Прежде всего Алекс прошел на кухню, где Мэри сидела согнувшись на маленькой скамеечке возле горящего очага. Увидев его, она тут же вскочила, а по комнате в это время прошелся холодный ледяной сквозняк.
— Мистер Бурк! Вот это да! — закричала она, устремившись ему навстречу, при этом уронив с полки стоящий там чайник.
— Не беспокойся, Мэри, — сказал он, останавливая ее кивком головы. — Скажи лучше, где моя сестра?
— В гостиной, сэр, развлекает гостей. Может быть, вы хотели бы поужинать, сэр… Давайте я вам принесу?..
Но он уже уходил, шурша плащом. Алекс спустился в прихожую, откуда можно было пройти в центральную часть дома. Он двигался очень сосредоточенно, нигде не задерживаясь ни на секунду. Походка его напоминала взявшего след зверя, однако тяжелые башмаки почти не производили шума на мягких коврах.
Когда он приблизился к гостиной, до ушей его донесся мелодичный женский смех, перекрываемый грубым мужским хохотом. Алекс почувствовал дуновение теплого воздуха даже раньше, чем подошел к открытой двери и увидел там весело горящий камин. Остановился в дверях — темная, таинственная фигура в черном. Глаза его при этом внимательно изучали разворачивающуюся перед ним сцену. И что же это была за очаровательная сцена!
Дженни, очень милая в своем наряде, сидела в кресле, обитом розовой парчой, у самого огня, Адам стоял возле нее, держа в руках стакан бренди. Точно такое же кресло напротив было занято некой леди, которую Алекс сразу же узнал: мисс Сэлли Херберт, рыжеволосая девушка с удлиненными зелеными глазами и преувеличенно сладкой улыбкой. Ее цепких когтей он весьма успешно избегал с того самого времени, когда она начала появляться в обществе три года тому назад. В свои девятнадцать лет Сэлли Херберт была соблазнительно хорошенькой кошечкой. Его взгляд рассеянно пробежал по ней и остановился на Элизабет, сидящей на розовом бархатном диване. Один мужчина располагался возле нее, а другой стоял за спинкой дивана, полностью завладев при этом ее вниманием, ибо он рассказывал в это время, по-видимому, очень забавную историю. Алекс почти не улавливал смысла произносимых слов, потому что все его внимание было поглощено Элизабет. Он смотрел на нее, как загипнотизированный.
Алекс не помнил, чтобы она когда-нибудь выглядела столь прекрасной, утонченной и женственной. На ней было надето муслиновое платье розового цвета, отороченное изысканными белыми кружевами. Глубоко декольтированное по моде, оно открывало белую грудь, соблазнительно вздымавшуюся, когда очередные шутки рассказчика заставляли Элизабет заливаться веселым смехом. Алекс почувствовал, как у него учащается пульс, и с усилием отвел глаза от этого белого сияния. Ее тонкую белую шею охватывала розовая бархатная ленточка, молочно-белая кожа от жара камина покрылась румянцем. Волосы были зачесаны вверх, откуда спадали сияющей золотой волной свободных локонов на одну сторону лица. Профиль казался утонченным — аристократическим, королевским, прекрасным.
Первой Алекса заметила Дженни, которая была занята тем, что выбирала себе одно из лежащих на блюде пирожных. Она испуганно вскрикнула и проворно вскочила на ноги.
— Алекс! — бросилась она к нему. Все остальные присутствующие в комнате также поспешили приветствовать его, Адам захромал ему навстречу, и только Элизабет с бесстрастным видом осталась сидеть на своем месте.
— Ну, дружище, ты почти замерз! — приговаривал Адам, стаскивая с него плащ и подталкивая в кресло поближе к огню. Усадив Алекса, повернулся, чтобы налить ему в стакан бренди.
— Ну, мистер Бурк, бедняжка. Неужели вы скакали верхом в этот ужасный буран? — заботливо спросила его Сэлли.
— Разумеется, точно так же, как и вы с вашими друзьями, — ответил он с насмешливой улыбкой.
— Ну, мы очень мало чем рисковали, а Джон и я так вовсе приехали в экипаже, — сказала она сладеньким голоском. — Эдвард, конечно, приехал верхом, это правда, но его дом отсюда едва ли в полумиле. — Сэлли прикрыла своей тонкой белой ладонью его руку. — А сколько же миль пришлось проскакать вам?
Он пожал плечами.
— Я был в пути несколько часов, но надо сказать, мои усилия не пропали даром. Я даже и мечтать не мог о том, что здесь меня встретят три прекрасные женщины.
Непроизвольно он взглянул на Элизабет. Фиолетовые глаза встретились с серыми, в углах ее рта появилась тень улыбки.
— Ах, кузен, какие любезные слова, — пробормотала она. — Ты уверен, что холод никак не повлиял на твои мозги?
Улыбка, с которой были произнесены эти слова, сделала их похожими на шутку, и все с готовностью засмеялись. Только Дженни и Адам обменялись взглядами. Сэлли Херберт подозрительно смотрела на Алекса и Элизабет.
— Благодарю за вашу заботу, кузина, — ответил он. — Я вас уверяю, что мои умственные способности в порядке.
Элизабет слегка наклонила голову в знак того, что вполне уловила смысл этого замечания, а затем повернулась с обольстительной улыбкой к сидящему рядом мужчине:
— Эдвард, можно вас попросить налить мне еще немного горячего сидра? Меня что-то слегка знобит.
— Разумеется! — Эдвард Ленгстон был коренастый упитанный молодой человек с приятным лицом, в голубом мундире, отороченном красным кантом, что указывало на его принадлежность к войскам континентальной пехоты. Бурк холодно наблюдал, как он торопливо и услужливо наливал сидр из тяжелого кувшина.
— Алекс, разреши принести тебе какой-нибудь легкий ужин, — предложила Дженни с серьезным лицом, суетясь вокруг, как курица-несушка. — Ты, наверное, умираешь с голоду после такого ужасного путешествия!
— Стакан бренди — вот все, что мне нужно. Я ничего не хочу, — сказал он отрывисто. Его острый взгляд снова обшарил всю комнату и остановился на человеке, стоящем возле каминной решетки, также одетом в военную форму.
— Когда я вошел, ваша история была в самом раз-rape, — произнес Алекс нараспев. — Прошу вас, продолжайте, не стоит из-за меня прерываться. Если я не ошибаюсь, вы рассказывали что-то очень интересное, мистер Херберт?
Джон Херберт поднял брови, изобразив на лице выражение притворной скуки.
— Я просто пересказывал последнюю историю о генерале Арнольде и мисс Шипен, — сказал он рассеянно. — В конце концов об этом все говорят последние дни.
— Неужели это правда? — поинтересовался Бурк, бесстрастно изучая его с головы до ног. Джон Херберт, брат Сэлли, высокий тщедушный мальчик с копной кудрявых рыжих волос и худым веснушчатым лицом. Его карие глаза, под тонкими изогнутыми бровями выражали досаду и ревность. Алекс понял, кто является источником этой ревности.
— Ах да, насколько мне известно, вы ведь служили под командованием генерала Арнольда? — продолжал он вялым тоном.
— Да, я учился у барона фон Стюбена в долине Форже, — охотно ответил рыжеволосый молодой человек.
— Да-да, знаю. Хороший человек фон Стюбен, насколько я слышал. А вы, мистер Ленгстон? Вы все еще служите у генерала Арнольда?
— Да, сэр. — Эдвард вспыхнул, набрался храбрости и приготовился продолжать объяснения, но его прервал Херберт. Он нетерпеливо наклонился к Элизабет и стал рассказывать ей свою историю:
— Таким образом, вся Филадельфия только и говорит что о романе генерала Бенедикта Арнольда и мисс Пегги Шипен. Но я совершенно уверен, что скоро эту историю забудут и начнут говорить о другой.
— Боже мой, что же это может быть? — Элизабет широко открыла глаза и кокетливо улыбнулась.
— То есть как это, мисс Трент! Разумеется, о вашей несравненной красоте и очаровании! Мисс Шипен, конечно, славится своей красотой, но позвольте вам заметить — ее красота бледнеет в сравнении с вашей!
— Можете говорить все что вам угодно, — нежно смеялась Элизабет. — Но вы рискуете при этом ввести меня в краску.
Эдвард Ленгстон порывисто обернулся к ней и тоже вставил слово.
— Это именно то, что я говорил мисс Трент сегодня днем, — провозгласил он торжественно. — Ни одна леди в Филадельфии недостойна даже нести за ней свечу! О! Я не говорю, разумеется, о присутствующих! — спохватился Эдвард, уловив гримасу, исказившую лицо Сэлли Херберт, и сдержанный смех, охвативший Дженни.
— Вы знаете, все это выглядит очень странным, мисс Трент, — промурлыкала Сэлли Херберт сладким голоском. — Ведь вы до этого ни разу не посещали своих филадельфийских родственников. Кстати, в каком вы родстве? По материнской линии скорее всего?
На какую-то долю секунды воцарилась напряженная тишина, а затем Дженни быстро произнесла:
— О нет. Элизабет находится в родстве с семьей моего отца. Скажи мне лучше, Сэлли, дорогая, может быть, тебе налить еще сидра? Или лимонада?
Неприятная ситуация разрешилась, после чего Эдвард Ленгстон и Джон Херберт продолжали с новой силой изливать на Элизабет поток учтивостей. Но Алекс понял, что видел уже вполне достаточно. Он поставил свой стакан на каминную решетку и, прищурив глаза, мрачно повернулся к компании.
— Если вы не возражаете, — произнес он холодно, — теперь я удалюсь. Я слегка устал от этого долгого вечера. — Алекс сдержанно кивнул в сторону софы, на которой Элизабет сидела в живописной позе, окруженная двумя мужчинами в военной форме. Затем вежливо коснулся руки мисс Херберт.
— Надеюсь, теперь, когда вы возвратились наконец из своего долгого путешествия, мы будем видеть вас чаще, — пропела она, скосив на него свои зеленые глаза.
— С большим удовольствием, — ответил Алекс мрачно. Поклонившись Дженни и Адаму, он вышел из комнаты и, закрывая за собой дверь, все еще слышал смех Элизабет. Проклиная ее, себя и двух молодых идиотов, которые плясали под ее дудку, как куклы, Алекс в отвратительном настроении отправился спать.
Элизабет наблюдала, как он покинул комнату, со смешанным чувством. На первый взгляд все, казалось, шло очень хорошо. И она должна была испытывать удовлетворение. Все идет замечательно! Лучше некуда! Невзирая на показное спокойствие Алекса, сцена в гостиной произвела на него должное впечатление. Он почувствовал себя усталым, разумеется! Элизабет чуть громко не рассмеялась, думая о своем триумфе. Алекс едва терпел присутствие других мужчин, которые оказывали ей внимание!
Однако, несмотря на свою победу, она чувствовала что-то наподобие неловкости. Вечер потратила на то, что изучала Сэлли Херберт из-под опущенных ресниц. Лукавая, соблазнительная кошечка! Элизабет невзлюбила ее с первого взгляда, и вот теперь… да, ясно, как день, она тоже интересуется Александром Бурком. И потому заслуживает внимания, самого пристального внимания и слежки. А эти два глупых щенка так и увиваются вокруг нее! О, Эдвард Ленгстон мог бы показаться вполне милым, только уж очень он наивен. Но другой, Джон Херберт, обладает тем же лукавым взглядом, что и его сестра. Взглядом, который ей очень не нравится.
Ее губ коснулась легкая улыбка. Как бы ей хотелось броситься навстречу Алексу, когда он вошел в гостиную, помочь ему снять плащ, приготовить ужин, согреть своими поцелуями! Элизабет понадобилось все ее самообладание, чтобы остаться спокойной и бесстрастной, пока другие суетились вокруг него. Она задумчиво вздохнула, помечтав о том времени, когда все закончится.
— Что-нибудь случилось, мисс Трент? — спросил Эдвард Ленгстон, заботливо наклоняясь к ней.
Элизабет обвела взглядом окружающих и заметила, что Дженни и Адам молча смотрят на нее. Джон Херберт многозначительно поднял брови, а его сестра внимательно наблюдает за ней.
— Нет-нет, я ужасно сожалею, мне кажется, что меня вдруг охватила какая-то странная мечтательность, — объяснила она с легким смущенным смехом.
Мистер Херберт понизил голос:
— Неужели? А я не был случайно ее причиной или это уже слишком — надеяться на такое?
— Я вовсе не обязана отвечать, — ответила Элизабет с притворной застенчивостью, опуская глаза. Но про себя подумала: напыщенный юный идиот! Никогда в жизни не слышала подобной самоуверенной и дерзкой чепухи!
Гости посидели еще немного. Элизабет продолжала весело флиртовать — так, как она не делала этого со времен Лондона. Но все ее мысли были наверху, в спальне Алекса.
На следующий день Элизабет отправилась проведать Генри — как он поживает в своей новой семье в доме Тукеров. Ночью метель утихла, покрыв землю толстым слоем снега. День был ясный и солнечный, очень подходящий для верховой прогулки.
Дженни, которая получала яйца и молоко от Абигайль Тукер, рассказала Элизабет, как ехать, и предложила составить компанию, но та отказалась, предпочитая прогуляться одна. В Англии девушкам никогда не разрешалось ездить куда-либо без сопровождения, но в Америке это было обычным делом. Элизабет почувствовала сильное желание воспользоваться своим правом. И вот теперь она ехала на смирной гнедой кобыле, одетая в новую изумрудного цвета амазонку и темно-голубой плащ, спадающий с плеч живописными складками. Элизабет с удовольствием наслаждалась одиночеством. Она сильнее стегнула кобылу, совершенно забыв о холодном ветре, задувавшем под плащ, и помня только щемящую радость от быстрой езды по заснеженным полям и лесам. Ее не отвлекала никакая болтливая компания.
Но Элизабет ехала на ферму Тукеров не только ради того, чтобы проведать Генри. Она жаждала увидеть мать Бена, ибо прекрасно помнила разговор с ним, когда они вместе драили палубу «Шершня». Тогда он несколько раз повторил, будто его мать сказала, что Александр Бурк вряд ли когда-нибудь женится — «после всего того, что с ним было». С тех пор эти слова не выходили из головы Элизабет. И сегодня она решила проверить их правоту.
Мирное одиночество ее зимней прогулки было внезапно прервано громким ржанием другой лошади и явственно различимым хрустом копыт по снегу. Оглянувшись назад, она увидела высокого гнедого жеребца, догонявшего ее по боковой дорожке и несущего на спине знакомую фигуру всадника. Ей пришлось схватить под уздцы свою кобылу и резко остановиться.
— Добрый день! — окликнул ее Джоффри Гренгер, поравнявшись. Он, как всегда, был безупречно одет в свой великолепный бордовый шелковый плащ, на голову набекрень нахлобучена шляпа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47