!
— Но… мы можем прийти к соглашению? — выдавил он. Былое хладнокровие покинуло его, на лбу выступили капли пота.
Макс невесело усмехнулся.
— Еще бы, — заверил он и, подвинув ближе бокал для воды, поднял со стола фляжку, отвинтил крышку и насыпал в воду странный порошок серого цвета с металлическим блеском. — Надеюсь, вы узнали, что это такое?
Кровь отлила от лица князя.
— Если я правильно рассчитал дозу, вы не умрете, — заверил Макс и, пожав плечами, добавил: — Жаль, что наука так неточна. Вы, должно быть, столкнулись с этой же проблемой, когда пытались отравить Кристину. Интересно, скоро ли планировали устроить похороны? Через месяц? Через неделю? Впрочем, какая разница, если любовное гнездышко под боком, чудовище вы этакое!
Тут князь имел неосторожность глянуть ему в глаза, и то, что он там увидел, заставило его окончательно потерять самообладание. В комнате остро запахло мочой.
— Вижу, вы понимаете серьезность ситуации. Хотя благодаря моему поверенному, — неохотно признался маркиз, — вам дан шанс выжить. Я предпочел бы пристрелить вас на месте, но он считает, что после вашей смерти мне придется долго оправдываться перед судом. Так что это, вероятнее всего, вас не прикончит. Впрочем, по чести говоря, мне плевать, сдохнете вы или нет. — Он рывком подвинул бокал Гансу. — Только попробуйте расплескать, и я всажу вам пулю между глаз. Наказание беспокоит меня куда меньше, чем мнение поверенного, поскольку моя яхта уже под парами, а Штаты неохотно выдают Англии своих граждан, даже если те считаются преступниками. Но выбор за вами. Две меткие пули или мышьяк.
Ганс задыхался так, словно пробежал десять миль. Лицо позеленело. Ручьи пота текли по щекам.
— Даю десять секунд на размышления. У меня сегодня много дел.
Макс взглянул на часы и стал бесстрастно считать вслух. На девятой секунде Ганс схватил бокал и выпил. Макс раздраженно поморщился: ему страстно хотелось пристрелить князя.
— И еще одно, — вкрадчиво заметил он. — Если выживете, не смейте ни одной живой душе обмолвиться о том, что здесь произошло. Иначе я сделаю так, что вы будете умирать медленно и мучительно, моля о скором конце. Поверьте, содрать кожу с человека дюйм за дюймом не так легко и требует много времени.
Ужас в глазах Ганса не принес того облегчения, на которое рассчитывал Макс, и он вдруг удивился собственной жестокости. Неужели он действительно настолько неумолим в своей ярости?
Минут десять Макс равнодушно наблюдал, как валяющийся на полу человек дергается в конвульсиях. Рука его лежала на пистолете: потребность выстрелить так и не угасла, и в глубине души он все еще надеялся на возможность положить конец жалкому существованию мерзавца.
Но Ганс не пытался сопротивляться. Только вздрагивал и стонал. Кожа приобрела неприятный желтовато-зеленый оттенок. Его вырвало прямо на ковер, прежде чем он потерял сознание.
Только тогда Макс подошел к окну и забрался на подоконник.
Женщина, которую он любил, была частично отмщена. Но разве существует возмещение за потерянные двенадцать лет жизни?!
На улице он встретил людей Тома и вскоре уже рассказывал поверенному несколько смягченный вариант своих приключений.
— Так и думал, что проблем не будет, но если князь позже найдет в себе мужество вызвать меня на дуэль, пристрелю его как собаку. В любое время. В любом месте. По правде сказать, я едва удержался, чтобы не спустить курок. А пока мои наемники в Минстер-Хилле будут охранять Кристину. Кстати, вы можете примерно сказать, когда мы получим копии церковных записей или найдем сговорчивых свидетелей?
— Недели через две, а может, и раньше.
— Серьезно? Вы настолько уверены?
— Кто-то вырвал страницы. Мы их отыщем.
— Поэтому вы и стоите каждого пенни тех огромных гонораров, что я плачу, — лениво заметил Макс.
— Мы почти рядом. Вот настолько. — Том сблизил большой и указательный пальцы.
— Можно сказать Кристине? Ужасно хочется ее обрадовать.
Поверенный чуть поколебался: недаром осмотрительность была его второй натурой.
— Почему нет? — улыбнулся он наконец. — У меня хорошее предчувствие.
— Ваше хорошее предчувствие — мое хорошее предчувствие, — весело кивнул Макс, вставая. — И на этой жизнерадостной ноте я удаляюсь в Минстер-Хилл.
— Кстати, я говорил вам, что на прошлой неделе Берт прислал своего племянника?
— Так вот он, ваш туз в рукаве! Я слышал, что он мастер на все руки.
Том слегка приподнял брови:
— Мне тоже так говорили.
— Может, мне стоит по пути домой выбрать свадебный подарок?
— Вполне вероятно.
— А как насчет даты венчания?
— Недели через две… никаких проблем.
— Ох, по-моему, вы что-то знаете, но не хотите сказать.
— Определенного ничего. Пока. У меня еще нет документов.
— Значит, еще нет, но будут.
— Не смею отрицать.
— Насколько это точно?
— Весьма и весьма.
— Да, игрок из вас неважный, — ухмыльнулся Макс.
— В моей профессии подобные качества недопустимы.
— Но я назначаю день свадьбы.
— Разумеется.
— С меня и этого довольно. Увидимся в церкви.
И Макс, помахав на прощание, вышел из комнаты.
Глава 26
— Фиолетовый нефрит… какое чудо. — Кристина подняла великолепное ожерелье с фермуаром из жемчуга и бриллиантов, сверкающих в свете лампы. — Теперь у нас целый гарнитур, — засмеялась она, подмигнув Максу, лежавшему рядом на огромной фамильной кровати, верно служившей многим поколениям Фокнеров со времен королевы Анны.
— Что вполне справедливо, поскольку нашим жизням суждено слиться в один поток, — кивнул тот.
— И что означает это эзотерическое заявление? — шутливо осведомилась она, но взгляд уже стал серьезным. Она села и отложила ожерелье.
— Я хотел выждать, пока мы останемся вдвоем, — ответил он, погладив ее по руке. — И теперь, когда мальчики спят, а ты принадлежишь мне, я хотел бы признаться, что эта безделушка — мой подарок в честь нашей помолвки. Очень-очень короткой, должен тебе сказать. Невероятно короткой.
Он расплылся в знакомой мальчишеской улыбке, и Кристина ахнула.
— Нет! Не может быть! — вскрикнула она, бросаясь на него и колотя кулаками в грудь. — Скажи, скажи, скажи…
Макс, не успев опомниться от внезапного нападения, только глазами хлопал.
— Ты весь ужин молчал… и потом тоже, хотя вполне мог… Злой, злой, злое животное, мне следует выпороть тебя, высечь…
— Но я еще не объяснил. Послушай, может, смилостивишься? Нет никаких причин сердиться. — Он схватил ее за руки и покачал головой. — Успокойся, так и быть, обсудим секс позже, — добавил он, таинственно улыбаясь. — А сейчас, дорогая, прошу тебя, посиди спокойно…
Кристина, не слушая, уже оседлала его бедра.
— Спокойно, говорю тебе, поскольку твоя восхитительная дырочка уже промокла насквозь, а я не хочу сейчас отвлекаться. Не время, дорогая. Будь же благоразумной. Мне нужно сообщить тебе что-то важное.
Макс разжал руки и откинулся на подушки.
— То, что следовало бы сообщить раньше, — упрямилась она, мило надув губки.
— Но прежде всего нам нужно было остаться наедине, — терпеливо напомнил он. — Итак, ты будешь слушать или нет?
Кристина капризно вскинула голову:
— Может, да, а может, нет.
Макс сурово нахмурился, хотя глаза дразняще блеснули.
— Ох, придется, кажется, побить тебя.
— А вот меня разговоры о сексе никогда не утомляют, — дерзко заявила Кристина.
— Слушай же, иначе не будет тебе никакого секса.
Рот Кристины возмущенно округлился.
— Ну вот, слава Богу, удалось привлечь твое внимание, — объявил он и тут же тихо охнул.
— Так о чем ты? — задорно осведомилась она, улыбаясь и крепко стиснув головку пениса.
— Ты выиграла, — смиренно вздохнул он, хотя мог легко разжать ее пальцы.
— И ты собираешься извиниться.
— Собственно говоря, я собрался жениться на тебе.
Кристина непонимающе уставилась на него.
— Ты шутишь.
— Ничего подобного.
Кристина судорожно втянула в себя воздух.
— Когда? Как?! То есть… каким образом…
— «Когда» будет после того, как ты немного ослабишь хватку, — сообщил он. — А вот что касается «как»… ну, как обычно бывает. В церкви, со священником, невестой, женихом… вероятно, гостями, хотя последнее меня заботит меньше всего.
— Но как это тебе удалось?! — прошептала она, разжимая руку. И уже секунду спустя лежала под ним.
— Ты чересчур доверчива, — сказал он, устраиваясь между ее бедер. — Но при всем своем цинизме я нахожу это чрезвычайно привлекательным.
— Макс! Если немедленно не объяснишь, что ты задумал, я сомкну ноги и заставлю тебя ждать не меньше месяца!
— А сама вытерпишь?!
— Если припомнишь, я терпела двенадцать лет.
Макс мгновенно помрачнел:
— Об этом я и хотел с тобой поговорить.
— Надеюсь, это не так серьезно, как твое лицо.
Откатившись от нее, Макс сел и поднес к губам ее пальцы.
— Не тревожься. Ничего страшного. Это не слишком добрые, зато счастливые вести.
— Продолжай, — кивнула Кристина, хотя сердце сильно забилось.
— Том разрешил мне назначить день венчания. Он вот-вот получит доказательства, которые вернут тебе свободу.
— Ганс дает развод?
— Не совсем… видишь ли, все куда более запутанно.
Кристина насторожилась: уж очень смущенный вид был у Макса. Дурные предчувствия охватили ее с новой силой, несмотря на все его уверения в счастливом конце.
— Говори, — повторила она.
— Ты никогда не была законной женой Ганса, потому что в ранней молодости тот тайно обвенчался со своей кузиной.
— Никогда? — Кристина в ужасе схватилась за горло. — И это значит, что мои мальчики…
— Никто не должен знать, — поспешно перебил он. — Особенно они. Мы придумаем любую сказку, чтобы лучше защитить мальчиков от сплетен. И я позаботился, чтобы Ганс придержал язык.
— Ты видел его? — ахнула она, бледнея.
— Не очень долго. Он был крайне любезен, — объяснил Макс как можно мягче. — Завтра я попрошу Тома немедленно начать процедуру усыновления и по возможности ее ускорить.
— Ты действительно встречался с ним?
Он почувствовал, как она задрожала, увидел ее искаженное страхом лицо.
— Ганс в Лондоне, но скоро уедет. Он просил прощения за все, что с тобой сделал, — солгал Макс, пытаясь успокоить возлюбленную. — Похоже, он все-таки раскаивается.
— Не может быть, — облегченно пролепетала она.
— Мне так показалось.
— Но мне не придется с ним говорить? — едва слышно спросила она.
Макс усадил ее к себе на колени и обнял.
— Клянусь, ты больше никогда с ним словом не перемолвишься.
— А мальчики? — с ужасом допытывалась Кристина. — Они обязаны видеться с ним, пусть по закону и не имеют права носить его имя?
— Ни в коем случае.
Она вдруг бессильно обмякла и улыбнулась, сначала робко, потом все откровеннее.
— Господи, Макс, это действительно счастливый конец. Сон, обернувшийся явью, ответ на все мои молитвы. Как тебе все это удалось, я и знать не желаю… и думать о нем не хочу!
— Вот это я с чистой душой могу гарантировать, — кивнул он.
— Обожаю, когда ты говоришь так, словно все просто, ясно и легко… — Она провела ладонями по его рукам, наслаждаясь его близостью и почти захмелевшая при мысли о скорой свободе. — Во всем мире не найдется слов, чтобы выразить благодарность за то, что ты для меня сделал. Спасибо, дорогой. От всего сердца!
— Рад был услужить, мэм, — довольно протянул он. — Я счастлив, что княгиня наконец спасена, хотя… забыл прискакать на белом коне и надеть сверкающие доспехи.
— Стоит ли обращать внимание на такие пустяки, когда ты осуществил все мои мечты? — отмахнулась Кристина, обнимая его. — И теперь, когда мы знаем, что мечты сбываются… — она медленно обвела его верхнюю губу кончиком языка, — неплохо бы поинтересоваться, смог бы ты помочь осуществить еще одну…
— Кажется, я уже знаю какую, — усмехнулся он. Кристина, откинувшись назад, удивленно подняла брови:
— И в чем же проблема?
— О, какие тут проблемы, мадам, тем более что это мои грезы превратились в реальность и над Минстер-Хиллом навеки сияет синее небо, а в доме царит рай. Кстати, я не упоминал, что из этого ожерелья можно вынимать бусины?
— Разумеется, нет!
— А в некоторых даже есть колокольчики.
— Интересно, для чего? — промурлыкала Кристина.
— Позволь мне показать, — предложил он, потянувшись к ожерелью.
— Как тебе известно, я женщина свободная, — лукаво предупредила она, подставляя губы для поцелуя.
— Это я слышал.
Он легонько поцеловал ее в улыбающиеся губы. Кристина коснулась свисавшего с пальцев ожерелья.
— А это означает, что я могу делать все, все на свете!
— Интригующая мысль… — согласился Макс.
— И если бы только знала, зачем тут колокольчики и как их привести в действие, могла бы и сама ими наслаждаться.
— Мы оба можем ими наслаждаться.
— Еще лучше, — заверила она, прокладывая языком теплую тропинку по его подбородку.
— Хочешь, покажу?
— Если найдешь время, — игриво согласилась она.
— Даже не будь у меня ни единой свободной минуты, я выкроил бы пару, — заверил он, укладывая ее на подушки и снимая с нитки две самые большие бусины. Потом нажал крошечные выступы, которые немедленно ушли вглубь, и осторожно тряхнул фиолетовые шарики. Раздались тонкие серебристые переливы.
— Но раньше они не звенели! — удивилась Кристина.
— Я освободил скрытые пружинки. Теперь стоит тебе шевельнуться, и я услышу.
— А если я не шевельнусь?
— Вряд ли это тебе удастся, — категорично заметил Макс.
— Это они заставят меня двигаться?
— По крайней мере кончить.
— Ты так самоуверен, что мне следовало бы оскорбиться.
— Можешь, если не намереваешься кончить через пять секунд.
— Целых пять? Так долго? — поддразнила она. — К чему заставлять меня ждать?
— С твоими аппетитами и вечной потребностью опрокинуться на спину, — пробормотал он, гладя внутреннюю сторону ее бедра, — я предвижу жизнь, полную блаженного довольства.
— Я готова на все только для тебя. Для одного тебя. — Она опустила ресницы и замерла в предвкушении, когда его рука поползла выше.
— А я — для тебя, — выдохнул он, теребя набухшие складки ее лона. — Возможно, мне следует держать тебя в кровати, голую, теплую, всегда готовую принять меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34