Испуганная крошка стиснула широкую ладонь Уильяма.— Мне здесь не нравится, — заплакала она. — Возьми меня на ручки.Но как только воин нагнулся, чтобы подхватить ее свободной рукой, одна из теней, таившихся у стены, неожиданно ожила и словно прыгнула на девочку. Джиллиан, пронзительно завопив, пошатнулась и столкнулась с Кристен. Сестра, вообразив, что драгоценную шкатулку хотят отнять, с криком «Это мое!» замахнулась на Джиллиан, но удар пришелся как раз Уильяму под колени и отбросил его на Лоренса. Ступени были невероятно скользкими от влаги, годами сочившейся с каменной кладки, и мужчины, к прискорбию, оказались слишком близко к краю, чтобы сохранить равновесие или хотя бы опереться обо что-нибудь. Бедняги мгновенно полетели в черный провал вместе с детьми. Впереди катились факелы, рассыпавшие снопы искр.Уильям отчаянно старался защитить ребенка своим телом, но все произошло слишком быстро и Джиллиан врезалась подбородком в острый камень. Оглушенная ударом, она несколько минут лежала неподвижно, прежде чем сесть и оглядеться. Кровь заливала блио, и, увидев багряный ручеек, девочка громко зарыдала. Сестра лежала рядом, лицом вниз, не издавая ни звука.— Кристен, помоги мне, — всхлипывала Джиллиан. — Проснись! Мне плохо! Проснись, Кристен!Уильям с трудом встал и, прижав малышку к груди, бросился вперед.— Тише, дитя, тише, — уговаривал он. Лоренс последовал его примеру и, поднявшись, подхватил Кристен. Кровь капала из пореза у нее на лбу.— Лоренс, вы с Томом несите Кристен к ручью, — приказал Уильям, — и подождите нас со Спенсером.— Нужно держаться вместе, — возразил тот, перекрывая вопли Джиллиан.— Малышка сильно разбилась. Нужно зашить рану. Идите! Мы вас догоним. С Богом!— Кристен! — не унималась Джиллиан. — Кристен, помоги мне!Как только они приблизились к двери, Уильям зажал ребенку рот, умоляя помолчать. Мужчины отнесли ее в лачугу кожевника в дальнем конце внешнего двора. Зазубренный булыжник раскроил девочке подбородок, и Мод, жена кожевника, принялась накладывать швы. Солдаты держали Джиллиан, тревожно переглядываясь. Бой разгорался в опасной близости, а шум становился таким оглушительным, что приходилось не говорить, а кричать.— Заканчивай быстрее, — приказал женщине Уильям. — Нужно спасать ее, пока не поздно. Поспеши!Он выбежал во двор и, выхватив меч, загородил собой дверь. Мод завязала последний узел, обрезала нитки и торопливо обвязала куском домотканого полотна шею и подбородок Джиллиан. Спенсер взял девочку на руки и шагнул к порогу. Враги подожгли огненными стрелами соломенные крыши хижин, и в свете разгоравшегося пожара все трое побежали к холму, где —стояли наготове лошади. Они были уже на полпути к вершине, когда дорогу преградили вражеские солдаты. Второй отряд закрыл дорогу к отступлению. Ни бежать, ни скрыться… Но эти честные люди слишком хорошо сознавали свой долг. Поставив Джиллиан между собой на землю, они встали спиной к спине, подняли мечи и испустили последний боевой клич. Благородные воины умерли, как жили, с честью и мужеством, защищая невинное дитя.Один из командиров Элфорда, узнав девочку, велел нести ее в парадный зал. Лайза, горничная Джиллиан, при виде своей госпожи не побоялась вырваться из толпы слуг, загнанных в угол и томившихся под бдительным оком стражника, и, прижав к себе малышку, заклинала солдата позволить ей позаботиться о бедняжке. К счастью, тот посчитал Джиллиан обузой и с радостью избавился от нее. Он приказал Лайзе отнести ребенка наверх, а сам снова бросился в бой. Джиллиан словно окаменела от пережитых потрясений. Лайза схватила ее и метнулась по лестнице к комнате девочки, чтобы убраться подальше от опасности. Охваченная паникой, женщина тщетно пыталась открыть дверь, когда внезапный грохот почти оглушил ее. Подскочив от неожиданности, Лайза обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как распахнулись тяжелые дубовые двери и в парадный зал ворвались солдаты с окровавленными боевыми топорами и мечами. Обезумевшие от сознания собственного могущества, они обратили оружие против слабых и беззащитных. Напрасно те загораживались руками в жалкой попытке укрыться от неумолимых негодяев. Началась безжалостная, бессмысленная бойня. Лайза, вне себя от ужаса, упала на колени, закрыла глаза и заткнула уши, чтобы не слышать отчаянных воплей своих друзей.Джиллиан безучастно стояла рядом, но, увидев, как в зал втащили отца, подбежала к перилам галереи.— Папа, — прошептала она и, увидев, как мужчина в позолоченном шлеме занес нож над головой барона, пронзительно! вскрикнула: — Папочка!Это были последние произнесенные ей слова. С этой мину» ты Джиллиан погрузилась в мир немоты и упорного молчания.Две недели спустя барон Элфорд Рыжий из Локмира, молодой человек, захвативший владения ее отца, призвал девочку к себе, чтобы решить ее участь, и та без единого слова дала ему понять, что у нее в сердце и на уме.Лайза взяла Джиллиан за руку и повела в парадный зал, на встречу с чудовищем, убившим благородного барона Ранульфа. Элфорд, хоть и едва достигший того возраста, когда получил право именоваться мужчиной, был злобным, жаждущим власти и богатства демоном, а Лайзу никто не мог упрекнуть в глупости и недомыслии. Служанка отлично сознавала, что одним мановением пальца он мог послать их обоих на страшную смерть.Но Джиллиан уже в дверях сумела вырваться и вошла в зал одна. Приблизившись к длинному столу, где обедал Элфорд со своими приятелями, она остановилась и тупо уставилась на барона. Личико девочки оставалось совершенно лишенным какого-либо выражения. Руки бессильно болтались.Элфорд увлеченно обгладывал ножку фазана, заедая ее ржаным хлебом. Капли жира и крошки усеяли подбородок, поросший огненной щетиной. Увлекшись едой, он сначала не обратил внимания на девочку и лишь после того, как небрежно перебросил кость через плечо, обратился к Джиллиан.— Сколько тебе лет, девчонка? — осведомился он, но не дождавшись ответа, гневно пробормотал, пытаясь не дать волю нараставшей ярости: — Я задал тебе вопрос. Отвечай!— Да ей не больше четырех, — вставил один из его дружков.— Бьюсь об заклад, ей больше пяти, — возразил другой — Она мала, но ей вполне могло исполниться шесть!Элфорд повелительным жестом велел всем замолчать. Налитые кровью глаза впились в малышку.— Ты что, глухая? Немедленно отвечай, а заодно скажи, что мне с тобой делать. Исповедник моего папаши утверждает, что ты онемела, потому что твоей душой завладел дьявол. Он просил у меня разрешения изгнать сатану, и поверь, тебе не слишком понравится, каким образом это проделывается. Хочешь, я объясню тебе? Да нет, сомневаюсь, что пожелаешь узнать, — ухмыльнулся он. — Мне говорили, что без пыток не обойтись, поскольку это единственный способ избавиться от демонов. Интересно, как тебе понравится часами лежать привязанной к столу, пока святой отец трудится во имя Господа нашего? Я могу приказать ему немедленно начать церемонию. Ну-ка, отвечай, да побыстрее. Говори, сколько тебе исполнилось? — прорычал Элфорд.Но ответом ему было молчание. Леденящее молчание. Элфорд отчего-то ясно понял, что никакие угрозы не помогут. Неужели она рехнулась и ничего не соображает? Кроме того, Джиллиан — истинная дочь своего отца, а тот, наивный, глупый болван, искренне верил в дружбу и преданность Элфорда!— Может, она просто не знает, — предположил кто-то. — Лучше переходу! к делу. Узнай у нее насчет шкатулки. Элфорд согласно кивнул.— Видишь ли, Джиллиан, — кисло начал он, — твой отец украл дорогую шкатулку у самого принца Иоанна, и тот поручил мне вернуть ее. Она была усыпана красивыми камешками. Если ты видела ее, разумеется, сразу вспомнишь. Тебе или твоей сестре показывали шкатулку? Отвечай! — завопил он, но тут же поперхнулся и закашлялся. — Знаешь, где твой отец спрятал ее?Джиллиан не подала виду, что слышит убийцу. Молодой барон, раздраженно вздохнув, попытался усмирить ее взглядом. Но в глазах ребенка вместо безразличия загорелась такая жгучая, всепожирающая ненависть, что по спине Элфорда побежали мурашки. Господи, такому маленькому ребенку просто неприлично выказывать подобные Чувства! Она пугает его! Подумать только, ведь она совсем дитя, едва из пеленок!Выведенный из себя столь странными, совершенно непривычными ощущениями Элфорд вновь прибегнул к жестокости .— Какая же ты уродина, со своей бледной кожей и редкими тусклыми волосенками! Зато твоя сестра была настоящей красавицей! Скажи, Джиллиан, ты завидовала ей? Та женщина, которая зашивала тебе рану, сказала, будто вы с Кристен упали с лестницы, а один из солдат говорил ей, что ты столкнула вниз свою сестру. Знаешь, а ведь Кристен погибла, и это ты ее убила.Он подался вперед и ткнул в девочку длинным костлявым пальцем.— До конца дней тебе придется жить со смертным грехом на душе! Правда, может, мучения продлятся недолго! Я решил отослать тебя на край земли, — равнодушно бросил он. — В холодные суровые земли северной Англии, где тебе придется жить вместе с язычниками, пока не настанет день, когда ты снова мне понадобишься. А теперь — прочь с глаз моих! У меня от тебя мороз по коже.Лайза, трепеща от страха, выступила вперед.— Милорд, позвольте мне ехать вместе с девочкой. Кроме меня, о ней некому позаботиться.Элфорд перевел взгляд на горничную, съежившуюся от страха при виде его покрытого шрамами лица.— Одна ведьма приглядит за другой? — фыркнул он. — Мне все равно, уедешь ты или останешься. Делай что хочешь, только убери ее подальше! Я и мои друзья больше не в силах терпеть эту тварь!Он с изумлением заметил дрожь в собственном голосе и, окончательно осатанев, швырнул в девочку тяжелой деревянной чашей. Чаша просвистела мимо ее головы и грохнулась об пол. Джиллиан не шевельнулась, не попыталась увернуться и по-прежнему стояла, пронзая врага ненавидящим взглядом. Неужели она видит его насквозь? Заглянула в душу? При мысли об этом Элфорд снова затрясся.— Вон! — взвизгнул он. — Проваливайте! Лайза подхватила Джиллиан и бросилась к выходу. Оказавшись в сравнительной безопасности, она прижала девочку к груди и прошептала:— Все кончено, крошка, мы скоро покинем это страшное место и никогда не вернемся. Больше ты не столкнешься с убийцей своего отца, а я, слава Богу, не узрею гнусную рожу своего муженька Эктора. Заживем себе мирно и, если Господу будет угодно, еще обретем покой и радость.Лайза была полна решимости скрыться, прежде чем барон Элфорд передумает. Позволение покинуть Даненшир освободило ее, ибо это означало, что теперь она может спокойно покинуть Эктора. Во время нападения на замок муж повредился умом и до сих пор не пришел в себя. В таком состоянии он просто не способен никуда ехать. Став свидетелем гибели солдат и слуг и едва избежав той же участи, он безнадежно спятил и теперь бродил по холмам Даненшира, волоча за собой объемистую торбу, набитую камнями и комьями грязи, которые именовал своими сокровищами. Ночевал он в углу конюшни, постоянно преследуемый кошмарами. Остекленевшие глаза смотрели куда-то вдаль. Бессвязные уверения в том, что он вот-вот станет богаче короля Ричарда, сменялись непристойностями и грязными ругательствами, поскольку мечты безумца все не сбывались. Даже захватчики вместе с их предводителем Элфордом, в отсутствие короля взявшим Даненшир под свою руку, старались обходить Эктора десятой дорогой, а некоторые солдаты помоложе при виде несчастного падали на колени и крестились, стараясь таким проверенным способом избавиться от угрозы подхватить опасное «бешенство». Однако никто не смел пальцем его тронуть, поскольку все твердо верили, что демоны, вселившиеся в голову Эктора, немедленно набросятся на обидчика и превратят его в жалкое подобие человека.Лайза твердо уверовала, что сам Спаситель благословил ее на побег от мужа. За семь лет супружеской жизни Эктор не сказал ей ни единого доброго слова, не выказал ни малейших чувств по отношению к жене. Он твердо верил, что его святой долг мужа — палкой вбивать в нее покорность и послушание, дабы обеспечить ей место в раю, и исполнял свои обязанности с невероятным рвением. Злобное, завистливое ничтожество, с детства избалованное любящими родителями, Эктор считал, что любое его желание должно немедленно исполняться и что ему с рождения предназначены особенная судьба и богатая сытая жизнь; алчность и жадность затмили ему все на свете. Всего за три месяца до гибели отец Джиллиан назначил его бейлифом: уж очень ловко он умел обращаться с цифрами. Теперь он получил доступ к деньгам барона и точно знал размеры его состояния. Горечь и зависть все росли, грозя задушить его, потому что Эктор искренне считал, будто получаемое им вознаграждение несоразмерно с трудами.Кроме того, он еще и оказался трусом. Во время боя Лайза своими глазами видела, как Эктор схватил кухарку Герту и, прикрываясь ею, как щитом, от летящих стрел, выскочил во двор. Когда Герту убили, Эктор спрятался под ее трупом и притворился мертвым. Изнемогая от стыда, Лайза не могла без отвращения смотреть на мужа, хотя знала, что подвергает опасности свою бессмертную душу, ибо Господь повелел прощать, а презрение к созданию Божию, разумеется, страшный грех. И поэтому служанка искренне благодарила Создателя за возможность искупить вину.Опасаясь, что Эктору взбредет в голову последовать за ней, Лайза в день отъезда отправилась попрощаться с мужем в конюшни вместе с девочкой. Крепко держа маленькую хозяйку за руку, она решительно промаршировала в стойло, где нашел приют незадачливый супруг. При виде выпачканной навозом и кровью торбы, висевшей на колышке, женщина брезгливо сморщила нос. От мешка несло такой же невообразимой вонью, как от нервно бегавшего по крошечной клетушке владельца. Услышав свое имя, тот съежился и, сорвав с колышка торбу, поспешно спрятал за спиной. Глаза блудливо забегали.— Ах ты, старый дурень, — пробормотала жена. — Никому твой хлам не нужен! Я пришла сказать, что покидаю Даненшир вместе с леди Джиллиан и оставляю тебя на веки вечные.
1 2 3 4 5 6 7 8