– Это, должно быть, заговорил Дасти. – Но красотка. Настоящая красотка.– Что касается меня, – хмыкнул Рио, – то я предпочел бы сеньориту, у которой есть за что подержаться. Мужчине нужна женщина, умеющая согреть его ночью, как добрая пуховая перина.– А когда ты в последний раз спал с пуховой периной, а, мексиканец? – Скунс снова сплюнул свою жвачку.Элизабет залилась краской. Она старалась занять себя чем-нибудь, чтобы не подслушивать разговор мужчин. Потом снова раздался голос Джеда:– Она моя жена, не распускайте языки на ее счет. Давайте-ка не будем об этом.Элизабет отвернулась, когда мужчины вошли в хижину, – сделала вид, что проверяет состояние фитиля в фонаре. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь заметил, что она уязвлена. Однако никто не взглянул на нее. Даже Джед.Мужчины снова вышли из хижины, и она услышала шарканье ног и звон посуды. Минутой позже в дверях появился Рио. В одной руке он держал оловянную миску с каким-то варевом, похожим на рагу, а в другой – щербатую кружку. Мексиканец улыбнулся ей и сделал странное движение головой, напоминавшее поклон. И это было первое приветствие, которого Элизабет удостоилась с минуты прибытия.– Еда, сеньора. Ее немного, но она хороша.Элизабет ответила улыбкой, хотя ей это и стоило некоторого труда. Шагнув к мексиканцу, она взяла миску и кружку у него из рук. Потом снова улыбнулась и пробормотала.– Благодарю вас.Рио тотчас же удалился и присоединился к мужчинам у костра. Элизабет, немного помедлив, подошла к двери. Помощники Джеда сидели прямо на земле. Они ели, макая хлеб в рагу и переговариваясь. Джед же сидел на пне, склонившись над своей миской. Он сделал вид, что не заметил жену. Элизабет стояла в дверях; она не знала, стоит ли ей присоединиться к мужчинам.Но никто из них не пригласил ее, а навязываться ей не хотелось. Еще никогда в жизни она не чувствовала себя такой одинокой… ненужной.Ее муж, казалось, совершенно забыл о ней. Да и почему должно быть по-другому? Ведь это ранчо – его дом, и он давно здесь не был. К тому же у него на уме более важные вещи, чем она, робкая и застенчивая жена, которая не может найти здесь себе место.По-прежнему стоя в дверях, Элизабет слушала разговор мужчин.– Вчера мы потеряли телку. Рыжую, – сообщил Скунс.Джед даже не поднял голову от миски.– Волки? – спросил он несколько секунд спустя.– Пума. Разодрала ей глотку и оставила труп сарычам.– В конце концов нам удалось заарканить пятнистого, – сказал Дасти. – Он меня чуть не растерзал. Но мы его загнали к остальным.– Отлично, – кивнул Джед, набирая полную ложку рагу. – Он лидер. Поаккуратнее с ним. Есть у нас скот на продажу?– Есть. Несколько сотен голов. А если считать с годовалыми, то наберется и вдвое больше.Элизабет зачерпнула деревянной ложкой варева из своей миски и осторожно попробовала. Это была говядина в очень густой похлебке или подливке, приправленная луком и картофелем, а также какими-то неизвестными ей травами. Однако блюдо оказалось на вкус очень недурным, и, если бы не усталость, Элизабет получила бы от еды истинное удовольствие.– Мы можем удвоить это число до осени, – сказал Джед. – Надо хорошо откормить их и отправить в Новый Орлеан. Пятилеток теперь можно продать по двадцать пять долларов за голову.– Si, – с усмешкой кивнул Рио. – Хорошенькие леди любят хорошенькие вещицы. Поэтому теперь тебе понадобятся деньги.Элизабет повернулась и ушла в хижину.– Нам придется работать от рассвета до заката, чтобы собрать столько скота для продажи, – услышала Элизабет ворчание Скунса.– Мы и прежде так работали. Но мы сможем их откормить?– Вон за тем оврагом возле Рок-Спринг. Там много травы и воды. Хорошее место для пастбища.Элизабет поставила миску на стол и сделала глубокий вдох. Она старалась взять себя в руки, старалась не поддаваться отчаянию.Все было хуже, гораздо хуже, чем она ожидала. Но ведь Джед предупреждал ее – только она не желала его слушать. Была уверена, что справится, и не предполагала, что ей придется жить… вот так.И Джед привез ее сюда, выгрузил, точно ящик или мешок, – и тотчас же забыл о ней. Недолгая близость, возникшая было между ними в ту ночь, которую они провели в пещере, теперь исчезла без следа.А была ли та ночь на самом деле?.. Или ей только показалось? Возможно, эта ночь – ее фантазия. Тогда ей в какой-то момент показалось, что она видит, нежность в глазах Джеда, что слышит в его голосе истинное чувство. Но, должно быть, он только жалел ее. И теперь ей придется терпеть не только его раздражение, но и жалость.Через некоторое время мужчины умолкли, и Элизабет снова услышала шарканье ног. Должно быть, мужчины разошлись, чтобы заняться своими обычными делами.Солнце еще не село, но в хижине уже стало темно. Элизабет осмотрелась в поисках спичек. Повсюду громоздились ящики, мешки и бочонки, выгруженные из повозки И вдруг она заметила стопку книг, перетянутую кожаным ремнем Встав на колени прямо на грязном полу, Элизабет распустила ремень. Среди книг оказались том Шекспира, сборник стихов, философские произведения Джона Локка и Руссо, „Приключенческие рассказы“ неизвестного ей автора и – о счастье! – два ее любимых романа – „Путешествие пилигрима“ Джона Беньяна и „Гордость и предубеждение“ Джейн Остин. Каждый раз, когда она прикасалась к обложкам, с души ее будто спадала тяжесть и на сердце становилось легче. Знакомые ощущения, возникавшие в столь чуждом ей и даже враждебном мире, казалось, связывали ее с покинутым домом и с привычным комфортом – ощущения, целительные для ее измученной души.– Я подумал, что они вам понравятся, – неожиданно раздался голос Джеда. – Я знаю, какое удовольствие вам доставляет чтение.Она повернулась к мужу. Лицо ее осветилось улыбкой, но улыбка тотчас же угасла – Элизабет вспомнила, что мужчины говорили о женщинах; глядя сейчас на Джеда, она не могла не вспомнить этот разговор.– Да, вы правы, – ответила она, отводя глаза. – Я надеюсь, что эти книги доставят мне большое удовольствие.Джед подошел к фонарю и чиркнул спичкой. Сначала фитиль вспыхнул ярко, но он тут же убавил пламя, и комната осветилась ровным неярким светом – фонарь явно нуждался в чистке.Элизабет слышала мужские голоса, доносившиеся из-за приоткрытой двери. Звякнуло ведро, очевидно, задетое чьим-то сапогом. Негромко заржала лошадь.Джед по-прежнему стоял у стола. Всклокоченный, без шляпы, он пристально смотрел на нее, и Элизабет, встретив его взгляд, сразу же поняла, что произойдет дальше. Сердце ее тревожно забилось…Но ведь он ее муж. И они с ним – дома. Дверь можно закрыть, свет погасить, и тогда они останутся наедине.Тут он взял ее за руку и подвел к кровати. Это была их первая брачная ночь – ее первая ночь в новом доме.Безумие, охватившее их в рыбацкой хижине на берегу океана, казалось теперь чем-то бесконечно далеким и нереальным, казалось полузабытым сновидением. Внезапная вспышка страсти словно лишила их разума. И это стало причиной того, что она оказалась… здесь и была теперь женой совершенно чужого человека, незнакомца…Да, она стала женой этого человека и прекрасно понимала, чего он от нее ожидает.Джед смотрел на нее и ждал, когда в нем снова вспыхнет желание, терзавшее его прошлой ночью. Но сейчас, глядя на Элизабет, он видел лишь ее усталое лицо, ее неестественно расправленные плечи и глаза, полные ужаса. И не чувствовал при этом ничего, кроме вины перед ней и раскаяния.Муж приблизился, и сердце ее сжалось. Он остановился в нескольких шагах от нее и окинул взглядом грязную, захламленную комнату. Когда же он снова посмотрел на жену, в его взгляде была печаль, – казалось, он просил у нее прощения. И было в его взгляде что-то еще, что-то непонятное…– Элизабет… – Джед внезапно умолк, словно был не в силах говорить. Он протянул к ней руку, но тотчас же опустил ее. – Элизабет, сегодня я не буду ночевать в хижине.Он взял свое одеяло и вышел, плотно притворив за собой дверь.Элизабет еще долго стояла посреди комнаты. Глаза ее наполнились слезами, и все окружавшие ее предметы были словно в тумане. Ей вспоминался погруженный в сумерки сад, она отчаянно цеплялась за это воспоминание, старалась удержать его перед глазами. Как же она решилась покинуть Спринг-Хилл? Как могло случиться, что все в ее жизни сложилось так ужасно?Нет, не следует задавать себе подобные вопросы. С самого начала она навязывалась Джеду. И по доброй воле последовала за ним в Техас.А теперь случилось так, что она стала его женой и он тяготился этим.Вчера, когда они, укрываясь от дождя, расположились в пещере, между ними на какое-то время возникло чувство близости – как в самом начале их знакомства. Джед улыбался и говорил с ней, и казалось, что у него нет от нее никаких секретов. Ей стало так тепло и уютно с ним рядом… И она уплыла в сон в его объятиях, заснула под шум дождя. А сегодня Джед опять стал чужим, стал незнакомцем с холодным взглядом. И он еще раз напомнил ей об обстоятельствах, которые привели ее сюда. И выходит, что в их браке нет ничего прекрасного и романтического.Элизабет подошла к кровати и начала раздеваться. Снаружи доносилось стрекотание сверчков, и было слышно, как мужчины встряхивают и расправляют свои одеяла. Она надела ночную рубашку и осторожно улеглась на жесткую коровью шкуру. Затем укрылась пыльным одеялом и прикрутила фитиль фонаря. И лишь после этого, свернувшись клубочком, наконец-то дала волю слезам. Глава 14 Она слышала треск пламени. И видела огненные языки, лизавшие дверь и вползавшие в комнату. Дым разъедал глаза, и дышать становилось все труднее, она задыхалась. Она хотела закричать, но не могла. А бежать – слишком поздно.Пламя подползало все ближе, теперь оно было повсюду, а рядом – никого, никто не мог ей помочь, никто не мог спасти ее. Она обречена на смерть…Элизабет закричала и, резко приподнявшись на постели, обвела комнату безумным взглядом. Ей пo-прежнему казалось, что она задыхается, видит языки пламени и чувствует запах дыма. Она снова закричала… и вдруг поняла, что находится на ранчо Джеда, в бревенчатой хижине, и запах дыма – дым костра, на котором мужчины готовили ужин.Сделав глубокий вдох, Элизабет улеглась, однако заснуть ей не удалось. Она стала осматриваться и вскоре заметила, что сквозь щели в бревенчатой стене в комнату проникают, первые лучики яркого утреннего солнца. Воздух же в комнате казался тяжелым и затхлым; было очевидно, что здесь давно не убирали. Заметив под потолком паутину, Элизабет невольно вздрогнула – теперь это жилище казалось ей еще более отвратительным, чем накануне.Грязь была повсюду. Даже ее ночная рубашка стала серой от пыли, потому что она провела ночь в этой жуткой комнате. А запах… казалось, он въедался в кожу. В доме ее отца даже конюшни содержались в лучшем состоянии. Неужели Джед мог здесь жить?! Ведь жить так – это оскорбительно!Но отныне и ей придется здесь жить. Потому что теперь уже ничего нельзя изменить. Ей остается только одно: сделать все возможное, чтобы привести свое жилище в порядок.Элизабет осторожно взялась за уголок изъеденного молью одеяла и откинула его. Затем спустила ноги на пол – и с криком отшатнулась. Из-под ее ног выскочила ящерица, которая тотчас же исчезла в щели между бревен.Наконец, собравшись с духом, Элизабет встала с постели и поспешно оделась. Затем открыла дверь и вышла из хижины.Рио, сидевший на корточках у костра, тут же поднялся.– Buenos dias, senora, Добрый день (исп.).

– приветствовал он ее по-испански.Элизабет заставила себя улыбнуться и вытерла ладони. Здесь не было даже таза, чтобы умыться утром.– Доброе утро, Рио.– Завтрак готов, – сказал мексиканец.Он принялся накладывать в миску варево из горшка, висевшего над огнем. Элизабет попыталась скрыть отвращение, когда заметила, что это были остатки вчерашнего рагу.– Благодарю вас, – сказала она, взяв в руки миску. Осмотревшись, спросила: – А где мой муж?– Сегодня они собираются рубить деревья. Завтра начнем строить хижину. А послезавтра или дня через три снова будем сгонять скот для продажи.Мексиканец налил в кружку черного кофе. Передав кружку Элизабет, проговорил:– Работы много, но и времени для нее достаточно. Элизабет молча кивнула.Рио с улыбкой продолжал:– Что касается меня, то я спешить не люблю. А сегодня я останусь с senora, чтобы приглядеть за ней, si? Это намного лучше, чем валить деревья или загонять скот.Элизабет смутилась. Значит, она заняла место мужчин. И теперь из-за нее им придется строить хижину, где они могли бы ночевать. Элизабет знала, что должна испытывать чувство вины… но не испытывала его, как ни силилась.Она подошла к пню, на котором накануне вечером сидел Джед. Тщательно оправив юбки, присела. Рио снова опустился на корточки и принялся подбрасывать в огонь сухие ветки. Но Элизабет чувствовала, что он украдкой наблюдает за ней. Она отпила из своей кружки – и поморщилась. Кофе оказался безумно крепким.Поставив кружку на землю, Элизабет взялась за ложку.– Вы давно знаете моего мужа? – спросила она, взглянув на мексиканца.– Si, давно.Похоже было, что Рио в отличие от других мужчин не испытывает затруднений, общаясь с ней. И, судя по всему, он был не прочь поболтать с кем-нибудь.– До войны я работал у одного благородного дона и его прекрасной senora, – сказал мексиканец. – Он был очень влиятельным человеком, а его ранчо считалось одним из самых больших во всей Мексике. A senora… – На лице Рио появилось мечтательное выражение. – Она была красивая… Ну… такая, как вы. – Рио в смущении потупился. Немного помолчав, вновь заговорил: – А потом началась война. Думаю, я был неплохим солдатом, но меня взял в плен один полковник с желтыми волосами. Я уже думал, что погиб, но senor Филдинг решил, что я слишком хороший солдат, чтобы умирать, и я стал его пленником. Потом война кончилась, и я стал его другом.Элизабет слушала эту историю как зачарованная. Что же за человек Джед, если он сумел превратить врага в преданного друга? Вероятно, она слишком плохо знала своего мужа. В сущности, совсем ничего о нем не знала.Мексиканец опять занялся костром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39