— Да лучше отправиться прямиком в ад, чем с вами, милорд! — заявила Оливия.
Роберт стиснул зубы и снова привлек ее к себе. И тут Оливия почувствовала резковатый запах мыла; не дорогого одеколона — именно так когда-то пахло от маркиза, — а обычного лавровишневого мыла. Однако этот новый запах — такой мужской — нравился Оливии гораздо больше, чем прежний.
А затем пробудились и все остальные ее чувства… И теперь уже Оливия сама прижималась к Роберту — прижималась все крепче и крепче.
Никогда прежде в объятиях маркиза она не испытывала такого страстного желания. Казалось, это кто-то другой обнимает ее и кто-то другой заставляет ее сердце биться все быстрее.
Кто-то… похожий на Хоббе.
К тому же у него, у этого нового маркиза, необыкновенно соблазнительные губы…
— Ты помнишь, что было написано в том послании? — спросил он неожиданно.
По-прежнему глядя на его губы как зачарованная, она прошептала:
— Да, помню.
Он лишь едва коснулся губами ее уха, но от этого прикосновения все тело ее словно вспыхнуло.
— Ну так скажи мне. — Теперь губы его прикоснулись к ее щеке. — Скажи еще раз, — добавил Роберт, немного помедлив.
Почувствовав, что уже готова ответить, что вот-вот поддастся чарам Роберта, Оливия спросила себя: «Что же я делаю? Неужели скажу?.. Пусть он теперь совсем другой, пусть даже стал мужчиной, о котором я всю жизнь мечтала, — но ведь все-таки передо мной все тот же маркиз Брэдстоун, обманувший меня и оклеветавший. Конечно же, он и сейчас старается околдовать меня своими чарами, а я готова поддаться… будто прежняя невинная девушка».
Крепко сжав зубы, Оливия отрицательно покачала головой. Чтобы избавиться от чар, она силилась вспомнить, зачем приехала в Лондон. И пыталась думать о чем угодно, только не о маркизе Думала о выстреле из пистолета. О сенсационных газетных заголовках. Думала об умирающем испанском юноше. И вспоминала его последние слова.
Эти слова всегда звучали в ее ушах погребальным звоном: «Передай… Хоббе».
Да, Хоббе. Верному другу того юноши. Человеку, который достаточно честен, чтобы уберечь бесценное сокровище от алчных нечестивцев. Но не этому чародею-соблазнителю, не этому вероломному обманщику, который затуманил ее рассудок.
— Так скажи, — настаивал Роберт. — Мне необходимо знать, что там было написано.
Оливия пристально посмотрела ему в глаза и снова покачала головой.
— Сказать? Тебе? Никогда!
— Но ведь когда-то ты сказала, — прошептал он ей в самое ухо, и она тотчас же почувствовала, что ноги ее подгибаются и по всему телу разливается тепло.
«А может, маркиз уже совсем другой, может, он стал человеком, которому можно верить?» — промелькнуло у Оливии.
Да, он уже другой, с этим она, пожалуй, согласна. Но ведь и змея становится другой, когда сбрасывает кожу. И все же змея остается змеей.
Нет, она никогда и ни в чем не станет помогать маркизу Брэдстоуну — разве что поможет ему поскорее сойти в могилу.
Оливия высвободилась из его объятий.
— Да, сказала. Но тогда я была… глупенькой. А теперь поумнела. Поэтому я не стану помогать тебе, Роберт. Никогда. Можешь убить меня прямо сейчас, но я не скажу тебе ни слова из того послания.
Маркиз, казалось, был озадачен. Какое-то время он молчал, наконец проговорил:
— Мисс Саттон, что бы ни произошло между нами в прошлом, все это уже в прошлом. Поймите же: я не отступлюсь, пока вы мне не поможете.
Он снова схватил ее за руку — на сей раз довольно грубо. Впрочем, Оливия была почти уверена: маркиз не станет ее убивать, хотя когда-то, семь лет назад, намеревался это сделагь.
Он пристально взглянул на нее и заявил:
— Мне надо знать, что было написано в том послании. В том, которое ты перевела для меня. — Оливия вскинула голову.
— Если учесть, что за эти сведения ты готов был пойти на убийство… Я удивляюсь, что ты мог их забыть.
Роберт нахмурился и пробормотал:
— Травма вызвала у меня частичную потерю памяти. Кое-что я могу вспомнить, а кое-что нет.
— Чрезвычайно удобно!
— Уверяю тебя, не очень. Особенно когда речь идет о «Королевском выкупе».
Оливия внимательно посмотрела на Роберта. Что он сказал? «Королевский выкуп»? Он сказал это по-испански. Более того, произнес это с интонацией носителя языка — без запинки и без обычного английского высокомерия.
Оливию одолевали сомнения. «Что-то здесь не так…» — думала она.
Он вдруг схватил ее за плечи и встряхнул.
— Пойми, проклятая ведьма, я добьюсь своего, даже если мне придется выбить из тебя эти сведения!
«Выбить?» Оливия посмотрела на него с удивлением. Это звучало настолько нелепо, что она едва удержалась от смеха.
— Ах, Роберт, тебе гораздо проще добиваться желаемого своими чарами, чем этой попыткой изобразить свирепость! Вспомни: «Оливия, любовь моя!» Или: «Оливия, при виде тебя мое сердце рыдает!» Конечно, это были довольно избитые выражения и ты, разумеется, лгал, но все же… Во всяком случае, тебе ничего не удастся из меня «выбить».
Он окинул ее оценивающим взглядом и с усмешкой проговорил:
— Ах вот оно что! Стало быть, вот как надо действовать! В следующее мгновение Роберт обнял ее и привлек к себе.
— Нет-нет, — пробормотала Оливия. — Это не поможет…
Но тут его губы прикоснулись к ее губам, и она, сама того не желая, прижалась к нему покрепче.
— Нет, не поможет, — прошептала она — и их губы слились в поцелуе.
В какой-то момент Оливия вдруг поняла, что отвечает на поцелуй Роберта. «Нет-нет, — думала она, все еще пытаясь бороться с охватившей ее страстью. — Нет, этого не будет… Это не…»
И тут ее осенило — вернее, все ее сомнения развеялись окончательно: она поняла, что мужчина, целующий ее, не может быть маркизом Брэдстоуном.
«Да, разумеется, это не Роберт», — подумала Оливия.
И тотчас же по спине ее пробежал холодок. Выходит, она целует вовсе не маркиза Брэдстоуна, а какого-то… самозванца.
Но неужели это действительно не Роберт? Неужели такое возможно? Оливия внезапно почувствовала, что сердце ее ответило на это открытие бурной радостью.
Но кто же он тогда? Кто своим поцелуем так воспламенил ее?
О Боже, да ведь она целуется с совершенно незнакомым человеком!
Заставив себя отстраниться, Оливия с трудом перевела дыхание и прошептала:
— Кто вы?
Стоявший перед ней мужчина промолчал. Непроизвольно прикоснувшись пальцами к своим дрожащим губам, она снова спросила:
— Кто вы?
Глава 4
Она не успела задать этот вопрос в третий раз, потому что услышала знакомый голос.
— Оливия! Оливия! Черт возьми, да где же вы? Джемми? Но что он делает здесь в столь ранний час?
— Похоже, сейчас вы совершите очередной побег, мисс Саттон, — проговорил стоявший перед ней незнакомец.
Она внимательно посмотрела на него. Теперь разница между этим человеком и маркизом Брэдстоуном бросалась в глаза. Незнакомец казался каким-то… загадочным и немного беспечным, а Роберт — каким она его помнила — был заносчивым, высокомерным и расчетливым.
Оливия столько лет мечтала о своем благородном рыцаре, о Хоббе — и сейчас вдруг с удивлением поймала себя на мысли о том, что этот неожиданно явившийся самозванец чем-то очень напоминает героя ее мечтаний. Он пробудил в ней томление и жгучее желание, а ведь она давно уже не мечтала ни о чем подобном…
Но этот незнакомец и Роберт — они хотели одного и того же. Оба искали сокровища и просили у нее помощи…
Словно прочитав ее мысли, он проговорил:
— У меня нет времени все объяснять. Вы должны мне помочь, причем немедленно. Пока не прибежал этот ваш юнец, скажите: что вы знаете о «Королевском выкупе»? Я должен узнать, что именно стало известно лорду Брэдстоуну на балу у лорда Чамбли.
— Нет!
Если она не собиралась открывать этот секрет таким людям, как Брэдстоун, то уж тем более не следовало открывать его совершенно незнакомому человеку, каким бы настойчивым он ни был.
— О, черт, Оливия, вот вы где! — закричал Джемми, раздвигая руками густые ветви рододендронов. — Черт возьми, что вы там делаете, в этих дебрях, в такой…
Заметив майора, юноша умолк и остановился. И вдруг заявил:
— Отойдите от нее, сэр! Немедленно!
Оливия в испуге покосилась на стоявшего рядом с ней незнакомца. Но тот, похоже, не собирался ничего предпринимать — просто смотрел на Джемми с некоторым удивлением.
Снова взглянув на молодого человека, Оливия увидела у него в руке новенький пистолет — оружие с весьма ненадежным спусковым крючком, как выяснилось накануне.
— Я сказал — отойдите от нее, — повторил Джемми. — Я не позволю вам ее обидеть. По крайней мере пока я жив.
Но угрозы Джемми не производили на майора ни малейшего впечатления.
Вспомнив, как хладнокровно реагировал незнакомец на ее угрозы, Оливия поняла: этот человек уже не раз смотрел смерти в лицо. И всегда выходил победителем.
— Джемми, убери пистолет, — сказала она юноше. — Убери сейчас же. Это не лорд…
— Сейчас не время улаживать наши разногласия, — перебил Роберт. — У меня нет никаких причин ссориться с вами, сэр. И с леди тоже.
— Это не вам решать, — ответил Джемми. — Оливия, он обидел вас? Угрожал вам? Скажите только слово, и я…
— Успокойся, Джемми. И убери пистолет. — Она пристально посмотрела на молодого человека, и тот опустил оружие. Однако по-прежнему стоял с весьма воинственным видом. — Мы с его светлостью просто не сошлись во мнениях, — продолжала Оливия. — Не правда ли, милорд? — Она взглянула на Роберта.
Оливия прекрасно понимала, что одержала верх над двойником Брэдстоуна. Во всяком случае, пока.
— Прошу прощения, что задержал вас, — сквозь зубы проговорил Роберт. Однако взгляд его свидетельствовал о том, что он считал разговор неоконченным.
Джемми проворчал что-то о «заносчивых негодяях», но и Оливия, и майор предпочли пропустить его слова мимо ушей.
— Пойдемте, Оливия, — сказал молодой человек, выходя на тропинку. — Матушка с утра в прекрасном настроении. Она велела мне отыскать вас, пока с вами ничего не случилось. — При этих словах Джемми выразительно взглянул на майора.
— До новой встречи, мисс Саттон, — проговорил лжемаркиз с вежливым поклоном. И тут же шепотом добавил: — Не думайте, что на этом все закончилось. Так или иначе, но я все равно получу то, ради чего прибыл в Лондон.
— Вы слишком в себе уверены, — ответила Оливия. Тут он склонился к ее уху и прошептал:
— Меня зовут Данверз. Роберт Данверз. Она пожала плечами.
— Меня не интересует, кто вы. Я не стану вам помогать. Незнакомец вдруг пристально посмотрел на нее, и она невольно поежилась под взглядом его зеленых глаз. Уже на ходу, обернувшись, он бросил:
— Поверьте, я добьюсь своего.
Ее не покидала странная мысль: настойчивость незнакомца объяснялась вовсе не алчностью, не желанием заполучить сокровища; нет, в его настойчивости было что-то глубоко личное. И еще казалось, что это каким-то образом связано с ней, с Оливией. «Но какое отношение я имею ко всему этому?» — спрашивала она себя.
Что ж, в конце концов, этот незнакомец ничем не лучше Роберта. Действительно, почему он должен быть лучше? Ведь он добивался того же.
И все-таки он… совсем другой, не такой, как маркиз. Оливия вспомнила о его поцелуе, и рука ее вновь приблизилась к губам. Этот поцелуй стал для нее настоящим откровением; прежде она даже не догадывалась о том, что подобное возможно.
Ускорив шаг, Оливия подошла к Джемми. Тот, дожидаясь ее, стоял на тропинке с таким решительным видом, что ему могла бы позавидовать даже его мать.
— Черт возьми, как вам могло прийти такое в голову? — проворчал молодой человек. — Почему вы вышли на улицу? Ведь этот мерзавец мог вас убить. И не только убить…
Юноша выразительно взглянул на Оливию, как бы давая понять, что она даже вообразить не может, какие ужасные опасности подстерегают на улице одинокую женщину.
Но Оливия давно уже не была наивной девушкой; она прекрасно знала, что происходит за пределами имения Финчей и за пределами их городского особняка.
— Подумать только, я дал ему уйти! — воскликнул Джем-ми. — Я мог бы оказать миру услугу… — Он вскинул пистолет и прицелился в белку, пробегавшую по ветвям. — Да я бы просто…
— Ты не сделал бы ничего подобного, Джемми. Оливия отобрала у него пистолет, и они направились к дому.
«Конечно, Роберт Данверз мог оказаться таким же убийцей, как и маркиз, и тогда Джемми погиб бы, защищая меня, — размышляла Оливия. — Но неужели Данверз действительно мог бы убить юношу?»
Тут она снова вспомнила о его поцелуе и снова прикоснулась к губам.
А потом ее ошеломила еще более ужасная мысль — настолько ужасная, что она даже почувствовала дрожь в ногах.
А если бы она убила его накануне вечером?
Ведь она могла застрелить ни в чем не повинного человека.
Впрочем, не такой уж он неповинный. Ведь этот человек — самозванец, он выдает себя за пэра Англии. К тому же, судя по всему, намерен завладеть «Королевским выкупом».
Роберт Данверз вернулся в особняк Брэдстоунов в глубокой задумчивости. Всю дорогу он задавал себе вопросы, на которые не мог ответить.
К тому же ему казалось, что он, вероятно, допустил ошибку, поцеловав мисс Саттон. И вовсе не потому, что выдал себя — она сразу же поняла, что он не маркиз, — а потому, что весь его тщательно продуманный план провалился. Вместо того чтобы выудить из нее нужную информацию, он увлекся и сам оказался на крючке.
Конечно, ему уже приходилось целовать женщин по долгу службы — например, одну очаровательную графиню, муж которой сотрудничал с французами. Или соблазнительную и к тому же весьма опытную итальянку, которую бросил в Португалии один из приближенных Бонапарта. Однако ни одной из женщин ни разу не удавалось вскружить ему голову настолько, чтобы он забыл о своих истинных целях.
А вот поцелуй Оливии Саттон затуманил его разум, разжег в нем огонь желания — так что от, его обычного хладнокровия не осталось и следа. И вовсе не ее волосы и не сверкающие глаза зажгли этот огонь. Нет, причина совсем другая. Оливия словно одурманила его, отравила ядом страсти.
И яд этот оказался удивительно приятным на вкус.
Но как же ей это удалось?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35