Обращался в сайт Водолей
Слышишь, осел ты этакий? Прекрати причитать и посмотри на меня. Я не желаю, чтобы ты меня разыскивал, понятно?Эктор тихо хихикнул. Джиллиан прижалась к Лайзе и предусмотрительно уцепилась за ее юбку. Женщина, забыв обо всем, немедленно принялась утешать малышку.— Не бойтесь его, леди, — прошептала она. — Я не позволю ему и пальцем вас тронуть.Горничная выпрямилась и смерила мужа взглядом, полным неподдельного отвращения.— Я не шучу, Эктор. Посмей только преследовать меня! Я видеть тебя больше не желаю! Для меня ты умер. Умер и похоронен навеки.Но муж, похоже, и не думал обращать внимание на жену.— Уже недолго… я получу свою награду… все будет моим… такой куш! — выпалил он, захлебываясь и заикаясь. — Мне воздается по заслугам… наконец-то! Целое королевство… выкуп… мое… только мое…Лайза приподняла голову девочки так, чтобы взглянуть ей в глаза.— Запомни эту минуту, дитя мое. Видишь, что способна сделать с человеком трусость?И, не оглядываясь, увела Джиллиан.Барон Элфорд отказался дать им солдат в сопровождение. Его забавляла сама мысль о том, что ведьмам придется идти пешком далеко на север. Но юные братья Хатуэй пришли на выручку одиноким женщинам. Уолдо и Генри, арендаторы барона Ранульфа, помнили добро и поэтому запрягли пахотных лошадей в убогую повозку. Оба вооружились чем могли, опасаясь разбойников, во множестве подстерегавших беззащитных путников на дорогах.К счастью, поездка прошла без особых происшествий, и девочку с радостью приняли в доме барона Моргана Чапмена, слывшего в округе отшельником и затворником. Барон приходился Джиллиан дядей по материнской линии и, хотя пользовался репутацией человека достойного, все же считался чужаком не слишком высокого происхождения, а потому редко приглашался ко двору. В его жилах текла кровь шотландских горцев, и уже одно это обстоятельство не заслуживало доверия в глазах короля и его приспешников.Кроме всего прочего, одно появление Моргана внушало посторонним ужас и страх, ибо ростом он был свыше шести футов двух дюймов Около 1 м 90 см.
— настоящий великан по тому времени, с густой беспорядочной копной черных волос и неизменно угрюмым лицом.Родство между ним и Джиллиан было весьма отдаленным, но хотя Элфорд вообразил, что примерно наказал строптивую девчонку, отправив ее к нелюдимому Моргану, ссылка оказалась для нее настоящим спасением. Под внешне неприступной и мрачной внешностью скрывалось сердце святого. Дядя оказался любящим, нежным человеком, с первого взгляда признавшим в несчастном, жалком создании родственную душу. Правда, сперва он заявил Лайзе, что не позволит какому-то чужому ребенку разрушить его мирную жизнь, но немедленно опроверг свои же слова, посвятив всего себя Джиллиан. Именно он помог исцелению ее души. Он полюбил Джиллиан как родную дочь и делал все возможное, чтобы она вновь заговорила. Морган страстно желал услышать смех малышки, но опасался, что надежды его пропадут втуне.Лайза, со своей стороны, тоже старалась как могла заставить Джиллиан если не забыть, то хотя бы оправиться от трагедии, постигшей ее семью. Но шли месяцы, а терпение и ласка не возымели никакого воздействия, и служанка была близка к отчаянию. Все это время она спала в комнате девочки, чтобы при малейшем шуме вскочить и попытаться успокоить бедняжку, когда ту начинали терзать безжалостные кошмары.Обрывки леденящих кровь воспоминаний о той ночи, когда погиб отец, продолжали терзать дитя. В таком возрасте трудно отличить истину от выдумки и игры воображения, но она отчетливо видела драку с сестрой из-за сверкающей драгоценностями шкатулки, падение с узкой лестницы, туннель под замком. Неровный шрам под подбородком служил доказательством того, что все это случилось на самом деле. В ушах звучал вопль Кристен. И кровь… Ей казалось, что и она, и сестра были залиты кровью с головы до пят.Кошмары, преследовавшие ее, никогда не менялись: безликие чудовища с красными горящими глазами и длинными, тонкими, как у крыс, хвостами преследовали ее и Кристен, бегущих по узкому темному проходу. Но в этих повторявшихся снах она никогда не убивала сестру. Это делали монстры.В одну из таких ночей, во время страшной грозы, Джиллиан наконец заговорила. Лайза разбудила девочку, и, по обычаю, завернув ее в один из мягких шотландских пледов дяди, села с ней в кресло у очага. Тучная женщина принялась укачивать малышку, приговаривая:— Не годится так, Джиллиан. Днем ты молчишь, как немая, а по ночам воешь, словно одинокий волк.И все потому, что копишь боль в сердце, а ее нужно кому-то излить! Разве не так, мой ангелочек? Поговори со мной, детка. Поделись своим горем.Лайза не ожидала ответа и едва не уронила подопечную, услышав хриплый шепот.— Что ты сказала? — вырвалось у нее, чуть резче, чем следовало бы.— Я не хотела убивать Кристен. Не хотела. Лайза разразилась слезами.— О, Джиллиан, ты вовсе никого не убивала, сколько раз повторять? Я слышала, что сказал барон Элфорд. Неужели не помнишь — я все твердила, что он солгал! Почему ты мне не веришь? Он просто хотел ранить тебя побольнее.— Она мертва.— Вовсе нет.Джиллиан, нахмурившись, взглянула на Лайзу, словно пыталась определить, правду ли та говорит. Ей отчаянно хотелось поверить горничной.— Кристен жива, — кивнув, подтвердила Лайза. — Честное слово. И знай, как бы ни была ужасна истина, я никогда не солгу тебе.— Я помню кровь.— В твоих кошмарах?— Ну да. Я столкнула Кристен вниз. Папа держал меня за руку, но потом разжал пальцы. И Эктор стоял рядом.— У тебя в головке все смешалось. Ни твоего отца, ни Эктора там не было.Джиллиан зарылась лицом в плечо Лайзы.— Эктор спятил.— Уж это точно, — согласилась та.— А ты была со мной под землей?— Нет, но я знаю, что произошло. Пока Мод зашивала твою рану, один из воинов, который был там, рассказал, что тебя и сестру разбудили и отнесли в отцовскую спальню.— Меня нес Уильям, — сообщила девочка.— Знаю.— Было совсем темно.Лайза почувствовала, как вздрогнула Джиллиан, и прижала ее к себе.— Ну да, стояла ночь, а Элфорд со своими солдатами уже ворвались во внутренний двор.— Я помню, как открылась стена в папиной опочивальне.— Этот лаз вел к лестнице и дальше, в коридор под кухней и винными погребами, — подтвердила служанка. — С твоим отцом было четыре человека, те, которым он доверил самое драгоценное, что у него было. Ты знаешь их, Джиллиан. Том, Спенсер, Лоренс и Уильям. Они захватили с собой факелы.— Мне велели никому не рассказывать про потайную дверь.— В твоей комнате тоже была такая, — улыбнулась Лайза.— Откуда ты знаешь? Кристен сказала?— Нет, — покачала головой женщина. — Просто каждую ночь я укладывала тебя спать, а утром находила в постели Кристен. Вот я и сообразила, что ты пробираешься к ней потайным ходом, поскольку очень боишься темноты, а в коридоре за дверью спальни не видно ни зги. Значит, нашла другой способ ночевать у сестры.— Теперь ты отшлепаешь меня за то, что я проболталась? — боязливо пробормотала девочка.— О Господи, Джиллиан, конечно, нет! Я и пальцем тебя не трону.— Папа тоже не бил меня, хотя вечно грозился. Наверное, это он нарочно, да, Лайза?— Ну конечно, — поддакнула горничная.— Папа держал меня за руку?— Нет, дорогая. Он даже не спустился вниз. Уклониться от битвы считалось бы для него бесчестьем, а твой отец был благородным человеком. Он вернулся к своим солдатам.— Я столкнула Кристен со ступенек, и она была в крови. Она даже не плакала. Это я ее убила.— Ты слишком мала, чтобы понять, — вздохнула Лайза, — но все же попытайся. И ты, и Кристен вместе скатились с лестницы. Спенсер сказал Мод, что Уильям, похоже, споткнулся и сбил с ног Лоренса. Каменный пол был скользким, но Уильям все твердил, что кто-то ударил его под коленки.— Наверное, это была я, — встревожилась девочка.— Ты чересчур мала и легка, чтобы проделать такое со взрослым мужчиной. Просто сил бы не хватило. — Но что, если…— Ты ни в чем не виновата, — твердо объявила Лайза. — Чудо еще, что никто не погиб! Однако рану необходимо было зашить, и Уильям отнес тебя к Мод, а сам стерег под дверью хижины, пока бой не разгорелся совсем близко. Мод все твердила, что он отчаянно пытался тебя спасти, но к тому времени, как вы пустились в путь, солдаты барона Элфорда уже окружили двор. Тебя схватили и отнесли в замок.— А Кристен тоже поймали?— Нет, ей удалось сбежать.— А где сейчас Кристен?— Не знаю, — вздохнула Лайза. — Может, твой дядя Морган скажет, что с ней случилось. Завтра обязательно спроси. Он любит тебя, Джиллиан, и, конечно, поможет найти сестру. Она наверняка скучает по тебе.— А вдруг Кристен потерялась? — всхлипнула девочка.— Не потерялась, — заверила Лайза.— Но она, должно быть, боится и плачет.— Детка, с ней все в порядке. Она в безопасном месте и вырвалась из когтей барона Элфорда. Спроси свое сердечко. Оно подсказывает тебе, что Кристен жива?Джиллиан кивнула, прилежно наматывая на палец прядь волос Лайзы.— Верю, — прошептала она, зевая. — А когда приедет папа и отвезет меня домой?Глаза служанки снова наполнились слезами.— Ах, дорогая, папа не может приехать. Он мертв. Элфорд его убил.— Он воткнул нож в живот папы.— Господи милостивый! Ты видела?— Папа не плакал.— О, мой бедный ангел…— Может, Мод зашьет папу? Он встанет и заберет меня.— Нет, — покачала головой Лайза. — Он мертв, а мертвые не оживают.Джиллиан выпустила волосы Лайзы и закрыла глаза.— Папа на небесах, вместе с мамой?— Конечно, девочка.— Я тоже хочу на небо, — попросилась крошка.— Тебе еще рано. Сначала нужно прожить долгую жизнь, дорогая. И только потом отправляться на небо.Девочка зажмурилась, чтобы не заплакать.— Папа умер ночью.— Да, родная.Прошло несколько минут, прежде чем Джиллиан снова заговорила.— Все плохое случается по ночам, — едва слышно пролепетала она. Глава 1 Шотландия. Четырнадцать лет спустя
Судьба всего клана Макферсонов была в руках лэрда Рамзи Синклера и целиком зависела от его воли. После мирной кончины Уолтера Фландерса и рождения Алана Дойла клан насчитывал ровно девятьсот двадцать два человека, и подавляющее большинство этих гордых женщин и мужчин отчаянно нуждались в защите Рамзи.Для Макферсонов настали тяжелые времена. Их лэрд, вспыльчивый, своенравный старик с вечно грустными глазами по имени Лохлан, умер год назад, причем от собственной руки, да простит его Господь. Члены клана были потрясены и возмущены столь трусливым деянием и до сих пор отказывались его обсуждать. Ни один из мужчин помоложе не находил в себе мужество сразиться за право называться лэрдом — в основном потому, что считали, будто он опозорил эту должность, убив себя.— Должно быть, — рассуждали они, — он рехнулся, ибо нормальный человек никогда не сотворит ничего подобного, зная, что будет вечно гореть в аду за оскорбление, нанесенное самому Создателю.Двое старейшин, Брисбейн Эндрюс и Отис Макферсон, согласившиеся временно стать во главе клана, были уже немолоды и обессилены двадцатилетними непрекращающимися битвами с жадными до чужого добра захватчиками, жившими к востоку, западу и югу от их владений. Со времени самоубийства лэрда нападения возросли вдесятеро, поскольку теперь враги справедливо считали легкой добычей людей, оставшихся без предводителя. Все эти неприятности требовали ответных мер, не только срочных, но и изобретательных, поэтому Брисбейн и Отис, с одобрения клана, решили обратиться за помощью к лэрду Рамзи Синклеру во время ежегодного весеннего праздника. Общее собрание всех соседей казалось им идеальной возможностью приступить к лэрду со своим прошением, тем более что по неписаным законам любое проявление враждебности во время этих двух недель соревнований, танцев и веселья сурово каралось. Вся округа считалась единой семьей, старые друзья встречались вновь, соперники мирились, и, что самое важное, заключались брачные договоры. Отцы юных дочерей отчаянно пытались защитить своих отпрысков от навязчивых ухаживаний нежеланных поклонников и одновременно подыскать самую выгодную партию. Молодые люди не могли дождаться весны.Поскольку земли Синклеров граничили с собственностью Макферсонов, Рамзи предположил, что речь пойдет о военном союзе, но, как оказалось, соседи требовали большего. Династического брака, если можно так выразиться, между кланами. Они даже были готовы отказаться от своего родового имени и стать Синклерами, если лэрд поклянется, что станет обращаться с Макферсонами так, словно они родились в его собственном клане. Старейшины добивались полного равенства с соседним кланом для девятисот двадцати двух соплеменников.Шатер Рамзи Синклера был размером с большую хижину и достаточно просторен, чтобы вместить собравшихся. В центре стоял маленький круглый стол с четырьмя стульями, на полу было разложено несколько тюфяков. Рамзи велел позвать военачальника Гидеона и закаленных в битвах воинов Энтони и Фодрона. Майкл Синклер, младший брат Рамзи, нервно переминался с ноги на ногу поодаль, ожидая разрешения присоединиться к веселящимся. Мальчика уже выругали за то, что он не вовремя вмешался в разговор, и теперь он старался не поднимать головы, густо краснея от стыда и смущения.Брисбейн Эндрюс, сварливый старикашка с пронизывающим взглядом и хриплым голосе, выступил вперед, чтобы объяснить причину своего прихода.— У нас немало молодых солдат, но все они плохо обучены и не сумеют защитить женщин и детей от нападения. Нам нужна твоя сила, чтобы держать хищников в узде и жить спокойно. Сами мы никого не трогаем, но и не желаем стать бесправными рабами.Отис Макферсон, живая легенда Шотландских гор благодаря своим доблестным, хотя и сильно приукрашенным бардами, подвигам, сложил руки на ревматических коленях и кивнул в сторону Майкла.— Возможно, лэрд, будет лучше, если ты выслушаешь просьбу брата и отпустишь его, прежде чем продолжать беседу. Дети часто выбалтывают секреты без всякого злого умысла, случайно, а я не хотел бы, чтобы кто-то узнал о нашем сговоре… пока не получено твоего согласия или же отказа.
1 2 3 4 5 6 7 8
— настоящий великан по тому времени, с густой беспорядочной копной черных волос и неизменно угрюмым лицом.Родство между ним и Джиллиан было весьма отдаленным, но хотя Элфорд вообразил, что примерно наказал строптивую девчонку, отправив ее к нелюдимому Моргану, ссылка оказалась для нее настоящим спасением. Под внешне неприступной и мрачной внешностью скрывалось сердце святого. Дядя оказался любящим, нежным человеком, с первого взгляда признавшим в несчастном, жалком создании родственную душу. Правда, сперва он заявил Лайзе, что не позволит какому-то чужому ребенку разрушить его мирную жизнь, но немедленно опроверг свои же слова, посвятив всего себя Джиллиан. Именно он помог исцелению ее души. Он полюбил Джиллиан как родную дочь и делал все возможное, чтобы она вновь заговорила. Морган страстно желал услышать смех малышки, но опасался, что надежды его пропадут втуне.Лайза, со своей стороны, тоже старалась как могла заставить Джиллиан если не забыть, то хотя бы оправиться от трагедии, постигшей ее семью. Но шли месяцы, а терпение и ласка не возымели никакого воздействия, и служанка была близка к отчаянию. Все это время она спала в комнате девочки, чтобы при малейшем шуме вскочить и попытаться успокоить бедняжку, когда ту начинали терзать безжалостные кошмары.Обрывки леденящих кровь воспоминаний о той ночи, когда погиб отец, продолжали терзать дитя. В таком возрасте трудно отличить истину от выдумки и игры воображения, но она отчетливо видела драку с сестрой из-за сверкающей драгоценностями шкатулки, падение с узкой лестницы, туннель под замком. Неровный шрам под подбородком служил доказательством того, что все это случилось на самом деле. В ушах звучал вопль Кристен. И кровь… Ей казалось, что и она, и сестра были залиты кровью с головы до пят.Кошмары, преследовавшие ее, никогда не менялись: безликие чудовища с красными горящими глазами и длинными, тонкими, как у крыс, хвостами преследовали ее и Кристен, бегущих по узкому темному проходу. Но в этих повторявшихся снах она никогда не убивала сестру. Это делали монстры.В одну из таких ночей, во время страшной грозы, Джиллиан наконец заговорила. Лайза разбудила девочку, и, по обычаю, завернув ее в один из мягких шотландских пледов дяди, села с ней в кресло у очага. Тучная женщина принялась укачивать малышку, приговаривая:— Не годится так, Джиллиан. Днем ты молчишь, как немая, а по ночам воешь, словно одинокий волк.И все потому, что копишь боль в сердце, а ее нужно кому-то излить! Разве не так, мой ангелочек? Поговори со мной, детка. Поделись своим горем.Лайза не ожидала ответа и едва не уронила подопечную, услышав хриплый шепот.— Что ты сказала? — вырвалось у нее, чуть резче, чем следовало бы.— Я не хотела убивать Кристен. Не хотела. Лайза разразилась слезами.— О, Джиллиан, ты вовсе никого не убивала, сколько раз повторять? Я слышала, что сказал барон Элфорд. Неужели не помнишь — я все твердила, что он солгал! Почему ты мне не веришь? Он просто хотел ранить тебя побольнее.— Она мертва.— Вовсе нет.Джиллиан, нахмурившись, взглянула на Лайзу, словно пыталась определить, правду ли та говорит. Ей отчаянно хотелось поверить горничной.— Кристен жива, — кивнув, подтвердила Лайза. — Честное слово. И знай, как бы ни была ужасна истина, я никогда не солгу тебе.— Я помню кровь.— В твоих кошмарах?— Ну да. Я столкнула Кристен вниз. Папа держал меня за руку, но потом разжал пальцы. И Эктор стоял рядом.— У тебя в головке все смешалось. Ни твоего отца, ни Эктора там не было.Джиллиан зарылась лицом в плечо Лайзы.— Эктор спятил.— Уж это точно, — согласилась та.— А ты была со мной под землей?— Нет, но я знаю, что произошло. Пока Мод зашивала твою рану, один из воинов, который был там, рассказал, что тебя и сестру разбудили и отнесли в отцовскую спальню.— Меня нес Уильям, — сообщила девочка.— Знаю.— Было совсем темно.Лайза почувствовала, как вздрогнула Джиллиан, и прижала ее к себе.— Ну да, стояла ночь, а Элфорд со своими солдатами уже ворвались во внутренний двор.— Я помню, как открылась стена в папиной опочивальне.— Этот лаз вел к лестнице и дальше, в коридор под кухней и винными погребами, — подтвердила служанка. — С твоим отцом было четыре человека, те, которым он доверил самое драгоценное, что у него было. Ты знаешь их, Джиллиан. Том, Спенсер, Лоренс и Уильям. Они захватили с собой факелы.— Мне велели никому не рассказывать про потайную дверь.— В твоей комнате тоже была такая, — улыбнулась Лайза.— Откуда ты знаешь? Кристен сказала?— Нет, — покачала головой женщина. — Просто каждую ночь я укладывала тебя спать, а утром находила в постели Кристен. Вот я и сообразила, что ты пробираешься к ней потайным ходом, поскольку очень боишься темноты, а в коридоре за дверью спальни не видно ни зги. Значит, нашла другой способ ночевать у сестры.— Теперь ты отшлепаешь меня за то, что я проболталась? — боязливо пробормотала девочка.— О Господи, Джиллиан, конечно, нет! Я и пальцем тебя не трону.— Папа тоже не бил меня, хотя вечно грозился. Наверное, это он нарочно, да, Лайза?— Ну конечно, — поддакнула горничная.— Папа держал меня за руку?— Нет, дорогая. Он даже не спустился вниз. Уклониться от битвы считалось бы для него бесчестьем, а твой отец был благородным человеком. Он вернулся к своим солдатам.— Я столкнула Кристен со ступенек, и она была в крови. Она даже не плакала. Это я ее убила.— Ты слишком мала, чтобы понять, — вздохнула Лайза, — но все же попытайся. И ты, и Кристен вместе скатились с лестницы. Спенсер сказал Мод, что Уильям, похоже, споткнулся и сбил с ног Лоренса. Каменный пол был скользким, но Уильям все твердил, что кто-то ударил его под коленки.— Наверное, это была я, — встревожилась девочка.— Ты чересчур мала и легка, чтобы проделать такое со взрослым мужчиной. Просто сил бы не хватило. — Но что, если…— Ты ни в чем не виновата, — твердо объявила Лайза. — Чудо еще, что никто не погиб! Однако рану необходимо было зашить, и Уильям отнес тебя к Мод, а сам стерег под дверью хижины, пока бой не разгорелся совсем близко. Мод все твердила, что он отчаянно пытался тебя спасти, но к тому времени, как вы пустились в путь, солдаты барона Элфорда уже окружили двор. Тебя схватили и отнесли в замок.— А Кристен тоже поймали?— Нет, ей удалось сбежать.— А где сейчас Кристен?— Не знаю, — вздохнула Лайза. — Может, твой дядя Морган скажет, что с ней случилось. Завтра обязательно спроси. Он любит тебя, Джиллиан, и, конечно, поможет найти сестру. Она наверняка скучает по тебе.— А вдруг Кристен потерялась? — всхлипнула девочка.— Не потерялась, — заверила Лайза.— Но она, должно быть, боится и плачет.— Детка, с ней все в порядке. Она в безопасном месте и вырвалась из когтей барона Элфорда. Спроси свое сердечко. Оно подсказывает тебе, что Кристен жива?Джиллиан кивнула, прилежно наматывая на палец прядь волос Лайзы.— Верю, — прошептала она, зевая. — А когда приедет папа и отвезет меня домой?Глаза служанки снова наполнились слезами.— Ах, дорогая, папа не может приехать. Он мертв. Элфорд его убил.— Он воткнул нож в живот папы.— Господи милостивый! Ты видела?— Папа не плакал.— О, мой бедный ангел…— Может, Мод зашьет папу? Он встанет и заберет меня.— Нет, — покачала головой Лайза. — Он мертв, а мертвые не оживают.Джиллиан выпустила волосы Лайзы и закрыла глаза.— Папа на небесах, вместе с мамой?— Конечно, девочка.— Я тоже хочу на небо, — попросилась крошка.— Тебе еще рано. Сначала нужно прожить долгую жизнь, дорогая. И только потом отправляться на небо.Девочка зажмурилась, чтобы не заплакать.— Папа умер ночью.— Да, родная.Прошло несколько минут, прежде чем Джиллиан снова заговорила.— Все плохое случается по ночам, — едва слышно пролепетала она. Глава 1 Шотландия. Четырнадцать лет спустя
Судьба всего клана Макферсонов была в руках лэрда Рамзи Синклера и целиком зависела от его воли. После мирной кончины Уолтера Фландерса и рождения Алана Дойла клан насчитывал ровно девятьсот двадцать два человека, и подавляющее большинство этих гордых женщин и мужчин отчаянно нуждались в защите Рамзи.Для Макферсонов настали тяжелые времена. Их лэрд, вспыльчивый, своенравный старик с вечно грустными глазами по имени Лохлан, умер год назад, причем от собственной руки, да простит его Господь. Члены клана были потрясены и возмущены столь трусливым деянием и до сих пор отказывались его обсуждать. Ни один из мужчин помоложе не находил в себе мужество сразиться за право называться лэрдом — в основном потому, что считали, будто он опозорил эту должность, убив себя.— Должно быть, — рассуждали они, — он рехнулся, ибо нормальный человек никогда не сотворит ничего подобного, зная, что будет вечно гореть в аду за оскорбление, нанесенное самому Создателю.Двое старейшин, Брисбейн Эндрюс и Отис Макферсон, согласившиеся временно стать во главе клана, были уже немолоды и обессилены двадцатилетними непрекращающимися битвами с жадными до чужого добра захватчиками, жившими к востоку, западу и югу от их владений. Со времени самоубийства лэрда нападения возросли вдесятеро, поскольку теперь враги справедливо считали легкой добычей людей, оставшихся без предводителя. Все эти неприятности требовали ответных мер, не только срочных, но и изобретательных, поэтому Брисбейн и Отис, с одобрения клана, решили обратиться за помощью к лэрду Рамзи Синклеру во время ежегодного весеннего праздника. Общее собрание всех соседей казалось им идеальной возможностью приступить к лэрду со своим прошением, тем более что по неписаным законам любое проявление враждебности во время этих двух недель соревнований, танцев и веселья сурово каралось. Вся округа считалась единой семьей, старые друзья встречались вновь, соперники мирились, и, что самое важное, заключались брачные договоры. Отцы юных дочерей отчаянно пытались защитить своих отпрысков от навязчивых ухаживаний нежеланных поклонников и одновременно подыскать самую выгодную партию. Молодые люди не могли дождаться весны.Поскольку земли Синклеров граничили с собственностью Макферсонов, Рамзи предположил, что речь пойдет о военном союзе, но, как оказалось, соседи требовали большего. Династического брака, если можно так выразиться, между кланами. Они даже были готовы отказаться от своего родового имени и стать Синклерами, если лэрд поклянется, что станет обращаться с Макферсонами так, словно они родились в его собственном клане. Старейшины добивались полного равенства с соседним кланом для девятисот двадцати двух соплеменников.Шатер Рамзи Синклера был размером с большую хижину и достаточно просторен, чтобы вместить собравшихся. В центре стоял маленький круглый стол с четырьмя стульями, на полу было разложено несколько тюфяков. Рамзи велел позвать военачальника Гидеона и закаленных в битвах воинов Энтони и Фодрона. Майкл Синклер, младший брат Рамзи, нервно переминался с ноги на ногу поодаль, ожидая разрешения присоединиться к веселящимся. Мальчика уже выругали за то, что он не вовремя вмешался в разговор, и теперь он старался не поднимать головы, густо краснея от стыда и смущения.Брисбейн Эндрюс, сварливый старикашка с пронизывающим взглядом и хриплым голосе, выступил вперед, чтобы объяснить причину своего прихода.— У нас немало молодых солдат, но все они плохо обучены и не сумеют защитить женщин и детей от нападения. Нам нужна твоя сила, чтобы держать хищников в узде и жить спокойно. Сами мы никого не трогаем, но и не желаем стать бесправными рабами.Отис Макферсон, живая легенда Шотландских гор благодаря своим доблестным, хотя и сильно приукрашенным бардами, подвигам, сложил руки на ревматических коленях и кивнул в сторону Майкла.— Возможно, лэрд, будет лучше, если ты выслушаешь просьбу брата и отпустишь его, прежде чем продолжать беседу. Дети часто выбалтывают секреты без всякого злого умысла, случайно, а я не хотел бы, чтобы кто-то узнал о нашем сговоре… пока не получено твоего согласия или же отказа.
1 2 3 4 5 6 7 8