— Тебе это надо?
— Черт, как она хороша, — пробормотал Бойд. — Слишком хороша, чтобы быть… — Фразу он не закончил.
— Согласен. Кроме того, мне показалось, что ты произвел на нее впечатление.
— Интересно, что она здесь делает? Такая женщина, без всякого сомнения, могла бы найти себе другое применение.
— По-моему, ты сражен любовью, — с удивлением заметил Ремингтон. — Никогда тебя таким не видел.
— Неужели? — с неменьшим удивлением отозвался Бойд. — Ты выглядишь так же всякий раз, когда мы разговариваем о Саманте Баретт. Разница между нами в том, что я, в отличие от тебя, честно сознаюсь в том, что в моей жизни чего-то не хватает. Ремингтон, я в поиске. Как я уже сказал тебе однажды, мне недостаточно понимания того, что я посвятил свою жизнь благополучию Англии. Я нуждаюсь в ком-либо, о ком бы я смог заботиться и кто бы заботился обо мне Я хочу оставить память о себе в этом мире. Я хочу иметь семью… наследника.
— И всего этого ты решил добиться от женщины легкого поведения, которую видишь первый раз в жизни?
— Нет. Всего этого я решил добиться от женщины, которую смогу полюбить.
Ремингтон потемнел лицом.
— Ты говоришь, как Саманта. Когда такие речи исходят от женщины, я еще могу это понять… но ты, Бойд? Что за странная мысль о необходимости влюбиться?
— Она вовсе не странная. И подобные мысли свойственны не только мне. Просто ты достаточно упрям, чтобы не позволить своим ранам затянуться, ты все время бередишь в себе военные воспоминания. Неужели подобная самозащита стоит глотка счастья?
— Думаю, да.
— А я думаю, нет.
— А как насчет твоей пивнушки?
— Мне она чертовски надоела, Рем. Ты знаешь, я купил эту дрянную таверну потому, что это входило в планы военно-морского ведомства. Я бы с большим удовольствием владел кофейней, где собираются солидные, респектабельные люди, чем этой пивнушкой в самом поганом районе Лондона.
Беседа мужчин прервалась с появлением Синтии. Она поставила на стол две большие кружки с огненным напитком. Ремингтон не мог не заметить, каким взглядом Бойд принялся пожирать девушку из заведения, но главное его внимание было сосредоточено на недавно возникшем чувстве: кто-то за ним наблюдает. Черт возьми! Тут что-то не так.
Ремингтон снова внимательно и осторожно осмотрел весь зал и публику в нем.
— Ты проделал одну и ту же процедуру дважды, — заметил Бойд, когда Синтия отошла от столика. Ремингтон улыбнулся уголками губ.
— Рад, что ты все еще настороже, несмотря на твое наваждение.
Бойд даже не улыбнулся.
— Что тебя настораживает?
— Не знаю точно. Может, ничего и нет. Но у меня навязчивое чувство, будто за мной кто-то следит.
— Может… за тобой хвост?
Ремингтон нахмурился:
— Не думаю. Хотя я был в такой спешке, что пренебрег бдительностью.
— Думаю, не стоит переживать так сильно, — успокоил друга Бойд. — Кто бы ни пришел за тобой к Энни, он подумает, что ты решил немного развлечься.
Человек, который выслеживал Ремингтона, именно так и подумал.
Только несколько минут назад Саманта поняла, в какого рода заведение она попала. Потрясенная и униженная, она заглянула внутрь, чтобы убедиться в том, что Ремингтон был здесь постоянным посетителем. Девушка заметила, с каким интересом ее возлюбленный поглядывал на девушку, которая принесла за его столик выпивку. На глаза Сэмми навернулись слезы. Он не только частенько посещал этот бордель, но и обманул ее, сказав, что его ждут важные дела. Ну и героя она себе выдумала! Лжет и развлекается с проститутками!
Мысль эта потрясла Саманту, но лишь отчасти. Будучи героиней, она должна была переделать своего героя в соответствии со своими представлениями о жизни.
Оторвавшись от окошка, Саманта побрела по темной улочке.
Она ни разу не была с мужчиной, а эти женщины сделали постель своей профессией. Ее неопытность оттолкнула от нее Ремингтона. Он не желал ее, хотя он и не желал того, чтобы она делила постель с другим. Тогда как же ей набраться опыта? Неразрешимая проблема.
— Эй, малышка! Что ты здесь делаешь? Экая драгоценность! — раздался хриплый мужской голос.
— Простите, я не расслышала…. — всмотрелась в темноту Саманта.
— Блэйк, ты только посмотри! Нежданно-негаданно мы наткнулись в этой дыре на настоящую леди!
Неизвестно откуда перед ней выросли три неясные фигуры, принадлежащие трем нечесаным, неопрятным, хмельным мужчинам.
— Что вам здесь надо, ваше высочество? Где же ваша карета?
Саманта почувствовала, как комок ужаса начал раскручиваться у нее в желудке. Она в страхе оглянулась, надеясь увидеть кого-нибудь, к кому можно будет обратиться с просьбой о помощи. К несчастью, улочка была пустынна. Бессознательно она начала пятиться.
— Куда же уходите, прекрасная леди? — Один из мужчин выскочил вперед и схватил ее за запястье. — Вы не даете нам возможности произвести на вас впечатление.
— Пожалуйста, — взмолилась Саманта, — отпустите меня.
— Так я тебе не нравлюсь? — Пьянчужка потянул ее за руку, и Саманта оказалась лицом к лицу с ним. Они находились так близко, что девушка даже чувствовала неприятный запах перегара. Она содрогнулась. — А ты смазливая крошка, ты знаешь об этом? — Забулдыга потянулся грязной рукой к вырезу на ее платье. — По-настоящему красивенькая девочка.
— Прекратите! — вступила в сражение Саманта. — Сейчас же отпустите меня!
— Отпустить ее! — начал гримасничать второй пьяница. — Впрочем, Гейтс, может быть, леди предпочитает развлекаться в интимной обстановке.
— Нет! — Саманта с силой оттолкнула своего обидчика.
— Свирепая девочка! — услышала она издевательский голос. — Надеюсь, она останется такой же прыткой, когда мы приволочем ее домой!
— Гейтс, что ты там делаешь? — неожиданно раздался чистый женский голос.
Обидчик Саманты замер.
— Синтия, это ты?
— Я спрашиваю, что ты делаешь? — Прямо на них, сверкая глазами, надвигалась Синтия.
— Просто… мы немного развлекаемся… и все…
— С одной из девушек Энни? Разве ты не знаешь, что тебе будет за это?
Глаза Гейтса стали круглыми.
— Ты думаешь, она одна из девушек Энни? Но она выглядит, как…
— Мне все равно, как она выглядит. Ты что, хочешь, чтобы я сейчас же отправилась к Энни и сказала, что вы втроем похитили ее новенькую? Если вы этого добиваетесь — пожалуйста, но после этого на вашем месте я бы и носа сюда не казала.
— Ах нет, — отрезал третий забулдыга. — Мы не путаемся с девушками из этого заведения. Просто мы не знали, кто она. — Повернув голову, он произнес: — Гейтс, пошли. Быстро. Моя любимая женщина работает у Энни.
Грязно ругаясь, Гейтс подтолкнул Саманту к Синтии:
— Сначала ты, теперь она. Синтия, скажи Энни, пусть набирает девушек, которые выглядят как шлюхи, а не как благородные дамы. — Повернувшись к своим собутыльникам, он прошептал: — Пошли.
Только когда трое забулдыг растворились в темноте, Саманта медленно начала выходить из глубокого шока. Прислонившись к грязной стене какой-то лачуги, она дрожала всем телом.
— Спасибо, — едва слышно прошептала девушка.
— Не за что. — Синтия мягко обняла Саманту за плечи. — С вами все в порядке?
— Спасибо… спасибо вам…
— Что, черт возьми, вы здесь делаете?
— Я… это… — Саманта прикрыла глаза. — Это очень трудно объяснить.
— Попробуйте. Я добросовестный слушатель.
Отдышавшись, Саманта внимательно посмотрела на свою спасительницу.
— Так это вы… прислуживали ему за столом, — выдавила она из себя.
— Кому?
— Моему… — Она осеклась. Как она могла назвать Ремингтона? Он не был ее мужем, не был даже женихом. Честно говоря, он относился к ней как к ребенку, который создает в жизни дополнительные трудности. И разве она могла объяснить этой женщине, что Ремингтон является рыцарем ее сердца, ее героем. — Джентльмену за дальним столиком. Ремингтону Уорту. Графу Гришэму, — наконец вымолвила она.
— Ах вот оно что, — улыбнулась Синтия. — Вы озабочены верностью своего мужчины. Я бы не принимала его посещения этого заведения близко к сердцу. Я уверена, что вы для него находитесь на первом месте, что он водрузил вас на пьедестал. К несчастью, всеми мужчинами руководят в первую очередь низменные желания. Занимаясь сексом, они полагают, что выполняют обязанность, возложенную на них Господом.
— Если вы так думаете, почему вы потворствуете этому?
Синтия подавила в себе желание быть искренней.
— Ответ мой был бы слишком ужасен. Вряд ли вам было бы приятно услышать его.
— Что было мне неприятно услышать? То, что вы вынуждены угождать мужчинам, чтобы заработать на кусок хлеба? Но ведь вы сами это выбрали…
— Выбрала? — Горечь клокотала в словах Синтии. — Неужели вы думаете, что я добровольно выбрала такой способ жить? Нет, дорогая леди, меня вынудили этим заниматься.
— Так вас принудили ложиться в постель с мужчинами? — с ужасом спросила Саманта.
— Я же предупреждала: правда ужасна и неприглядна.
— Как это прискорбно… Никогда не могла бы вообразить… — Забыв о своих несчастьях, Саманта протянула руки, чтобы обнять свою заступницу. Синтия накрыла белую, мягкую ладошку Саманты своей натруженной рукой. Две руки — две судьбы. Неожиданно боль и обида, скопившиеся в сердце Синтии за последние несколько недель, хлынули наружу слезами.
— Простите меня… обычно я не плачу перед первым встречным…
— Я не первая встречная, — участливо прошептала Саманта. — Вы только что спасли мне жизнь. Кроме того, я тоже добросовестный слушатель.
Синтия изучающе взглянула в лицо Саманты:
— Вы воспитанная девушка, из хорошей семьи… Моя история не для ваших ушей.
— Скажите, что заставило вас идти угождать этим мужчинам?
— Обстоятельства. Железная мощь власть предержащих.
— Синтия… это ваше настоящее имя, не так ли? Я слышала, как этот ужасный человек, Гейтс кажется, назвал вас именно так. — Синтия кивнула, и ее собеседница продолжала: — Не стану отрицать, что принадлежу к высшему свету, но титул не гарантирует доброго сердца. Я бы хотела помочь вам. Искренне хотела бы.
— Это не в ваших силах. Зло уже совершилось.
— Зло? Какое зло? Расскажите мне все по порядку, — потребовала Саманта.
— Хорошо, мисс. — Синтия глубоко и печально вздохнула. — Я родилась в семье глубоко порядочных, работящих родителей, чьим единственным несчастьем была бедность. С детства мне внушали мысль, что я первой из членов семьи должна прорваться наверх, вырваться из полунищенского состояния. Чтобы оправдать надежды родных, я училась непрестанно. Я была счастлива, когда мои усилия оправдались. Я поместила объявление в газету, и меня сразу же приняли гувернанткой в одно богатое поместье, расположенное в Суррее. Джентльмен, который нанял меня, был богат, титулован и… весьма заботлив. — Синтия горько улыбнулась. — Какой я была наивной! Я верила, что он был добрейшим человеком, преданным своей жене, заинтересованным в том, чтобы его дети стали образованными и воспитанными людьми и при этом беспокоящимся о том, чтобы и я была при деле.
— А оказалось?
— Оказалось, что он действительно беспокоился о том, чтобы у меня были занятия, но только в его спальне, а отнюдь не в детской или классной комнате.
— Он делал вам двусмысленные предложения?
— Он изнасиловал меня.
Лицо Саманты стало белее снега.
— Господи! И что же сделали вы?
— Что я могла делать? Я плакала до тех пор, пока не ощутила полного опустошения внутри, потом собрала свои вещи и уехала.
— Кто же этот негодный человек? Его, без сомнения, арестовали или наказали каким-то другим образом!
— Я уже говорила, что вы чистый и невинный ребенок. Нет, его не наказали. Наказана была я. Что касается его, то через несколько часов он зашел ко мне в комнату и удивился, что я складываю вещи. Он уверил меня, что мне не стоит покидать его дом, что я доставила ему великое удовольствие и что мне стоит и впредь ублажать его. Как он был горд собой! Ему казалось, что он облагодетельствовал меня. Со мной случилась истерика. Я кричала, что ненавижу его, что найду себе другую работу. Он рассмеялся мне в лицо. Он сказал, что он расскажет всему свету, что я обыкновенная проститутка, и ни одна приличная семья не возьмет меня в дом. Он оказался прав. Мне отказывали с порога.
— А что стало с вашей семьей?
— Моя матушка умерла. Отец стар, и… он поверил слухам, распространяемым обо мне. Он даже слушать меня не хочет.
— Неужели он думает, что вы его обманываете?
— Это не имеет значения. Результат один и тот же. Я была повержена. Кроме того… безденежье. У нас не было никаких сбережений. Мое жалованье гувернантки было нашим единственным источником существования. Отцу было нестерпимо видеть меня, мне было нестерпимо неправедно испытывать чувство вины. Я сбежала из дома.
— К Энни?
— Не сразу. К Энни я попала только тогда, когда поняла, какое преступление совершил по отношению ко мне этот знатный господин. Оказалось, что я годна только на то, чтобы меня использовали в заведении у Энни.
— Ах, Синтия, не говорите так! — расплакалась Саманта. — Как давно вы уже здесь работаете?
— Неделю. Это самое мучительное время в моей жизни.
— Неделя уже закончилась.
— Завтра начнется другая неделя.
— Нет. Начнется, но не для вас.
Синтия в недоумении заморгала глазами:
— Простите, я не поняла вас. Саманта потянула ее за рукав:
— Вы поедете ко мне домой.
— Что? Но ведь я даже не знаю вас.
— Меня зовут Саманта Баретт. Я прибыла в Лондон на свой первый в жизни сезон. Я живу в доме своей тетушки Гертруды. У меня есть брат, которого зовут Дрэйк, за мной присматривает камердинер брата Смитти, кроме того, у меня есть собачка по кличке Рэкки и коллекция книг, которые, если поставить их одну за другой, не уступят в протяженности этой улице. Что бы вам еще хотелось знать обо мне?
— Почему вы приглашаете меня к себе?
— Потому что вы понравились мне. Вы спасли мне жизнь. Я ненавижу то, что над вами сотворили. Мне больно думать, что вы вынуждены были находиться в постели с мужчиной, которого не любите. Неужели этого недостаточно?
Синтия с недоверием покачала головой:
— Скажите, вы влюблены в графа Гришэма?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40