Она нахмурилась. Нет уж. Она предпочитает думать о нем как о раздражающем и высокомерном. Но, глядя, как он смотрит в микроскоп Хьюберта, а потом на самого Хьюберта с улыбкой, которая очень идет его красивому лицу, она не могла не признать, что лорд Уэсли привлекательный.— Самми, а почему ты не покажешь лорду Уэсли свою секцию, где ты готовишь притирания из меда и пчелиного воска?Вопрос Хьюберта нарушил ее размышления, и, чтобы успокоиться, она прижала руки к груди. Хотя природа ученого и призывала ее присоединиться к джентльменам, находившимся в другом конце лаборатории, женский инстинкт подсказывал ей, что лучше держаться подальше от лорда Уэсли.Через силу улыбнувшись, она указала на дальний угол комнаты и сказала:— Здесь нет ничего интересного, милорд. Только горелки, горшки и формочки и несколько баночек с медом.— Сестра скромничает, лорд Уэсли, — возразил Хьюберт. — Самми — первоклассный ученый и замечательный педагог. Это она пробудила во мне интерес к занятиям, она вдохновляет и поддерживает меня. Ее эксперименты с кремами и притираниями очень интересны, и возможно, она скоро сделает открытие.Кровь бросилась в лицо Самми, и она с трудом удержалась, чтобы не зажать Хьюберту рот. Она была благодарна ему за энтузиазм и добрые слова, но опасалась, что у лорда сейчас появится на лице обычное выражение неодобрения, ужаса, отвращения, скуки, презрения, вызванное упоминанием о ее работе. Она повернулась к нему, намереваясь переменить тему разговора, и с удивлением увидела, что он смотрит на нее с нескрываемым интересом.— А какие эксперименты вы проводите, мисс Бриггем?В тоне его не было и намека на сарказм или насмешку. Помешкав, она повела его на свою территорию.— Вчера вечером я упомянула одну свою подругу, некую мисс Уэйнзборо-Пакстон…— Леди, которая не могла приехать на вечер из-за болезни, — вставил лорд Уэсли.— Да, — сказала Самми, удивившись, что он помнит.— У нее сильные боли в суставах, в основном в пальцах и костяшках. Я заметила, что две вещи уменьшают ее боли: теплые компрессы и втирание медового крема. Я ищу способ сделать его саморазогревающимся.Лорд Уэсли провел рукой по подбородку и кивнул:— То есть включая согревающие свойства прямо в крем. И вы близки к успеху?— Кое-какие подвижки есть, но работы, к сожалению, еще очень много. Однако я не сомневаюсь в успехе.Она вздернула подбородок, молча бросив ему вызов — пусть насмешничает, пусть считает ее синим чулком, но в глазах графа было только восхищение.— Остроумная идея, — сказал он, окинув взглядом ее припасы. — Искренне желаю вам удачи. А скажите, мед у вас ваш собственный?— Да. У меня полдюжины ульев позади палаты.— Она бережет эти последние банки с медом, как скряга, — насмешливо произнес Хьюберт. — Но как только соберет мед в будущем месяце, я утащу одну банку, она и не заметит. Я ужасно люблю мед.Лорд Уэсли смотрел на Саманту так, что внутри у нее все сжалось.— Да, и я тоже, — пробормотал граф и снова занялся Хьюбертом. Самми вздохнула с облегчением.Видит Бог, этот человек производит на нее магическое действие. Когда он рядом, она становится совсем другой. Он будит все ее чувства, заставляет их сфокусироваться. Ощущение его сильной руки под ее ладонью, когда он вел ее по садовой дорожке; исходящий от него лесной чистый запах, который вызывает желание прижаться к графу и вдыхать этот запах. Эти чувства были тревожными, и какое-то время она не обращала на них внимания.До тех пор, пока он не посмотрел на нее так, что ее бросило в жар.До тех пор, пока он не коснулся губами ее руки.Кровь бросилась ей в лицо, она быстро подошла к телескопу и, чтобы скрыть смятение, притворилась, будто рассматривает инструмент. Этот человек приводит ее в смущение, она не может этого не признать. Сначала она разговаривала с ним сердито, но когда он извинился, ему как-то удалось разоружить ее и позабавить, совсем как на вечере у миссис Нордфилд. Их словесная перепалка ей нравилась, но когда они умолкали и он смотрел на нее вот так, ей становилось не до смеха. Хотелось, чтобы он прикоснулся к ее лицу, и он прикоснулся.Она поймала себя на том, что испустила тяжкий вздох, и мысленно отшлепала себя. Господи, о чем только она думает? Не может же она на самом деле питать романтические чувства к лорду Уэсли. Ведь это все равно что подписать обязательство разбить себе сердце. Нужно сосредоточить свои романтические фантазии на воображаемом джентльмене, который никогда не сможет держать в своих руках ее сердце. Или хотя бы на Похитителе Невест. Скорее плод ее воображения, чем мужчина из плоти и крови.С противоположного конца помещения до нее донеслись голоса Хьюберта и лорда Уэсли. Лицо Хьюберта было покрыто румянцем, видимо, он рассказывал графу о каком-нибудь своем эксперименте или изобретении. В таких случаях Хьюберт обычно смотрел на нее, но сейчас его взгляд был устремлен на графа, и сердце Саманты болезненно сжалось. В глазах брата Самми прочла восхищение, которого лорд, по ее мнению, не стоит. А может, стоит? Просто Саманта не хочет себе в этом признаться.Она перевела взгляд на лорда Уэсли, он кивал, не сводя глаз с наполненной жидкостью мензурки, которую Хьюберт держал в руке. Она не могла отвести восхищенных глаз от профиля лорда: красивый лоб, высокие скулы, прямой нос, твердая линия губ, резко очерченный подбородок. Словно почувствовав ее взгляд, он обернулся и посмотрел ей прямо в глаза. Ее обдало жаром. Господи, он заметил, что она его рассматривает! Кашлянув, чтобы скрыть смущение, она быстро перевела взгляд на телескоп, надеясь, что покраснела не так сильно, как ей показалось.Глядя в линзы, она установила фокус, скорее чтобы обрести равновесие, чем из желания что-то увидеть. Сад приобрел четкие очертания, и она изумилась этому чудесному инструменту. Матушкины розы были совсем близко, казалось, их можно потрогать, а…В объективе мелькнуло что-то синее. Наведя фокус и чуть повернув трубу, Саманта прищурилась, глядя в линзы. Миссис Бриггем мчалась к палате со скоростью, которой Самми от нее не ожидала. Господи, Самми совсем забыла о том, что мать собиралась подать лорду Уэсли чай, и, не найдя его, помчалась в палату.Когда миссис Бриггем появилась на пороге, Самми прикусила губу, чтобы не расхохотаться. Корделия запыхалась, шейная косынка сбилась на сторону, пучок на макушке съехал набок, видимо она потеряла несколько шпилек.— Так вот вы где, лорд Уэсли! — воскликнула миссис Бриггем. — А я подумала, что вы сбежа… уехали, прежде чем мы успели побеседовать. Я и представить себе не могла, что вы здесь. Обыскала весь сад, даже в конюшню заглянула. — Она устремила на Самми грозный взгляд, мол, зачем ты его сюда привела.Лорд Уэсли обвел рукой палату:— Хьюберт предложил показать мне свой новый телескоп. Прекрасный инструмент. А лаборатория выше всяких похвал. Вы можете гордиться вашим сыном.Корделия перевела взгляд на Хьюберта, который от слов графа словно вырос на два дюйма. Ее взгляд смягчился, она с улыбкой посмотрела на своего, бесспорно, блестящего сына, которого нежно любила, но не понимала.— И горжусь, — бодро согласилась она. — Хотя мой дорогой мальчик частенько забывает, что не следует надоедать гостям своими заумными разговорами.— Дорогая леди, не извольте беспокоиться, — примирительно произнес граф. — Мне очень приятно находиться в обществе ваших сына и дочери. — Он задержал взгляд на Самми. — Мы прекрасно провели время.Миссис Бриггем с сомнением посмотрела на графа. Правду он говорит или это всего лишь дань вежливости? Наконец она решила, что лучше всего вернуть графа в дом, и очаровательно улыбнулась ему:— Чай и бисквиты поданы в гостиную.Граф посмотрел на часы, которые вынул из жилетного кармана, и сказал:— При всем желании присоединиться к вам, к великому сожалению, я должен вас покинуть.На лице Корделии было написано разочарование. Самми не сомневалась, что мать пригласит графа на чай в какой-нибудь другой день, и решила не допустить этого. Ей не хотелось, чтобы мать снова испытала разочарование в случае его отказа, опасаясь в глубине души, что и сама испытает разочарование.Но прежде чем она успела произнести хотя бы слово, лорд Уэсли повернулся к ней:— Когда я приехал, ваш лакей взялся присмотреть за моей лошадью. Не проводите ли меня до конюшни, мисс Бриггем?— Ах да, конечно.— Благодарю вас за экскурсию по палате, — обратился граф к Хьюберту, после чего почтительно поклонился его матери. — И вас, миссис Бриггем, за ваше любезное гостеприимство.— Ах, граф, милости просим, — сказала миссис Бриггем. — Право же…— Сюда, лорд Уэсли, — перебила ее Самми и быстро вышла из палаты.Он пошел следом за ней. Пройдя несколько шагов, Самми услышала, что граф фыркнул.— Мы что, участвуем в соревнованиях, мисс Бриггем?— Прошу прощения?— Вы так торопитесь, словно за вами гонится сам дьявол.Не замедляя шаг, она искоса посмотрела на него:— Может быть, так оно и есть.Граф не сдержал смеха.— Уверяю вас, совсем напротив.— Уж не хотите ли вы сказать, что вам больше подойдет название «ангел»?— Ангел? — Он снова фыркнул.Самми еще ускорила шаг. Чем скорее он уедет, тем лучше. Он выбивает ее из колеи, вселяет в нее беспокойство, и это ей неприятно или почти неприятно.Не прошло и минуты, как они уже были возле конюшни. Они чуть ли не бежали через лужайку, и Самми никак не могла отдышаться. Когда появился Сирил, ведя в поводу шоколадно-коричневого коня, Самми не удержалась и одобрительно цокнула языком.— Он великолепен, лорд Уэсли, — сказала девушка, погладив блестящую конскую шею. Животное тут же повернуло голову и коснулось носом ее руки, издав приветливое ржание, от которого у Самми защекотало ладонь. — Как его зовут?— Император.Граф ловко вскочил в седло. Отступив, Самми прикрыла глаза рукой и посмотрела на него. Теплый ветерок играл его темными волосами. Его рука держала поводья, а сильные ноги обхватили торс лошади с легкостью, выдававшей в нем опытного наездника. Сидя верхом на этой прекрасной лошади, он выглядел очень мужественно, и Самми пожалела, что не обладает даром художника, чтобы запечатлеть его на полотне. Она прямо-таки видела, как он мчится галопом по лугу, перемахивает через изгородь, образуя с лошадью одно целое.— Благодарю за гостеприимство, мисс Бриггем, — сказал он, пробудив ее от грез.— Милости просим, лорд Уэсли.Ей стало жаль, что он уезжает. Он оказался человеком вежливым, очаровательным, с юмором, не говоря уже о том, как добр он был с Хьюбертом, что тронуло ее до глубины души. Если бы только обстоятельства были иными… если бы она принадлежала к тем женщинам, которые способны привлечь его внимание…Но конечно же, она к ним не принадлежит. Он граф, а она всего-навсего… диковинка, на мгновение привлекшая его внимание. И она сказала, вздернув подбородок:— Благодарю вас за цветы.Некоторое время он смотрел на нее так, словно хотел что-то сказать, и сердце у нее остановилось. Напрасно она ждала. Он лишь наклонил голову и пробормотал:— Не стоит благодарности.Разочарование охватило ее. Через силу улыбнувшись, она сказала:— Счастливого пути, лорд Уэсли. До свидания.— До встречи, мисс Бриггем, — произнес он низким, глубоким голосом и тронул коня.Самми смотрела ему вслед, пока он не исчез за поворотом, пытаясь унять сильно бьющееся сердце.До встречи. Конечно, он ничего не имел в виду, говоря это. Просто слова прощания. Глупо было бы думать, будто он собирается снова приехать к ним. Да и зачем ей это? Ничего плохого она о нем не думает, но все равно он не герой ее романа. Не тот безрассудный джентльмен, который может взволновать ее сердце. Нет, «любящим приключения» лорда Уэсли не назовешь.Стало быть, желать его визита — значит быть полной дурой.И тут вдруг ей показалось, что она и есть полная дура. Глава 7 Из лондонской газеты «Таймс»:«Еще несколько разъяренных отцов присоединились к охотникам за Похитителем Невест и увеличили сумму за его поимку. Теперь она достигает семи тысяч фунтов. Адам Стратон, судья округа, где было совершено последнее похищение, заявил, что удвоил усилия по поимке преступника и уверен, что ему вскоре удастся схватить Похитителя. „Я не успокоюсь, пока он не будет болтаться в петле“, — пообещал Стратон».
Эрик смотрел в окно кабинета. Теплый золотой свет солнца, сверкающий среди деревьев, и вид его конюшни вдали обычно доставляли ему удовольствие. Однако сегодня этого не случилось. Он никак не мог забыть Саманту Бриггем.Прошло три дня с тех пор, как он побывал у нее. С тех пор, как его очаровали ее честность, ум и бесхитростность, как было и во время двух других встреч. Три дня, в течение которых он так тосковал по ней, что готов был снова отправиться к Бриггемам.Пропади все пропадом! Ведь ему больше не нужно беспокоиться о ее благополучии. Никаких неприятных последствий это неудавшееся похищение не возымело. И все равно, он никак не мог выбросить ее из головы.Почему? Что так привлекло его в ней? Конечно, можно было солгать самому себе, объяснив это тем, что он чуть было не похитил эту девушку. Но лгать самому себе — занятие бесполезное.Нет, было что-то в Саманте Бриггем, что привлекало его, что именно, он и сам не знал. Она далеко не красавица, хотя сочетание слишком больших глаз и слишком полных губ увлекло его так, как никогда не увлекала классическая красота. Он повидал немало красавиц, от которых дух захватывало, но они быстро забывались. Он даже не мог вспомнить лица ни одной из них. Лицо, которое не шло у него из головы весь день и не давало уснуть ночью, не было бриллиантом чистейшей воды, оно принадлежало непритязательной деревенской барышне, к которой его неудержимо влекло. Но почему?Он налил себе немного бренди и долго смотрел на янтарную жидкость, словно мог там найти ответ на мучивший его вопрос.Положим, он находит ее заурядную внешность интересной. Приятной. Но это не объясняет его увлеченности ею. Прислонившись к столу красного дерева, он отпил немного бренди, с удовольствием ощутив, как разлилось внутри тепло. И снова перед глазами мисс Бриггем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33