https://wodolei.ru/catalog/chugunnye_vanny/Roca/
Пора привести себя в надлежащий вид. Бетти тебе поможет.
— Да, она обещала, — подтвердила я. Они удалились, но я последовала за ними не сразу — сначала подошла к фортепиано и закрыла крышку. Я стояла рядом с инструментом и с тревогой размышляла о словах леди Уинтердейл по поводу ее племянника, когда услышала, что кто-то вошел в комнату. Я подняла глаза и увидела в дверях лорда Уинтердейла.
— Мисс Ньюбери, — промолвил он, окинув меня взглядом. Глаза его задержались на моих распущенных волосах, которые уже высохли и теперь рассыпались по плечам.
Я вспыхнула от смущения и зачем-то принялась объяснять:
— Мы с Кэтрин вымыли волосы перед балом, а потом пришли сюда, чтобы Кэтрин поиграла на фортепиано, пока они сохнут.
Он кивнул и медленно прошествовал в комнату. Я стояла, прижавшись спиной к инструменту, и смотрела, как он приближается. Он остановился от меня на расстоянии двух шагов и сказал:
— Полагаю, моя драгоценная тетушка все подготовила к сегодняшнему вечеру?
Капли дождя поблескивали в его черных волосах и на плечах сюртука.
— Да. — Голос отказывался мне повиноваться. Я откашлялась и добавила:
— Я вижу, дождь еще не кончился.
— Нет.
И тут лорд Уинтердейл повел себя совсем странно. Он протянул руку, взял прядь моих волос и провел пальцами по всей их длине — от уха до ровно подстриженных кончиков. Его прикосновение показалось мне удивительно приятным.
— У вас волосы словно шелк, — промолвил он.
— Они плохо завиваются, — пролепетала я. — Даже щипцы не помогают.
— Ну и что в этом такого? — возразил он. — Они и так прекрасны. — Сердце мое бешено заколотилось, готовое выпрыгнуть из груди. Он смотрел на меня, прищурив голубые глаза, а я вжалась спиной в крышку фортепиано и в отчаянии промямлила:
— Милорд, мне пора идти — надо успеть привести себя в порядок до начала бала.
Он был так близко от меня, что я могла чувствовать влажность его намокших под дождем волос и кожи. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он кивнул и отступил назад, давая мне пройти.
— Ну конечно, идите, — равнодушно обронил он.
Поднимаясь по ступеням, я никак не могла решить, что меня больше взволновало — его неожиданные знаки внимания или безразличие.
***
Я сама выбирала себе бальное платье, и оно было великолепно: цвета слоновой кости, с завышенной талией, отделанное розовыми атласными лентами. Рукава, застегивающиеся на крошечные, обтянутые атласом пуговки, также окаймляли розовые ленты. Вырез горловины был гораздо ниже, чем я привыкла носить, но в то же время это придавало мне утонченный вид.
Бетти помогла мне влезть в платье и застегнула застежку на спине. Затем уложила мои сияющие чистотой волосы в замысловатую прическу из кос на затылке.
У меня были с собой жемчужные бусы, принадлежавшие раньше моей матери, и такие же жемчужные серьги, и я надела их, завершив свой наряд. Я стояла перед зеркалом и откровенно любовалась своим отражением, когда в дверь неожиданно постучали. Бетти пошла открывать и вернулась с букетом розовых роз.
— Это вам от его светлости, мисс Джорджиана, — радостно сообщила она.
И почему, спрашивается, я так разволновалась? Ведь по правилам этикета мне положено иметь букет, и его светлость всего лишь выполнил свою обязанность хозяина дома, но факт остается фактом — розы привели меня в восторг.
Бетти вручила мне букет, и в этот момент к двери подошла Мелтон и объявила, что леди Уинтердейл ожидает меня внизу — я должна вместе с ней и Кэтрин приветствовать гостей.
Я отвернулась от зеркала, глубоко вздохнула, стараясь унять волнение, и вышла в коридор.
Леди Уинтердейл и Кэтрин опередили меня и уже направлялись к лестнице. Я догнала их на лестничной площадке. Кэтрин обернулась ко мне и воскликнула:
— Джорджи! Ты такая красавица.
Я улыбнулась:
— Спасибо, Кэтрин. Ты тоже.
На ней было белое платье, отделанное голубым атласом, а в руках она держала букет белых роз, перевязанный голубой атласной лентой. Белый цвет был ей не очень-то к лицу, а глубокое декольте лишь подчеркивало ее худобу.
Лучше бы я сама, а не леди Уинтердейл выбирала ей платье.
Леди Уинтердейл разглядывала меня, сжав губы.
— Ты что, нарумянила щеки, Джорджиана? — подозрительно осведомилась она.
— Конечно, нет, леди Уинтердейл, — ответила я, несколько обескураженная ее вопросом. — Если я раскраснелась, то это от волнения.
Ясное дело, она мне не поверила.
Мы стали спускаться — леди Уинтердейл с Кэтрин впереди, я следом за ними. На втором этаже двери в бальную залу были широко распахнуты, и моим глазам открылось волшебное зрелище, сотворенное стараниями леди Уинтердейл.
Огромная комната была увита розами. Должно быть, ее светлость скупила все розы в цветочных магазинах Лондона. Цветы наполняли большие вазы, расставленные вдоль стен, и маленькие вазочки, установленные вокруг десяти изящных белых колонн. Под потолком висели две великолепные хрустальные люстры. Начищенный дубовый паркет сверкал в свете свечей, а круглые колонны были отделаны позолотой. Сегодня вечером бальная зала Мэнсфилд-Хауса напоминала цветущий летний сад.
— О, миледи, — восторженно выдохнула я. — Какое великолепие!
— Да, думаю, этот бал запомнят, — отвечала она с вполне оправданной гордостью в голосе. — А теперь, девочки, идемте в гостиную. Наши гости вот-вот прибудут.
Мы вновь вышли на лестницу и спустились на первый этаж, где в столовой все уже было готово к трапезе. Позднее, во время бала предполагалось подать еще легкий ужин, но уже на втором этаже, в одной из гостиных.
Когда мы вошли в комнату, лорд Уинтердейл стоял у окна и смотрел на дождь. Услышав нас, он резко обернулся.
— А, вот и вы, — промолвил он. — Добрый вечер, дамы. Вы сегодня очаровательны.
Его голубые глаза остановились сначала на тетушке, затем на Кэтрин и только потом он скользнул по мне небрежным взглядом. Я почувствовала легкое разочарование — мне казалось, я выглядела очень мило.
— Я бы хотела поблагодарить вас, кузен Филип, за букет, — застенчиво промолвила Кэтрин. — Прекрасные розы, и они так подходят к моему платью.
Он коротко кивнул ей.
— Я рад, что цветы тебе понравились, Кэтрин. — Он помолчал и добавил:
— Они тебе очень к лицу. Она недоверчиво глянула на него и промолчала.
— Я тоже должна поблагодарить вас за розы, милорд, — сказала я и, сгорая от любопытства, спросила:
— А как вы узнали, какого цвета наши платья?
— Спросил об этом тетушку, — был ответ.
Раздался стук в парадную дверь. Леди Уинтердейл встрепенулась — сейчас она была похожа на воина перед битвой. Я подавила усмешку и взглянула на лорда Уинтердейла. Он тоже наблюдал за тетушкой, но в глазах его не было и тени улыбки.
И во мне снова ожили уснувшие было опасения: как-то лорд Уинтердейл поведет себя сегодня вечером?
***
Самая важная часть любого обеда, конечно же, угощение, и леди Уинтердейл и кухарка провели не один час, обсуждая меню, пока не пришли к полному согласию. Для тех, кого интересуют подробности, я привожу здесь список блюд, поданных на обеде в Мэнсфилд-Хаусе: +++ СУП А-ЛЯ БОН ФАМ СУП А-ЛЯ БОВО ТЮРБО, СОУС «ОМА-Р»
ДОРЕЙ, ЖАРЕНАЯ КОРЮШКА ЛОСОСЬ А-ЛЯ ЖЕНЕВУАЗ
ПУЛЯРКА А-ЛЯ КОНДЕ ИНДЕЙКА А-ЛЯ ПЕРИГЕ ФИЛЕ КУРОПАТКИ В СОТЕ А-ЛЯ ЛУКУЛЛ
ВЕСТФАЛЬСКИЙ ЖАМБОН ОКОРОК ГАРНИР ИЗ БРЮССЕЛЬСКОЙ КАПУСТЫ ДИЧЬ
ПЕТИ ПЮИ Д'АМУР. КОНФИТЮР
МОРОЖЕНОЕ
ФРУКТЫ
Угощение разносили восемь лакеев в зеленых бархатных ливреях, и по мере того как появлялись новые блюда, гости вели между собой светскую беседу.
Моими соседями за столом оказались пожилой джентльмен, который ел с такой жадностью, словно первый раз в жизни попал на обед, и лорд Генри Слоан — мой галантный спаситель на выставке мадам Тюссо. Лорд Генри выглядел очень элегантно в своем вечернем фраке, и мы очень мило болтали о том, какие достопримечательности мне надлежит посетить в Лондоне.
Но больше всего меня удивил лорд Уинтердейл, который вопреки ожиданиям показал себя гостеприимным хозяином. Дамы, сидящие по обе стороны от него, были сражены его обаянием, которое он с видимой небрежностью пускал в ход. Я видела, как он склонил черноволосую голову к леди Джерси, одной из патронесс «Олмэкса». Он что-то сказал ей, она засмеялась и посмотрела на него с откровенным кокетством. Его глаза сверкали, как сапфиры.
Он улыбнулся ей и переключил внимание на другую свою соседку — графиню Ливен, также являвшуюся патронессой «Олмэкса». Не прошло и минуты, как графиня, известная своим высокомерием, стала очередной жертвой магнетизма лорда Уинтердейла.
Однако как же он умен, подумала я. И как опасен.
Образ хищной пантеры снова возник перед моим мысленным взором.
Когда же обед наконец закончился, все поднялись наверх. Лорд и леди Уинтердейл, Кэтрин и я выстроились на лестнице, и гости представлялись сначала Кэтрин, потом мне, перед тем как войти в ярко освещенную залу.
Вскоре стало ясно, что бал леди Уинтердейл обещает стать одним из самых грандиозных событий сезона. Гости толпились на лестнице, ведущей в бальную залу, и прошел слух, что экипажи выстроились вдоль всей Гросвенор-сквер в ожидании, когда можно будет подъехать к крыльцу.
Леди Уинтердейл с сияющей улыбкой приветствовала гостей, повторяя снова и снова:
— Позвольте представить вам мою дочь леди Кэтрин Мэнсфилд и подопечную моего племянника мисс Джорджиану Ньюбери.
И мы с Кэтрин приседали и приседали в реверансах. Все было очень торжественно.
Наконец настало время и нам войти вслед за остальными и открыть бал. Переступив порог, я очутилась в огромной зале, заполненной гостями, — леди в вечерних туалетах, мужчины во фраках. На меня пахнуло пряным запахом роз, смешанным с ароматами дамских духов, и я чуть не попятилась назад, ошеломленная этим великолепием. Залу освещало множество свечей в канделябрах на стенах и в двух огромных хрустальных люстрах.
Лорд Уинтердейл вывел Кэтрин на середину залы, а меня пригласил какой-то неизвестный мне граф. Остальные пары выстроились за нами, грянула музыка, я присела в реверансе перед моим партнером, и танец начался.
Все шло великолепно до самого ужина, который я вкушала в желтой гостиной в компании лорда Генри Слоана и еще нескольких молодых людей. Я пыталась отыскать Кэтрин и предложить ей присоединиться к нам, но ее нигде не было видно, и мы отправились в гостиную без нее. После обеда мне казалось, что я не смогу больше проглотить ни кусочка, но пирожки с омарами оказались восхитительно вкусными, да и к тому времени я уже слегка проголодалась. Я выпила немного пунша, а лорд Генри пил шампанское — он заявил, что оно просто превосходно.
Этот бал, в который раз подумала я, вероятно, стоил лорду Уинтердейлу целое состояние.
После ужина мы вернулись в бальную залу. Я стояла и беседовала с лордом Генри Слоаном и другим джентльменом, когда ко мне подошла леди Уинтердейл вместе с каким-то тучным джентльменом средних лет.
— Джорджиана, — начала она, — позволь представить тебе мистера Джорджа Эшертона.
При звуке этого имени у меня неприятно засосало под ложечкой. Мистер Эшертон значился в черном списке моего отца.
Мистер Эшертон поклонился, скрипнув корсетом.
— Мисс Ньюбери, — сказал он, — я был другом вашего покойного батюшки. Прошу вас оказать мне честь потанцевать со мной.
Раньше мне как-то и в голову не приходило, что я могу случайно встретиться в Лондоне с одним из тех, кого шантажировал мой достопочтенный родитель. Само собой разумеется, искать их специально я не собиралась и полагала, что у них тоже нет причин желать встречи со мной. Очевидно, я ошибалась.
— Ну конечно, — нервно ответила я, и мистер Эшертон повел меня на середину залы.
К счастью, это был контрданс, исключавший возможность вести беседу. Следующим танцем оказался вальс, а поскольку танцевать его я пока не имела права, то вынуждена была стоять у колонны с мистером Эшертоном и слушать его.
Он начал так:
— Я получил ваше послание, мисс Ньюбери.
— Мистер Эшертон, — перебила я его, — поверьте, нет больше необходимости обсуждать этот вопрос. Мне остается только сожалеть о том, что произошло между вами и моим отцом, и заверить вас, что все компрометирующие вас бумаги я уничтожила. Вот и все, что я могу вам сказать.
На его полном розовощеком лице не было заметно морщин, что казалось странным для человека его возраста. Он сказал:
— Я бы предпочел иметь эти бумаги у себя, мисс Ньюбери. Я не могу положиться на ваше слово.
— Уверяю вас, мистер Эшертон, мне можно доверять, — оскорбленно заметила я.
— Не спорю, но согласитесь, что опыт общения с вашим батюшкой оставил у меня не самые приятные воспоминания, — мрачно возразил мистер Эшертон. — Отныне я не склонен доверять никому, кто носит фамилию Ньюбери.
Я в бешенстве уставилась на него:
— Мне не нужны ваши деньги, мистер Эшертон! Ну как вы не понимаете?
— А, вот вы где, мисс Ньюбери, — раздался позади нас голос лорда Уинтердейла. — Я бы хотел пригласить вас на следующий танец.
Я посмотрела на него с нескрываемым облегчением. Во-первых, мы до сих пор еще ни разу с ним не танцевали, что, признаться, нарушало мои планы покорить всех известных мне джентльменов. Во-вторых, я с радостью согласилась бы на что угодно, только бы избавиться от мистера Эшертона с его скрипучим корсетом.
— С удовольствием принимаю ваше приглашение, милорд, — промолвила я.
Лорд Уинтердейл постоял с нами еще несколько минут, пока не кончился вальс, а потом мы с ним смогли наконец покинуть мистера Эшертона и вышли на сверкающий танцевальный паркет.
— Вы чем-то расстроены, мисс Ньюбери, — сказал лорд Уинтердейл, стоя напротив меня в шеренге танцоров. — Что-нибудь случилось?
— Нет, — коротко ответила я.
Он прищурился, размышляя, потом спросил:
— А этот Эшертон, случайно, не из тех, кого шантажировал ваш достойный батюшка?
Я бросила на него подозрительный взгляд.
— А почему вы так решили?
— У него репутация завзятого игрока, и он не богат, — ответил лорд Уинтердейл. — И я рассудил, что для такого человека соблазн жульничать в карты слишком велик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
— Да, она обещала, — подтвердила я. Они удалились, но я последовала за ними не сразу — сначала подошла к фортепиано и закрыла крышку. Я стояла рядом с инструментом и с тревогой размышляла о словах леди Уинтердейл по поводу ее племянника, когда услышала, что кто-то вошел в комнату. Я подняла глаза и увидела в дверях лорда Уинтердейла.
— Мисс Ньюбери, — промолвил он, окинув меня взглядом. Глаза его задержались на моих распущенных волосах, которые уже высохли и теперь рассыпались по плечам.
Я вспыхнула от смущения и зачем-то принялась объяснять:
— Мы с Кэтрин вымыли волосы перед балом, а потом пришли сюда, чтобы Кэтрин поиграла на фортепиано, пока они сохнут.
Он кивнул и медленно прошествовал в комнату. Я стояла, прижавшись спиной к инструменту, и смотрела, как он приближается. Он остановился от меня на расстоянии двух шагов и сказал:
— Полагаю, моя драгоценная тетушка все подготовила к сегодняшнему вечеру?
Капли дождя поблескивали в его черных волосах и на плечах сюртука.
— Да. — Голос отказывался мне повиноваться. Я откашлялась и добавила:
— Я вижу, дождь еще не кончился.
— Нет.
И тут лорд Уинтердейл повел себя совсем странно. Он протянул руку, взял прядь моих волос и провел пальцами по всей их длине — от уха до ровно подстриженных кончиков. Его прикосновение показалось мне удивительно приятным.
— У вас волосы словно шелк, — промолвил он.
— Они плохо завиваются, — пролепетала я. — Даже щипцы не помогают.
— Ну и что в этом такого? — возразил он. — Они и так прекрасны. — Сердце мое бешено заколотилось, готовое выпрыгнуть из груди. Он смотрел на меня, прищурив голубые глаза, а я вжалась спиной в крышку фортепиано и в отчаянии промямлила:
— Милорд, мне пора идти — надо успеть привести себя в порядок до начала бала.
Он был так близко от меня, что я могла чувствовать влажность его намокших под дождем волос и кожи. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он кивнул и отступил назад, давая мне пройти.
— Ну конечно, идите, — равнодушно обронил он.
Поднимаясь по ступеням, я никак не могла решить, что меня больше взволновало — его неожиданные знаки внимания или безразличие.
***
Я сама выбирала себе бальное платье, и оно было великолепно: цвета слоновой кости, с завышенной талией, отделанное розовыми атласными лентами. Рукава, застегивающиеся на крошечные, обтянутые атласом пуговки, также окаймляли розовые ленты. Вырез горловины был гораздо ниже, чем я привыкла носить, но в то же время это придавало мне утонченный вид.
Бетти помогла мне влезть в платье и застегнула застежку на спине. Затем уложила мои сияющие чистотой волосы в замысловатую прическу из кос на затылке.
У меня были с собой жемчужные бусы, принадлежавшие раньше моей матери, и такие же жемчужные серьги, и я надела их, завершив свой наряд. Я стояла перед зеркалом и откровенно любовалась своим отражением, когда в дверь неожиданно постучали. Бетти пошла открывать и вернулась с букетом розовых роз.
— Это вам от его светлости, мисс Джорджиана, — радостно сообщила она.
И почему, спрашивается, я так разволновалась? Ведь по правилам этикета мне положено иметь букет, и его светлость всего лишь выполнил свою обязанность хозяина дома, но факт остается фактом — розы привели меня в восторг.
Бетти вручила мне букет, и в этот момент к двери подошла Мелтон и объявила, что леди Уинтердейл ожидает меня внизу — я должна вместе с ней и Кэтрин приветствовать гостей.
Я отвернулась от зеркала, глубоко вздохнула, стараясь унять волнение, и вышла в коридор.
Леди Уинтердейл и Кэтрин опередили меня и уже направлялись к лестнице. Я догнала их на лестничной площадке. Кэтрин обернулась ко мне и воскликнула:
— Джорджи! Ты такая красавица.
Я улыбнулась:
— Спасибо, Кэтрин. Ты тоже.
На ней было белое платье, отделанное голубым атласом, а в руках она держала букет белых роз, перевязанный голубой атласной лентой. Белый цвет был ей не очень-то к лицу, а глубокое декольте лишь подчеркивало ее худобу.
Лучше бы я сама, а не леди Уинтердейл выбирала ей платье.
Леди Уинтердейл разглядывала меня, сжав губы.
— Ты что, нарумянила щеки, Джорджиана? — подозрительно осведомилась она.
— Конечно, нет, леди Уинтердейл, — ответила я, несколько обескураженная ее вопросом. — Если я раскраснелась, то это от волнения.
Ясное дело, она мне не поверила.
Мы стали спускаться — леди Уинтердейл с Кэтрин впереди, я следом за ними. На втором этаже двери в бальную залу были широко распахнуты, и моим глазам открылось волшебное зрелище, сотворенное стараниями леди Уинтердейл.
Огромная комната была увита розами. Должно быть, ее светлость скупила все розы в цветочных магазинах Лондона. Цветы наполняли большие вазы, расставленные вдоль стен, и маленькие вазочки, установленные вокруг десяти изящных белых колонн. Под потолком висели две великолепные хрустальные люстры. Начищенный дубовый паркет сверкал в свете свечей, а круглые колонны были отделаны позолотой. Сегодня вечером бальная зала Мэнсфилд-Хауса напоминала цветущий летний сад.
— О, миледи, — восторженно выдохнула я. — Какое великолепие!
— Да, думаю, этот бал запомнят, — отвечала она с вполне оправданной гордостью в голосе. — А теперь, девочки, идемте в гостиную. Наши гости вот-вот прибудут.
Мы вновь вышли на лестницу и спустились на первый этаж, где в столовой все уже было готово к трапезе. Позднее, во время бала предполагалось подать еще легкий ужин, но уже на втором этаже, в одной из гостиных.
Когда мы вошли в комнату, лорд Уинтердейл стоял у окна и смотрел на дождь. Услышав нас, он резко обернулся.
— А, вот и вы, — промолвил он. — Добрый вечер, дамы. Вы сегодня очаровательны.
Его голубые глаза остановились сначала на тетушке, затем на Кэтрин и только потом он скользнул по мне небрежным взглядом. Я почувствовала легкое разочарование — мне казалось, я выглядела очень мило.
— Я бы хотела поблагодарить вас, кузен Филип, за букет, — застенчиво промолвила Кэтрин. — Прекрасные розы, и они так подходят к моему платью.
Он коротко кивнул ей.
— Я рад, что цветы тебе понравились, Кэтрин. — Он помолчал и добавил:
— Они тебе очень к лицу. Она недоверчиво глянула на него и промолчала.
— Я тоже должна поблагодарить вас за розы, милорд, — сказала я и, сгорая от любопытства, спросила:
— А как вы узнали, какого цвета наши платья?
— Спросил об этом тетушку, — был ответ.
Раздался стук в парадную дверь. Леди Уинтердейл встрепенулась — сейчас она была похожа на воина перед битвой. Я подавила усмешку и взглянула на лорда Уинтердейла. Он тоже наблюдал за тетушкой, но в глазах его не было и тени улыбки.
И во мне снова ожили уснувшие было опасения: как-то лорд Уинтердейл поведет себя сегодня вечером?
***
Самая важная часть любого обеда, конечно же, угощение, и леди Уинтердейл и кухарка провели не один час, обсуждая меню, пока не пришли к полному согласию. Для тех, кого интересуют подробности, я привожу здесь список блюд, поданных на обеде в Мэнсфилд-Хаусе: +++ СУП А-ЛЯ БОН ФАМ СУП А-ЛЯ БОВО ТЮРБО, СОУС «ОМА-Р»
ДОРЕЙ, ЖАРЕНАЯ КОРЮШКА ЛОСОСЬ А-ЛЯ ЖЕНЕВУАЗ
ПУЛЯРКА А-ЛЯ КОНДЕ ИНДЕЙКА А-ЛЯ ПЕРИГЕ ФИЛЕ КУРОПАТКИ В СОТЕ А-ЛЯ ЛУКУЛЛ
ВЕСТФАЛЬСКИЙ ЖАМБОН ОКОРОК ГАРНИР ИЗ БРЮССЕЛЬСКОЙ КАПУСТЫ ДИЧЬ
ПЕТИ ПЮИ Д'АМУР. КОНФИТЮР
МОРОЖЕНОЕ
ФРУКТЫ
Угощение разносили восемь лакеев в зеленых бархатных ливреях, и по мере того как появлялись новые блюда, гости вели между собой светскую беседу.
Моими соседями за столом оказались пожилой джентльмен, который ел с такой жадностью, словно первый раз в жизни попал на обед, и лорд Генри Слоан — мой галантный спаситель на выставке мадам Тюссо. Лорд Генри выглядел очень элегантно в своем вечернем фраке, и мы очень мило болтали о том, какие достопримечательности мне надлежит посетить в Лондоне.
Но больше всего меня удивил лорд Уинтердейл, который вопреки ожиданиям показал себя гостеприимным хозяином. Дамы, сидящие по обе стороны от него, были сражены его обаянием, которое он с видимой небрежностью пускал в ход. Я видела, как он склонил черноволосую голову к леди Джерси, одной из патронесс «Олмэкса». Он что-то сказал ей, она засмеялась и посмотрела на него с откровенным кокетством. Его глаза сверкали, как сапфиры.
Он улыбнулся ей и переключил внимание на другую свою соседку — графиню Ливен, также являвшуюся патронессой «Олмэкса». Не прошло и минуты, как графиня, известная своим высокомерием, стала очередной жертвой магнетизма лорда Уинтердейла.
Однако как же он умен, подумала я. И как опасен.
Образ хищной пантеры снова возник перед моим мысленным взором.
Когда же обед наконец закончился, все поднялись наверх. Лорд и леди Уинтердейл, Кэтрин и я выстроились на лестнице, и гости представлялись сначала Кэтрин, потом мне, перед тем как войти в ярко освещенную залу.
Вскоре стало ясно, что бал леди Уинтердейл обещает стать одним из самых грандиозных событий сезона. Гости толпились на лестнице, ведущей в бальную залу, и прошел слух, что экипажи выстроились вдоль всей Гросвенор-сквер в ожидании, когда можно будет подъехать к крыльцу.
Леди Уинтердейл с сияющей улыбкой приветствовала гостей, повторяя снова и снова:
— Позвольте представить вам мою дочь леди Кэтрин Мэнсфилд и подопечную моего племянника мисс Джорджиану Ньюбери.
И мы с Кэтрин приседали и приседали в реверансах. Все было очень торжественно.
Наконец настало время и нам войти вслед за остальными и открыть бал. Переступив порог, я очутилась в огромной зале, заполненной гостями, — леди в вечерних туалетах, мужчины во фраках. На меня пахнуло пряным запахом роз, смешанным с ароматами дамских духов, и я чуть не попятилась назад, ошеломленная этим великолепием. Залу освещало множество свечей в канделябрах на стенах и в двух огромных хрустальных люстрах.
Лорд Уинтердейл вывел Кэтрин на середину залы, а меня пригласил какой-то неизвестный мне граф. Остальные пары выстроились за нами, грянула музыка, я присела в реверансе перед моим партнером, и танец начался.
Все шло великолепно до самого ужина, который я вкушала в желтой гостиной в компании лорда Генри Слоана и еще нескольких молодых людей. Я пыталась отыскать Кэтрин и предложить ей присоединиться к нам, но ее нигде не было видно, и мы отправились в гостиную без нее. После обеда мне казалось, что я не смогу больше проглотить ни кусочка, но пирожки с омарами оказались восхитительно вкусными, да и к тому времени я уже слегка проголодалась. Я выпила немного пунша, а лорд Генри пил шампанское — он заявил, что оно просто превосходно.
Этот бал, в который раз подумала я, вероятно, стоил лорду Уинтердейлу целое состояние.
После ужина мы вернулись в бальную залу. Я стояла и беседовала с лордом Генри Слоаном и другим джентльменом, когда ко мне подошла леди Уинтердейл вместе с каким-то тучным джентльменом средних лет.
— Джорджиана, — начала она, — позволь представить тебе мистера Джорджа Эшертона.
При звуке этого имени у меня неприятно засосало под ложечкой. Мистер Эшертон значился в черном списке моего отца.
Мистер Эшертон поклонился, скрипнув корсетом.
— Мисс Ньюбери, — сказал он, — я был другом вашего покойного батюшки. Прошу вас оказать мне честь потанцевать со мной.
Раньше мне как-то и в голову не приходило, что я могу случайно встретиться в Лондоне с одним из тех, кого шантажировал мой достопочтенный родитель. Само собой разумеется, искать их специально я не собиралась и полагала, что у них тоже нет причин желать встречи со мной. Очевидно, я ошибалась.
— Ну конечно, — нервно ответила я, и мистер Эшертон повел меня на середину залы.
К счастью, это был контрданс, исключавший возможность вести беседу. Следующим танцем оказался вальс, а поскольку танцевать его я пока не имела права, то вынуждена была стоять у колонны с мистером Эшертоном и слушать его.
Он начал так:
— Я получил ваше послание, мисс Ньюбери.
— Мистер Эшертон, — перебила я его, — поверьте, нет больше необходимости обсуждать этот вопрос. Мне остается только сожалеть о том, что произошло между вами и моим отцом, и заверить вас, что все компрометирующие вас бумаги я уничтожила. Вот и все, что я могу вам сказать.
На его полном розовощеком лице не было заметно морщин, что казалось странным для человека его возраста. Он сказал:
— Я бы предпочел иметь эти бумаги у себя, мисс Ньюбери. Я не могу положиться на ваше слово.
— Уверяю вас, мистер Эшертон, мне можно доверять, — оскорбленно заметила я.
— Не спорю, но согласитесь, что опыт общения с вашим батюшкой оставил у меня не самые приятные воспоминания, — мрачно возразил мистер Эшертон. — Отныне я не склонен доверять никому, кто носит фамилию Ньюбери.
Я в бешенстве уставилась на него:
— Мне не нужны ваши деньги, мистер Эшертон! Ну как вы не понимаете?
— А, вот вы где, мисс Ньюбери, — раздался позади нас голос лорда Уинтердейла. — Я бы хотел пригласить вас на следующий танец.
Я посмотрела на него с нескрываемым облегчением. Во-первых, мы до сих пор еще ни разу с ним не танцевали, что, признаться, нарушало мои планы покорить всех известных мне джентльменов. Во-вторых, я с радостью согласилась бы на что угодно, только бы избавиться от мистера Эшертона с его скрипучим корсетом.
— С удовольствием принимаю ваше приглашение, милорд, — промолвила я.
Лорд Уинтердейл постоял с нами еще несколько минут, пока не кончился вальс, а потом мы с ним смогли наконец покинуть мистера Эшертона и вышли на сверкающий танцевальный паркет.
— Вы чем-то расстроены, мисс Ньюбери, — сказал лорд Уинтердейл, стоя напротив меня в шеренге танцоров. — Что-нибудь случилось?
— Нет, — коротко ответила я.
Он прищурился, размышляя, потом спросил:
— А этот Эшертон, случайно, не из тех, кого шантажировал ваш достойный батюшка?
Я бросила на него подозрительный взгляд.
— А почему вы так решили?
— У него репутация завзятого игрока, и он не богат, — ответил лорд Уинтердейл. — И я рассудил, что для такого человека соблазн жульничать в карты слишком велик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38