Дениз Домнинг: «Раскаленная стужа»

Дениз Домнинг
Раскаленная стужа



OCR & SpellCheck: Lady Vera
«Раскаленная стужа»: Центр-2000; Москва; 1994

ISBN 5-7635-0007-5 Аннотация В отрочестве леди Ровену обучили многому, но не тому, как стать женой могущественного лорда. Они встретились лишь в день свадьбы, и она поклялась никогда не подчиняться этому мрачному и загадочному рыцарю, внешне изысканная галантность манер которого лишь немного уступала его надменной заносчивой грубости. Его богатейшие поместья и его постель нуждались в хозяйке, и лорд Грэстан знал, что эта воспитанная в монастыре красавица принесет ему приданое, от которого нельзя отказываться. Но тепло, принесенное ее прикосновением, заставило его вспомнить, что он уже раз был обманут женщиной, и остерегаться повторения одурачивания. Он решил после первой пылкой брачной ночи отправиться на войну, подавляя в себе пламя желания и горечь страсти, бушевавшей в его крови. Но омут предательства затягивал молодоженов, смертельная опасность маячила на горизонте. Дениз ДомнингРаскалённая стужа ПРОЛОГ Сетования монахинь эхом отдавались от высоких каменных стен монастыря, тронутых розовым заревом рассвета. Эти привычные звуки плыли в холодном февральском воздухе, обвевая все, к чему они прикасались, словно сладким дымом. Это действовало умиротворяюще на вооруженных мужчин, сидящих на боевых конях и ожидающих во внутреннем дворе.Вдруг страшный крик потряс уединенную обитель.– Нет, вы не смеете! – пронзительно кричала женщина. – Помогите! На помощь!Двери церкви распахнулись, и лошади нервно затанцевали, заставляя своих хозяев изрыгать проклятья и прилагать немало усилий, чтобы сдерживать их. Перепуганные монахини и полумертвые от страха служители заполнили двор.Рыцарь в доспехах пробился через толпу, таща за собой невысокую женщину в монашеском облачении, которая руками и ногами пыталась освободиться от него. Настоятельница монастыря бросилась к рыцарю.– Вы не можете так поступить с ней. Не забирайте ее от меня! Не сейчас! Умоляю…Нимало не смущаясь, рыцарь продолжал тащить свою пленницу, не обращая внимания на мольбы. Обитатели монастыря полукругом выстроились позади матери-настоятельницы. Пленница сопротивлялась, несмотря на безнадежность своего положения. Ее глаза расширились, а лицо посерело от страха.– Вы должны остановить их, моя госпожа, – наконец взмолилась она. – Сделайте что-нибудь!При этих словах рыцарь ударил ее. Она безвольно повисла на его руках, он обернулся к аббатисе.– Вещи, принадлежащие моей дочери, должны быть высланы ко мне в Бенфилд сегодня же. Я не буду их дожидаться.– Что я могу сделать? – Слезы оставили светлые дорожки на смуглых щеках матери-настоятельницы. – Кто-нибудь, помогите же, – с отчаянием бросила она стоящим позади нее.Несколько мужчин из служителей отважились было ступить на полшага вперед, но остановились, когда рыцарь схватился за рукоятку меча. Это был монастырь, а не крепость. Здесь некому было бросить вызов готовому к схватке воину.Девушка застонала, когда рыцарь передал ее одному из своих всадников. Пленница слабо ударила его, но он даже не заметил этого.– Заплатишь жизнью, если отпустишь ее, – предупредил рыцарь молодого воина, и мгновение спустя он уже сидел верхом на своем скакуне.Мать-настоятельница опустилась на колени в холодную грязь.– Да пребудет Бог с тобою, моя маленькая Рен. Не дай им погубить себя. Никогда не забывай…Все, что говорила дальше аббатиса, никто уже не слышал: рыцарь пришпорил коня и остальные последовали за ним. Под мощными копытами лошадей взметнулись черные комья земли, рассыпавшись грязной неровной дорожкой вдоль каменной ограды монастыря. Глава первая Ровена из Бенфилда безучастно смотрела прямо перед собой. Девушка, казалось, не обращала внимания ни на неровные скачки бегущей рысью лошади, ни на боль от сжимающих ее словно тиски рук всадника. Жгучий ветер вырывал темные пряди волос из-под ее белого платка и проникал даже через толстую серую шерсть монашеской одежды. Он щипал ее лицо, пока бледная кожа не покраснела и не стала гореть.Отец забрал у Ровены накидку, чтобы та из-за холода даже не могла и подумать о побеге. Но не холод мучил ее. Глубоко под своим ледяным безразличием она старалась унять свои терзания. Отец лишил ее больше, чем накидки, он разрушил все ее надежды и мечты.Хотя дом в Бенфилде находился всего в десяти милях от аббатства, их разделяла целая пропасть. Как можно сравнивать зажиточную, упорядоченную безмятежность монастыря с ужасающей бедностью места, где она родилась!Всадники промчались мимо деревенских лачуг, распугивая крестьян, кур и гусей. Древние ворота в разрушающейся оборонительной стене вокруг главной башни были отворены, и они, не сбавляя скорости, буквально влетели в них.Помещичий дом представлял собой простое деревянное строение, поблекшее от времени и неухоженности, примыкавшее к приземистой каменной башне, поросшей мхом. Усадьба, хлев, сараи, конюшня, даже голубятня – все они были покрыты одинаковыми соломенными крышами, местами тронутыми плесенью. Во всем чувствовалась страшная запущенность, а в воздухе стоял отвратительный запах давно не чищенных отхожих мест. Во дворе копошились слуги. Они не знали языка своих хозяев-норманнов, а говорили на своем гортанном английском, занимаясь торопливыми приготовлениями к свадьбе дочери лорда Бенфилда.К ее свадьбе! Ровена взглянула на открытое всем ветрам ледяное синее небо. Одинокий ястреб, выслеживающий добычу, парил высоко над землей. Она не могла позавидовать этой свободной птице. Ей никто не мог помочь, ей уже не на что было надеяться.Лорд Бенфилд спешился и, твердо сжав руку дочери, рывками потащил в дом.Может быть, ей и не на что надеяться, но нет такого человека, который заставил бы ее идти на заклание. Она старалась оторвать от себя цепкие пальцы отца и отчаянно сопротивлялась, при этом ее туфли скользили по свежему тростнику, разостланному на твердом земляном полу. Когда лорд Бенфилд силой тянул ее мимо столов с льняными скатертями, стоявших вокруг большого открытого очага, девушка хваталась за скамьи, корзины, чаши – за все, что попадалось ей на пути. Собаки лаяли и рычали, а слуги разбегались в поисках укромных местечек, откуда они могли бы без помех наблюдать за происходящим. Лорд Бенфилд неотвратимо приближал Ровену к двери в черной стене.– Остановитесь! – наконец воскликнула она, нарушая молчание. – Я не двинусь дальше, пока не узнаю, что вы хотите от меня.Лорд Бенфилд, обернувшись, грозно посмотрел на свою дочь.– Замолчи, девчонка, – прорычал он, – а не то снова попробуешь моего кулака.Она машинально подняла руку к лицу и потерла уже проступивший синяк на скуле. Ее глаза сузились. Твердым голосом Ровена спросила:– Почему?– Почему, почему, – передразнил он. – Тебе мало того, что я нашел тебе в мужья могущественного, богатого лорда с владениями? Ему все равно, что ты переросла, главное – ты еще можешь иметь детей!– Как приятно, – огрызнулась Ровена. – Ему известно, что я бесприданница? Или вы еще не сообщили ему эту новость?– Девочка, ты унаследовала все имущество своего деда по материнской линии.– Все? Я? – в величайшем изумлении воскликнула она. – А как же Филиппа?– Филиппа? – Смех отца был странным и неожиданно визгливым. – Ее муж может оставить себе то, что она взяла с собой, когда они поженились. Тебе отходит все остальное.– Если у моей матери было наследство, то она позаботилась бы о том, чтобы я ничего не получила, а все отошло бы ее любимице. Как вы можете отдать мне то, что принадлежит Филиппе?– Твоя мать не может ничего наследовать, воля отца запрещает ей прикасаться к чему бы то ни было из его имущества.Лорд Бенфилд замолчал, по-видимому смакуя мысль о таком унижении своей жены.– Есть еще кое-что, – сказала она твердо, в ее голосе прозвучали повелительные нотки. – Расскажите мне, почему эти владения не разделены между мной и моей сестрой? И почему я не могу взять то, что мне принадлежит, чтобы купить себе место в монастыре? Почему я должна выходить замуж?– Не говори со мной таким тоном, дрянная девчонка.Отец снова поднял кулак.Ровена только отмахнулась от него.– Да бросьте вы ваши угрозы! Я не ребенок, чтобы меня пугать. Мне уже двадцать один год! Если вы изобьете меня до бесчувствия, то не причините большего вреда, чем уже сделали.– Как ты смеешь? – выдохнул он.Ровена оборвала его, прежде чем он смог продолжать.– Да, смею, потому что я уже мертва. Отец, эта свадьба непременно убьет меня, как летний зной иссушает весенний цветок. А теперь, – продолжала она, – вы скажете мне, почему я оказалась единственной наследницей?– Подумать только, и я пожалел тебя, – с трудом выговорил лорд Бенфилд.– Пожалел меня? – Она задохнулась от гнева. – Если такова ваша жалость, да смилуется Бог над моей душой. Отец, выдержит ли ваша гордость такой удар, если мой будущий муж проклянет вас за то, что вы сделали с ним?– Как так? О чем ты говоришь? – ухмыльнулся он. – Передо мной стоит девица, которая, даже облаченная в грубую монастырскую одежду, достаточно миловидна и хорошо сложена, чтобы вскружить голову любому мужчине. В чем твой недостаток?– В этом, отец, – ответила она, дотронувшись до виска тонким пальцем. – Здесь. Я не смела мечтать о браке, потому что Филиппа была старшей дочерью. Разве сейчас, в год 1194 от рождения Господа нашего, вторая дочь не обязана постричься в монахини? Но я не отчаивалась! Я научилась читать, писать и подсчитывать колонки цифр, предвидя, что когда монастырь станет моей жизнью, я буду занимать более высокое положение, чем простая монахиня. Гордость – мой грех потому, что я жаждала власти, которую церковь могла дать мне. В конце концов я смирилась и прикусывала себе язык, когда монахини насмехались надо мной, потому что вы все равно не позволили бы мне дать обет. Я терпеливо ждала своего времени, потому что знала… – Она сглотнула, а потом разом потеряла все свое притворное спокойствие. – А сейчас, – крикнула она, – вы отрываете меня от всего того, о чем я мечтала, и заявляете, что это из жалости ко мне! Я говорю, что вы лжете. Почему вы так поступаете? Я хочу знать, почему?– О, избавь меня от своей злобы. – Отец улыбнулся жесткой улыбкой. – Что бы ты ни говорила, это не помешает твоей свадьбе.Ровена не могла больше сдерживать себя.– Будьте вы прокляты! – Она ударила его, но руки Ровены натолкнулись на металлические доспехи. – Убейте, убейте меня теперь же – и покончим с этим! Лучше мне умереть, чем стать женой нелюбимого мужчины. Лучше умереть, чем быть вашей наследницей. Будьте вы прокляты, прокляты! – бушевала она, схватив за плащ, как будто могла принудить отца изменить свое решение. – Скажите мне, почему?Лорд Бенфилд отступил от дочери на расстояние вытянутой руки.– Потому что, – сказал он искаженным от ярости голосом, – потому что Филиппа – незаконная дочь твоей матери. Ха!.. – Он откинул голову и расхохотался. – В конце концов тайное становится явным. Старик умер, и больше нет причин, чтобы скрывать правду.Его улыбка была холодной и жестокой.– Филиппа – чужое отродье, и я не признавал ее, когда женился на твоей матери. Она не имеет права наследования. Ты, – сказал он с изменившемся выражением на лице, – мой единственный законный ребенок.Он повернулся на каблуках и потащил Ровену к дальней стене зала. В этой стене была дверь, единственная дверь с замком. Это была собственная спальня лорда Бенфилда. Он втолкнул дочь туда, будто она была для него не больше, чем сноп пшеницы, и захлопнул дверь. Ключ заскрипел в заржавленном замке.Оглушенная, Ровена несколько мгновений лежала на сухом пыльном тростнике, Обычай настилать на пол тростник, рогоз или аир для предохранения его от грязи существовал во многих странах. (Здесь и далее прим. перев.)

потом резко вскочила на ноги. Не веря словам отца, она бросилась, на тяжелую дверь, но разбила лишь руки в кровь, и вдруг ярость ее исчезла. В полной безнадежности она опустилась на пол и дала волю своим чувствам.Ровена не помнила, часы или минуты прошли с тех пор, как она здесь очутилась. Снаружи раздались стук копыт, позвякивание упряжи и хриплые голоса мужчин. Она с тревогой прислушалась. Кто-то приехал, наверняка ее жених. Глаза защипало, но девушка не стала плакать. Слезы не сделают ее свободной и не помешают свадьбе. Она все-таки всхлипнула и тяжело вздохнула.– Довольно! – сказала она себе. – Нельзя потакать своим слабостям и жалеть себя. Это истощает энергию, но не может решить проблему.В стене было узкое окно, прикрытое простым деревянным ставнем. Ровена оттолкнула доску, чтобы открыть тонкую полоску неба и позволить дневному свету пробраться мимо нее и изгнать тяжелые тени из пыльных углов. Ровена поняла, что было уже добрых три часа пополудни.Значит, прошло уже несколько часов, как она была заперта здесь, не получив ни кружки эля, ни ломтя хлеба. Она глубоко вздохнула. Февраль в этом году выдался суровый, и неподвижный леденящий воздух остудил ее горячую голову.Она еще раз оглядела комнату. Личная комната хозяина с камином в углу была немногим больше, чем кладовая. Ни соломенные циновки, ни вышитые драпировки не могли удержать проникающий в комнату зимний холод. Единственный сундук притулился рядом с одиноким креслом. Одна только деталь указывала, что это была не монашеская келья, – большая кровать, занимавшая значительную часть комнаты.Толстые, завивающиеся спиралью столбы поднимались от четырех углов, чтобы поддерживать деревянный навес с тяжелым пологом. Отдернутый к углам кровати, полог приоткрывал мягкие тюфяки и толстые одеяла, заполнявшие его темное нутро, похожее на пещеру.Застонал замок. Ровена обернулась. Вошла женщина с корзиной. Ростом посетительница была не выше ее, с каштановыми волосами, заплетенными в толстую косу, скрытую домотканым платком. Простая одежда зеленого и серого цветов облегала ее по-девичьи стройную фигуру. Черты лица женщины были красивы, но печаль оставила глубокий след возле рта, а взгляд зеленых глаз казался унылым и безжизненным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39