Забывшись, она проговорила свой монолог на латыни. Сакс, естественно, не понял ни одного слова. Но по разъяренному лицу Мелании догадался, что она оскорбляет их. И этого было достаточно.
– А не хочешь и ты почувствовать мою руку между бедрами? – захрипел угрюмый белокурый сакс, подступая к ней вплотную.
В ответ Мелания выхватила кинжал. По сверкнувшей в глазах римлянки ярости можно было не сомневаться в серьезности ее намерений.
– Нет? – несколько озадаченно спросил белокурый сакс, отступив на шаг. – Тогда, может быть, твоя грудь хочет проверить, насколько остер мой клинок? Не бойся, я не причиню тебе особой боли, а просто осторожно зарежу, чтобы насладиться зрелищем брызжущей крови.
Мелания слегка попятилась к двери. Нет, она никогда не была трусихой. Но саксы окружили ее со всех сторон, и силы были вопиюще неравными. Что она могла бы сделать, имея в руке один нож?
– Ты так говоришь о жене Вулфреда и угрожаешь заколоть ее своим клинком? – раздался голос из-за спины Мелании.
Она оглянулась и увидела Синрика с кинжалом в руках. Никогда еще он не казался ей таким красивым.
– Мне кажется, что ты жаждешь смерти! – продолжал Синрик.
– Да ты просто дурак, – поддержал его Катред.
– Я никакой не дурак, если убиваю римлянина, как только увижу, – вскричал белокурый сакс.
– Тебе сказали, что она жена Вулфреда и находится под его защитой, – сказал Синрик. – Так что сначала подумай, а уже потом говори об убийстве. Мы же преданы Вулфреду. А он предан ей!
– Во имя наших богов, Синрик, опомнись! – раздался голос еще одного сакса. – Ведь ты выступаешь в защиту римлянки против своих единоверцев!
– Она жена Вулфреда, – возразил Болдуфф. – И здесь не о чем говорить.
Сеолмунд вышел из толпы и встал перед Меланией, загораживая ее собой от саксов Хенсы. Другие воины Вулфреда выхватили мечи, давая понять противникам, что намерены до конца защищать супругу своего командира. А Мелания стояла неподвижно, пытаясь сдержать слезы благодарности своим защитникам.
Однако заявление Болдуффа возымело действие. Хенса протолкался сквозь толпу, что-то тихо сказал своим воинам, после чего обстановка несколько разрядилась. Окружавшие Меланию саксы Хенсы отошли внутрь триклиния, что дало ей возможность увидеть наконец Сенреда, хотевшего убежать куда-то вместе с белокурым и рыжим… Знаком Мелания подозвала его:
– Если ты думаешь улизнуть от меня вместе со своими братьям и волками, то ошибаешься.
Сенред удивленно посмотрел на нее:
– Ты позвала меня, чтобы поблагодарить за защиту?
– Дурак! – ответила она со злостью.
Помощь, которую оказали ей несколько минут назад Сенред и его товарищи, действительно была достойна благодарности. Но ей ли благодарить сакса?! Они защищали ее только потому, что она была женой Вулфреда, так что пусть он их и благодарит!
Сенред улыбнулся ей и уже собирался идти, но Мелания задержала его:
– Скажи, Сенред, а ты поблагодарил Доркас за то удовольствие, которое она тебе доставляла? Или ты предоставил это сделать тем двум мерзавцам, к которым набиваешься в «братья по оружию»?
Сенред остолбенел и переспросил дрожащим голосом:
– Что ты хочешь сказать?
– Я хочу сказать, что те двое, с которыми ты только что хотел бежать, грозили изнасиловать Доркас. Грозили женщине, которая носит твоего ребенка! Понимаешь? Хотя о чем я спрашиваю?! Поскольку ты фактически первым изнасиловал Доркас, то вряд ли будешь возражать, если и твои так называемые друзья тоже насладятся ее телом! И все же она носит твоего ребенка! Вряд ли ты слишком озабочен таким обстоятельством, но ты обязан на ней жениться. – Она приставила кинжал, который держала в руках, к горлу Сенреда и добавила: – А я даже дам тебе матримониальный кинжал!
На лице Сенреда появилось выражение крайнего удивления пополам с яростью.
– Но почему же? Почему на Доркас?
– А почему бы и нет? Разве ты не жил с ней, как с женой? Или же ты не такой, как все саксы? Пойми, Сенред, у Доркас нет мужа, который мог бы ее защитить. И неужели ты воображаешь, что никто другой не тронет ее, после того как ты оказался первым?
– Где она? – спросил он.
– На кухне. Ждет, когда ты сделаешь ей предложение.
Мелания проследила, пока Сенред не скрылся за кухонной дверью, после чего повернулась к Синрику:
– Скажи, Синрик, ты не знаешь, где Вулфред?
Синрик медлил с ответом. Он подумал, что Вулфред, возможно, просто попытался сбежать от своей молодой супруги, а потому выдавать его было бы небезопасно. К тому же Синрик испытывал нешуточное беспокойство, видя кинжал в руках Мелании. Что, если…
Но Мелания поняла, о чем он думает. И тут же развеяла все сомнения:
– Если тебя беспокоит кинжал в моих руках, то я оставлю его у тебя.
Синрик облегченно вздохнул. На лице его появилась улыбка.
– Вулфред поднялся вон на ту высокую скалу, чтобы осмотреть местность.
Узнав, где Вулфред, Мелания поспешила к нему на скалу. За ней, как верный оруженосец, последовал Сеолмунд.
Вулфред действительно восседал на широком выступе скалы, как король на троне. Увидев Меланию с провожатым, он никак не приветствовал ее – ни словом, ни даже жестом, что показалось Мелании в высшей степени обидным. Как будто всю ночь он не держал ее в объятиях и не одаривал страстными поцелуями, от которых губы Мелании до сих пор продолжали гореть! И в конце концов, не сам ли он захотел сделать ее своей женой?
Или он просто решил сбежать от нее?
– Если бы ты взял на себя труд чуть задержаться в стенах дома, то убедился бы, как твои скоты, которых ты называешь союзниками, ведут себя. Сегодня утром они снова домогались Доркас, осыпая ее самыми грязными оскорблениями, – нарушила молчание Мелания. Не дождавшись ответа, если не считать брошенного в ее сторону взгляда, Мелания раздраженно добавила: – Когда же я попыталась их урезонить, они чуть было не набросились на меня!
Ответом снова было упорное молчание Вулфреда, лишь вскользь посмотревшего на Сеолмунда.
– Я уже очень серьезно предупредила Сенреда, что он должен жениться на Доркас, которая от него забеременела. И прошу тебя заставить его заключить с ней брак!
Вулфред поднял голову и несколько мгновений довольно внимательно смотрел в лицо Мелании. Затем снова перевел взгляд на расстилавшуюся внизу долину.
– Ты слышишь, что я говорю? – взорвалась Мелания, окончательно потеряв терпение.
– Конечно, слышу. Разве кто-нибудь может не слушать Меланию, когда она начинает говорить? Но мне кажется, что ты не стала бы карабкаться на такой крутой холм только для разговора со мной о Сенреде и Доркас.
– Не говори ерунды. Я действительно влезла сюда, чтобы поговорить о них.
– А я уверен, что ты просто искала меня. Потому что хотела быть со мной. – Он снова отвернулся и демонстративно вздохнул: – Я считал тебя более откровенной!
– Ты считал меня более откровенной? Ха! Не от тебя ли я постоянно слышала обвинения в неискренности и хитрости?
– Сейчас по крайней мере, несмотря на все гневные речи, в глазах у тебя горит самое откровенное плотское желание.
– Ну, знаешь, ты ведешь себя уже совсем невежливо!
На лице Вулфреда появилась слабая улыбка. Он протянул руку и, взяв ладонь Мелании, приложил ее к своим губам.
– А разве я когда-нибудь был вежливым?
Мелания не могла не согласиться, что Вулфред никогда не страдал избытком вежливости.
– Вулфред! – раздался голос Сеолмунда.
Мелания резко обернулась и увидела, что Сеолмунд показывает Вулфреду в сторону леса. Она тут же отняла ладонь от губ Вулфреда, ощущение от его горячего поцелуя прошло не сразу.
Вулфред неожиданно поднялся. Из леса вышли трое саксов. У одного из них были темные волосы, а на руке блестел серебряный браслет.
– Привет, Вулфред! – сказал он. – Привет и тебе, Сеолмунд!
– А разве моя жена не заслуживает того, чтобы ты с ней поздоровался, Зигред? – холодно ответил Вулфред.
Зигред улыбнулся и, повернувшись к Мелании, резко выбросил вперед правую руку, изображая традиционное приветствие римских патрициев:
– Хайль, римлянка!
– Ты преувеличиваешь роль ее происхождения, Зигред. Теперь она моя жена. А значит, тоже принадлежит к сакскому племени.
При других обстоятельствах Мелания стала бы протестовать. Но теперь, до боли прикусив язык, она с трудом пробормотала:
– Если ты так считаешь, то…
– Я действительно так считаю, – оборвал ее Вулфред.
– Что ты делаешь здесь, наверху? – спросил его Зигред. – Все воины собрались во дворе, перезнакомились и подружились. А ты почему-то предпочитаешь одиночество!
– Одиночество?! Или ты ослеп? Где ты видишь одиночество? – И Вулфред кивнул в сторону Мелании и Сеолмунда.
– Но они только что пришли сюда, – возразил другой подошедший сакс.
– Да, – очень холодно ответил ему Вулфред. – И ты мог узнать об этом, только если полчаса назад был в триклинии. Кстати, моя жена тоже там была! Скажи, Сеолмунд, Уалфрек действительно там присутствовал?
– Да, – кивнул Сеолмунд.
– Я надеюсь, что ты, Уалфрек, не оказался среди тех, кто был груб с моей женой? Которая, кстати, всегда отличалась изяществом манер. За что я ее очень уважаю!
– Вулфред, мы пришли сюда не ради разговоров о твоей жене, а чтобы попросить тебя вернуться с нами вниз. Пребывание в одиночестве, как тебе известно, у нас не в большом почете! – вмешался Зигред. Он с подозрением посмотрел на Меланию и добавил: – Саксы не сторонятся общества своих единоверцев!
– Даже если они только что увидели друг друга? – саркастически улыбнулся Вулфред. – Ты же знаешь, что говоришь неправду! Вот моя жена. И я предпочитаю ее общество тому, которое собралось внизу. Понятно?
– Но она тоже была там, и…
– Она была там, потому что утешала бедную женщину, которую оскорбили грязным действием и бранными словами те саксы, которые пришли сюда вместе с тобой. Место, где вы теперь располагаетесь, я завоевал в бою. И всех людей, живших здесь раньше, тоже подчинил себе. Делиться всем приобретенным мною с вами я не намерен. Понял?
Зигред утвердительно кинул.
– Хорошо, что ты понял. А раз так, то возвращайся со своими двумя приятелями вниз, в мой дом. И скажи там всем остальным, чтобы спокойно пользовались моим гостеприимством.
Уалфрек, Зигред и пришедший с ними сакс молча повернулись и стали спускаться по склону холма к дому. Когда они исчезли из вида, Мелания с иронией посмотрела на Вулфреда:
– Неужели у саксов именно так понимают дружбу? Тогда весь ваш мир населен одними врагами!
Сеолмунд, желая оставить супругов наедине, юркнул в кусты. Вулфред же с удивлением посмотрел на Меланию. Такой он еще не видел свою жену. Обычно в ее глазах горели негодование, порой – страсть или, наоборот, отвращение. Сейчас же в них было нечто совсем другое. Но что? Сожаление? Нежность? Или…
– Если они кого-то в чем-то подозревают, то только не меня! Но ты права: мои отношения с ними действительно натянуты почти до предела. Надеюсь, со временем все образуется.
– Твои неприятности возникли из-за меня? – спросила Мелания, глядя ему в глаза.
Вулфред подошел к ней и обнял:
– Ты римлянка, а живешь среди саксов. Они тебе никогда этого не простят. И мне тоже…
Итак, у него неприятности из-за нее. Только потому, что она римлянка! А они ненавидят римлян. Всех, без исключения! Но ведь куда больше, чем они, Рим должен ненавидеть Вулфред. У него, есть основания для ненависти… Он же встал на ее защиту против своих же единоверцев. В ущерб себе…
Страшная тоска сжала ее сердце. Мелания впервые в жизни видела, как из-за нее страдает другой человек. Но что она могла сделать? Только перестать быть римлянкой, что невозможно. И как странно: сейчас, оказавшись среди саксов, Мелания ощущала себя римлянкой больше, чем когда-либо раньше. Но впервые в жизни римское происхождение не вызывало у нее чувства гордости…
– Извини меня, – прошептала Мелания, прижимаясь лицом к груди Вулфреда. Сама того не сознавая, она просила у него прощения за то, что родилась римлянкой.
Мелания приподнялась на цыпочки и поцеловала его в горло. Вулфред усмехнулся:
– Примеряешь, куда будет лучше вонзить свой кинжал?
Мелания улыбнулась и тихо сказала:
– Очень высоко. Я не дотянусь. Надо будет придумать еще что-нибудь.
Она обвила руками его талию и снова уткнулась носом в грудь. Ей был приятен его запах…
Вулфред поднял Меланию за локти и поцеловал. Она почувствовала тепло его широких ладоней и мягких губ. Ей стало уютно и очень спокойно. Мелания подумала: как получилось, что теперь она не может и минуты прожить без этого человека? Ведь всю короткую жизнь Мелании постоянно внушали, что она должна ненавидеть саксов. А Вулфред как раз и был саксом! Но ей все время хотелось видеть его, слышать его голос, быть рядом и говорить с ним. Мелания должна была признаться себе, что теперь смотрела на него другими глазами. Для нее он больше не был саксом, а просто – Вулфредом…
Но как теперь ей относиться к Маркусу? Она забывала его только в страстных объятиях Вулфреда. Все остальное время образ Маркуса неотступно преследовал ее…
Она вдруг подумала, что стоит и обнимает Вулфреда на голом склоне холма и прячущийся совсем рядом Маркус, которому Мелания обещала к вечеру принести еду с одеждой, может легко их увидеть. Она прервала поцелуй и, слегка оттолкнув Вулфреда, сказала:
– Я должна идти!
– Никуда ты не должна идти, – улыбнулся Вулфред.
Мелания посмотрела на него. Почему он так притягивает ее к себе? Зачем у него такая аппетитная и полная нижняя губа? Право, лучше бы он оставался грязным и грубым, как в те первые дни!
– Я должна идти! – повторила Мелания. – Мне надо еще переделать кучу дел! Да и у тебя, уверена, тоже таковые есть!
– Пожалуйста, делай их, но я пойду с тобой.
– Ты не должен со мной идти!
Действительно, как она сможет принести Маркусу обещанное, если по пятам шествует Вулфред?!
– И все же я пойду! – настаивал он.
Мелания повернулась и бросилась вниз по тропинке, надеясь убежать от Вулфреда. Но тот ни на шаг не отставал от нее.
Мелания была в панике. Почему Вулфред так настойчив?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26