От намека в глазах опекуна ей стало не по себе. Она поняла, что Хейворд рассчитывает на ее помощь.– Этот человек, как ястреб, привык к жизни вольной и дикой, – заговорила Элизабет. – Боюсь, что наш мир покажется ему роскошной клеткой.– Клеткой? – удивленно воскликнул Хейворд, пораженный, словами Элизабет. – Клеткой? Какая чушь! Я могу уезжать, куда хочу, когда хочу и с кем хочу. У меня есть средства, чтобы жить так, как мне хочется. Просто этот молодой человек не понимает еще, что такое настоящая свобода. Но я помогу ему в этом разобраться.Элизабет не могла не улыбнуться тому оптимизму, что прозвучал в словах герцога, хотя в душе сомневалась, что у него что-то получится. Но, не желая его огорчить, сказала:– Будем надеяться.– Я познакомлю внука со всеми преимуществами нашей жизни. Он должен увидеть в Четсвике свой родной дом.Хейворд повернулся и легкой, юношеской походкой вышел на палубу. Элизабет проводила его взглядом, думая о том, как сильно хотелось бы защитить герцога от страшного разочарования, что его поджидало. Но защитить его сердце, отдающее себя другим людям без остатка, было невозможно. Элизабет прекрасно это знала. Тем более, что и ее собственная оборона трещала по швам под натиском бессердечного и черствого Мактрегора. О, как бы ей хотелось никогда не встречать этого человека!
– Я могу сказать о Марлоу только одно: он знает толк в путешествиях, – невольно вырвалось у Эша.Он стоял в конюшне, оборудованной на яхте, и легонько поглаживал по гладкой холке своего жеребца. Уинд Дансер делил роскошную конюшню с шестью лошадьми. Рядом с каютами конюхов стояли карета и экипаж герцога. Они были начищены до блеска, а на дверцах кареты красовался фамильный герб. Очевидно, Хейворд предпочитал брать в дорогу все свое: и лошадей, и экипажи, и слуг.– Я не думаю, чтобы он куда-нибудь выезжал, как все нормальные люди.Уинд Дансер замотал головой, и длинную серебристую гриву подхватил легкий ветерок из иллюминаторов. Тихо заржав, жеребец уткнулся мордой, в плечо Эша.– Тебе уже надоело стоять на одном месте, мой мальчик? – ласково спросил он у коня. – Тебе хочется, наверное, размять свои ножки? Ощутить дыхание ветра. И я тоже по всему этому соскучился.Вытащив из кармана морковку, Эш протянул ее любимцу. Уинд Дансер ткнулся теплой влажной мордой, в ладонь и осторожно взял угощение. Эш улыбнулся. Мускусный, терпкий дух сена, соломы и лошадей действовал на него успокаивающе. Даже в странном, новом для него мире этот запах нисколько не изменился.– У меня такое чувство, словно я запутался в каких-то цепях, – тихо сказал Эш. – Всякий раз, когда открываю рот, я невольно начинаю думать, что и как надо сказать. Скорей бы все это кончилось, и мы снова вернулись к нормальной жизни.Однако в глубину сознания Эша закрадывались сомнения. Он не был теперь уверен, сможет ли вернуться к прежней жизни.Дверь на палубу с тихим скрипом отворилась. Эш резко обернулся и замер в ожидании, но тут же разглядел, вышедшего на свет Хейворда. Эша охватило легкое разочарование, помноженное на внезапную вспышку гнева, на собственную слабость. Неужели он и вправду ожидал, что войдет Бет? Но даже если бы это оказалась и она, что тогда? Близость в сене? Страстное слияние под тихое ржание лошадей? Помогло бы ему это выбросить ее из головы?Пытаясь немного ослабить напряжение, Эш потер ладонью затылок и шею. Эта женщина превратила его в туго натянутую тетиву. С каждым днем нервы напрягались все сильнее. Всякий раз, когда Элизабет прикасалась к нему рукой или подолом платья, его охватывало страстное и неукротимое желание. Он становится похожим на жеребца, обхаживающего кобылу в критические для нее дни, и ненавидит себя за то, что позволил маленькой худой старой деве, так себя измучить.– Прекрасное животное, – заговорил Хейворд, подойдя поближе.Уинд Дансер тихонько заржал и замотал головой, словно понял, что речь идет о нем. Опустив руки на дверцу стойла, Хейворд с одобрительной улыбкой смотрел на жеребца.– Арабских кровей? – поинтересовался он.– Его отец, – коротко ответил Эш. – Я купил его у фермера недалеко от Диранго. Несколько лет назад он привез из Вирджинии племенного жеребца и полдюжины кобыл арабской масти.Эш провел щеткой по лоснящимся бокам жеребца. Он сделал это, чтобы занять свои руки. Жеребец не нуждался в чистке: конюхи превосходно за ним ухаживали.– Вместо того, чтобы заботиться о прекрасных арабских кобылах, фермер позволил жеребцу гулять среди мустангов-кобыл. Одна из них и оказалась матерью Уинда Дансера.– Я заметил, что он не кастрирован. Вы хотите оставить его на племя? Или вам просто нравится ощущать под собой горячего коня?– И то, и другое, – улыбнулся Эш.Хейворд кивнул, и его синие глаза наполнились гордостью. Чувствуя неловкость от теплоты, исходящей от этого человека, Эш поспешно отвел взгляд. Нежность и теплота, должны по праву принадлежать вовсе не ему. Или все-таки ему? В последние дни память строила ему всяческие козни. Разный пустяк, например, шахматная фигурка, начинал казаться ужасно знакомым. Бывали моменты, когда он верил, что уже слышал когда-то давно голос Хейворда.Временами ему казалось, что он плывет по волнам памяти.– Держу пари, что у Джулианы есть парочка кобыл, которых она с удовольствием случила бы с этим великолепным жеребцом, – как бы, между прочим, обмолвился герцог.– Джулиана? – удивленно спросил Эш.– Это мать Элизабет, – объяснил Хейворд. – У нее в конюшне много превосходных арабских скакунов.– Я думал, что родителей Элизабет нет в живых, – растерянно произнес Эш.– Ее отец умер, когда ей было десять лет, – ответил Хейворд, глядя на Эша, словно играл с ним в шахматы и не знал, какой ход сделать дальше. – Мне показалось, что она говорила вам об этом.– Нет, – признался Эш. – Но и не удивительно: нас едва ли можно назвать друзьями.– Да, я заметил, что, как только вы оба оказываетесь в одной комнате, между вами словно холодок пробегает.«Жаль, что холодок не пробегает по телу, когда рядом оказывается Элизабет», – пожалел он мысленно.Избегая взгляда старика, Эш старательно водил щеткой по спине жеребца. Он не хотел, чтобы Хейворд заметил на его лице смятение. Да, эта женщина и в самом деле превратила его в туго натянутую тетиву. Он проклинал тот день, когда ее увидел, но уже в следующее мгновение представлял ее в своих объятиях.– Но как вы можете быть опекуном леди при живой матери? – удивился Эш.– Дело в том, что Джулиана... – начал старик, но после короткой заминки попытался уйти от прямого ответа: – Боюсь, что Джулиане не под силу задача воспитания дочери.Эш, уловив в голосе старика нотки боли и видя озабоченное лицо герцога, осторожно спросил:– Она больна?– Да, но не тем, чем вы могли подумать. – Хейворд, не глядя на него, задумчиво вглядывался в темноту, словно в те далекие годы. – Джулиана и Элизабет стали с нами жить после того, как отец и ее братья погибли во время пожара в левом крыле их дома.Глядя на гладкую серую спину Уинда Дансера, Эш думал, как многое он хотел бы знать о женщине, преследовавшей его в мечтах и днем, и ночью. И все-таки он боялся подробностей.Сегодня вечером ему пришлось призвать на помощь свою волю, чтобы не заключить ее в объятия. Когда же она заговорила о новом учителе для него, ему захотелось схватить ее за плечи и целовать нежные губы до тех пор, пока такие мысли не покинут прелестную головку. И это было бы только началом того, чего он хотел.– А сколько у нее было братьев? – спросил Эш.– Трое, – ответил старик. – Самому старшему было восемь. Александр, отец Элизабет, успел вывести из горящего дома Джулиану, Элизабет и самого младшего из братьев. Потом он вернулся за остальными. – Хейворд помолчал. – Но ни ему, ни двум мальчикам спастись не удалось. Спустя два дня умер от отравления легких Филипп, младший сын.Эш запустил руку в теплую холку жеребца и, поглаживая жесткий конский волос, невольно задумался о бедной маленькой девочке, лишившейся на этом свете почти всех. Похоже, у него с леди Бет гораздо больше общего, чем ему казалось.– Элизабет и Джулиана сильно пострадали от дыма, – продолжил грустные воспоминания герцог. – Мы с вашей бабушкой поначалу даже боялись, что их легкие тоже окажутся отравленными. Потребовались время и масса забот, чтобы в конце концов, болезнь победить. Боюсь только, что раны Джулианы никто уже не излечит. Она никогда не станет такой, как прежде. Когда вы ее увидите, вы все поймете.– Наверное, и для леди Бет эта трагедия не прошла бесследно, – осторожно заметил Эш.– Да, – согласился Хейворд. – Несчастье украло у моей девочки юность. С того дня она не играла в те игры, которыми балуются маленькие дети. Она всегда была озабочена уходом за матерью. За мной и герцогиней, она так же рьяно ухаживает. Эта девушка невероятно преданна. Она готова на все, чтобы сделать нас счастливыми. Если ей кажется, что какой-то человек может нас обидеть, она становится свирепой, как тигрица, защищающая детеныша.Посмотрев на старика, Эш заметил в его глазах задумчивость, словно тот оценивал каждый ход противника. Он догадался, что Тревелиан не случайно поведал ему эту историю.– Если я правильно вас понял, вам хотелось бы видеть меня и леди Бет друзьями, – сказал Эш.– Я подумал, если вы узнаете о ней немного больше, – улыбнулся Хейворд, – вам станет понятна ее слепая преданность мне, и вы не будете считать ее мегерой.«Если бы леди Бет была только мегерой, – это не так страшно. Не была бы она такой соблазнительной!» – подумал Эш.– Для меня очень важно, чтобы вы стали добрыми друзьями, – тихо и мягко сказал Хейворд. Добрыми друзьями! Это было совсем не то, что представлял себе Эш, думая о ней. Стараясь казаться спокойным, он снова принялся водить щеткой по холке жеребца. Интересно, что сказал бы герцог, узнай он, чего на самом деле хочет Эш от своей строгой учительницы.– Когда Элизабет была еще маленькой, мы часто говорили о Пейтоне и Эмори. И вы, и ваш отец никогда не покидали моего сердца. – Хейворд замолчал и, тяжело вздохнув, продолжил: – В том, что она вами так заинтересовалась, виноват только я. Не удивительно, что она думала о вас и представляла первую встречу. Боюсь, что она ожидала увидеть зеркальное отражение Эмори.Эш изо всех сил сжал металлическую ручку щетки.– Думаю, я ее разочаровал, – глухо произнес он.– Только в том, что с неохотой воспринимаете встречу со своей семьей.– Но я не уверен, что у меня есть семья.– Я понимаю ваши чувства, – кивнул Хейворд, – но поймите и вы чувства Элизабет.– Думаю, что теперь смогу ее понять, – тихо произнес Эш.– В таком случае могу надеяться, что вы постараетесь стать друзьями? – спросил герцог.Эш готов был признаться, что ему самому порядком надоела эта война. И если им суждено целых шесть месяцев прожить бок о бок, может быть, стоит в самом деле, заключить перемирие.– Боюсь, что это будет зависеть от леди Бет. ГЛАВА 15 Элизабет вышла и каюты и остановилась на палубе. Не отрываясь, она смотрела на посеребренный светом луны океан. Вздымавшиеся волны были величественными. Свободными. Неукротимыми. Как дух мужчины, овладевшего ее мыслями.Она никогда и подумать не могла, что Пейтон откажется от положения лорда Энджелстоуна. Многие мужчины пошли бы на любой грех, чтобы носить титул. Богатство. Положение в обществе. Власть. Всем этим мог бы обладать Эш Макгрегор. Но он, похоже, к этому не стремился. Девушка тяжело вздохнула, не зная, как изменить его точку зрения.– Похоже, вы отсюда за тысячу миль.От низкого и звучного голоса Макгрегора Элизабет вздрогнула и резко обернулась. С учащенно бьющимся сердцем она уставилась на него, стоящего в нескольких шагах.– Вы меня напугали, – растерянно произнесла. Эш улыбнулся:– У меня это уже входит в привычку.– Да, наверное.«В какой, должно быть, беспорядок привел ветер прическу», – подумала она и принялась поспешно убирать выбившиеся локоны.– Признаюсь, я впервые встречаю человека, который подходил бы так тихо и незаметно.– Старая привычка, – небрежно бросил Эш и направился к девушке.Каждый шаг, исполненный грации хищного зверя, был, тих и легок. Элизабет почувствовала дрожь в ногах и, чтобы удержаться, припала к массивной стальной опоре. Нет, такое ее состояние иначе, как смешным просто не назовешь. Она ведь не наивная маленькая девочка, вступающая в пору юности. Но как ни распекала себя Элизабет, ноги с каждой минутой дрожали все сильнее.Остановившись рядом, Эш опустил руки на ограждение и с задумчивым видом уставился вдаль. Казалось, он думал о жизни, что ожидала его в конце путешествия. Таинственный лунный свет выхватывал из темноты лицо Эша и, словно скульптор резцом, делал его черты более выразительными и совершенными.Повернувшись к девушке, Эш поймал ее взгляд.– Марлоу сказал мне, что завтра вечером мы будем в Англии, – прервал он молчание.– Завтра днем мы будем в Четсвике, – тихо отозвалась она.– Вы, должно быть, с нетерпением ждете этой минуты? – поинтересовался Эш.– Да. Домой всегда возвращаешься с радостью. А уж тем более в такое прекрасное место, как Четсвик. – После короткой паузы не без умысла добавила: – Это место любой человек с гордостью назвал бы своим домом. Если, конечно, он не совсем лишен чувств.Эш криво улыбнулся:– Если я правильно понял, леди Бет, то именно меня вы считаете самым черствым и бесчувственным человеком?– Я этого не говорила, – уклонилась она от прямого ответа.Эш засмеялся. Элизабет тоже захотелось улыбнуться, но она сдержалась, чтобы не воодушевлять его. Он и без того, должно быть, уверен, что она от него без ума.– Мы с вами, вне всякого сомнения, воспринимаем жизнь по-разному, – снова заговорил Эш.Ветер выхватил из прически Элизабет локон и, поиграв, бросил на лицо.– Ваши высказывания, как правило, отличаются сдержанностью, мистер Макгрегор, – ответила девушка, убирая волосы.– И все-таки, мне кажется, мы могли бы попытаться стать друзьями.– Друзьями? – удивленно переспросила Элизабет, не ожидавшая от него, таких слов, и резко повернулась. – Мне казалось, вы не собираетесь задерживаться в Англии на столько, чтобы успеть с кем-то подружиться, – саркастически заметила девушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45