— Добрый вечер, — сказал он. — Мистер Голт, если не ошибаюсь? Я шериф Ливер.
При других обстоятельствах Джесс, который сам по натуре был человеком вежливым и приветливым, пожал бы протянутую ему изящную, лишенную мозолей руку. Но Голт не стал бы этого делать, тем более что посетители салуна поголовно навострили глаза и уши. Поэтому он проигнорировал руку шерифа и уставился на него своим леденящим взглядом, пока несчастный не залился краской. Глендолин нервно захихикала.
— Глен, — обратился к ней шериф, — ты не могла бы извинить нас на минутку?
— А что ты такого собираешься сделать за минутку?
Она одна засмеялась своей дурацкой шутке, никто ее не поддержал.
Шериф откашлялся, прикрыв рот ладонью.
— Я хочу сказать, не могла бы ты оставить нас с мистером Голтом наедине?
— Да ты не стесняйся, Томми, говори прямо при мне.
У шерифа Ливера были рыжеватые волосы и нежная молочно-белая кожа. Для многих женщин такая кожа наверняка составляет предмет зависти.
Увы, она подобна барометру. Белый цвет означает ужас, розовый — страх, красный — стыд и унижение. В эту минуту она напоминала цветом лососину, но стремительно темнела, приближаясь к свекле. Джесс не мог этого выдержать.
— Пойди прогуляйся, — любезно предложил он. обращаясь к Глендолин. — Мой разговор с шерифом не предназначен для дамских ушей.
Услышав слово «дамских», Глендолин сделалась почти такой же пунцовой, как сам шериф.
— Ну тогда прошу меня простить, джентльмены, я вернусь, когда вы закончите ваш мужской разговор.
Она бросила влюбленный взгляд на Джесса и торопливо поднялась с места, что-то бормоча под нос. Не прошло и секунды, как ее след простыл. Шериф проводил ее взглядом. Вид у него был такой, словно он попал молотком по пальцу, забивая гвоздь, и теперь пытался удержаться от слез.
— Присядьте, — пригласил Джесс — Что-нибудь выпьете?
— Нет, спасибо.
Сесть он тоже не захотел. Не хуже Джесса сознавая, что разговор они ведут отнюдь не с глазу на глаз, шериф откашлялся, почесал свою жиденькую рыжеватую бородку и приступил к делу.
— С вашего разрешения, мистер Голт, я хотел бы знать, что за дела у вас в Парадизе? — Сверкающий серебряный значок, начищенные до блеска ботиночки, штаны, натянутые чуть ли не до подмышек. Чистенький и благоухающий одеколоном. Белая шляпа, никакого оружия. Джесс быстро его раскусил: усердия много, но кишка тонка.
Это само по себе не смертный грех, обычному человеку и в упрек не поставишь, но такому вряд ли можно доверить поддержание порядка в городе. Очевидно, других кандидатов не нашлось. Джессу ужасно не хотелось унижать шерифа, но в этот момент они находились в положении псов, обнюхивающих друг друга перед дракой. Чем раньше один из них повалится лапами кверху и признает себя побежденным, тем скорее они смогут перейти к делу.
— А я не дам разрешения, — вызывающе отрезал Джесс, откинувшись на стуле, скрестив руки на груди и задрав ноги на стол.
Может, он что-то упустил? Может, еще что-то следует сделать, чтобы выглядеть законченным хамом? Он бы сплюнул на пол, но тогда Хэму пришлось бы за ним подчищать.
— Вы допрашиваете всех, кто приезжает в ваш город? Это не больно-то гостеприимно, шериф. Я бы даже назвал это открытой враждебностью.
Ливер громко сглотнул.
— Я просто хотел поинтересоваться, надолго ли вы здесь задержитесь.
— Еще не решил. Милый городок, Приятные люди. Может, я тут осяду. Уйду на покой, куплю себе домик с белым заборчиком. Буду выращивать цветочки.
Кто-то хихикнул, кто-то за соседним столиком прямо-таки прыснул со смеху. Щеки шерифа Ливера приняли аппетитный оттенок кизилового варенья.
— Могу я, — он снова откашлялся, прикрывая рот рукой, — могу я спросить, зачем вы здесь?
— По делам.
— А… по каким делам?
Пopa показать, что запал у него короткий. Джесс снял со стола одну ногу в сапоге и с грохотом опустил ее на пол. Все подпрыгнули, но шериф — выше всех.
— По частным делам, — грозно пояснил Джесс. — Ты что-то против этого имеешь, дружище? Тогда давай продолжим разговор на улице.
Он сцепил пальцы и захрустел суставами, сгибая их один за другим, чтобы никто не усомнился в смысле его слов.
Только с третьей попытки шериф сумел выговорить:
— Я ничего против вас не имею.
— Вот и хорошо. Тогда можешь присесть и выпить со мной. Бармен!
— Нет, спасибо, — отклонил приглашение шериф, оскорблённо раздувая ноздри.
Он еще больше выпрямился, расправил плечи и выпятил грудь под безупречно белой рубашкой.
— Я только хотел сказать, что нам не нужны неприятности, мистер Голт.
Джесс понял, что большего на этот раз не добьется.
— У меня и в мыслях не было кому-то доставлять неприятности, шериф, — прохрипел он голосом призрака. — Но если кто-то досадит мне, я положу этому конец.
Поединок взглядов затянулся, как ему показалось, часа на полтора. Наконец кадык у шерифа задергался, как поплавок, а глаза заслезились. Он коснулся пальцами полей шляпы.
— Желаю приятно провести вечер.
Джесс не ответил. Шериф Ливер повернулся кругом и покинул салун «Приют бродяги» со всем возможным достоинством, какое удалось сохранить при столь плачевных обстоятельствах.
«Для первого раза неплохо», — подумал Джесс. Постепенно общий разговор возобновился, и вскоре уровень шума поднялся до обычного. Вытащив из кармана колоду карт, Джесс начал раскладывать на столе пасьянс собственного изобретения. Ему хотелось поговорить с Хэмом. Присутствие Глендолин он заметил лишь в момент, когда она провела пальцами по его шее, просунув их под воротничок.
— Привет, милый, — промурлыкала она пьяным шепотом прямо ему на ухо.
Он поморщился, не зная, стоит ли пригласить ее присесть. По правде говоря, Глендолин его слегка разочаровала. Похоже, шериф имел на нее самые серьезные виды, а она не пожелала даже поздороваться с ним по-человечески. Джесс ничуть не удивился бы, узнав, что она смеется над честным простаком-шерифом у него за спиной: таких мужчин, как Ливер, некоторые женщины просто не воспринимают всерьез. Ладно, его все это не касается. Он снял ноги со стола и начал было:
— Почему бы тебе…
— Глен, будь так любезна, обслужи клиентов за задним столиком, если тебя не затруднит.
Глендолин растерянно заморгала.
— Это какие? Вон те?
— Те самые. Видишь, они уже языки высунули от жажды? Сорок минут ждут обещанной выпивки.
— Да, конечно, Кэйди. Я мигом, — добавила Глендолин, обращаясь к Джессу.
Она кокетливо помахала ему рукой и отправилась выполнять поручение, покачивая на ходу своей маленькой круглой попкой.
Кэйди устало повела глазами. Это легкое выражение досады прошло бы незамеченным, если бы Джесс не смотрел на нее так пристально. Ему приходилось встречать и более красивых женщин, чем Кэденс Макгилл, но не так уж много, и все они в чем-то уступали ей. Он не мог отвести от нее глаз. И дело даже не в том, как она выглядела в эту минуту. Главный секрет ее притягательности заключался в ином: каким-то непостижимым образом она умела сочетать в себе нынешнюю разряженную и накрашенную Кэйди с той девушкой в застиранной старой блузке, мужской фетровой шляпе и с веснушками на носу, которую он встретил днем.
И как только женщинам это удается? Ну, разумеется, не всем, а только избранным. Джесс был уверен, что та же Глендолин, к примеру, — доведись ему увидеть ее в косынке и в фартуке с нагрудником, — вряд ли взбудоражила ему кровь. А вот эта Макгилл — совсем другое дело. Ему хотелось увидеть ее в каком-нибудь новом костюме, в другой обстановке. Интересно, как она выглядит в церкви или в бакалейной лавке? Или по утрам, когда встает с постели?
— Мистер Голт, вы распугиваете моих клиентов.
Заглянув ей за спину, Джесс убедился в ее правоте: с уходом шерифа салун наполовину опустел. Правда, тощий, бледный, похожий на покойника субъект, сбежавший от него раньше, вернулся к стойке бара. Джесс встретился с ним взглядом. Ходячий труп замер, не донеся стакан до рта, со стуком опустил его на стойку, бросил бармену монету и сломя голову кинулся к дверям, как будто за ним гнались демоны ада.
Любопытно.
Джесс встал и указал на второй стул.
— Может, присядете, мисс Кэйди?
Она перевела взгляд с него на стул и обратно. Он ясно видел, что на лице у нее написано: «Спасибо, я лучше постою».
— Просто чтобы доказать вашим клиентам, что я не кусаюсь, — добавил Джесс, поведя подбородком в сторону кучки самых стойких посетителей.
Обдумав это предложение, она кивнула и села.
— Выпьете?
— Нет.
Потянувшись за бутылкой, чтобы налить себе, он промахнулся и едва не сбросил ее со стола, но Макгилл успела ее подхватить, на скатерть пролилось не слишком много бурбона. «Чертова повязка», — мысленно выругался Джесс, по крайней мере, в тысячный раз.
Из-за этой проклятой «заплатки» он все видел не в фокусе и чувствовал себя полным идиотом. Однако промах сослужил ему хотя бы одну добрую службу: дал возможность еще раз взглянуть на ее татуировку. Увы, синеватый контур птицы на белой коже мелькнул лишь на мгновение, но дело того стоило.
— Мистер Голт, мне придется просить вас об одном одолжении.
— Только назовите.
— Поймите меня правильно, — предупредила она, нервно перебирая звенья серебряной браслетки у себя на запястье, — лично против вас я ничего не имею, но… Не могли бы вы перебраться в другую гостиницу?
Джесс недоуменно поднял бровь, и она заговорила быстрее:
— Добб-Хауз расположен в двух шагах отсюда, вы его, наверное, просто не заметили, когда шли сюда. Там гораздо меньше шума, к тому же у них есть ресторан, вам бы не пришлось…
— А мне нравится шум. В салуне я чувствую себя как дома.
Она задумчиво посмотрела на него.
— В таком случае вам, наверное, будет хорошо у Уайли. У него салун гораздо больше этого. И шума много — это самое подходящее место для вас.
Он усмехнулся.
— Чтобы я мог распугивать его клиентов?
Кэйди ответила полуулыбкой:
— Вы действительно на него не работаете?
— Я его никогда не встречал.
— Тогда кто вас нанял?
Пора кончать, разговоры и показать зубы. Что-то она уж больно осмелела, эта Макгилл, задает слишком много вопросов. Она совсем перестала его бояться! Но он ограничился тем, что сказал:
— С чего вы взяли, будто меня кто-то нанял? Может, не стоит спешить с выводами?
Теперь уже она подняла бровь и не ответила. Джесс потянулся за одной из своих черных папиросок. Он взял себе за правило сворачивать их заблаговременно, без свидетелей. Ему эта работа быстро никак не давалась: на каждую приходилось затрачивать не меньше пяти минут упорного труда, сдвинув повязку с глаз на лоб.
Прилепив папироску к нижней губе, Джесс вытащил из другого кармана деревянную спичку. Этот у маневр у него был отработан первоклассно: с величайшей небрежностью он чиркнул спичкой по ногтю большого пальца. Она зажглась с первой попытки. Глядя прямо в карие глаза Макгилл, он поднес спичку к кончику папироски и вдохнул. Ничего. Джесс — снова затянулся. По-прежнему ничего. Слегка повернув голову, чтобы понять, что, черт побери, происходит, он убедился, что держит спичку на дюйм ниже и левее, чем следовало.
— Дерьмо.
Потрясая в воздухе обожженными пальцами, он выронил спичку. Она все еще горела, и ее пришлось задуть, но при этом папироска выпала у него изо рта прямо на стол. О, черт, надо же так вляпаться! Ему хотелось в сердцах швырнуть незажженную папироску через весь зал, но вместо этого он сунул ее в карман, бросил погасшую спичку в пепельницу, потом собрался с духом и поднял глаза на Кэйди.
Она смотрела на него, не мигая, почти без всякого выражения. Почти. Может, она улыбается? Он пригляделся внимательнее. Нет, она не улыбалась, но, похоже, прилагала все силы, чтобы удержаться.
Джесс надвинул шляпу на глаза: это была самая, пугающая из отработанных им поз, в чем он не раз имел возможность убедиться, упражняясь перед зеркалом. Теперь следовало бросить какую-нибудь убийственную реплику, чтобы вновь вселить в нее страх перед Голтом. Увы, ему ничего не приходило в голову.
— Что у вас с глазом? — спросила она с любопытством. — Когда это случилось?
Вот дьявольщина! Еще пять минут назад она ни за что не посмела бы задать такой вопрос. Он лишился значительной части своей репутации плохого парня, но почему-то в глубине души не жалел об этом.
— На войне.
— Но вы же тогда были молоды! Я бы сказала, даже слишком молоды.
Все верно, ему было лет девять, но ей об этом знать необязательно.
— На войне человек быстро взрослеет, — буркнул он в ответ. — Вы уверены, что не хотите со мной выпить?
— Нет, спасибо, я не пью. Ну, может, кружку пива в жаркий день, — уточнила она, — но это все.
Раз уж они так душевно разговорились, Джесс решил спросить:
— Мне бы хотелось узнать, если не возражаете, как это получилось, что вы занялись своей нынешней работой, мисс Макгилл?
— А в чем дело? — тут же ощетинилась она. — Вы что-то имеете против моей работы?
— Ничего. Ровным счетом ничего.
— Мне это место досталось по наследству,
— От отца?
— Нет, от друга.
— Ах вот как. От друга, — понимающе протянул Джесс.
Кэйди одарила его саркастической усмешкой.
— Может, вам тоже не стоит спешить с выводами, мистер Голт?
Он сразу пожалел о своих словах. Не следовала разыгрывать из себя циничного всезнайку в разговоре с этой Макгилл.
Маленький Хэм появился как раз вовремя.
— Привет, — робко сказал он, прячась за спинкой стула Кэйди.
Джесс подмигнул ему. В присутствии Кэйди мальчик расхрабрился, особенно когда она положила руку ему на затылок, но все-таки смотрел на Джесса расширенными и круглыми, как полтинники, глазами.
— Привет, — ответил Джесс. — Гляди, что я только что поднял с пола. Не понимаю, как ты его проглядел, пока подметал?
— Чье это? — спросил Хэм, уставившись на двадцатипятицентовик, который Джесс протягивал ему на ладони.
— Понятия не имею. Думаю, теперь твое.
— Вот это да! Спасибо, мистер Голт.
— А я тут при чем? На полу валялось. Ты нашел, ты и забирай.
Он заметил, что устремленный на него взгляд Кэйди смягчился. Это было что-то новенькое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40