Лорджин пожал плечами. Трэд слишком хорошо его знал.
– Это тебе не поможет, Лорджин. Должен сказать, что моей ноги не будет на Авиаре.
– Есть обстоятельства, которых ты не знаешь.
Лорджин посмотрел на Трэда, освещенного отблесками пламени, и вдруг понял, что и сам многого не знает. Однако сейчас это было не важно: перед ним стояла задача, и ее следовало решить.
Трэд взял рог в ладони:
– А что, если я скажу тебе, что не хочу их знать? Тогда ты оставишь меня в покое?
Лорджин продолжал, словно не слыша его:
– Янифф сказал мне, что твоя мать была тэн-ши.
– Тэн-ши? – Трэд был явно озадачен. – Откуда он это знает?
– А откуда Янифф знает все? Поверь, если он сказал, значит, это так. Трэд покачал головой:
– Этого не может быть. Тэн-ши приносят обет целомудрия. Они посвящают себя обрядам прохождения. Давая обет, они лишают себя... – Трэд замолк.
Лорджин закончил за него:
– Они лишают себя права на Передачу. Вся энергия, которая передается при ней, будет тут же вытекать, унося с собой их жизнь.
Трэд явно был ошеломлен:
– Но... как же? Мой отец...
– Твой отец знал, что она тэн-ши.
– Я ничего не понимаю. – Он нервно сделал большой глоток кирана.
– Твой отец повстречал твою мать, когда был юношей. И, как мне рассказали, хотя она была еще девочкой, он уже тогда влюбился в нее. Пока он ждал ее совершеннолетия, она поняла, что у нее в жизни другое призвание. Тирдара она любила, но лишь как друга.
Лорджин замолчал.
– Продолжай.
– Пока Тирдар выполнял одно важное задание Альянса, она приняла обет. Вернувшись, он пришел в ярость и отказался поставить на этом крест. Хотя они были лучшими друзьями, мой отец не мог ничего с ним поделать, тем более заставить прислушаться к доводам рассудка. Его поведение... оно встревожило Крю, и он отправился за советом к Яниффу.
Однако, когда они с Яниффом вернулись, чтобы попытаться уговорить Тирдара, оказалось, что они опоздали. Тирдар уже похитил твою мать из Святого убежища против ее воли.
Трэд побелел:
– Айя, Айя!
Лорджин отпил кирана, давая Трэду время освоиться с этим ужасным известием.
– Передача произошла.
Трэд, не вставая с кресла, наклонился вперед и уронил рог на пол. Тот с тяжелым звоном отскочил от камня.
– Ты уверен, что мой отец знал о данном обете?
– Да, он знал, но все равно взял ее. Ты понимаешь? Твой отец знал, но не мог потом смириться с фактом, что убил ее, убил ту, кого любил больше всего на свете. Поэтому, когда в момент твоего рождения жизненная сила покинула ее, он обвинил в этом тебя. Именно за это Гильдия исключила его из своих рядов.
– За то, что он ее убил? – еле слышным шепотом спросил Трэд.
– Нет. За то, что он обвинил тебя. Трэд вскинул голову:
– О чем ты говоришь?
– Гильдия наказала бы Тирдара за ужасное деяние, которое он совершил, но не изгнала из своих рядов. Это было преступлением, совершенным под действием страсти и, возможно, из-за расстроенного рассудка. Они попытались его вылечить. В конце концов он же был волхвом шестого уровня. Такая мощь требует к себе уважения. Но когда Тирдар обвинил во всем тебя, они не могли позволить этому бесчестью продолжаться. Янифф был против этого решения, но его одолели. Он считал, что твоего отца надо лечить, а не изгонять из Гильдии. Крю умолял Тирдара оставить тебя в нашей семье навсегда, но он, как тебе известно, отказался, хотя и позволял гостить.
Трэд снова уставился на огонь:
– Знаешь ли, бывали дни, когда отец забывал, что я существую. Затем вдруг посмотрит на меня и словно вспомнит, что у него есть маленький мальчик, о котором надо заботиться. Было такое впечатление, словно он на краткий миг приходил в себя и – тогда позволял мне оставаться у вас. Мне стыдно сказать, но я, бывало, молился, чтобы он не вернулся за мной. Мой собственный отец... Но он всегда возвращался.
Лорджину было нечего на это сказать.
– В каком-то смысле, Лорджин, ты лишь подтвердил то, за что отец меня всегда винил. Моя мать действительно умерла из-за моего рождения. – Когда Лорджин попытался возразить, Трэд резко оборвал его: – В любом случае сейчас это уже не имеет значения. Остается тот факт, что Тирдар безумец. Когда с ним это случилось? До или после того, как он решил овладеть ею? Или в нем всегда жили зерна сумасшествия, дремавшие в ожидании своего часа?
Трэд закрыл глаза руками, словно не мог больше ни секунды выдержать напора своих мыслей. Голос его стал хриплым, в нем звучала мука:
– Может быть, они дремлют и во мне?
– Нет! – Лорджин опустился перед Трэдом на колени и отвел его ладони от лица. – Янифф сказал, что с тобой этого не случится.
Трэд отбросил Лорджина и заметался по комнате, как зверь в клетке:
– Янифф! Что знает этот старик?! Лорджин встал:
– Больше, чем мы можем себе представить. Трэд снова сел в кресло и обмяк. Лорджин сказал:
– Янифф хочет, чтобы ты покинул этот несчастный мир и вернулся со мной на Авиару. Трэд вздохнул:
– Почему?
– Он хочет поговорить с тобой. Сюда он не поедет.
– На тот случай, если мой любящий отец решит навестить своего любимейшего из всех и единственного сына? Значит, Янифф боится встретиться с Чудовищем.
– Янифф ничего не боится. Он думает о тебе. Он не будет воевать с твоим отцом на пороге твоего дома.
– А это имеет значение? – пожал плечами Трэд.
– Для него имеет.
– Ты сказал, что он был против решения Гильдии. Зачем же ему воевать с моим отцом? Лорджин отвел глаза в сторону:
– Из-за того, что он с тобой сделал. Тирдар не дал тебе стать рыцарем Чарла и этим поступком вмешался в ход твоей судьбы.
Трэд был удивлен:
– Янифф все еще помнит меня? Лорджин мягко улыбнулся:
– Он часто говорит о тебе с большой симпатией. Трэд, ты должен поехать со мной.
Трэд склонил голову, ненавидя себя за то, что не может справиться со своими чувствами. Янифф и семья Крю – единственные близкие ему люди, которые были добры к нему. Они приняли его в семью, в свой дом. Крю всегда звал его сыном. Сулейла была ему матерью. А Янифф... По правде говоря, он бы не возражал увидеть снова морщинистое лицо своего Учителя.
Янифф хочет его видеть! Как будто кто-то может не откликнуться на повеление старого волхва. Выбора не было. Лорджин прав: выбора не было ни тогда, ни теперь.
Он поднял на Лорджина горящие глаза. Человек, разрывающийся между долгом чести и инстинктом самосохранения. Больше, чем в чем-то другом, все мужество и благородство этого человека проявилось в двух коротких словах:
– Я еду.
Лорджин ничего не ответил. Он просто положил руку на плечо друга.
Было уже поздно, когда Лорджин вошел в спальню. Он долго сидел с Трэдом. Ему казалось неправильным, открыв человеку такую правду, бросить потом его одного. Они пили киран, сидя бок о бок у камина, большую часть времени молча. Лорджин знал, что молчание часто красноречивее слов. И сейчас был именно такой момент.
Они решили, что лучше всего им выехать на рассвете. Трэд рассказал Лорджину о малоизвестном выходе туннеля, о котором ему говорил отец. Он находился в горах – всего в одном дне пути к западу от поместья. Хотя добираться до него было труднее, но близость к дому и нетерпение, которое испытывал Лорджин, заставляли предпочесть именно его.
По крайней мере, в этом случае их путь через пустыню резко сокращался.
Лорджин стоял и смотрел на Дину, крепко спавшую, свернувшись клубочком под одеялом в центре постели. Ночи на Заррэйне действительно были холодными. Быстро скинув одежду, он забрался под одеяло и не удивился, когда она тут же перекатилась прямо ему в объятия.
Улыбаясь, он подождал, пока она просунет колено между его бедрами. Это была ее любимая поза, когда она спала с ним в одной постели, с самой первой их ночи в санфранциске. Он не думал, что она сама знает об этом.
Ну вот, он почувствовал, как ее нога скользнула между его.
Он провел ладонью по ее спине, получая огромное удовольствие от ощущения этой нежной кожи под пальцами. Потом он погладил ее дерзкие кудри, расправляя их кончиками пальцев вдоль спины. Она что-то буркнула во сне и уткнулась лицом ему в грудь.
Лорджин смотрел на мирно спящую в кольце его рук Адианн, а мысленно вспоминал свой разговор с Трэдом.
Впервые он подумал о Тирдаре не только как о человеке, причинившем много страданий, но и как о много страдавшем. Наблюдать, как твое дитя растет в любимой женщине, зная, что с его появлением на свет она умрет. О чем молился такой человек: о смерти ребенка или жены? Как можно выбирать? И еще сознавая при этом, что сам приговорил к смерти ту, кого любит больше всего... Это любого может свести сума, если это не случилось еще раньше.
Лорджин еще крепче прижал к себе Дину, мысленно пытаясь поставить себя на место Тирдара. Так учил его Янифф, чтобы понять человека, его душу и помыслы. Старый волхв считал, что лишь таким образом можно по-настоящему оценить все хитросплетения и тонкости ситуации. На большой картине, говорил Янифф, все видно, но ничего нельзя рассмотреть. Смотри фрагменты, вглядывайся в детали. В них ключ к истине.
Лорджин пытался, но понять Тирдара для него было невозможным, потому что его ум был совсем иным и он никогда бы не поступил так, как Тирдар. Тем не менее какой-то частью своего разума он сочувствовал этому человеку. Лорджин не думал, что сможет потерять этот Огонечек, спавший в его объятиях, и сохранить волю к жизни. В этом смысле он чувствовал к Тирдару симпатию и сострадание.
Да, он вполне мог понять всепоглощающую страсть мужчины к женщине.
Страсть, ставшую смыслом его жизни.
Остальное же он, как и Янифф, простить не мог.
Лорджин разбудил Дину перед рассветом легким поцелуем в губы.
– Пора вставать, Адианн. Сегодня мы отправляемся на Авиару.
Дина открыла сонные глаза, посмотрела на сумрак комнаты, на темные круги под глазами Лорджина и снова зарылась в одеяло, прижимаясь к нему.
– Еще рано. Давай поспим.
– Нельзя, как бы мне ни хотелось этого. Давай просыпайся. – Он слегка шлепнул ее. Она возмущенно задвигалась:
– Я не могу проснуться... Видишь, у меня глаза не открываются. – Она подняла к нему лицо с крепко зажмуренными глазами.
Его рокочущий смех пощекотал ей лоб.
– Думаю, что знаю, как заставить их открыться.
– Как?
Он пристроил ее ногу поверх своего бедра и скользнул в нее.
– Лорджин! – Ее глаза широко распахнулись.
– Вот видишь! Если у тебя есть проблема, только попроси меня.
Она обвила его шею руками:
– Что мне с тобой сделать?
– Поцелуй, – выдохнул он.
Она подчинилась.
Когда они оделись, Лорджин вытащил что-то из плаща и попросил Дину сесть рядом с ним на постель. Она увидела, что в руках он держит три черные полоски, шитые золотом. Ей показалось, что она узнает некоторые символы: такие же были нашиты на его плаще. Пристроившись позади нее, он велел ей повернуться к нему спиной.
– Что ты делаешь?
– Увидишь. – Его ловкие руки делили длинные волосы на прядки.
Она попробовала обернуться:
– Ты заплетаешь мне косы?
Он положил ей руки на плечи и отвернул ее:
– Я заплетаю твои волосы. Сиди спокойно.
Дина чувствовала, что он плетет их каким-то очень хитрым образом. Время от времени он вплетал в них одну из черно-золотых ленточек. Он касался волос очень бережно, работал молча, явно наслаждаясь тем, что делает.
– Зачем ты это делаешь?
– Вот. – Он нагнулся вперед и легонько поцеловал в шею. – Посмотри в зеркало. Скажи, нравится тебе эта прическа?
Дина удивленно посмотрела на него и подошла к зеркалу. Как всегда, едва она решала, что, наконец, понимает его, он совершал какой-нибудь необычный поступок.
– Ох, как красиво! Как ты это делаешь?
Ее рыжие волосы были оттянуты назад и заплетены в сложную прическу, ленточки перевивали пряди изящным узором. Золото и чернь пронизывали красное дерево волос, просвечивая, в каждом переплетении локонов.
Лорджин подошел и встал сзади.
– Авиарские мальчики учатся этому в раннем возрасте. Я горд, что угодил тебе.
– Подожди минутку. Это что, один из ваших странных обычаев? Он улыбнулся:
– Авиарские мужчины заплетают волосы своим женам. Это знак гордости и уважения. Эти ленты имеют цвета моего дома и рода и говорят, что ты подруга жизни рыцаря Чарла.
– Не уверена, что мне хочется нести на себе клеймо, как какой-то... Эй, погоди-ка минутку! Ты хочешь сказать, что должен будешь делать это каждый день? – Она весело ухмыльнулась. – Тогда другое дело. Мне, пожалуй, нравится, что ты будешь играть роль моей служанки.
– По-моему, ты как обычно выворачиваешь смысл, как тебе больше нравится. Есть еще одна причина, почему мужчины это делают, зайра.
– Что же это за причина? – Дина вертелась перед зеркалом, поглаживая локоны.
– Чтобы расплетать их вечером.
Она бросила быстрый взгляд через плечо:
– Так зачем же ты сделал это сейчас? Пройдет еще много дней, пока мы доберемся до туннеля.
– Нет, к вечеру мы будем на Авиаре. Трэд знает вход в туннель, лежащий в дне пути отсюда.
– Рада это слышать. Он едет с нами?
Она не сразу решилась спросить об этом, но раз Лорджин сам произнес имя Трэда, ей было интересно узнать.
– Да, он едет с нами. – Дина широко улыбнулась. – А почему ты так засияла?
– Я никогда в этом не сомневалась. Он недоверчиво посмотрел на нее:
– Как ты могла быть уверена?
– Потому что знаю тебя! Руки Лорджина обвили ее.
– Неужели?
Перед отъездом Риджар с искренним восхищением объявил Дине, что она очень красиво причесана. Даже Трэд на мгновение замер, увидев ее. Он сообщил, что давно не видел женщины, чьи волосы были бы так чудесно заплетены.
Дина милостиво выслушала их комплименты, понимая, что, по-видимому, обычай, показавшийся ей просто привычкой, имел для авиарских мужчин особое значение.
Эскорт из людей Трэда проводил их через пустыню в горы. Дина не удивилась, что Трэд взял собой фицгера. Мохнатик уютно лежал в маленькой корзиночке за спиной Трэда, сидевшего на пратау.
На склоне дня они добрались до горного прохода, и Лорджин вызвал туннель.
Они вошли в огромный зал. Белизна стен на секунду ослепила Дину после мерцающего света туннелей. Она скорее почувствовала, чем увидела, что Лорджин взял ее за руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42