вот что я вам скажу, миледи: все это чепуха! Мой отец заботился только о своих интересах – и что же? У него было все, чего он хотел: он получил землю, поддерживая англичан в их войне с шотландцами, он был богат, а его жены и любовницы рожали ему сыновей. Он назвал бы меня дураком, если бы увидел, что я любуюсь закатом! А если бы он узнал, что я остался бездетным и не сумел обзавестись собственным замком, то сказал бы, что я круглый дурак.
Микаэла нахмурилась:
– Я вижу, вы хотите обсудить, как быть с Глас-Эйлином?
– Совершенно верно. Я давно собирался с вами поговорить и, увидев вас здесь одну, подумал, что лучшего случая может и не представиться. – Максуин искоса посмотрел на нее. – Кстати, как себя чувствует моя жена?
– Сорче стало лучше, и она заснула. Хорошо, что последнюю неделю она провела в постели: с каждым выигранным днем дитя в ее чреве делается крепче и здоровее.
– Да-да, – поспешно кивнул Ранальд Максуин. – Я рад, что послушался вашего совета. И вообще, миледи, я должен перед вами извиниться за недоверие, которое выказывал вам в первые дни. Я думал, что вы всего лишь очередная повитуха – их здесь уже столько перебывало за последние годы, и ни одна не смогла сохранить ребенка. Может быть, это удастся вам? Если б вы знали, как я мечтаю о том, что Сорча родит мне здорового сына!
– Или здоровую дочку! – оборвала его молодая женщина. – Я сделаю все, что в моих силах, то есть дам Сорче нужные лекарства и прослежу за тем, чтобы она не перенапрягалась. Но все остальное в руках господа.
– Делайте что хотите, только дайте мне живого здорового наследника!
Микаэла нахмурилась.
– А если ребенок умрет? – спросила она тихо.
Он перехватил ее руку повыше, за предплечье, и мрачно сказал:
– За несколько лет брака Сорча Кемпбелл не смогла родить мне ни одного наследника. Если и этот ребенок умрет, я отошлю ее прочь и возьму себе новую женщину.
– То есть вы с ней разведетесь? – не веря своим ушам, переспросила Микаэла.
Ранальд пожал плечами:
– Не исключено, что она умрет от родов, и мне не придется разводиться. Церковный суд в Глазго очень неохотно удовлетворяет просьбы о разводе, но это не имеет значения. Я могу просто-напросто отослать в монастырь одну жену и взять другую. Да-да, миледи, и не надо делать удивленные глаза! Горские лэрды поступают так гораздо чаще, чем вы думаете. Раз церковь не желает нас разводить, то и не надо – мы берем себе новых жен, а родившихся от них детей объявляем своими законными наследниками. Кстати, ваш любимец Кемпбелл тоже несколько лет назад отослал в монастырь жену и даже не потрудился похлопотать насчет развода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42