Оно было перепачкано пеплом, залито слезами, и ему показалось, что жена постарела, ужасно постарела. Он взглянул на ее платье, во многих местах прожженное, и прошептал:– Что они сделали с тобой? Они… прикасались к тебе? Они ранили тебя?Она покачала головой. Лицо се не выражало ничего, кроме бесконечной усталости.– Они меня не заметили. Я спряталась от них. Джед почувствовал, что у него подкашиваются ноги.– Индейцы, – продолжала она. – Они все сожгли.Услышав стук копыт, Джед выхватил из кобуры пистолет. Обернувшись, увидел Дасти, спешившегося на скаку. Следом за ним подъехали Скунс и Рио.– Мы увидели дым, – сказал Дасти, подходя к Джеду и Элизабет. – Миссис Филдинг, вы в порядке?По-прежнему сидя в седлах, Скунс и Рио кружили по двору и громко ругались. Рио прокричал:– Я ищу следы!Скунс взглянул на Джеда и проговорил:– Лошади подкованные.Лицо Джеда почернело. Он сунул пистолет в кобуру и направился к своей лошади. Скунс спешился и придержал его за плечо.– Уйди с дороги, – сказал Джед. – Я убью его!– Не сейчас.Джед сбросил с плеча руку Скунса, но тот ухватил его за запястье.Джед вывернулся и закричал:– Черт возьми, я сказал, чтобы ты не мешал мне! Клянусь Господом, что я пристрелю тебя первого!Скунс прищурился.– Ты, конечно, убьешь его. А если ты не сделаешь этого, то это сделаю я. Но сейчас тебе есть о ком позаботиться.Скунс кивнул в сторону Элизабет. Рядом с ней стоял Дасти; он что-то говорил ей, но она, казалось, не слышала его.Джеда переполняли ярость и ненависть – душили его, требовали выхода, движения, действия. Он жаждал правосудия. Он хотел казнить преступника немедленно.Но сейчас рядом с ним была Элизабет, его жена, увидевшая, как ее дом пожирает пламя и как гибнет все ее имущество. Она смотрела на него, и он должен был подойти к ней.– Джед, ты говорил мне, что индейцы не представляют опасности. Ты говорил, что они не нападут на нас.Он шагнул к ней:– Элизабет, это были не индейцы, это…– Нет! – Она отшатнулась от него так стремительно, будто он ее ударил; и глаза у нее стали безумными. Она закричала: – Нет, я больше не хочу слушать твою ложь! Ты сказал, что я в безопасности! Ты сказал, что мне нечего бояться! Ты сказал, что позаботишься обо мне! А это… – Она протянула к нему сжатую в кулачок руку. – Вот что случилось! Посмотри, Джед! Посмотри, что они сделали! Не осталось ничего! Ничего! Ты обещал, что не допустишь!.. Но ты солгал! Ты солгал!Лицо Джеда исказилось.Элизабет с трудом перевела дыхание, медленно разжала руку, и лепестки упали на землю.– Ты был прав, Джед, – продолжала она. – Ты ведь предупреждал меня обо всем, и, Господь свидетель, ты был прав!Джед приблизился к жене и положил руки ей на плечи. Дасти отошел в сторону.– Элизабет, они ушли. А я здесь. – Он пытался говорить спокойно, хотя сердце его разрывалось на части. – Я понимаю, что это значило для тебя, но теперь, когда все закончилось, теперь мы сможем…– Нет. – Она покачала головой. – Нет, это никогда не закончится. Это продолжается и продолжается, и конца этому не будет. Зло таится в здешнем воздухе, в здешней почве, оно как болезнь, как инфекция… Я не могу так жить. Я никогда не предполагала, что буду жить так. Я возвращаюсь домой.Ему показалось, что в сердце его вошло лезвие ножа. Он попытался прижать ее к себе.– Элизабет, но ты дома…Она вырывалась. Глаза ее вновь сделались безумными, а голос зазвучал пронзительно.– Это не мой дом! – бросила она ему в лицо. – Я все здесь ненавижу и всегда ненавидела! Я пыталась сделать это домом, но от него ничего не осталось! Джед, неужели ты не видишь, что здесь ничего не осталось? Я могу пытаться снова и снова что-то сделать, пока не умру от усталости, но ты был прав – все равно это ничего не изменит. Ты всегда был прав!Она наконец вырвалась и отпрянула от него, и он понял, что ее истерический припадок продолжается.– Я возвращаюсь домой, ты слышишь меня? Я возвращаюсь домой, и ты не сможешь удержать меня!Джед вновь схватил жену за плечи, но она молотила его кулачками и кричала:– Отпусти меня! Это все твоя вина! Ты обещал!.. И больше я тебе не верю! Позволь мне уехать!Джед понимал, что ему остается лишь прижимать жену к себе и держать так до тех пор, пока она не придет в себя, пока ее истерический припадок не прекратится.– Элизабет, пожалуйста, не надо… – Он наклонил голову и уткнулся лицом в ее волосы. – Перестань, Элизабет.От догоравших бревен валил тяжелый удушливый дым Дасти и Скунс, стоявшие чуть поодаль, молчали. Джед по-прежнему прижимал жену к себе, и ее силы наконец иссякли – Элизабет не могла больше сопротивляться. Ее безумные рыдания сменились икотой, и она, дрожа всем телом, прижалась к мужу.„Ведь она лишь чудом избежала смерти, – думал Джед, и страх, поселившийся в его сердце, разрастался, душил его. – Да, лишь чудом…“ Но опасность по-прежнему ей угрожала… Возможно, зло затаилось где-то рядом, в тени кустов, и ее могли убить в любой момент. Да, в любой момент…Бесчисленное множество раз над ней нависала опасность, а затем тучи рассеивались. Так было на корабле в Галвестоне. Потом она могла погибнуть под копытами диких быков во время бури. Она могла погибнуть и от пули.Она права. Этому не будет конца. И пока что им еще везет… Но как долго можно рассчитывать на удачу?Плечи Элизабет содрогнулись, и она, судорожно вцепившись в его рубашку, прошептала:– Отвези меня домой, Джед. Я хочу к отцу. Я хочу уехать домой. Я ужасно устала. Я боюсь, я не могу здесь больше оставаться… Пожалуйста, отвези меня домой. Пожалуйста…Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться.„Что же я могу сделать? – думал Джед. – Как ее утешить?“ По-прежнему обнимая жену, он прошептал:– Не плачь, Элизабет Конечно, я отвезу тебя домой. Все закончилось. Не плачь. Ты уедешь к своему отцу. Обещаю. Я отвезу тебя домой. Глава 23 Вдоль дороги вился длинный плюмаж, окутавший туманной дымкой раннюю осеннюю желтизну техасских лесов. Кусты и деревья казались изображениями на зернистой рыхлой бумаге. Они гнали к Сабине, на юго-восток, почти семьсот голов скота. Четверо опытных ковбоев скакали по бокам стада, заставляя его двигаться в нужном направлении, отрезая путь тем животным, которые пытались отбиться от стада, собирая слабых и хромых. Это был нелегкий труд, но погонщики прекрасно знали свое дело.Взглянув на Дасти, Скунс спросил:– Есть какие-нибудь следы?Парень утер пот со лба. Покачав головой, ответил:– Нет. Пока ни одного.Скунс разломил плитку прессованного табака. Сунув одну половину в рот, пробормотал:– Не могу поверить, что они пропустят нас к Сабине и не попытаются напасть. – Он протянул приятелю кусок табака.Дасти нахмурился:– А я вот не могу поверить, что мы спокойно гоним скот, когда должны были бы охотиться за бандитами.Скунс усмехнулся:– Неужели не видишь, что у нас нет выбора?– Верно, нет. И это меня чертовски нервирует. Мерзавцы кружат где-то поблизости и только и ждут удобного момента, чтобы наброситься на нас.Дасти окинул взглядом стадо. Кивнув на Элизабет, ехавшую чуть поодаль, проговорил:– Как ты думаешь, она действительно уедет и бросит нас? Скунс перегнулся через луку седла и сплюнул табачную жижу.– Думаю, да.– Джед не позволит ей уехать. Скунс снова усмехнулся:– Ни один мужчина не сможет уговорить женщину, если она закусила удила.Дасти покосился на приятеля.– Но ведь он ее муж. Скунс пожал плечами:– Они наговорили друг другу слишком много обидных слов. Слишком много даже для супругов. К тому же этой маленькой леди пришлось несладко. И хорошо, если она пока не знает, что ее ждет впереди.Дасти пристально взглянул на Скунса, однако промолчал. Минуту спустя он все же отважился на вопрос:– Ты же не думаешь, что он хочет, чтобы она уехала?– Не знаю и не хочу знать. Но скажу тебе честно: мне будет ее не хватать.Оба взглянули на изящную женскую фигурку, покачивавшуюся в седле. Трудно было поверить, что прошло всего четыре месяца с тех пор, как Элизабет появилась на ранчо.Она сидела в дамском седле – элегантная, как принцесса, даже в своем пыльном сером платье и в потрепанной мужской шляпе. Спина ее была совершенно прямой, плечи развернуты. Руки непринужденно и изящно держали поводья.Тут один из быков отбился от стада, и Элизабет, пустив лошадь легким галопом, без малейших усилий усмирила быка.Скунс хмыкнул:– Ты только посмотри на нее. Будь я проклят, если когда-нибудь видел похожую… Черт возьми, да я бы за шесть недель научил ее владеть лассо лучше, чем Рио.Дасти улыбнулся:– Думаю, немного найдется такого, чего она не умела бы делать.– Жаль только, что она об этом не знает, – заметил Скунс. Выругавшись сквозь зубы, он погнал свою лошадь к голове стада – там бык-лидер пытался повернуть не в ту сторону.Сначала все дни казались Элизабет каким-то нескончаемым кошмарным сном. И она действительно была словно во сне – не помнила, когда и что ела, не помнила, когда спала, а когда сидела в седле. Она знала лишь одно: ее муж собрал новое стало и теперь гнал его на скотоприемный пункт в Сабину, где агент должен был купить скот; после этого Джед собирался посадить ее на пароход, отплывающий в Алабаму.Но время шло, и в один из дней Элизабет вдруг почувствовала, что жизнь возвращается к ней. В этот день она заметила, как удивительно, как завораживающе горят сухие ветки в костре. Она с восхищением смотрела, как тонкая струйка дыма поднимается в ясное голубое небо. А потом, когда уже стемнело, прислушивалась к голосам мужчин, объезжавших стадо. Она слышала и вой койота, и сейчас этот вой показался ей удивительно прекрасным – то был голос одинокого, но свободного существа.Ее глаза открывались постепенно, день за днем, и она начинала видеть окружающий мир так, будто просыпалась от долгого сна. Она начала замечать солнце и теперь любовалась его золотистым блеском. Любовалась и ручьями, сверкавшими в лучах солнца, точно алмазы. Любовалась невероятной синевой неба, казавшегося теперь ярче и неизмеримо прекраснее, чем когда-либо. А ночью, когда на черном бархате неба появлялись звезды, похожие на ярких светлячков, она закрывала глаза, ослепленная этим светом, и со вздохом засыпала. Она спала крепко, без сновидений. А утром ее будили розоватые лучи рассвета, ласкавшие щеку.Элизабет постепенно возвращалась к своим обязанностям кухарки, чтобы высвободить для Рио время – ведь ему следовало присматривать за стадом, и она стала прислушиваться к разговорам мужчин, иногда даже принимала в них участие. Кроме того, она взяла на себя некоторые обязанности погонщика и неплохо с ними справлялась, что и продемонстрировала сейчас Дасти и Скунсу.Близился полдень, и следовало дать животным отдых, а также перекусить и напоить лошадей.Дасти подъехал к Элизабет:– Вот там есть ручей, миссис Филдинг, Рио уже направился туда с лошадьми.Элизабет кивнула и повернула свою лошадь в указанном направлении. Она знала: мужчины рассчитывают, что на костре уже сварятся бобы к тому времени, когда они устроят стадо на отдых. К ее удивлению, Дасти поехал с ней рядом.– Красивая местность, правда? – спросил он неожиданно.Элизабет мечтательно улыбнулась. Почему она прежде не замечала этих ярких красок и чудесных теней? Почему не замечала этой красоты? А может, и замечала, но теперь забыла…– Да, очень красиво, – согласилась она. – Кажется, сегодня стало чуть прохладнее.– Похоже, что зима будет мягкой, – сказал Дасти. Какое-то время они ехали молча. Элизабет старалась подавить желание повернуться в седле и поискать глазами Джеда. Сегодня он все время перемещался. Она видела только движущуюся точку. Он то оказывался далеко впереди, потому что рыскал в поисках воды, то занимался другими важными делами. Но ни разу не приблизился к Элизабет и не сделал попытки ехать рядом с ней. Она была благодарна мужу за это – ей все еще тяжело было видеть его.Во время отдыха, а также вечером, у лагерного костра, когда она сворачивалась в клубочек под своим одеялом и над головой у нее сияли звезды, ей не удавалось не замечать его, не удавалось не слышать его голос – и эти минуты были самыми тягостными. Воспоминания возвращались и уносили ее в прошлое – они мучили, ранили, терзали. В такие минуты ей хотелось закричать.И с каждым днем ей становилось все труднее отвергать прошлое. Она пыталась захлопнуть дверь, ведущую в прошлое, пыталась не допустить, чтобы чувства взяли над ней верх, однако ей не удавалось убежать от воспоминаний, не удавалось похоронить преследовавшие ее чувства и мысли. Просыпаясь по утрам, Элизабет не могла удержаться от того, чтобы тайком не бросить на него взгляд, и она видела, как муж надевает сапоги, как приглаживает ладонью волосы, прежде чем надеть шляпу. Когда же Джед заговаривал с ней, благодаря за чашку кофе или объясняя что-нибудь, она старалась не смотреть ему в глаза. Она боялась увидеть в них то, что заставляло ее вспоминать недавнее прошлое. Ей не хотелось думать о прошлом. Ей не хотелось страдать и тосковать.Но с каждым днем становилось все труднее противиться потребности смотреть на него, быть с ним рядом. Элизабет казалось, что присутствие мужа каким-то образом придает ей силы, поддерживает ее. Иногда она спрашивала себя, удастся ли ей когда-нибудь полностью освободиться от его власти. И каждый раз ответ был один и тот же: нет, не удастся.Тут Дасти, нарушив молчание, вдруг выпалил: – Миссис Филдинг, я не хочу, чтобы вы уезжали! Элизабет замерла в седле. Однако не было смысла и дальше избегать разговора об этом. Теперь уже, после долгих дней пути, она не могла отрицать очевидное, не могла себя обманывать…Собравшись с духом, Элизабет проговорила:– Я должна уехать, Дасти. И вы знаете это лучше, чем кто бы то ни было. – Взглянув на молодого человека, она вдруг воскликнула: – О, Дасти, как вы можете оставаться здесь после того, что пережили?! Неужели вам не страшно?!Сдвинув шляпу на затылок, он в задумчивости пробормотал:– Думаю, вы правы, мне страшно. Но я не боюсь смерти. Дело не в этом. Когда приходит твое время, ты едва ли можешь что-либо сделать. Кроме того, главное ведь не в смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39