OCR Angelbooks
«Сгорая от любви»: АСТ; Москва; 2004
ISBN 5-17-021555-Х
Аннотация
Римляне, с которыми он сражался без страха и упрека, называли его ВАРВАРОМ И УБИЙЦЕЙ…
Братья по оружию, знавшие его отвагу и мужество, называли ВЕЛИКИМ ГЕРОЕМ…
Но еще ни одной женщине не удалось назвать его СУПРУГОМ!
Ни одной – пока отважный светловолосый сакс не повстречал наконец девушку, которая стала его судьбой, – прекрасную римлянку, способную внушить не только ПЛАМЕННОЕ ЖЕЛАНИЕ, но и ПОДЛИННУЮ, страстную и чистую ЛЮБОВЬ!
Клаудиа Дэйн
Сгорая от любви
Глава 1
Мелания попыталась пошевелить правой ногой, чтобы ослабить судороги, но ударилась коленом о грубую поверхность вымазанной глиной стены. Непроизвольно она протянула руку, чтобы почесать ушибленное место, но острые костяшки пальцев вклинились между ребрами, фактически лишив ее возможности дышать.
Мелания отдернула руку, содрав кожу с тыльной стороны ладони. Тесная печь для обжигания гипса, в которую она попала, согреть не могла. Через дымоход до Мелании доносились незнакомые звуки – какое-то шарканье по полу находящегося вверху зала и потрескивание горящих дров. Она невольно подумала о том, как приятно было бы погреться сейчас перед собственным камином, ведь она была практически рядом с ним. В ее собственном доме. И отблески его огня, наверное, согревали зал не меньше, чем само пламя.
В печи же, где она находилась, царили нестерпимый холод и непроглядная тьма…
Ее отец был мертв. Это она знала. Мелания слышала громкий гортанный крик, подобный вою волчьей стаи, значит, саксы одержали победу. А победив, они всегда убивали, соблюдая свои традиции.
Интересно, сейчас ночь? Вполне возможно. Саксы напали на закате, когда день уже начал клониться к вечеру. Сейчас скорее всего было темно. А может быть, приближается утро и вместо тьмы наступили предрассветные сумерки?
Мелания потеряла счет времени. Она лишь ощутила, как бушевавший в ней огонь злобной ярости постепенно сменился холодным стремлением к мести. Обуреваемая гордостью, она думала, что они никогда не одержат победы над ней и не покорят в ее лице Рим! Спрятать же ее в печи решил отец. Пусть они думают, что победили! Мелания обманула саксов. А они и не заметили. Глупые варвары! Они двинутся дальше и нападут на какое-нибудь бедное селение или город, с жителями которых будут, как всегда, беспощадны. Тем временем Мелания покинет свое убежище и вернется к привычной жизни. Конечно, ее дому варвары причинили огромный ущерб. Они не могли обойтись без того, чтобы не разгромить все в доме, только из-за своего собственного слабоумия. Что ж, пусть так! Она все здесь перестроит. И главное – укрепит! Превратит дом в неприступную крепость. Пусть тогда сунутся сюда еще раз!
Но сначала они должны уйти…
Катред бросил, в камин еще один библиотечный свиток. Удовольствие от горящего пергамента он получил небольшое, то ли дело крупные книги, от которых огонь сильный и манящий, но они уже все сгорели и рукописи тоже.
– Здесь со всем покончено, – сказал он. – Пойдем дальше!
– Для тебя, возможно, и покончено, но не для Вулфреда, – усмехнулся Сенред.
– А я говорю, что покончено! Здесь уже ничего не осталось, что можно было бы уничтожить. Я хочу получить удовольствие, от уничтожения всего на островке, прежде чем вернусь домой!
– Ты абсолютно лишен способности развлекаться, Катред! – рассмеялся Сенред. – Тебе непременно надо везде устроить погром! Неужели не существует никаких других удовольствий?
– Не существует! – коротко ответил Катред.
– Слышишь? – откликнулся Болдуфф. – Он говорит, что не существует! И все же я попытался убедить его, что не меньшее удовольствие можно получить от женщины. Стоит только приучить себя относиться к ней как к противнику на поле боя. У каждой женщины тоже есть свои способы защиты, которые надо научиться преодолевать, неразведанные уголки и секреты, которые необходимо узнать, тайники, которые требуется раскрыть. Поверь мне, женщина может доставить мужчине много наслаждений, прежде чем устанет и выдохнется.
– Я люблю сражения! – с гордостью объявил Катред.
– Да, ты их любишь, – согласился Болдуфф. – Впрочем, так же как и я! И все же женщины дают большее удовлетворение.
– Но сражения не могут продолжаться бесконечно, – заметил Сенред.
– Здесь, во всяком случае, сражение закончилось, – отозвался Катред. – Теперь надо пойти туда, где оно еще может произойти.
– Мы останемся здесь, пока Вулфред не прикажет нам двигаться дальше, – возразил Синрик.
– Конечно, – согласился Катред. – Но почему мы должны здесь задерживаться? Ведь сражение выиграно, Противник уничтожен.
– Потому что Вулфред не уверен, – сказал Синрик, – что все наши враги мертвы. Он все больше склоняется к тому, что где-то здесь прячется женщина – хозяйка дома, римлянка. И Вулфред не успокоится, пока она не обнаружит себя и не заставит просить пощады!
– Он пощадит ее? – неуверенно спросил Сенред.
– Я не сказал, что он ее пощадит. Вулфред хочет увидеть ее унижение перед казнью.
– Наступить ногой на горло римлянина для меня – наивысшее наслаждение! – раздался голос.
В библиотеку вошел Вулфред.
В правой руке он держал богато отделанный женский гребень, а в левой – коробочку с пудрой. Да, где-то рядом пряталась женщина. И принесенные им предметы были тому доказательством. Оставалось только найти ее. Он еще ни разу не позволил ускользнуть ни одной своей римской жертве. И то, что сейчас речь шла о женщине, Вулфреда нимало не смущало. Главное – она была римлянкой!
В библиотеку бесшумно вошел Сеолмунд, тащивший за шиворот раба, судя по внешности – грека. Не говоря ни слова, он бросил его к ногам Вулфреда.
– Как твое имя? – спросил Вулфред на очень плохой латыни.
Раб был среднего роста, он испуганно смотрел на стоявшего перед ним колосса.
– Терас.
Вулфред кивнул: имя было действительно греческим.
– Чем занимаешься?
Терас нервно глотнул, пытаясь заставить себя ровно дышать. Вулфред внимательно следил за ним. Он понимал, что раб напуган до полусмерти и старается скрыть свой испуг.
– Я был компаньоном здешнего хозяина, а также помогал ему в…
– Говори медленнее, – оборвал его Вулфред, совсем плохо воспринимавший латынь на слух.
– Я был компаньоном. То есть помощником.
– Рабом, – поправил Вулфред.
Раб утвердительно кивнул:
– Да, рабом.
– Твой хозяин, римлянин, умер, – сказал Вулфред.
Терас снова кивнул.
– А женщина спряталась?
Раб побледнел, но молчал.
– Я спрашиваю о женщине-римлянке. Его жене или дочери. Где она?
– Женщины не было, – пробормотал раб.
Но Вулфред знал, что женщина была. Он подсознательно чувствовал ее присутствие. Чувствовал кожей. Она была где-то совсем рядом. Но где?
В комнате, отделанной кафелем и имеющей расставленные по стенам простые деревянные полки для свитков рукописей, спрятаться было негде.
– Говори, – приказал Вулфред рабу. – Говори! Твоя жизнь в моих руках!
Грек опустил взгляд, ожидая смертельного удара. Но все же в глазах его было еще что-то. Он упорно смотрел вниз. И Вулфред все понял.
В середине комнаты в полу было проделано довольно широкое вентиляционное отверстие, закрытое сверху железной решеткой. Великолепное убежище для римлянки! Хотя ей и приходится там ползать в грязи, подобно крысе или змее!
– Иди! – приказал Вулфред греку.
Сакские воины молча стояли и смотрели на люк, начиная что-то понимать. По знаку Вулфреда они так же молча вышли из комнаты и окружили дом. Каждый уже знал, что Вулфред обнаружил в задней части стены жилища скрытую топку, уходящую в подвальную часть здания под печь для обжига гипса. Стенки топки были холодными, а золу, видимо, недавно вымели.
На лице Вулфреда появилась зловещая улыбка. Знаком он подозвал двух воинов:
– Разожгите огонь в топке.
Глава 2
Нападай, грабь и убивай…
Таков был их лозунг. Они никогда не останавливались. Никогда. Но на этот раз сделали исключение. Потому, что здесь была римлянка, которая ускользнула от них. Она спряталась, уверенная, что после победы они надолго здесь не задержатся. И была уверена, что предвидит каждый их следующий шаг.
Но саксы всегда были непредсказуемы, они никогда не поступали лак, как от них ожидали. Так случилось и теперь, несмотря на все расчеты римлянки.
Вулфред не стал себя утруждать наблюдением за разжиганием огня в топке. Большинство воинов и находившихся в доме рабов в ужасе застыли. Они задыхались от душившего их дыма. О, он мог почувствовать их муки и не будучи свидетелем! Вулфред хищно улыбнулся при мысли, что все они думают, будто в последний момент он все же пощадит пленницу.
Его рука непроизвольно легла на рукоятку меча. Не может быть пощады римлянке от саксов! Ничто не спасет ее от огня! Она умрет, запеченная в своей же духовке, если не будет умолять об освобождении из огненной могилы, чтобы погибнуть от его меча. Но так или иначе – женщина умрет! Потому что она римлянка…
Ему придется не долго ждать, когда она взвоет и начнет отчаянно вопить, как не долго ждать и полной победы над этим небольшим городком, совсем недавно насквозь пропитанным римским духом…
Мелания услышала треск огня еще до того, как голыми пятками почувствовала нагревающийся пол. И сразу же поняла, что происходит. Значит, им все же удалось обнаружить ее тайное убежище! А теперь они намерены выкурить ее из тесного кокона печи. Они преградили ей путь к бегству огнем, который неумолимо разогревает печь. И возможно, ждут от нее криков о помощи или мольбы об освобождении и пощаде. Мелания хладнокровно улыбнулась, несмотря на жар, становившийся уже почти нестерпимым.
Ей ли просить пощады у саксов!..
Но если она здесь останется, то раскаленные стены, потолок и пол печи убьют ее. И тайное убежище, прикрытое сверху железной решеткой-отдушиной, станет ее могилой. Мелания вздохнула всей грудью, насколько ей позволяли узкие стены печи.
Однако ведь бывали могилы и еще хуже…
По крайней мере, она умрет, избежав прикосновения их грязных рук! Мерзкие саксы не получат удовольствия видеть ее валяющейся в крови у их ног!
Но все же она умрет…
Умрет…
Вопрос теперь заключался лишь в том, какой смертью… И все же во всех случаях она предпочла бы умереть не от рук саксов…
Мелания наклонилась вперед, погрузив ногти в мягкую глину стен печи. Да, она должна умереть! Но через отдушину в потолке проникал свет. И она, несмотря на всю свою смелость, все же не хотела закончить жизнь в темноте…
Вулфред нетерпеливо ходил вокруг отдушины, и по мере проникновения в комнату жара от нагревавшейся внизу печи его шаги ускорялись.
– Подбавьте дров! – громко приказал он. – Живее! Разожгите огонь так, чтобы она выскочила из своей дыры.
Синрик поспешно выбежал из комнаты передать приказ Вулфреда, который воины могли не услышать, хотя его громовой голос вряд ли оставлял на сей счет какие-либо сомнения. Вулфред редко бывал в таком бешенстве, как сейчас. Причиной стала римлянка с ее глупым упрямством. Ведь попроси она хоть раз о помощи, то тут же оказалась бы в полной безопасности и могла бы дышать прохладным, свежим воздухом.
Решетка над отдушиной лежала на кафеле, к которому была примазана простой штукатуркой. Вулфреду ничего бы не стоило вырвать ее из пола. А сама отдушина была достаточно широкой, чтобы женщина могла пролезть через нее. Пусть даже с трудом. Да он бы сам помог ей! Только бы она открыла наконец рот и закричала, умоляя о пощаде. Так бы сделал любой нормальный римлянин!
Вращая бедрами, Мелания понемногу поднималась вверх, пока не оказалась совсем около отдушины. Здесь было чуть прохладнее и значительно светлее. Жар наплывал снизу волнами, сопровождаемый треском горящих в топке дров. Казалось, он высасывал из воздуха всю влагу и делал его непригодным для дыхания. Он обволакивал Меланию. Ее глаза высохли, лишив веки возможности мигать. А раскаленный воздух грозил вот-вот сжечь легкие.
Скоро она умрет. Умрет достойной и гордой смертью. Не дав прикоснуться к себе рукам врагов. Рукам бесчеловечных, гнусных саксов. Ее тело не будет растерзано. Ее глаза больше не увидят омерзительных варваров, которые ее убьют. Она уйдет из жизни такой же неоскверненной, какой только и должна быть убитая честная женщина.
Она неминуемо должна умереть! Каждая новая волна нестерпимого жара не оставляла никаких сомнений. Но Мелания хотела, чтобы смерть была безболезненной и по возможности без чьих-то посторонних глаз. Как раз там, где она и находилась!
Однако больше всего сейчас ей хотелось, чтобы тот, кто отдал приказание о ее убийстве, не почувствовал себя победителем. И если она умрет здесь, то он никогда не будет до конца уверен, что сам смог убить ее. Только тогда она станет победительницей…
Вулфред не помнил, испытывал ли он когда-либо подобный жар. Горячий воздух обволакивал и крепко сжимал его, как удав, высасывая все, даже память.
Сорвав с себя плащ и бросив его на пол, Вулфред подошел к отдушине. Обнаженный по пояс, он стоял, нагнувшись к самому отверстию и внимательно вглядывался в царившую под полом абсолютную темноту, стараясь что-либо рассмотреть.
«Как она может такое выдерживать? – думал Вулфред. – Или она уже мертва? Умерла, не произнеся ни слова мольбы об освобождении? Невозможно!»
Подойдя к прикрепленному к стене горящему подсвечнику, он снял его и, встав на колени перед отдушиной, опустил туда свечу, пытаясь немного разогнать темноту и увидеть хоть что-нибудь…
…Из тьмы пышущего жаром подземелья на него смотрели два горящих ненавистью глаза.
Ни рыданий, ни истеричного крика, ни мольбы о пощаде…
Невозможно!
Но может быть, там пряталась вовсе не женщина? И уж конечно, не женщина, принадлежащая к побежденной расе!
Он с растущей злобой вглядывался в смотревшие на него глаза. Потом на мгновение отклонился и сделал их обладательнице знак подняться через отдушину. Ответом была все та же звериная ненависть во взгляде. Женщина смотрела на него, ни разу не моргнув.
Жар тем временем стал совершенно непереносимым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26