Не сердись на меня.
До чего бессмысленными казались эти вопросы, едва проникавшие в ее воспаленный мозг!
— Позволь мне почувствовать тебя в себе еще один раз… на прощание, — едва слышно попросила она. — Пожалуйста…
Ему следовало бы не слушать ее, потребовать, чтобы они немедленно покинули это место, но какой мужчина смог бы устоять перед этим откровенным призывом?
— Только раз, — предупредил он. — Дитер может вернуться.
— Я буду так тебе благодарна, — продолжала она, безразличная к его увещеваниям. — Смотря, я истекаю соком. И так хочу тебя!
Крохотная струйка жемчужно-белой жидкости поползла по внутренней стороне ее бедра. Макс глубоко вздохнул.
— Ты понимаешь, что мы не можем здесь долго оставаться?
— Как скажешь. Я сделаю все, как ты скажешь.
Перед глазами Макса пронесся вихрь самых непристойно-сладострастных картин, но он был слишком благороден, чтобы играть ее репутацией, и не такой уж новичок в игре, чтобы сгорать от нетерпения.
Зато она не могла ждать.
Поэтому он подошел к ней, опустился на колени и, разведя ее бедра шире, медленно раскрыл скользкие складки ее лона. Его пальцы проникли внутрь, но, когда он наклонился, Кристина остановила его, потянув за волосы и подняв голову:
— Что ты делаешь?
Он отнял руки.
— Заставляю тебя кончить.
— Но так нельзя… я… ты не можешь…
— Как хочешь. — Он слегка отодвинулся, словно желая встать. — Нам и без того пора.
— Я не об этом.
Она не отпускала его, по-прежнему вцепившись в волосы.
— Просто я никогда…
— Это оргазм, дорогая. Тебе понравится…
— Не мог бы ты…
— Так быстрее.
Макс разжал ее пальцы и нежно поцеловал.
— Доверься мне, — прошептал он, кладя ее ладони себе на плечи. — Теперь держись.
Держаться? Разве может она управлять своими желаниями?
Раскрасневшаяся Кристина дрожала, задыхалась, и, если сама она не знала, как близка к разрядке, Макс видел все.
Его пальцы обдавали прохладой ее пылающую плоть, и, когда он притронулся к влажной расщелине, она содрогнулась, сжимаясь при малейшем прикосновении. В ушах звучали строгие наставления матери о приличиях, скромности и достойных манерах. Почувствовав, как она напряглась, он поднял голову:
— Здесь только мы, мы вдвоем, и я отведаю вкус твоей сладкой киски, хочешь ты этого или нет.
Сгорая от стыда за свое распутство, за его уговоры, она зажмурилась:
— Нет…
Бесплодный, напрасный протест, вероятно, дань материнским предостережениям.
— Но тебе нравится, когда я дотрагиваюсь… здесь… и здесь…
И, наклонившись, он осторожно лизнул набухшую горошинку плоти. Кристина изогнулась и едва подавила вопль, не в силах противостоять взметнувшейся волне желания.
— А теперь, если пообещаешь не кричать, я заставлю тебя кончить дважды.
Раскрыв створки ее лона еще шире, он обвел пальцем пульсирующий скользкий бугорок.
— А если будешь хорошей и послушной, обещаю поиметь тебя в экипаже, как только мы уедем отсюда.
Сунув два пальца в ее узкий грот, онприжал ладонь к клитору и медленно повернул.
Кристина застонала, когда первая рябь наслаждения сотрясла ее плоть.
— Помни, ты не можешькричать…
Он почти ощущал, как пронзает ее оргазм, и, подавшись вперед, опустил голову, втянул в рот тугой, подрагивающий узелок и стал сосать.
Она честно пыталась держать губы сомкнутыми все то время, когда экстаз захлестывал ее живот, бедра, ноющее лоно, там, где шевелились язык и губы маркиза. Но он продолжал сосать, и неодолимое блаженство поднималось выше, выше и выше… предательское… неумолимое, могучее. И она лишилась разума. Даже угроза оставить ее без второго оргазма больше не волновала, растаяв в жарком пламени страсти.
Кристина закричала: высокий, жалобный вопль разрядки, и Макс улыбнулся сквозь вкус и запах женщины.
Он рассчитывал на ее неукротимую чувственность.
Теперь они могут ехать.
И их новый, никому не известный приют даст возможность изведать пределы их желаний.
Глава 7
Маркиз взял напрокат маленький экипаж, которым мог бы править сам, привязал к задку лошадей и проводил Кристину по лестнице черного хода прямо к конюшне. Сейчас, в промежутке между завтраком и обедом, когда почти все местные жители собрались на рыночной площади, они смогли незамеченными покинуть гостиницу. Макс также заплатил хозяину столько, чтобы стереть из его памяти лица недолгих постояльцев, на случай если кто-то вздумает о них справиться. И они направились на север, прочь от поместья Темпл.
— Куда ты везешь меня? — лениво спросила Кристина, прижавшись к Максу, обнимавшему ее за плечи. — Не слишком далеко?
— И не уговаривай, — ухмыльнулся он, — я не собираюсь останавливаться по дороге.
Ее улыбка манила, звала, обещала…
— В таком случае… надеюсь, ты скоро найдешь гостиницу.
— В следующей же деревне. Обещаю. Владелец той, что в Дигби, сказал, что «Красный дуб» находится всего в пяти милях к северу, в полумиле от большой дороги. Уединенное местечко.
— Он так и сказал, «уединенное»?
— Нет, — солгал Макс, видя, как она смущена. Говоря по правде, хозяин сообщил это с гнусной плотоядной усмешкой, хотя прекрасно понимал, как опасно лезть в личные дела маркиза Вейла.
— Однако, если ты тревожишься о приличиях, почему бы тебе не представиться маркизой Вейл? Никто не вздумает проявлять ненужного любопытства.
— Ты не возражаешь?
— С чего бы это? Мы никого там не знаем и, даст Бог, не узнаем.
— Ты не думаешь, что кто-то… я хочу сказать…
— Нет, дорогая. Нет, — твердо заявил он. — Там мы будем совсем одни. Для Шейлы придуман вполне правдоподобный предлог: мой конь внезапно захромал, и мы вынуждены переждать, пока он поправится. Так что она наверняка утешилась, а остальные о нас думать забыли. Дэнни привезет нам смену одежды… потихоньку, — поспешно добавил Макс, заметив, как она встрепенулась. — Не волнуйся, он настоящее сокровище в таких делах.
— Еще бы! Думаю, он прошел хорошую школу.
— Нет, просто на него можно положиться. Он что-то вроде члена семьи.
— В отличие от моих родственников, которые ни за что не поняли бы такого…
— Праздника плоти?
— Да они выговорить не смогут подобной непристойности! — засмеялась она.
— И твоя сестра тоже?
Он знал мужа Шарлотты. Герцог отнюдь не был образцом супружеской верности.
— Не уверена. Когда мы на прошлой неделе обедали вместе, Шарлотта сказала нечто такое, что тогда показалось мне странным. Рассуждала о Джо Харли, его охотничьем домике и картинах… словно сама там побывала.
— Вы не делитесь друг с другом своими секретами?
— Думала, что делимся. С другой стороны, сомневаюсь, что рассказала бы ей о тебе.
— Боишься сплетен?
— Хочу сохранить воспоминания в сердце, а как только выложишь все кому-то…
— Все равно могут пойти слухи, так что лучше быть готовой заранее.
Кристина встрепенулась, но он покачал головой:
— Не от меня. Я никогда бы и словом не обмолвился, но у Шейлы собрались самые разные люди. Сама знаешь, как это бывает.
— Скучающие, пресыщенные, а иногда ужасные зануды. Не все, разумеется. Взять хотя бы тебя. Уж ты ни в коем случае не зануда.
— И хотя пресыщенный, но не слишком, — заметил он серьезно. Только уголки губ чуть дрогнули.
— А я восхищена вашей опытностью и пресыщенностью, милорд. И ничуть не жалуюсь.
— А я наслаждаюсь твоей восхитительной невинностью. Ах, как давно…
— Ты не забавлялся в постели с воплощенной неопытностью?
— Не испытывал подобных чувств.
— А я так никогда.
— Значит, нам обоим повезло, — тихо заключил он. Кристина затаила дыхание.
— Верно, — выдавила она наконец.
— Если и дальше будет везти, мы сможем удержать это редкое ощущение…
— Пока не наступит вторник и гости не разъедутся.
— Какой цинизм!
Макс, к собственному удивлению, обнаружил, что больно задет.
— Скорее практичность.
— Я не позволяю тебе быть практичной до утра вторника.
— Я и не… То есть хотелось бы навсегда забыть само это слово, но требовать такого — значит искушать судьбу. Все же ты дал мне больше, чем просто наслаждение. Ты подарил мне надежду.
— На что?
Он с нетерпением ждал ответа, почему-то желая услышать от нее нечто связанное с ним, хотя в глубине души понимал всю глупость подобных сантиментов. Они так далеки друг от друга, идут разными жизненными дорогами и нашли лишь одну точку соприкосновения: мимолетное удовольствие.
— На большую свободу. Большую самостоятельность. Я навеки у тебя в долгу.
Что она имеет в виду? Свободу заводить любовников? Неужели она подобно многим женщинам ее круга отбросит соображения порядочности и морали и станет менять любовников как перчатки?
— Какую именно свободу? — холодно уточнил он, словно имел на это право.
— Свободу не ждать, пока в моей жизни что-то произойдет. Свободу искать собственную дорогу и собственные наслаждения.
— Ты еще долго пробудешь в Англии?
Ему не следовало спрашивать. Не следовало лезть не в свои дела. Не следовало мечтать о том, чтобы стать источником этих наслаждений.
— Еще две недели. Потом мои мальчики вернутся домой на каникулы. В Силезии на Рождество всегда идет снег. А ты? Сколько еще времени проведешь здесь? — поспешно сменила она опасную тему: слишком тяжело было вспоминать о доме и детях.
— Сам не знаю.
У него уже был билет на судно, отплывающее в Штаты в четверг.
Последовало несколько минут неловкого молчания: снова окружающий мир вторгся в их импровизированную и незаконную идиллию.
Испытывая угрызения совести, изнывая под бременем вины, Кристина села прямее, отодвинувшись от Макса как можно дальше, насколько позволяло короткое сиденье.
— Может, нам стоит вернуться к Шейле?
— Нет.
Пусть он сомневается в своих чувствах и будущих планах, но в одном уверен твердо.
— А если я стану настаивать?
— Постараюсь переубедить тебя.
— А вдруг не сможешь?
Двусмысленность ответа была совершенно ясна.
— Послушай, мы уже почти на месте.
И в самом деле, впереди показалась узкая дорожка, ведущая к гостинице.
— Я не хочу ехать.
— Потому что знаешь: я в два счета сумею тебя переубедить.
— Прекрасно. Именно потому. Ты прав. Доволен?
— Не желаю быть правым. И хочу лишь одного: быть с тобой там, куда никто не вздумает явиться непрошеным.
— Нет, — покачала головой Кристина. — Я не могу.
Но он, не обращая внимания на протесты, свернул на дорожку.
— Ну… если ты настаиваешь, — язвительно бросила она, — тогда я опозорю тебя перед всеми.
— Попробуй! — звонко засмеялся Макс. Кристина чопорно поджала губы.
— Выходит, у тебя совсем нет стыда?
— Да, дорогая. Я потерял его сто лет назад. Но сомневаюсь, что он имеется у тебя.
— Ты мне угрожаешь?
— Всего лишь объясняю, что куда меньше забочусь о своей репутации, чем ты, — поддел он. — И если мне придет в голову, я не задумываясь подхвачу тебя на руки, унесу наверх, в одну из пустых комнат, и запру дверь. И ты ничего не сможешь со мной поделать.
— Похитишь меня насильно? Против моей воли? А как же владелец? Неужели он пальцем не шевельнет, чтобы мне помочь?
— Зависит от того, сколько денег он получит от меня.
— Значит, тебе знакомы правила подобной игры… Впрочем, чего ожидать от человека твоих моральных принципов!
— Вовсе нет. Я, как правило, не похищаю женщин. У меня в этом нет нужды, — мягко добавил Макс.
Кристина лишилась дара речи, потрясенная этим простым объяснением, мгновенно увидев себя в длинной очереди женщин, поддавшихся его чарам. И неожиданное воспоминание о разделенном с ним экстазе поставило ее лицом к лицу с неоспоримой правдой: она ничем не отличается от остальных. Но, может, на этот раз ей удастся справиться с искушением?
— Итак, мне предстоит стать исключением? — спросила она, надеясь, что приняла подобающе строгий вид.
Он ответил не сразу. Наверное, потому, что его чувства пребывали в смятении, а ее тон допускал множество истолкований. Он никогда не принуждал женщин, но и не верил подобно ей в слепой долг.
— Ты не исключение, если не пожелаешь им быть.
— Сомневаюсь, что пожелаю…
Опять. Опять эта нерешительность. Не похоже, что она яростно сопротивляется, однако, если действительно сомневается, у него хватит уверенности для них двоих.
— Почему бы нам на этот раз не выбрать самую широкую кровать? — вкрадчиво предложил Макс. — Чтобы мы смогли вдоволь наиграться, прежде чем я предложу тебе дюжину различных способов кончить. Тебя когда-нибудь связывали?
Он повернулся к ней и, увидев пламенеющие щеки, кивнул.
— Очевидно, нет. Может, предпочтешь связать меня? Ты никогда не повелевала мужчиной в постели?
Он едва заметно усмехнулся, забавляясь ее изумлением.
— Видимо, и это для тебя ново. Или я мог бы расцеловать тебя всю, от розовых пальчиков на ногах до нежных губок, и посчитать, сколько раз ты кончишь от одних лишь поцелуев…
— Будь ты проклят, — прошептала она сдавленным голосом, стараясь отрешиться от мириад соблазнительных сцен, плясавших перед глазами.
— Если захочешь чего-то еще, — невозмутимо продолжал Макс, — только дай мне знать.
— Желаю, чтобы ты отвез меня в Темпл.
— В самом деле?
— Д-да…
Едва слышный, робкий звук…
— Как жаль, дорогая, а я уже представлял, как вонзаю своего истомившегося петушка в тебя… медленно-медленно, чтобы ты чувствовала его каждым налившимся кровью, пылающим дюймом своей сочной киски. И когда я наконец погружусь глубоко, так чертовски глубоко, что ты ощутишь его в собственном горле, даже не подумаю выйти. Так и будешь лежать, заполненная до отказа мной, моими соками, моими ласками, пока твоя горячая маленькая щелка не насытится. — Наклонившись, он коснулся губами ее щеки. — Я бы заставил тебя кончить столько раз, чтобы ты потеряла счет… мы потеряли счет, и потом любил бы тебя еще и еще…
Она горела, таяла, умирала от жажды. Изнывающее лоно пульсировало так мощно, словно он уже вошел в него.
— Я не должна… — пробормотала она, судорожно сжимая кулаки. — Мы не должны…
Макс рывком притянул ее к себе.
— Должны, и не думай о… — Он раздраженно выдохнул. — Не думай о том, о чем думаешь. Сейчас ничто не имеет значения, кроме этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34