Мэйзри принесла Эмилин ее белье и платье, все помятое и в подтеках от воды, но сухое и теплое. Девушка оделась и снова бессильно опустилась на постель.
— Если бы у вас нашлось немного мяты или ромашки, я могла бы приготовить настой от головной боли, — почти шепотом попросила Эмилин.
— Я принесла кое-какие травы. Дайте-ка, я сверну эту шкуру… вот так, — Мэйзри сложила одеяло и получилась удобная толстая подушка. — Отдохните, миледи; сейчас я приготовлю ужин и сразу займусь вами.
Эмилин откинула голову. Мех оказался мягким и приятно согревал. Мэйзри уверенно и быстро двигалась по пещере. Она подбросила в очаг сухих поленьев, и огонь весело затрещал. Потом поставила воду в небольшом железном чайнике, одновременно не переставая помешивать содержимое котелка, который уже шипел на железной проволоке низко над огнем. Хозяйка на минуту вышла через маленькую дверцу в дальнем конце комнаты и вернулась с кувшином и винной флягой. Поставив их на низкую скамейку, положила рядом несколько буханок черного хлеба и головку молодого сыра. Все это она накрыла салфеткой.
Приготовив ужин, Мэйзри поставила на пол у ног Эмилин круглую корзинку и присела сама.
В корзинке оказался целый набор полотняных мешочков и пузатый глиняный кувшин.
— Как вы поранили голову, миледи?
— Упала со своего коня, и он ударил меня копытом, — призналась девушка.
Мэйзри понимающе кивнула и своими мягкими, нежными пальцами аккуратно дотронулась до распухшего виска подопечной, а потом обеими руками ощупала ее голову.
— Шип просил меня прийти сюда, потому что я немного знакома с врачеванием. Он страшно волновался за вас, миледи. Мне он даже показался безумным — так испугался, что не может вас разбудить. Но ничего странного в вашем сне не было — просто вы ужасно измучились и исстрадались, бедняжка.
Эмилин лениво слушала, почти мгновенно расслабившись от теплого прикосновения Мэйзри, нежного, как ласка ангела. Хотя синяк болел, целительная энергия ее рук, казалось, облегчала страдания.
Мэйзри порылась в корзинке и, достав оттуда несколько мешочков, отложила их в сторону.
— У вас на голове еще и огромная шишка, моя госпожа. Она, должно быть, страшно болит. Я приготовлю горячий успокаивающий настой. Он снимет боль и уменьшит опухоль. Но прежде — немного мази из трав. — Мэйзри открыла кувшин и опустила в него пальцы. — Я готовлю ее главным образом из листьев и добавляю немного каштанового и миндального масла. Это хлопотно, но очень помогает в подобных случаях. У меня есть и травяной настой для мытья волос, но вам пока не стоит мочить голову. — Она намазала висок Эмилин какой-то ярко-зеленой мазью. Дерк увидел это из своего угла и рассмеялся, Элви засмеялся потому, что засмеялся брат, и Эмилин улыбнулась в ответ.
— Ты замечательный лекарь, Мэйзри, — признала она.
— Бог послал мне этот дар. Ко мне приходят многие, причем приводят не только своих родных, но и скот. — Женщина светло улыбнулась. — Я всегда стараюсь сделать все, что могу, кого бы мне ни пришлось лечить. Бабушка много рассказывала мне о старых обычаях, травах, растениях и всем прочем, а кое-что я узнала и сама. — Она закончила накладывать мазь и тщательно вытерла руки тряпкой.
Заглянув в отобранные мешочки, Мэйзри взяла из каждого по щепотке сухой травы и завернула смесь в чистую тряпочку, а потом опустила сверток в кипящую воду — в меньший из двух стоящих на огне котелков.
— Ты хорошо знакома с Черным Шипом? — после долгого молчания спросила, наконец, Эмилин.
— Да, хотя он часто надолго пропадает, да и вообще не слишком общителен. Он у нас здесь за лесника — помогает монахам, которым принадлежит эта земля.
— И давно ты с ним знакома? Мэйзри кивнула:
— Да, достаточно давно. — Размешав настой, она налила горячую душистую жидкость в чашку и подала больной.
Осторожно отхлебнув, Эмилин ощутила приятный вкус мяты, легкий аромат ромашки и еще каких-то трав, которых не знала. Прислонившись спиной к стене, крепко сжала теплую деревянную кружку.
Мэйзри присела рядом с Эмилин.
— Восемь лет назад Элрик нашел Шипа на болотах почти мертвым, со стрелой в легких. Он был очень, очень плох. — Она покачала головой, вспомнив события тех времен. — Несколько недель мы не знали, выживет он или умрет, хотя я делала все, что могла, и молилась за него день и ночь. Он долго жил у нас — пока не выздоровел — и все время прятался.
— Значит, ты знаешь, кто он такой на самом деле? — осторожно спросила Эмилин. Мэйзри сощурила глаза:
— Знаю. А вы, миледи?
— Мой отец той роковой ночью помог ему. Сначала мы думали, что ему удалось благополучно скрыться, но потом прошел слух, что он погиб. — Эмилин подняла глаза на свою спасительницу.
Женщина кивнула.
— Так вот оно что, — тихо проговорила она. — Он упоминал сегодня, что в долгу перед вами. А слух о его смерти мы распускали специально — он сам просил нас об этом. Юноша оставался у нас до тех пор, пока не окреп, и мы говорили всем, что это мой кузен. Когда же он ушел, то редко давал о себе знать. Хотя в последние два года начал время от времени появляться. — Мэйзри рассмеялась. — Но все это время мы не нуждались ни в чем: он присылал нам деньги и продукты, оказывал всяческие любезности. Он заплатил нам во много раз больше того, что остался должен. Черный Шип — хороший человек, у него благородное сердце. И он понимает, что такое благодарность. Если он считает, что обязан вам, то сделает все, чтобы отдать долг.
— Он спас меня прошлой ночью. Этого вполне достаточно.
— Вполне возможно, что сам он считает иначе. Он ничего не забывает. Но знаете, что говорит древняя мудрость: лучше старые долги, чем старые распри.
Мэйзри отошла, чтобы помешать что-то в котелке, и через несколько минут Эмилин получила миску горячего ароматного супа, толстый ломоть хлеба с сыром и маленькую чашку чего-то крепкого из винной фляги. Она ела с жадностью, макая куски хлеба в суп, чтобы не оставить ни кусочка овощей и ни капли бульона. Сыр был мягким и сочным, а медовая настойка приятно обжигала рот.
Мэйзри накормила детей, а потом и сама немного поела. Когда же с ужином было покончено, она сполоснула посуду и уселась у огня, напевая детям колыбельную. Убаюканная песней, Эмилин совсем расслабилась и снова задремала.
— Элрик! — Громкое восклицание разбудило Эмилин, и она с трудом села на постели. В пещеру вошел мужчина очень высокого роста и плотного сложения. Одет он был в плащ, рубаху и широкие штаны — все коричневого цвета. Огненно-рыжая копна густых и спутанных волос окружала его голову, а такого же цвета борода закрывала почти все лицо.
Мэйзри поспешила к мужу, а Дерк до тех пор терся об его ноги, пока отец не поднял его, посадив к себе на плечо. Мэйзри представила мужа Эмилин, и великан застенчиво кивнул ей через огонь очага. Девушка улыбнулась, но в эту минуту внимание ее привлек другой человек, только что вошедший в пещеру.
Черный Шип тепло улыбнулся Мэйзри и Дерку, пробормотав приветствие небрежно, как старым добрым знакомым. Он посмотрел на Эмилин сразу, как только вошел, но наклонился к Мэйзри, тихо расспрашивая ее о чем-то и внимательно слушая ответы.
Эмилин наблюдала за ним, как зачарованная. Стоящий перед ней мужчина вполне соответствовал тому образу, который ее память сохранила с детства. Он был высок — хотя и не такого гигантского роста, как Элрик. Строен — длинные ноги в коричневых шерстяных штанах лишь подчеркивали силу легкой фигуры. Тело казалось худым, узким в бедрах, а плечи широкими и прямыми. Одет он был в короткую кожаную куртку, украшенную металлическими кольцами. Под курткой — коричневая рубаха, подол которой доставал почти до колен. На ногах — высокие кожаные ботинки со шнурками, тоже кожаными. Зеленый капюшон, откинутый назад, лицо с короткой густой бородой. Темные вьющиеся волосы до плеч.
Поговорив с Мэйзри, молодой человек легкой походкой подошел к Эмилин. Сердце девушки забилось быстрее — подняв голову, она настороженно разглядывала своего спасителя. Огонь окрасил его лицо в красный и золотой цвет, четко обрисовав все черты: орлиный нос, густые темные брови, смело разлетающиеся над зоркими глазами. Наклонившись, Черный Шип в свою очередь внимательно разглядывал ту, которая теперь казалась ему почти незнакомкой.
— Приветствую вас, миледи, — наконец проговорил он и присел на корточки рядом с девушкой.
Уголок его рта приподнялся в полуулыбке, а Эмилин, наконец, удалось заглянуть ему в глаза, обрамленные густыми ресницами. Глаза эти оказались светлыми, но какими — голубыми, зелеными или серыми — девушка не смогла определить, мешал свет очага. Он, несомненно, был хорош собою, почти красив, но особой — необузданной, темной, дикой красотой. Эмилин видела, как в каждом его движении, даже в малейшем изменении выражения лица сквозила мужественная сила, за которой таились нежность и мягкость.
После всех этих долгих лет Черный Шип стоял рядом с ней. Внезапно осознав, что смотрит на него с раскрытым ртом, девушка поплотнее сжала губы.
— Я вижу, Мэйзри уже успела обработать вашу рану, — заметил Шип. Эмилин подняла руку к голове и только сейчас поняла, что почти половина ее лица покрыта весьма непривлекательной зеленой мазью.
Шип взял ее руку в свою — прохладную и сухую.
— Не трогайте, миледи, пусть останется. — Касаясь длинными пальцами ее кожи, он медленно убрал спадающие на лицо густые волосы. Несколько золотистых прядок прилипли к щеке, и он осторожно отвел их назад. От этого легкого прикосновения мурашки побежали по телу девушки. Какой-то забытый образ или чувство, как смутное воспоминание, промелькнул в ее мозгу и сейчас же пропал.
— Вам лучше заплести волосы, а то они станут ярко-зелеными. Особенно такие светлые и густые. Мы все испытали на себе волшебное действие зеленой мази, которую готовит Мэйзри. — Он снова улыбнулся своей особой улыбкой — уголком рта, наполовину закрытого густыми усами и бородой. Голос его звучал глубоко и мягко.
Сидя, Черный Шип оперся спиной о стену и подогнул одну ногу, рукой накрыв колено. Мэйзри подала ему миску и кусок хлеба, а через минуту вернулась с чашкой, до краев наполненной элем. Молодой человек поблагодарил и принялся за еду. Эмилин наблюдала за ним, но, случайно встретив его взгляд, в смущении быстро отводила глаза. Элрик ел, сидя на полу у очага рядом с женой и Дерком, старшим из сыновей. А младший, Элви, сладко посапывал, свернувшись клубочком на постели из шкур.
Шип одним длинным глотком выпил эль и принялся вертеть кружку, зажав ее между большим и указательным пальцами.
— Что вы помните из событий вчерашней ночи? — поинтересовался он, пристально глядя на Эмилин из-под густых ресниц. Свет и тени причудливо играли на его лице.
Эмилин сощурилась. Голова ее снова начала болеть, а мысли казались такими же дымными и неяркими, как небольшой костер.
— Я могу вспомнить очень мало, — наконец ответила она. — Совсем не соображаю сейчас. Извините.
— Это совсем не удивительно, — мягко заверил собеседник. — Когда я вас нашел, вы уже почти замерзли и потеряли сознание от удара по голове.
Проглотив еще немного уже почти остывшего настоя, девушка осознала, что неясность мыслей в нервозность вызваны не только усталостью и раной. Присутствие этого красивого и сильного человека заставляло ее чувствовать себя так, как будто ее с бешеной скоростью крутят на чем-то. Вспомнив ощущение уюта в его руках, девушка покраснела.
— Я видела — или мне казалось, что видела — Лесного Рыцаря. Мой конь от страха стал на дыбы, я упала, а потом пыталась убежать от чудовища. Потом вы нашли меня. Помню, что слышала, как вы назвали себя. После этого… — она пожала плечами.
— После этого вы довольно скоро оказались на моем плече, — продолжил Черный Шип. — А Лесной Рыцарь — всего лишь легенда, миледи. Я услышал странные звуки и подошел поближе, чтобы посмотреть, ожидая увидеть какое-нибудь животное, попавшее в ловушку. А вместо этого обнаружил промокшую и промерзшую до костей девушку, вцепившуюся в дерево.
Эмилин открыла было рот, чтобы настоять на своем и доказать, что она действительно своими глазами видела какое-то лесное чудовище, но Черный Шип осторожно взял ее за подбородок и повернул лицом к огню.
— Так поведайте же мне, леди Эмилин, что вы делали в лесу вчера ночью? — В голосе его послышались настойчивые нотки.
— А вы, сэр, поведайте мне, откуда вам известно мое имя!
Мужчина нежно погладил ее щеку, и она вздрогнула, с нетерпением ожидая его ответа.
— Много лет назад мы с вами уже встречались, — наконец негромко произнес Черный Шип.
— Да, — прошептала Эмилин, пытаясь унять свое трепещущее сердце. — Я знаю…
— А сейчас нам нужно поговорить. Мы можем вполне откровенно обсудить ваше положение здесь. Элрик и Мэйзри — мои верные друзья.
Мэйзри наклонилась и тихо что-то сказала Дерку. Мальчик серьезно кивнул и молча начал укладываться на ночлег рядом с братом. Элрик дождался, пока глаза сына закрылись, и тихо заговорил. Голос его напоминал раскаты грома:
— В Кернхэме сегодня рыскали солдаты. Спрашивали, не видел ли кто леди Эмилин. — Он бросил быстрый взгляд на своего друга. — Когда они остановились на краю поля, где я пахал, я ответил, что ничего не знаю.
— Как они выглядели? — в тревоге спросила Эмилин.
— Их было четверо, все хорошо вооружены, одеты в красные — нет, скорее, цвета ржавчины — плащи; насколько я знаю, это форма свиты Уайтхоука.
— Вы знакомы с Уайтхоуком? — поинтересовалась Эмилин.
— Граф хорошо известен в этой долине, миледи, — отвечал Элрик, — мы же недалеко от Хоуксмура, владения его сына. А самое главное, граф изо всех сил пытается заполучить эту землю.
— Так ему нужна именно эта долина? — Девушка вспомнила свой разговор с Шавеном по поводу земельного спора, из-за которого и разгорелась война Черного Шипа с Уайтхоуком.
— Граф уже много лет ведет тяжбу с Вистонберийским и Болтонским аббатствами. Оспаривает собственность на земли в долине, — пояснил Шип. — Хотя оба монастыря расположены южнее — ниже по реке, — у монахов здесь большие участки, тысячи акров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53