Когда корабль полностью построен, его осматривают ведущие специалисты, выявляя все погрешности и изъяны. После этого я лично наблюдаю за спуском судна на воду и вывожу его в открытое море. Удовлетворили ли вас мои объяснения? Ремингтон торжествующе поднял высокий стакан:
— Я нахожусь под сильным впечатлением. То, что вы сказали, серьезно повлияло на мое решение. У меня с каждой минутой крепнет предчувствие, что мы станем с вами деловыми партнерами.
— Это зависит от того, захочу ли я иметь дело с вами.
— Ну что ж… вперед! Спрашивайте теперь вы меня, я попробую удовлетворить ваше любопытство.
— Хорошо, — согласился Дрэйк. — Насколько я знаю, вы на мели. Как вы рассчитываете расплачиваться за этот корабль? Ремингтон широко улыбнулся.
— Я рад тому, что вы в курсе происходящего. Это лишний раз убеждает меня в том, что мои деньги в надежных руках. Теперь отвечу на ваш вопрос: мои неудачи были временными. Я восполнил с лихвой все свои потери. Если вам нужны доказательства, я мог бы пригласить сюда своего банкира.
— Нет. Вашего слова вполне достаточно. Но что же на самом деле у вас на уме, Гришэм?
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду ваше неожиданное желание купить торговый корабль. Я имею в виду то, что вы готовы рисковать деньгами. Это на вас не похоже. Раньше вы вкладывали деньги только в очень надежные предприятия, доходы с которых давали вам возможность шиковать и перебирать женщин одну за другой. И вдруг такие изменения…
Ремингтон холодно пожал плечами:
— Наверное, мне все это надоело. А может, инстинкт подсказывает мне, что заказ корабля у вас — наилучший способ вложения денег. Я плавал по морям, герцог, я знаю корабли и хорошо в них разбираюсь. Полагаю, что лучше всех из тех, кто вел с вами дела. Не пора ли использовать мои знания на практике? Вы должны согласиться со мной, что мы с вами составим славную команду.
— Несомненно, — кивнул головой Дрэйк. — Я начинаю чувствовать к вам все большее и большее уважение. Надеюсь, что мы сработаемся. — Дрэйк уставился на дно стакана. — Полагаю, что в первую очередь мы должны обсудить проблему пропавших кораблей. Угроза повторения чрезвычайно сильна. Должен сознаться, я сильно обеспокоен этим. Зная, что судостроительная компания Бареттов относится к своим обязанностям со всем тщанием и не допускает недобросовестности в работе, я должен предположить, что исчезнувшие корабли — следствие терроризма, который приобретает невиданный размах. Терроризм — угроза не только судоходству, но и всей экономике Англии.
— Я согласен с вами.
— Я уже успел сообщить вам, что нанял группу экспертов, которые должны прояснить эту странную ситуацию. Если мы с вами договоримся о том, что судно вы заказываете моей компании, я беру на себя обязательство ознакомить вас с обстоятельствами дела, как только они будут выяснены.
Ремингтон был потрясен.
— Я высоко ценю ваше предложение. А теперь я бы хотел письменно удостоверить мой заказ.
Секунду Дрэйк тщательно изучал Ремингтона, будто пытаясь обнаружить в нем то, что до сих пор обнаружить ему не удалось. Затем он поднялся и протянул руку:
— По рукам, Гришэм. — Ремингтон с чувством пожал ее.
— Давайте встретимся на следующей неделе, чтобы обсудить детали строительства корабля — после рождения вашего ребенка.
— Договорились, — улыбнулся Дрэйк. — Это невероятное чувство — иметь детей, — смущаясь, сказал он. — Я прекрасно помню, как я впервые взял на руки Грея. Казалось, что частичка меня, соединившись с частичкой Алекс и образовав нечто новое, смотрит на меня, и Небеса склоняются перед этой новой жизнью. Я испытываю невероятную потребность любить и оберегать. Всю свою любовь я отдам своему ребенку и тем, еще не рожденным, которые могут появиться вслед за ним. — Дрэйк возвел глаза кверху. — Если бы только Алекс не приходилось так страдать… Как бы я мечтал взять на себя ее боль…
Такое же чувство Ремингтон испытывал к сестре Дрэйка.
— Вы очень любите Александрин.
— Больше, чем я предполагал, что это вообще возможно. Я мало верил в любовь, пока Алекс не ворвалась в мою жизнь. По правде сказать, я вообще ни во что не верил, ничем не дорожил. Кроме моря. И Саманты. — Неожиданно лицо герцога изменилось, словно неожиданная мысль посетила его. — К слову сказать, я хотел бы поблагодарить вас за услугу, оказанную сестре. Правда, это запоздалая благодарность.
— Простите? — не понял Ремингтон.
— Я говорю о Саманте. Смитти написал мне, что вы едва ли не спасли им жизнь во время шторма, когда они только появились в Лондоне.
— Ах… да. Это ерунда. Не стоит благодарности. Я уже забыл об этом.
— Полагаю, вы едва узнали Сэмми. Когда вы видели ее в последний раз, она была совсем ребенком.
Ремингтон услышал предупреждающую трель колокольчиков, доносящуюся из глубины его души.
— Вы правы. Но теперь она обворожительная молодая леди.
— Слишком молодая, чтобы достаться распутникам большого света. Я послал ее в Лондон под присмотром бдительного Смитти, чтобы она могла принять участие в своем первом сезоне. Я чувствую себя страшно виноватым за то, что не смог сопровождать ее, но оставить Алекс одну я не в силах. Тем не менее я чертовски беспокоюсь о Саманте. Она слишком наивна и доверчива. Боюсь, это моя вина. Но, будучи старше ее на семнадцать лет, я всегда старался оберегать ее от несправедливости, царящей в мире. Все эти годы я был ей скорее отцом, чем братом.
— Понимаю вас.
Нечто в голосе Ремингтона насторожило герцога. Склонив голову набок, он с легким оттенком подозрения спросил:
— Вы видели ее с тех пор? Я имею в виду… после случая в таверне?
Будь осторожен, предупредил себя Ремингтон.
— Ваша тетушка Гертруда сопровождает Саманту на все балы и приемы сезона. Они были на балу в Карлтон-Хаус и на всех торжественных приемах, которые приходят в голову в первую очередь.
— Следовательно, вы видели ее на этих празднествах?
— Да, видел.
— Вы танцевали с ней? Ремингтон кивнул:
— Танцует ваша сестра превосходно. Вообще… она восхитительна.
— Восхитительна и наивна. Чудовищно наивна. Мишень для аморального подлеца, вы согласны со мной?
— Определенно согласен.
— Я, не раздумывая, убью всякого, кто прикоснется к ней. Вряд ли меня можно будет за это осуждать.
— Трудно осуждать мужчину за то, что он сделал то, что должен был сделать, — мудро заметил Ремингтон.
— Рад слышать это от вас, Гришэм, очень рад.
— Ваша светлость? — В дверь настойчиво стучал дворецкий. Дрэйк в два прыжка оказался у двери и распахнул ее.
— Что-нибудь с Алекс?
— Да, — подтвердил Хамфри. — Герцогиня попросила меня передать вам записочку. Она также попросила напомнить вам, что абсолютно все женщины, как бы молоды они ни были, не любят, когда их заставляют ждать мужчины, особенно в том случае, когда юные леди едва появляются на свет.
Уже преодолев половину длины коридора, Дрэйк остановился как вкопанный:
— Что?
Губы Хамфри растянулись в необъятной улыбке.
— У вас дочь, ваша светлость. Примите мои поздравления.
— Дочь… — едва просипел герцог. — А что Алекс… уже…
— Герцогиня лично беседовала со мной. Она утомлена, но выглядит обворожительно. Но она проявляет нетерпение.
Дрожащей рукой герцог пригладил волосы и, запинаясь, сказал:
— Гришэм, я должен отправиться к ней. Гришэм… я…
— Мои самые лучшие пожелания всей вашей семье, — сказал Ремингтон. — А теперь ступайте с Богом.
— Я провожу лорда Гришэма, — услужливо предложил дворецкий.
— Отлично, — бросил на ходу герцог, через две ступеньки взбегая по лестнице.
Гришэм подошел вслед за Хамфри к входной двери и через секунду оказался в роскошном саду герцога. Ремингтон был взволнован. Только что он присутствовал при одном из самых важных моментов в жизни человека, которого в обыденной жизни с трудом можно было назвать чрезмерно эмоциональным.
А что же Саманта?
Только что герцог пообещал убить любого, кто притронется к его сестре. Все то, что сказал Дрэйк о сестре, было сущей правдой, и Ремингтон знал, что должен стыдиться того, что сделал и собирался сделать. Но стыдно ему не было. Почему? Может быть, потому, что союз с Самантой казался ему совершенно неизбежным. Почему? В голове у Ремингтона крутились слова Бойда о том, что его светлость влюбился в Саманту Баретт. Ремингтону стало страшно: а ведь Бойд прав.
— Привет!
Тоненький голосок, казалось, доносился с цветочной клумбы. Ремингтон с удивлением заморгал и посмотрел вниз.
Прелестное дитя, чьи зеленые глаза не оставляли сомнений в том, что он является сыном герцога, улыбалось Ремингтону.
— Ну здравствуй, — ответил Гришэм, присаживаясь на корточки.
В руках у малыша был большой букет ноготков.
— Должно быть, ты Грей.
Мальчик кивнул и подбросил цветы к небу.
Лорд огляделся в поисках гувернантки малыша. Опыта общения с маленькими детьми у него не было совершенно, и Ремингтон не знал, как ему прекратить эту забаву малыша. К несчастью, рядом никого не было.
— Могу я поинтересоваться, зачем вы оставляете без цветов этот чудный сад? — наконец задал вопрос герой флота.
— Прелестные цветы. И очень яркие, — медленно выговаривая слова, ответил будущий герцог.
— Согласен, — вынужденно сказал Ремингтон, беспомощно оглядываясь, не появилась ли гувернантка. — Где же ваша воспитательница?
Малыш радостно указал на особняк:
— Там. Читает!
— Почему же ее нет с вами?
— Она уверена, что я сплю. — Рем улыбнулся:
— Так, значит, вы должны спать?
— Нет, — замотал головой ребенок. — Цветы лучше. — С этими словами он с силой вырвал очередную порцию стебельков из земли и запустил ими в небо.
— Но, Грей, почему вы выбрали именно цветы?
— Мама в постели. Скоро у меня появится братик. Или сестричка. И я подарю маме цветы.
— Должно быть, ваша мама счастлива иметь такого заботливого сына. Думаю, что это самые красивые цветы в ее жизни. И знаете что? Полагаю, сейчас наилучшее время, чтобы вручить цветы вашей матушке.
— Ну что ж… я, пожалуй, пойду, — сказал малыш. — Пока. Ребенок улыбнулся ему на прощание, и Ремингтон вообразил, как эта прелестная улыбка согреет сердце отца и матери.
— Мне было очень приятно побеседовать с вами, — сказал лорд Гришэм малышу, протягивая ему свою большую ладонь. — Меня зовут Рем.
Грей утер нос и пожал протянутую руку:
— Пока, Рем!
Но лорд задержал малыша:
— Да, Грей, а как тебе твоя тетя Саманта? У малыша глазки засветились радостью.
— Ах, тетя Сэмми!
— Она, наверное, особенная, твоя тетя? И она очень любит твоего папу, не правда ли?
— Тетя Сэмми говорит, что папа… герой! — Это слово так живо напомнило Ремингтону о возлюбленной, что он растрогался.
— Это правда. Тетя Саманта действительно считает твоего папу героем. Знаешь почему?
Грей покачал головой и остался ждать объяснения.
— Потому что он ее старший брат. А для девушки нет ничего более важного, чем старший брат. Поверь мне, Грей, — продолжал Ремингтон. — Если у тебя родится братик, это будет хорошо, но если у тебя появится сестричка, это будет просто великолепно, потому что она будет считать тебя самым замечательным человеком на земле. На твоем месте я бы желал только одного — чтобы твоя мама родила девочку, которая будет восторгаться тобой так же, как тетя Саманта восхищается твоим папой.
Малыш сжал в руках букетик цветов и прошептал:
— Хорошо. Я уже желаю.
— Отлично. А теперь торопись домой и проверь, не сбылось ли твое желание.
Грея как ветром сдуло с дорожки сада.
Дверь спальни скрипнула, и Александрин тут же повернула голову. Легкая улыбка появилась на губах, едва она встретилась глазами с мужем.
Дрэйк осторожно опустился на кончик стула у постели супруги и мягко поцеловал ее в лоб, щеки и подбородок.
— После того как ты бесцеремонно выставила меня прочь, я не был уверен, придусь ли я ко двору.
— Ты уже видел ее?
— Нет. Сперва я решил навестить тебя. Как ты себя чувствуешь?
— Прекрасно. Так же, как наша дочь.
— Спасибо, принцесса. Спасибо тебе за дочь.
— Еще одна принцесса, — проворковала герцогиня. — Сможешь ли ты это перенести?
— С радостью.
— Я люблю тебя, Дрэйк.
— В тебе вся моя жизнь, — просто ответил он.
— Простите, ваша светлость. — Из-за приоткрывшейся двери показалась головка Молли, горничной герцогини. — Очевидно, девочка проголодалась. Не прикажите ли…
— Принесите ее мне. — Герцогиня высвободилась из объятий мужа и устроилась поудобнее на подушках.
— Но, ваша светлость…
— Молли, мы уже не раз обсуждали это. Мы с герцогом чувствуем себя не менее сильными, чем мы были два года назад, когда родился Грей. Свою дочь я буду кормить сама. Итак, не изволите ли принести ее сюда, чтобы она могла посмотреть на своего отца?
Молли вздохнула и кивнула.
— Алекс, ты уверена, что не слишком утомлена беременностью и родами? — Дрэйк осторожно провел большим пальцем под глазами супруги, где лежали темные тени. Ему все не верилось, что его хрупкая женушка может перенести тяготы и боль родов.
— Я уверена, — ответила Алекс и протянула руки навстречу небольшому сверточку, который ей уже подавала Молли. — Посмотри. Правда, она красавица? — спросила герцогиня, обращаясь к мужу.
Дрэйк заглянул под кружевную накидку, откуда на него взглянули большие серые глаза, глаза Алекс. Взяв дочь на руки, он ощутил прилив гордости и силы.
— Привет, малышка, — громко прошептал он. Девочка, которая до этого негромко кричала, тотчас замолчала.
— Господи, еще одна женщина не устояла перед твоими чарами, — округлила от удивления глаза Алекс.
Дрэйк передал ребенка матери, которая бережно приложила дитя к груди. Девочка тут же поймала сосок и уютно зачмокала.
— Ты хорошая ученица, моя прелесть, — прошептала Алекс. Едва герцогиня завершила кормление и привела в порядок ночную сорочку и пеньюар, в спальне появился маленький Грей.
— Мама, скажи, у меня появилась сестричка?
— Простите, ваша светлость… — раздалось лепетание гувернантки. — Я положила мальчика спать и думала…
— Все в порядке, мисс Хач, — улыбнулась герцогиня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40